| 73, л. 42–44 об., Солов. 1092/1201, л. 191–193, Соф. 1061 , л. 222–224. Q.I.851. л. 185 об.–188 об., ВВ-Арханг. С. 235: Арханг. С. 235, л. 88–89. 908 О влиянии южнославянской книжности на русскую культуру в XVI в. см.: Наумов Е.П. Из истории русско-сербских средневековых связей (Второе житие Стефана Дечанского в сочинениях Иосифа Волоцкого )//Учен. зап. Института славяноведения М., 1963. Т. 26. С. 47–57; Динеков П. Из истории русско-болгарских литературных связей XVI-XVIII вв.//ТОДРЛ. М.; Л., 1963. Т. 19. С. 323; Турилов А.А. Памятники южнославянской книжности в русских библиотеках//Советское славяноведение 1977. 1. С. 70; Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV– начала XVI в. М., 1980. С. 247–248; Турилов А .А., Чернецов А.В. К изучению «отречённых» книг. С. 111–140. 913 См.: Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией СПб., 1846.Т. 1. С. 27–30, 57–60; Живая старина. Вып 1 С. 130; Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества ..; Псковские летописи/Пригот. к печ. А. Насонов М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 90–91; Повесть о Петре и Февронии/Подгот. текстов и исслед. Р.П. Дмитриевой Л., 1979; Лавров Л.С. Колдовство и религия в России... Смилянская Е. Б. Волшебники, богохульники, еретики... 916 Пос-Погод. 308: Погод. 308, л. 284–285. Виноградова Л.Н. Плотникова А .А. Крещение//Славянские древности. Т. 2. С. 667–672. 919 Румянц. 373, л. 259–261 об. Опубл.: Востоков А. X. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума С. 551–552, Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества... Т. 2. С. 92–95. Подробное описание празднования дня Ивана Купалы на рубеже XIV–XV вв. на Псковщине содержится и послании игумена Псковского Елеазаровского монастыря Памфила наместнику великого князя в Пскове (Псковские летописи. Вып. 1. С. 90–91). 920 Пос-Погод. 308: Погод. 308, л. 284–285. О банях для покойников на материале средневековых источников см. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества... |
| 757 Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 203. Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 106. 761 Нельзя, следовательно, согласиться с тем, будто обряд выноса плащаницы в великую пятницу пояаился в практике нашей церкви гораздо позже окончательной редакции нашего церковного устава в 1682 и 1695 гг. А. Дмитриевский . Руководство для сельских пастырей, 1885, т. I, стр. 254. С. Данилевский. Православный Собеседник, 1896, т. I, стр. 364. 768 Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 107–108. Чиновник Нижегородского Преображенского собора, стр. 53. Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 260. Чиновник Московского Успенского собора, стр. 224. 770 Чиновник Успенского собора, стр. 120. Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 109. Чиновник Нижегородского Преображенского собора, стр. 54. Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 205. В последнем чиновнике между прочим немного раньше замечено, что плащаницы и судари в алтаре готовят ключари до прихода святителя перед великим славословием (стр. 204). Нужно думать, что плащаницы и воздухи готовились другие, не те, что были на гробе Господнем среди храма. Вероятно эти другие плащаницы нужны были для большей торжественности следующего за великим славословием хода. 771 Чиновник Нижегородского Преображенского собора, стр. 54. Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 205–206, 260. Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 109. Чиновник Успенского собора, стр. 120, 224. Не об этом ли ходе у греков пишет Гоар, когда говорит, что у греков носят πιτφιον in processione nocturna et vigiliis magnae. Parasceves? Du Cange. G0lossarium graecitatis, col. 429. Нельзя, как видим, утверждать, будто о ходе вокруг храма нет никаких указаний в памятниках 17 века, и будто ход этот появился в 18 и даже в начале 19 века. См. Руководство для сельских пастырей. 1885, т. 1, стр. 273–275. Срвн. Православный Собеседник, 1896, т. 1, стр. 372. 775 Чиновник Успенского собора, стр. 120. Плащаница полагается на престол и по книге «Чин священнослужения и обрядов, наблюдаемый в Большом Успенском соборе, л. 13 об. |
| Да и сам Тугут, человек неоспоримо умный и государственный не был личностью симпатичной и не пользовался большим расположением, даже со стороны своих земляков, потому что венская аристократия помнила Тугута сыном содержателя перевозов на Дунае и видела в нем креатуру знаменитого Кауница, а военное сословие Австрии, с эрцгерцогом Карлом и фельдмаршалом Ласси в своей главе, приписывало Тугуту все несчастия, понесенные австрийской армией в период революционных войн. Последнее не было лишено справедливости: ревнуя к собственному влиянию все остальные влияния, Тугут вмешивался во все, не допускал никого действовать самостоятельно, намеренно оставил вакантным место президента Гофкригсрата и, вовсе не будучи военным человеком, связывал по рукам и ногам австрийских генералов, не смевших ступить шага без категорического предписания из Вены. Подобная система, конечно, не могла нравиться рымникскому герою, желавшему, на этот раз, состоять в распоряжении Франца II и сражаться независимо от методических соображений Гофкригсрата. Поэтому, вовсе не думая удовлетворять назойливым требованиям Тугута, Суворов не согласился даже за просто побывать у австрийского министра, для объяснений хотя словесных, – о чем не раз намекал фельдмаршалу гр. Разумовский, русский посланник в Вене. « Андрей Кириллович ! отвечал обыкновенно на эти намеки Суворов, ведь я не дипломат... а солдат... русский!.. Куда мне с ним говорить? да и зачем!?? он моего дела не знает; – а я его дела не ведаю!.. Знаете ли вы, Андрей Кириллович , первый псалом? Блажен муж!» 780 . Кончилось тем, что Суворов уехал из Вены, вручив Тугуту, как говорят, кипу белой бумаги, с словами: «вот мои планы». – Эта суворовская шутка окончательно взбесила Тугута и была зерном той затаенной неприязни австрийских властей к русскому главнокомандующему, следствием которой были и бесплодность лавров, обильно пожатых Суворовым в Италии и, еще более, бесплодность неимоверных подвигов, им же совершенных в Швейцарии. Оставив Вену в исходе Марта 1799 года, Суворов прибыл 2 Апреля в Верону. |
| 225 Ук. 1870 г. авг. 50 Пермск. Еп. В. и указ 1875 г. 23 сен. в Церков. Вестн. 1880 г. 44. 229 Опись дел. присут. 54 стр. 73–76. Примечание. Отношение периодической печати к вопросам, непосредственно связанным с улучшением административного положения духовенства, не представляет особого интереса, так как напоминает отношение к ним епархиальных начальств. В большинстве же случаев представляют небольшие журнальные и газетные заметки описательного характера об открытии в разных епархиях съездов, благочиннических советов, деятельности в них духовенства и применении выборного начала к должностным лицам епархиального ведомства. 244 Отч. О.-пр. св. Син. 1868 г. 128; 1869, 100; 1870, 120; 1871, 89; 1872, 84 и Каз. Еп. Изв. 1877 г. стр. 8–15. 253 Вопрос об отношении духовенства к народному образованию в царствование императора Александра II подробно и обстоятельно исследован в исторической науке (Сочин. Ф.В. Благовидова Деятельность русского духовенства в отношении к народному образованию в царствование императора Александра II). В виду этого мы ограничимся указанием главных моментов в развитии вопроса, не вдаваясь в его детальное изложение, так как последней цели удовлетворяет вышеназванное сочинение. 259 В состав комитета вошли: председатель, присутствовавший в то время в Синоде преосвященный Филофей, архиепископ Тверской и Кашинский; члены – от второго отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии д. с. с. Тюрин, от министерства внутренних дел д. с. с. Китицин, от министерства юстиции д. с. с. фон Дервиз, от Св. Синода по распоряжению обер-прокурора т. с. Полнер, делопроизводителем комитета назначен обер-секретарь Синода Мордвинов. 266 В состав комитета, кроме председателя, вошли: от дух. вед. главный свящ. армии и флота, доктор богословия протоиерей М. И. Богословский , члены дух. консисторий: С.-Петербургской – протоиерей Н. Н. Содальский, московской – протоиерей И. Н. Рождественский, киевской – протоиерей П. Г. Лебединцев, профессор Киевского университета, доктор богословия, протоиерей Н. А. Фаворов; профессора духовных академий: Московской А. Ф. Лавров, С.-Петербургской – Т. В. Барсов и юрисконсульт при обер-прокуроре Св. Синода В. А. Степанов, от бывшего II отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии Ф. Л. Маркус и А. С. Любимов; от министерства юстиции И. С. Бурлаков, А. А. Сабуров, Н. В. Бажанов , Н. А. Неклюдов, сверх сего два профессора С.-Петербургского университета С. В. Пахман и А. П. Чебышев-Дмитриев. Делопроизводителями по комитету назначены: И. Т. Камчатов и П. А. Матвеев. |
| Таким образом, у него оставались свободными: два пальца правой руки и один или два, смотря по положению табакерки и фуляра, пальца левой. Кроме того его мизинцы, от старческого склероза и хирагры, не обладали достаточной подвижностью. Как бы то ни было, но когда я быль младшим преподавателем Академии, никакой надменности или гордыни я не замечал в Егоре Васильевиче, ни по отношению к себе, ни в отношении других младших преподавателей. Литературным трудам Е. В-ч не отдавал себя. Мне известны две статьи его в прибавлениях к творениям святых отцов (5. 25): «Общий характер священной поэзии евреев», и «О существе и свойствах художественной деятельности». Но суровая до придирчивости критика статей со стороны митрополита Филарета, принимавшего тогда ближайшее участие в редакторстве академического журнала, побудила, будто бы, самолюбивого профессора бросить авторское перо и никогда более уже не приниматься за литературный труд. Впрочем, для всестороннего суждения об этом случае надо иметь в виду, что сложное и тяжелое дело тогдашнего академического секретарства едва ли могло располагать к литературному труду, не давая ни необходимой для него сосредоточенности, ни нужного досуга. Александр Федорович Лавров, впоследствии Архиепископ Литовский Алексий, профессор Церковного Права. Величественно-монументальный, он не сидел, а восседал на кафедре, – не читал и не говорил, а вещал и изрекал торжественно-зычным басом, наподобие каменной статуи в Дон Жуане. На пюпитре возлежал полный исписанный лист, со множеством всякого рода приклеек по краям, в виде небольших клочков с оборванными краями, квадратных четвертинок, продолговатых осьмушек, длинных полос, в несколько раз сложенных и свиткообразно свернутых. При повороте листа все это дрожало, трепыхалось, развертывалось. Лектор переводил глаза с середины листа вверх, вниз, направо, налево, развертывал приклейки, свертывал, раскладывал, складывал. Содержание – справочного характера для какого-то канонического казуса или правила, начиная с Библии, правил Апостолов, Вселенских и Поместных Соборов, исторических примеров Восточных и Западных Церквей и кончая справками из Русской истории, Уставом Духовных Консисторий и указами Святейшего Правительствующего Синода. |
| К сожалению это слово осталось в печатной проповеди, хотя я отнюдь не разумел и разуметь не мог сравнительной степени по отношению к А. В-чу, а разумел его преемников и достойнейшего из кандидатов на его преемство. Теперь очень тужу, что я тогда не исправил двусмыслия, – да, кажется, и не заметил тогда, ибо над окончанием проповеди стоял общий крест, и слово это ни подчеркнуто, ни зачеркнуто отдельно не было. Может быть это даже опечатка, каковых не мало, напр.: Илии вм. Ильин, – после «божественному» – слова Николовула – пропущено «Духу», вместо «постепенно» напечатано «торжественно», вм. «приму» напеч. «коему», – «вызвала» вм. «вызывала», – «суждениях» вм. «суждения», – «попечений» вм. «забот», – «совершенства» вм. «совершенств». Да и вообще мне ужасно не везло всегда с опечатками. Лирика и все излияния чувств тоже, понятно, были жирно замараны. Я было хотел уже отказываться от произнесения проповеди. Но В. Д-ч с усмешкой сказал мне: «Вот что: не обращайте внимания на поправки, произносите все». Я так и сделал. Приписки, кроме слов «приснопамятный отец наш» вместо моих: «дражайший папаша, возлюбленнейший отец» и под., – не говорил, зачеркнутое произнес, кроме лирических отступлений, – их, кажется, и В. Д. не советовал произносить. Вечером издатель Православного Обозрения попросил у меня проповедь для напечатания. Я не хотел давать ему испачканную тетрадку и переписал, опустив все Лавровское и восстановив свое, кроме лирики. Она и мне показалась тогда наивной и мало уместной. Жалею, что оригинал погиб с другими тетрадками в пожаре. Надо заметить, что и сам А. Ф. Лавров говорил слово в полугодие по кончине А. В-ча, – что-то о столпе, спротяженно сложное и столпообразное, что своей фигурой напоминал и сам А. Ф-ч. Стоявший рядом со мной студент 4-го курса, писавший кандидатское сочинение А. Ф-чу, Мемнонов, при появлении Лаврова и первых словах его весьма слышно произнес: «столп злобы», потом присел (был высокого роста) и еще что-то сказал. Это меня очень рассеяло, проповеди я не слушал внимательно, но, во всяком случае, она ничем не выделялась, кроме длинноты, сухости и общности содержания. Она напечатана, кажется, в Православном Обозрении. Сорок дней по смерти А. В-ча были проведены мной не вполне сосредоточенно. Очередные по номерам заупокойные службы о папаше, приезды архиереев, торжественные богослужения в 9-й, 20-й и 40-й дни, проповедь: все это отвлекало от работы. Но после 40-го дня я уже всецело отдался Филону. И тут не обошлось без содействия А. В-ча. При разборе его библиотеки оказалась целая полочка с книгами, относящимися к Филону: Пфейфферово издание сочинений Филона, Тишендорфские дополнения, работы Гроссмана, Грöрера, Кеферштейна и др. Целая библиотечка подобранных книг на мою тему. Видно, что А. В-ч сам очень интересовался вопросом. Это послужило для меня добрым предзнаменованием, – я увидел в этом как бы посмертное благословение моей работы Папашей, наверное одобрившим бы ее и при жизни. |
| Очки или пенсне только при чтении употребляю, но не ношу постоянно, с 1898-го года, теперь 18. Спальню с койкой и постелью менять не пришлось. Только чемоданчик, калоши и верхнее пальто надо было держать уже в гардеробной, где у каждого был также свой ящик с замком – для белья и всего прочего. Надо было избрать языки и отделение. Из новых я уже в семинарии порядочно напрактиковался по-немецки, похуже знал французский, а английский не знал совсем. Записался на французский – для экзамена и на английский – для изучения. Из древних избрал греческий, как более потребный для истории философии и для богословия. Без колебаний записался я и на отделение богословское. Это внушали мне уже семинарские наставники, к истории семинария образовала во мне отвращение, напротив, к богословию я имел особенное расположение. И среди студентов тогдашних установился взгляд на богословское отделение, как на самое серьёзное и главное, где был и сам «Папаша». Об историческом говорили, что хотя оно и интересно, но слишком обременено лекциями и много долбни. Практическое несколько как-бы презиралось и считалось самым лёгким – для дельцов-практиков, желающих с наименьшей затратой получать обильнейшие плоды. Характеристика, как потом я убедился, не только безосновательная, но и ложная. Богослова могли быть и бывали и на историческом и на практическом отделениях; как и историками и практиками – богослова, а практики – и богословами и историками. Все зависело от личных расположений и дарований студентов и профессоров. Походил я на первых порах, любопытства ради, по лекциям всех, тогда читавших преподавателей всех отделений и с великой скорбью в душе должен был сознаться, что в выборе отделения сделал большой промах! Не только историки, особенно Ключевский, но и практики, не говоря уже об Амфитеатрове, даже скучнейшие Мансветов и Лавров – были интереснее всех богословов, не исключая и самого папаши. Я увидал, что история изучается в Академии совсем не так, как в семинарии, но идейно и прагматически, – и что никакой страшной для меня долбежки тут нет. |
| Закрыть «Дадут ли Набиуллиной звание Героя труда?» Мораль правящего класса: где деньги, там и родина Лидия Сычева 13:31 31.03.2022 1101 Время на чтение 5 минут Источник: МК ФОТО: АЛЕКСЕЙ МЕРИНОВ «Куплю жене сапоги», — говорил, бывало, в рекламном ролике финансовой пирамиды «МММ» незабвенный Лёня Голубков. Сие экономическое мечтание массированно транслировалось на головы «дорогих россиян» в девяностые годы. Телевидение тогда монопольно властвовало в видеоформатах, и, видимо, образ чудесного обогащения намертво укоренился в коллективном бессознательном. Иначе как объяснить размещение наших денег — резервов из Фонда национального благосостояния (ФНБ) — на зарубежных счетах и в зарубежных активах? Только мечтой об импортных сапогах (своя-то легкая промышленность — на боку!). Кои можно купить на проценты от нефтегазовых доходов. Мол, отправим гигантскую «кубышку» за границу и будем ждать, когда «денежки капнут». Сказочный расклад! Кот Базилио и лиса Алиса тоже предлагали Буратино закопать золотые монетки на «поле чудес» и ждать обогащения. Вот такой экономизм. И вдруг: Минфин РФ сообщил, что страны Запада заморозили около половины золотовалютных резервов России. А это примерно 300 млрд долларов. Первая мысль: что же будет с руководителями финансового блока правительства и Центробанка? Неужели им присвоят (закрытым указом) звание Героев Труда?! Славно же потрудились на благо мировых воротил. Мысль вторая: да за такие деньги можно было купить три Украины и еще что-нибудь в придачу! Например Молдавию. Если бы действительно существовал некий «хитрый план» заполучить дружественных соседей посредством «пряника». Нам же известно (от телеэкспертов), какая никчемная и продажная власть у наших соседей. И никакой загогулины, выражаясь по-ельцински, тогда не надо было бы рисовать. А теперь «пряник» отошел к Западу. Что дальше? Заголовок в российских СМИ: «Лавров заявил, что никто не ожидал решения Запада заморозить активы Банка России». А кто эти «никто»? Члены правительства? Глава Центробанка и ее команда? Совет безопасности? Госсовет? Потому что даже среди депутатов Госдумы раздавались трезвомыслящие голоса: верните деньги в Россию! Например, Оксана Дмитриева, член Комитета по бюджету и налогам, в ноябре прошлого года недоумевала: зачем одновременно отправлять деньги в ФНБ и на тот же объем осуществлять заимствование? И это не было единичным мнением. Или Дума у нас — не для дум? Мнение депутатов для коллективного «никто» не громче писка? |
| Он отметил, что саммит «нормандской четверки» в Париже подтвердил право самопровозглашенных республик Донбасса на «языковое самоопределение». «Одним из ключевых элементов Минских договоренностей, безальтернативность которых подтвердил " нормандский " саммит 9 декабря 2019 в Париже, является право этого региона на языковое самоопределение», — подчеркнул Лавров, при этом указав, что решение конфликта на востоке Украины зависит и от языкового вопроса. Он напомнил, что развязыванию войны в Донбассе во многом способствовала именно попытка отмены в феврале 2014 г. закона Колесниченко-Кивалова, которую предприняли захватившие власть после свержения президента Януковича. Напомним, закон гарантировал использование на Украине «региональных языков», то есть языков, которые, согласно данным переписи населения, считают родными более 10 % населения соответствующего региона. В пределах такого региона региональный язык мог использоваться в законодательно установленных сферах наравне с государственным украинским языком. Одобренный же депутатами Верховной рады нынешний закон о полном среднем образовании, переводящий 80% школьных предметов на украинский язык, нацелен на искусственное снижение интеллекта молодого поколения жителей «незалежной» — такое мнение высказал журналист, историк и постоянный эксперт «Изборского клуба» Александр Дмитриевский. «Ничем иным, как тотальным насаждением глупости такое решение назвать нельзя. Невозможность учиться на родном языке означает автоматическое снижение уровня усвоения материала: вместо осмысления надо тратить время и усилия на синхронный перевод услышанного и прочитанного. Как показывает практика, это иногда бывает непросто даже для студента: что уж говорить про школьника! Впрочем, для будущих сборщиков клубники на плантациях польских панов, уборщиц немецких туалетов, а также для террористов из необандеровских бандформирований даже такого качества знаний будет более чем предостаточно», — сказал он. Отдельного внимания, по мнению эксперта, заслуживает норма, предусматривающая перевод учителей пенсионного возраста на одногодичные трудовые контракты, что окончательно добьет украинскую образовательную систему. |
| Вы видите, что отеческая нежность не ослепляет меня насчет «Кавказского пленника», но, признаюсь, люблю его сам, не зная за что; в нем есть стихи моего сердца. Черкешенка моя мне мила, любовь ее трогает душу. Прелестная быль о Пигмалионе, обнимающем холодный мрамор, нравилась пламенному воображению Руссо. Поэту возвышенному, просвещенному ценителю поэтов, вам предаю моего «Кавказского пленника» — примите его под свое покровительство; в награду за присылку прелестной вашей идиллии, достойной чистой музы древности (о которой мы поговорим на досуге), завещаю вам скучные заботы нового издания. Дружба ваша меня избаловала. Несколько строк пера вашего вместо предисловия — и успех моей повести будет уже надежнее: бросьте в ручей одну веточку из ваших лавров, муравей не утонет. Впрочем, назовите моего «Пленника» сказкой, повестию, поэмой, или вовсе не назовите, издайте ее в двух книгах, частях или песнях, или только в одной — отдаю его в полное ваше распоряжение. Есть у меня еще отрывок, стихов 200. Прислать мне вам его для физического наполнения книги? 56. ИЗ ПИСЬМА П. А. ВЯЗЕМСКОМУ 4 ноября 1823 г. 4 ноября 1823 г. Перечитывая твои письма и статьи, меня берет охота спорить. Говоря об романтизме, ты где-то пишешь, что даже стихи со времени революции носят новый образ, — и упоминаешь об Андре Шенье. Никто более меня не уважает, не любит этого поэта, но он истинный грек, из классиков классик. C’est un imitateur savant et inspiré . От него так и пышет Феокритом и Анфологиею. Он освобожден от итальянских concetti и от французских ahmumhèses , но романтизма в нем нет еще ни капли. Парни — древний Millevoye ни то ни се, но хорош только в мелочах элегических. Первые думы Ламартина в своем роде едва ли не лучше «Дум» Рылеева, последние прочел я недавно и еще не опомнился — так он вдруг вырос. La Vigne школьник Вольтера — и бьется в старых сетях Аристотеля — романтизма нет еще во Франции. А он-то и возродит умершую поэзию — помни мое слово — первый поэтический гений в отечестве Буало ударится в такую бешеную свободу, что что твои немцы. Покамест во Франции поэтов менее, чем у нас. О Дмитриеве спорить с тобою не стану, хоть все его басни не стоят одной хорошей басни Крыловой, все его сатиры — одного из твоих посланий, а всё прочее первого стихотворения Жуковского. Ермак такая дрянь, что мочи нет, сказки писаны в дурном роде, холодны и растянуты — по мне, Дмитриев нижеНелединского и стократ ниже стихотворца Карамзина — любопытно видеть его жизнь не для него, а для тебя. |
|
|
