| Таким образом, система военного управления находит себе самого лучшего защитника в своих собственных делах. Результаты этой системы были хороши, но она требовала безусловного подчинения. Кто осмеливался вступать по отношению к ней в оппозицию, бывал раздавлен. противоположные элементы среди населения достаточно часто чувствовали на себе всю тяжесть военного режима, как например, монахи во время иконоборчества. Михаил Лаханодракон, стратиг Фракийской фемы, секуляризировал все монастырское имущество и принудил монахов и монахинь к браку. В его провинции скоро совсем не стало монахов. Поэтому он был назван „человеком благоволения“ и заслужил похвалу императорского совета. а пример его нашел многочисленных подражателей среди его коллег. Не менее странным, чем эти генералы, управлявшие провинциями, было и войско, поставленное под их начало. Во все времена ядро его составляли навербованные наемники. При Юстиниане И в рядах войска мы встречаем антов и славян, готов, герулов, вандалов и лангобардов, армян, персов и гуннов. Так это и было на протяжении столетий. В следующих столетиях в войске появляются преимущественно арабы, персы, главным же образом – славяне и армяне. Германские северные народы стремились в большом числе в столицу, а русские, флот которых заставлял столицу дрожать, поступали в императорскую гвардию. Эти чужестранцы достигали в армии высоких должностей и, например, среди генералов и мы встречаем много армян. Они даже овладевают императорским престолом, как Лев V Армянин (813–820). Точно также армянского происхождения был славный македонский императорский дом, почти двухсотлетнее правление которого было самой блестящей эпохой византийской империи. Первый император Македонской династии вел свое происхождение от Аршакидов, старого царского дома Армении. Конечно, войско пополнялось не только наемными чужестранцами. Уже в более раннее время мы в нем встречаем много туземцев. Император Лев I Великий (457–474) был воз- веден на престол могущественным аланом Аспаром , и этот последний был действительным правителем. Но Лев противопоставил германцам туземные наемные войска исавров, и генерал этих войск, Зинон, сделался зятем императора. В правление Зинона его грубые, разбойнические, но храбрые соотечественники занимали важнейшие посты в армии и образовали императорскую лейб – гвардию. |
| Внешнеполитическая обстановка в Леванте оставалась неизменно сложной. Периодически на территорию империи вторгались враги, сражения с которыми далеко не всегда завершались победой. Неправоверие императора часто использовалось византийскими авторами для объяснения поражений «христолюбивого воинства». Такой подход к тому же, можно было легко подтвердить примерами из ветхозаветных книг. Достойнейший победитель персов Ираклий теряет все свои победы из-за арабского нашествия, ставшего карой за монофелитство. Императоры-иконоборцы Лев III Исавр, Константин V Копроним и Лев IV Армянин при всех своих талантах не могут дать стране мир и изгнать мусульман с исконных земель империи. Напротив, при благочестивых правителях, причем далеко не всегда безупречных по меркам человеческой морали (чего стоит только одна история с ослеплением своего сына императрицей Ириной), внешние враги ослабевают, занятые внутренними делами. Так и получился хорошо известный любому читателю византийских исторических повествований штамп: если на троне сидит «неправильный монарх», то враги побеждают «по его нечестию», если же во главе страны оказывается православный василевс, а череда поражений продолжается, то они уже «по нашим грехам». О смене идеологического фокуса с установки «справедливый правитель – хороший правитель» на «правоверный правитель – хороший» говорит крайне любопытное размышление Продолжателя Феофана. Повествуя о правлении Феофила, он говорит о его стремлении к справедливости и правосудию, хотя и не без оговорок: «Возможно, Феофил заслуживает похвалы за соблюдение законов, но уж вряд ли кто припишет ему кротость и мягкость души» 253 . Ведь Феофил в византийской культуре стал уникальным персонажем, парадоксально объединившем утрированное стремление к справедливости с жестким отстаиванием принципов иконоборчества. Вопреки представлениям историков эпохи Юстиниана, Продолжатель отмечает, что это не дало императору успеха в военных делах: во время войн он постоянно возвращался с поражением, из которых самыми унизительными были битва при Дазимоне и взятие Амории, родного города василевса. Причиной же этого, по мнению автора, стала приверженность идеям иконоборчества. |
| Знаток и почитатель византийской культуры, Симеон вынужден был, однако, в самом начале правления вступить в вооруженный конфликт с Империей ромеев. По лапидарной и односторонней характеристике Лиутпранда, Симеон был «храбрым воином, христианином, но злейшим врагом своих соседей – греков» . Изначально он был их искренним другом, но вынужден был стать из-за просчетов имперской власти их крайне опасным врагом. Война, оказавшаяся затяжной, чреватой обильным кровопролитием и иными бедствиями для обеих сторон, началась из-за торгового конфликта. Сообщение о нем помещено в «Хронографии» Продолжателя Феофана: «Был у василеопатора Зауцы слуга – евнух... Он подружился с купцами из Эллады, людьми жадными и корыстолюбивыми... Желая извлечь выгоду... они перенесли свои дела с болгарами в город Фессалонику и стали брать с болгар огромные подати. Болгары известили об этом Симеона, а тот дал знать Царю Льву. Лев же счел все пустяками, ибо чрезвычайно любил Зауцу. И вот Симеон в гневе обнажил меч против ромеев» . Армия Симеона побеждает византийцев, во главе с Кринитом Иными словами, не ради доходов Империи, а ради частного интереса друзей царского фаворита с болгарских торговцев стали взимать в Фессалонике непомерные пошлины. Отказ Льва Мудрого возвратиться к прежним условиям торговли побудил Симеона осенью 894 г. ввести свои войска в имперскую Фракию. Армия ромеев под командованием стратига Кринита, направленная навстречу противнику, в сражении под Адрианополем потерпела катастрофу: «убиты были и сам Кринит, и армянин Куртикий, и многие прочие. Симеон захватил хазар из дружины Царя Льва, пообрезал им носы и отправил на позор ромеям в город» (Константинополь). Потерпев поражение, ромеи прибегли к испытанной столетиями дипломатической стратегии – натравить на противника его соседей. На этот раз ими оказались задержавшиеся в своем долгом пути из Приуралья на запад в степях Бессарабии мадьяры, которых по недоразумению ромеи неизменно называли турками. Подкупом их вождя – возможно, это был Арпад, который в конце концов привел свой народ в Среднее Подунавье – ромейские дипломаты подтолкнули венгров к вторжению в болгарские владения с севера: Лев Мудрый |
| Они имели в виду укрепить и улучшить семейную жизнь, для чего возвысили юридическое значение законного брака, ограничили развод, осудили конкубинат, подняли положение женщины и ослабили родительскую власть над детьми. Вредные в общественной жизни клятвопреступление и воровство подвергли более строгим взысканиям. Словом, они старались укрепить государство, поднять материальное, моральное и интеллектуальное состояние народа 129 . Но особенно сильно они поразили внимание современников церковной реформой, так что в сравнении с ней все другие преобразования отошли на задний, едва заметный, план. В целях нашего исследования на этой именно реформе и мы должны сосредоточить свое внимание. Во главе реформы стояли первые императоры Исаврийского дома 130 , Лев III (717741) и Константин V Копроним (741775); но за ними была значительная реформаторская партия. Главным питомником для нее служила Малая Азия: там были живы сирийские традиции искусства, там широко разлилось влияние еврейства и отчасти ислама ; там было гнездо павликианства, мессалианства и других еретических сект с антицерковным направлением 131 ; оттуда вышла сама иконоборческая династия Исаврийская, как впоследствии Лев V Армянин и Аморийская иконоборческая династия; оттуда большая часть придворных при императорах иконоборцах; там преимущественно вербовались войско, служившее главным оплотом иконоборства; оттуда же вышло большинство передовых иконоборцев между епископами. Неизвестно, как смотрела эта партия на государственную и социальную реформу; в отношении же к религиозной здесь не было единства. На основании имеющихся в памятниках указаний, ко времени VII Всел. Собора (787 г.) можно различать в ней по меньшей мере 3 группы 132 . Одна группа ограничивалась отрицанием только иконопочитания (προσκυνσεως), удерживая употребление икон или для научения простого народа взамен книг, или для напоминания об евангельских событиях и подвигах святых, или для украшения подобно изображениям всякого рода 133 . Дальше здесь отрицание не шло. |
| Итак, в Рождественскую ночь 820 г. в алтаре дворцовой церкви Большого императорского дворца в Константинополе группа заговорщиков, проникшая туда под видом клириков, буквально изрубила на куски императора Льва V, прозванного Армянином. Так окончилось недолгое (июль 813 – декабрь 820), но весьма бурное царствование этого несомненно незаурядного человека. Случилось так, что именно с последних лет правления Льва начинается тот период в византийской истории, от которого до нас практически не дошло собственно историографических произведений, созданных современниками. События этого времени реконструировались историками середины X в. по самым разнообразным источникам, в которых достоверные данные оказались перемешаны с беллетристическими историями, пропагандистскими измышлениями (о реальной направленности которых к тому моменту было уже забыто) и попросту фольклорно-сказочным материалом. Разбор таких информационных завалов – дело чрезвычайно тонкое и требующее больших интеллектуальных усилий, но иного выхода у ученых нет, потому что верить на слово Продолжателю Феофана, Генесию и даже Симеону Логофету при нынешнем уровне наших знаний больше нет никакой возможности. К сожалению, однако, современная наука вместо того, чтобы избавляться от старых мифов, подчас занимается созданием новых. Здесь я попытаюсь хотя бы немного уменьшить количество всевозможных вымыслов в наших представлениях о том, что происходило в Византии в течение второго периода иконоборчества, и в особенности о заговоре 820 г., его причинах и предыстории, вполне отдавая себе отчет в том, что из-за состояния источников любые реконструкции останутся в существенной мере гипотетическими. Михаил Аморийский и жена Льва Армянина Поскольку Михаил вышел на авансцену только в 802 г. при Вардане, который тогда был стратигом фемы Анатолик, а единственным, помимо него, помощником Вардана, который впоследствии стал императором 8 был Лев, Тредголд сделал вывод, что под «другим» офицером, которого Генесий не называет, имеется в виду Лев Армянин. |
| Но, конечно, таким средством нельзя было достигнуть примирения политических партий. Партия иконоборцев, жившая традициями времён Константина Копронима и состоявшая преимущественно из чиновников и солдат малоазийских провинций, хотя в последние 25 лет и лишена была возможности влиять на государственные и церковные дела империи, однако была ещё весьма многочисленна и вовсе не думала отказаться от своей религиозно-политической программы, – тем более что и вообще население Малой Азии по-прежнему ненавидело иконы. Напротив, когда эта партия убедилась, что иконопочитатель Михаил Рангаве не в состоянии защитить империю от сарацин в Азии и от болгар в Европе, что вообще его царствование не может обещать Византии ни внешнего блеска, ни внутреннего благосостояния, она решила использовать это обстоятельство в своих интересах и стала постепенно возбуждать симпатии народа к прежним иконоборческим императорам, к их блестящей политике внутренней и внешней 426 . Действовала она весьма успешно, так что в 813 году, 22 июня, во время неудачной войны Михаилас Круммом болгарским, предпринятой вопреки желанию иконоборческой партии, единственно по настоянии некоторых «злых советников» 427 , Михаил без всякого сопротивления был свергнут с престола и вместо него провозглашён императором Анатолийский стратег Лев, прозванный Армянином (по происхождению полуперс-полуармянин 428 . Одержанная Львом в следующем году победа над болгарами упрочила его положение на престоле, сделав его убеждённым защитником политики иконоборства, в религиозных воззрениях которого он был воспитан с детства 429 . В начале своего царствования Лев Армянин тщательно скрывал свои иконоборческие убеждения. С целью заслужить доверия и расположения патриарха, он ещё из военного лагеря, где застало его известие об избрании на царство, прислал патриарху письмо, в котором свидетельствует о своём православии и вместе с тем просит патриарших молитв и согласия на занятие им, Львом, императорского престола 430 . По прибытии в столицу, прежде чем вступить в Великую палату, он приложился к образу Спасителя, висевшему над Медными воротами 431 . |
| Хотя Крум и отступил в Болгарию, опасность нового нашествия варваров в 814 г. приуменьшать было невозможно. Император деятельно готовился к предстоящей войне, спешно формируя новую армию, – старое войско перестало существовать год назад, – и укрепляя города по западной границе. Желая поднять боевой дух новобранцев, он «словно оса, никогда не расстающаяся со своим жалом, сам упражнял свое воинство, во многих городах Фракии и Македонии собственными стараниями возвел от основания города и объезжал земли, дабы вселить страх и ужас во врагов». Выходец из военных низов, царь прекрасно понимал, что талант военачальника далеко не всегда рождается в аристократических покоях. И потому активно отыскивал молодых способных командиров «из простых», доверяя им самые ответственные поручения и высокие должности. После корыстного Никифора Геника и безвольного Михаила Рангаве Римская держава вновь увидела императора, достойного стать рядом с самыми прославленными царями: защитника отечества и патриота, полководца и справедливого судью. Являя собой блестящий пример человека, сумевшего подняться над сребролюбием, император охотно жертвовал личные сбережения на государственные нужды, и по аналогичному признаку расставлял новых офицеров и гражданских чиновников, отличая тех не по богатству, а по доблести и чести. С казнокрадами царь был крут, как с предателями и изменниками. Желая восстановить порядок в стране, Лев Армянин выкраивал время, заполненное приготовлениями к войне с болгарами и текущими делами, для принятия жалоб по судебным делам. Часто его можно было видеть сидящим в одной из палат Большого императорского дворца, где он лично принимал своих подданных. Сохранилась история – прекрасная иллюстрация справедливого суда императора над нерадивыми чиновниками и обидчиками бедных. Один мужчина пожаловался царю на некоего аристократа, похитившего его жену. Обращения в адрес местного эпарха не принесли результата, и тогда он обратился к императору. Лев V немедленно вызвал к себе эпарха, лично допросил, удостоверился в его вине и бездействии (наверняка не безвозмездном), лишил должности и осудил. Аристократа же, посмевшего оскорбить женскую честь, предал отдельному суду и наказал 400 . |
| После нескольких часов боя его участникам открылось страшное зрелище: римские гвардейцы, бросив своих товарищей на произвол судьбы, бежали с позиций. Солдаты полевых полков впали в ужас и гибли тысячами под копытами болгарских коней, раненые стонали, и никто не мог организовать даже тени сопротивления варварам. Увидев отступление римлян, хан Крум вначале счел это коварной ловушкой и не стал преследовать бегущих. Но, как талантливый и опытный полководец, он быстро понял суть картины и бросил все силы на истребление отступающих греческих отрядов. Гибли новые и новые люди, нашел свою смерть на поле боя и храбрый Аплакис, а вместе с ним и многие другие римские командиры. За исключением войск Анатолии, только незначительные отряды византийцев смогли найти спасение в бегстве или за стенами крепостей, расположенных у них на пути. По счастью для царя и его свиты, болгары быстро утратили интерес к сражению, предавшись обычному мародерству на поле боя, где лежали многие тысячи римлян. Такого поражения Римская империя не видела уже давно: погиб цвет войска и самые опытные командиры. Как следствие, международный престиж Римского государства резко упал 386 . Не менее важно и то, что попытка восстановить иконопочитание обернулась против Церкви. Это было совершенно естественным результатом вероисповедальной политики императора, проводимой на фоне военных поражений. Вскоре, как мы увидим, начался второй этап иконоборчества, вызвавший новый кризис в Римском государстве. Вернемся, однако, к царю. С горсткой личных телохранителей император Михаил Рангаве возвратился в Адрианополь, проклиная воинов и командиров, где заявил о своем желании сложить с себя царский титул. Из всех стратигов только Лев Армянин находился поблизости, и Рангаве предложил тому взять на свои плечи тяготы управления Римским государством, как мужу благочестивому, опытному, храбрейшему и ко всему способному, но Лев отказался. Однако ситуация была безвыходная, поскольку все стратиги византийского войска отказались подчиняться Михаилу Рангаве 387 . |
| Это, наконец, узаконило императорское избрание 800 года. Возможно также, что с 812 года, в качестве противовеса титулу, носимому Карлом, титул «император ромеев» (BasileuV twn Romaiwn) стал официально употребляться в Византии для обозначения легитимного суверенитета Константинополя, в качестве символа верховной власти византийских императоров. С 812 года было два римских императора, несмотря на то, что в теории продолжала существовать одна Римская империя. «Другими словами, — пишет профессор Бьюри, — акт 812 года оживил в теории положение V века. Михаил I и Карл, Лев V Армянин и Людовик Благочестивый находились в таком же отношении друг к другу, как Аркадий и Гонорий, Валентиниан III и Феодосии II; Римская империя (imperium Romanum) простиралась от границ Армении до берегов Атлантики». Но само собой разумеется, что подобное единство империи было лишь чисто номинальным, теоретическим. Обе империи жили совершенно особой жизнью. К тому же, и сама идея о единстве империи стала забываться на Западе. В исторической науке очень высоко ценятся заслуги первых представителей Исаврийского дома, особенно его родоначальника Льва III. Действительно, последний, вступив на престол после периода смуты и безначалия, выказал себя недюжинным полководцем, талантливым администратором и понимающим задачи времени законодателем. Религиозная политика иконоборцев стоит особняком. Но в большинстве трудов иностранных ученых Лев III признается, например, греками «одним из величайших государей Восточной империи, одним из благодетелей человечества», немцами «одним из величайших людей на императорском троне», ясно понимавшим необходимость «коренной реформы во главе и членах», «человеком, которому суждено было кровью и железом произвести возрождение империи, великим военным гением». Английский ученый называет дело Льва возрождением Римской империи, а французский историк считает дело исаврийских императоров «одним из самых великих и наиболее достойных уважения усилий, которые когда-либо были сделаны для поднятия материального, морального и умственного уровня народа», и сравнивает их «обширную организационную попытку по степени ее важности с попыткой Карла Великого». |
| «Был Михаил ко всем снисходителен, только в государственных делах без царя в голове, во всем подчиняясь магистру Феоктисту и другим вельможам» (Феоф., т. II, с. 255]). За свое непродолжительное царствование этот ничтожный государь не только развалил многое из устроенного Никифором I, но и сам внес дополнительную лепту в бедствия страны военными неудачами. Он заносчиво отказался от предложенного Крумом мира, и болгарский хан двинулся на Месемврию. Взяв с помощью построенных перебежавшим византийским инженером осадных машин этот крупный черноморский город, болгары в конце 812 г. подошли к Константинополю, однако были отбиты. В феврале 813 г. Михаилу I удалось вернуть Месемврию, но затем войско стало роптать на командира, который, опьяненный первым успехом, блуждал с армией по Фракии, нимало не смущаясь опасной близостью полчищ Крума. Видя беспечность императора, в самой столице нашлись люди, в отчаянии призывавшие «восстать» из могилы победоносного Константина Копронима и помочь погибающему государству. Тревога ромеев не была напрасной: 22 июня 813 г. Рангаве был разбит Крумом при Адрианополе и бежал в столицу, проклиная своих воинов. Разгромленный врагами и потерявший всякий авторитет среди своих, Михаил Рангаве под давлением придворных сановников отрекся от престола в пользу стратига Анатолика, Льва Армянина. Низложенный василевс постригся в монахи и умер в 844 г., пережив трех своих преемников 67 . Лев V Армянин (? – 820, имп. с 813) Лев, стратиг Анатолика и опытный военачальник, был провозглашен императором 11 июля 813 г. Спустя шесть дней столицу сжало кольцо болгарской осады. Христиане в ужасе наблюдали с городских укреплений сцены варварских мистерий, приношения в жертву языческим богам людей и животных. Полчища болгар хозяйничали у стен, но овладеть Константинополем со своей примитивной осадной техникой (да и ту строил ромей- перебежчик) они не могли, поэтому, когда император предложил Круму встретиться для мирных переговоров, хан согласился. По пути к месту встречи ромеи устроили засаду, надеясь без труда убить безоружного хана. Когда тот подъехал к делегации византийцев, на него по сигналу одного из стратигов бросились солдаты. Крум был ранен, но быстрый конь спас его. Рассвирепев от такого коварства, хан повел свои орды на Адрианополь, взял город и сжег. |
|
|
