| М., 1832. Кн. 2. С. 27). Ср.: “Так в собственно Русских пословицах выражается свойственный народу склад ума, способ суждения, особенность воззрения Коренную их основу составляет многовековой, наследственный опыт, этот задний ум, которым крепок Русский…” (Снегирев И. Русские народные пословицы и притчи. М., 1848. C. XV). Измайлов Александр Ефимович (1779 — 1831) — поэт и прозаик, издатель журнала “Благонамеренный”. Речь идет о басне “Осел” (1830). Имеется в виду басня “Пушки и паруса” (1827). Подразумеваются участники декабристского движения Басня И. А. Крылова “Бритвы” (1828). Имеется в виду басня И. А. Крылова “Музыканты” (1808). В “Мертвых душах” Гоголь воспользовался пословицей, которой заканчивается басня. Учитель Чичикова не любил Крылова за то, что тот сказал: “По мне, уж лучше пей, да дело разумей”. Басня И. А. Крылова называется “Пруд и река” (1814). Содержание ее отзывается в строках из шестой, “плюшкинской”, главы “Мертвых душ”: “…Забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!” Мораль этой басни слышится в словах Гоголя из его “Завещания”: “Стонет весь умирающий состав мой, чуя исполинские возрастанья и плоды, которых семена мы сеяли в жизни, не прозревая и не слыша, какие страшилища от них подымутся…” (см. наст. изд., с. 42). Гоголь ошибочно приписывает И. А. Крылову аполог И. И. Дмитриева “Узда и конь” (1826), цитируя его по памяти. У Дмитриева: “Властитель! хочешь ли спокойно обладать?” Из басни И. А. Крылова “Орел и пчела” (1811). Имеется в виду поэт и драматург Иван Михайлович Долгорукий (1764 — 1823). Антиох Дмитриевич Кантемир (1708 — 1744), поэт и дипломат, автор девяти сатир (“На хулящих учение”, “На зависть и гордость дворян злонравных…” и др.), имевших широкое хождение в списках (опубл. 1762). Подразумеваются сатирические произведения поэта и драматурга Дмитрия Петровича Горчакова (1758 — 1824), снискавшего репутацию “русского Ювенала”. Это сатирическое произведение поэта и критика Александра Федоровича Воейкова (1778 или 1779 — 1838) было запрещено цензурой (опубл. |
| Дедушка Крылов Такое прозвание, да чтобы на столетия – надо заслужить 20 ноября, 2014 Такое прозвание, да чтобы на столетия – надо заслужить 170 лет назад – 9 ноября 1844 – в Санкт-Петербурге умер Иван Андреевич Крылов. О самом знаменитом дедушке русской литературы рассказывает Арсений Замостьянов. Такое прозвание, да чтобы на столетия – надо заслужить. Он по сегодня остаётся всероссийским литературным дедушкой. Хочется, чтобы и через сто лет школьники узнавали дедушку Крылова в лицо и знали его по имени-отчеству: Иван Андреевич. Квартет («А вы, друзья, как ни садитесь…») и «Демьянова уха», «А Васька слушает, да ест» и «Сыр выпал, с ним была плутовка такова» – всё это частенько возникает в воображении и слетает с языка. На наше счастье! Более живых сюжетов в русской поэзии не найти, они – как искры мудрой иронии в повседневной речи. Культура языка – не в витиеватых построениях и уж, конечно, не в точной расстановке ударений. Вот если исчезнет, выйдет из употребления «демьянова уха» – речь обмелеет. Отец Ивана Андреевича – небогатый дворянин – как и полагалось в послепетровские времена, служил в армии. Драгунский офицер, он отличился в годы борьбы с Пугачёвским движением. Сам Иван Андреевич в армию не попал. После смерти главы семьи Крыловы нуждались в копейке, жили – в нашем представлении – совсем не по-дворянски. Девятилетний Иван Крылов переписывал бумаги для чиновников, приносил в дом скромное, но необходимое жалование. Так и начал службу на скромных должностях по канцелярской линии. О большой карьере не мечтал, не придавал значения кабинетной работе. В те годы Крылова увлекали простонародные забавы – и, конечно, литература. Он прослыл расторопным кулачным бойцом. Не только размахивал кулаками, но и прислушивался к народному говору, к остротам и прибауткам, ругательствам и бодрым кличам. Волков Р.М. Портрет баснописца И.А. Крылова. 1812. Он уже в ранней юности стремился создавать собственные миры на бумаге. Его увлекал театр, а себя Крылов видел драматургом, правителем сценического пространства. Первое известное нам сочинение Крылова – оперное либретто «Кофейница». Разумеется, в стихах. Оперное искусство в России только набирало ход. Первое либретто сравнительно незадолго до Крылова сочинил Александр Сумароков – ключевая личность в истории первоначального русского театра. |
| Басни Крылова: лучшие произведения 30 марта, 2012 И. А. Крылов Иван Андреевич Крылов (1769-1844) известен благодаря своим знаменитым басням. Некоторые сюжеты для них он писал самостоятельно, некоторые адаптировал из сюжетов Лафонтена, что считалось нормальной литературной практикой. Сам Лафонтен заимствовал сюжеты басен у Эзопа, Федра и Бабрия. Басни Крылова стали источником многих крылатых выражений, которые мы используем и сегодня: Сам И. А. Крылов писал также пьесы и переводы, был серьезным литератором и много трудился, чтобы заслужить уважение коллег по перу своими знаменитыми баснями. Басни Крылова принесли ему огромный успех. При всей своей простоте, сатирическом характере и часто очевидном смысле, они несут глубокий философский и нравственный подтекст, звучат смело и современно во все дни. Басни Крылова И.А. Лисица и виноград Голодная кума Лиса залезла в сад, В нем винограду кисти рделись. У кумушки глаза и зубы разгорелись; А кисти сочные как яхонты горят; Лишь то беда, висят они высоко: Отколь и как она к ним ни зайдет, Хоть видит око, Да зуб неймет. Пробившись попусту час целой, Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж! На взгляд-то он хорош, Да зелен — ягодки нет зрелой: Тотчас оскомину набьешь». Демьянова уха «Соседушка, мой свет! Пожалуйста, покушай». — «Соседушка, я сыт по горло». — «Нужды нет, Еще тарелочку; послушай: Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» — «Я три тарелки съел». — «И полно, что за счеты: Лишь стало бы охоты, — А то во здравье: ешь до дна! Что за уха! Да как жирна; Как будто янтарем подернулась она. Потешь же, миленький дружочек! Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек! Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!» Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку И не давал ему ни отдыху, ни сроку; А с Фоки уж давно катился градом пот. Однако же еще тарелку он берет, Сбирается с последней силой И — очищает всю. «Вот друга я люблю! — Вскричал Демьян. — Зато уж чванных не терплю. Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!» Тут бедный Фока мой, Как ни любил уху, но от беды такой, |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Монархизм Крылова как взгляд и чувство 2/15 февраля 1769 года - день рождения великого русского писателя 14.02.2012 1799 Время на чтение 8 минут К очередной годовщине со дня рождения Ивана Андреевича Крылова (2/15 февраля 1769 - 9/22 ноября 1844) ниже мы публикуем фрагмент «Из записной книжки русского монархиста» Н.И. Черняева (См. на РНЛ его сочинения: «Горе поколению, которое воспитывается на идеализации таких людей, как Стенька Разин и Емелька Пугачев!..» и др.) Публикацию, специально для Русской Народной Линии (по изданию: Черняев Н.И. Из записной книжки русского монархиста//Мирный труд. -1904.- 1905. 6-7) подготовил доктор исторических наук, профессор А. Д. Каплин. Постраничная сноска по техническим причинам заменена на концевую. + + + Были ли у И. А. Крылова определенные политические убеждения? Несомненно, были. Крылов, как и все великие русские писатели, исповедовал монархический образ мыслей. Несмотря на то, а может быть, именно потому, в его произведениях можно найти целый ряд указаний на опасности, угрожающие монархии от ошибок государей. Не одно указание найдется у Крылова и для подданных. Вообще, политический элемент весьма заметен и в баснях Крылова, и в других произведениях его. Как политический мыслитель, Крылов отличался тем самым здравым смыслом, который лежит в основании всей его философии. Крылов чуждался всякой идеализации. В басне «Василек» поэт уподоблял себя в глуши расцветшему и вдруг захиревшему простенькому цветочку, а Императрицу Марию Феодоровну - красному солнышку, оживляющему своей теплотой не только огромные дубы и кедры и роскошные душистые цветы, но и всю поднебесную. Жук советует васильку не возлагать никаких надежд на солнце и молча увядать; но солнце восходит и оживляет своим взором бедный василек. Окончание басни выражает точку зрения, с которой смотрел Крылов на меценатство царей и цариц. О вы, кому в удел судьбою дан высокий сан! Вы с солнца моего пример берите! Смотрите: Куда лишь луч его достанет, там оно, |
| Будучи очевидным образом исторически неправ в своей характеристике басни, проявив генерационную предвзятость, Гоголь был тем не менее в двух отношениях прав. Во-первых, если трудиться в жанре басни во времена поколения Крылова было совершенно обычно, то достаточно необычно было даже и тогда уйти в этот жанр из всех прочих жанров. Крылов, некогда вундеркинд, так рано, так дерзко и так разнообразно начавший и продолжавший свое литературное поприще в качестве журналиста-сатирика, комедиографа, либреттиста etc. etc., – это словно другой Крылов, Крылов до Крылова; а после «Модной лавки» и «Урока дочкам» (1807) он из десятилетия в десятилетие пишет басни, одни басни – практически ничего, кроме басен. (С Лафонтеном, тоже прожившим долгую жизнь, было иначе: когда к семидесятилетнему, не на шутку заболевшему старику в декабре 1692 г. пришел для исповеди строгий аббат от близкой к янсенистам госпожи де Ла Сабльер и потребовал «торжественного покаяния», у Лафонтена и тут была какая-то свежая легкомысленная пьеска, чтобы кинуть рукопись в огонь. А до этого он привлек неудовольствие властей и популярность у читателей своими «Contes» на манер Бокаччо. Можно сказать, на него давили, от короля до аббата, чтобы он писал басни, а не эротические штучки. На Крылова ничто не давило, кроме разве что литературной ситуации; басня именно потому, что выпадала из хода литературной эволюции, становилась как бы вневременной, – и Крылов мог встречать десятилетие за десятилетием, не делая усилий догнать ход времени.) Басни Крылова в основе не меняются от первых опытов в 1805 г. и первой книги в 1809 г. до издания девяти книг в 1843 г. Во-вторых, басня в руках Крылова действительно становится в двойственное отношение к собственной функциональности. Лафонтен делал усилия, чтобы вывести мораль из порочного круга банальностей: Крылов не без ехидства тематизирует именно момент банальности, избитости («Уж сколько раз твердили миру,/Что лесть гнусна, вредна…»). В этом пункте Гоголь принуждает нас вернуться к тем мыслям о существенно просвещенческом, ergo рационалистическом характере новоевропейской басни и о постпросвещенческой, во многом антипросвещенческой позиции Крылова, которые высказаны в начале этой статьи. |
| Обратим внимание на одну черту поэтики Крылова, которая имплицирует выход за пределы рационального. Крылов ставит себе задачу, которой Лафонтен не ставит: чувственно представить животных, «передразнить» их – каркнуть вороной («Ворона каркнула во всё воронье горло» – оро-арк-оро-ор), помычать («И мы/Грешны» – мы-ы). Вообще звук как чувственно-экспрессивный биофизический феномен у Крылова важен: ср. из басни «Лев состарившийся», отсутствующее во французском образце: «…Лишь изъявляя ропот свой/Глухим и томным рыком». У Лафонтена животные и не должны быть чересчур животными, потому что иначе нарушилась бы занимающая французский esprit умственная игра с надеванием и сниманием звериных масок и соответственно сокрытием и обнажением человеческих социальных отношений и конвенций. Напротив, для Крылова иррационально-сенсорное измерение важнее, чем отвлеченная игра мыслей. Кроме того, у Крылова используются и в этой «анималистической» звуковой живописи, как и в красочном ритме формул и заглавий, очень специфические возможности русской фоники и русского стиха. Довольно интересно, что Крылов, далеко отходя от простого перевода Лафонтена, при этом цепко удерживает суггестивный ритмико-метрический облик. La Cigale, ayant chante… – этот ритм оживает в русских 4-х-стопных хореях: «Попрыгунья-стрекоза…» Похоже, что чувственно ощутимая мелодия стиха оказывает на Крылова как читателя Лафонтена большее воздействие, чем моменты более рационалистические. Но Крылов преодолевает не только рационализм Лафонтена, но и рассудочную логику всеобщего культурного развития. Ведь мировая литература, отходя от стихотворной басни лафонтеновского типа с развитым повествованием, возвращалась к «вечной» форме притчи или аполога. Еще в XVIII веке Лессинг подверг суровой критике лафонтеновскую форму басни: непозволительная «веселая болтливость» («lustige Schwatzhaftigkeit»), превращение басни в «прелестную поэтическую игрушку («anmutiges poetisches Spielwerk»). Он сам сначала писал стихотворные басни, но в конце 1750-х решительно перешел к прозаической форме 297 . |
| Мы видели, что задача Лафонтена – с максимально элегантной точностью обозначить обе идентичности персонажей и возможно безболезненнее их совместить. У Крылова, при всей сенсорной драстичности его анималистических образов, встречаются поразительные случаи пренебрежения уже первой идентичностью. У Лафонтена пением занимается цикада, у Крылова – стрекоза. Поколения читателей смеялись над неудачливым собратом Крылова Дмитрием Хвостовым, по Пушкину – «отцом зубастых голубей»; он и впрямь заставлял голубя разгрызть зубами узелки, а осла – лезть на рябину и хватать ее лапами 292 . Но только власть внушения, исходящая от гения Крылова, в соединении с восходящей к детским летам привычкой, заставляет нас без удивления проглатывать не только формулу «попрыгунья-стрекоза», но и то, что она является в роли певицы 293 . Равным образом, Крылов свободно относится к правилу, требующему корректности в том, что касается социальных условностей, включая мужские и женские амплуа. Априорно можно подумать, что мы могли бы ожидать у него как современника рождающегося реализма больше интереса к социальным реалиям; но такого интереса у Лафонтена гораздо больше, поскольку у него господствует рационалистическая прозрачность аллегории, позволяющая однозначно отождествлять детали разыгрываемого зверьми человеческого сюжета. Цикада у Лафонтена высказывала деловую и конкретную просьбу о займе, гарантируя выплату долга и процентов. Стрекоза у Крылова просит: «Накорми и обогрей»; что же, она хочет попасть в приживалки, или уж прямо в содержанки? Вопрос обострен присутствием gender: у Лафонтена разговаривают две дамы, бесхозяйственная и хозяйственная, что делает просьбу социально пристойной, а насмешливый отказ менее чудовищным. У Крылова дама приходит к господину, и просьба «накорми и обогрей» звучит прямо-таки рискованно, а отказ монструозен. Довольно естественна реакция девочки из рассказа Саши Черного «Люся и дедушка Крылов»: «…Муравей, по-моему, безжалостный грубиян. Что же такое, что «стрекоза лето целое пропела»? И соловьи поют, – не поступать же им в шоферы на самом деле… Почему он стрекозу прогнал и еще танцевать ее заставляет? Я тоже танцую, дедушка… Ненавижу вашего муравья!…» 294 . |
| Были моменты трагические, моменты глубочайшего духовного кризиса у Ивана Андреевича Крылова. Есть период его биографии, когда мы не знаем, чем он занимался. Он где-то был, а где точно? Какие-то следы появляются. Когда он перестал быть писателем XVIII века и еще не стал писателем XIX, есть короткий период. Знаю точно, что играл в карты на ярмарках, был бит. Знаю, что несколько раз поступал в службу. Остался, сейчас не помню в чьем, имении на зиму. Он был воспитателем детей и попросился остаться на зиму. И когда хозяева вернулись в теплое время, они увидели Крылова, бродящего по садам, обросшего, голого, с огромными отросшими ногтями, бородой и всклокоченными волосами. Его спросили, что с ним. Он сказал: «Я хотел быть, как Адам». Он проверял, как оно. Вот такой Иван Андреевич – от комедии к басням, а между тем, у его басен есть глубокий религиозный, а иногда антирелигиозный смысл. Возьмем самую знаменитую русскую басню «Ворона и лисица». Нормальная басня говорит про то, как с пороками, олицетворяемыми басенными животными, нужно бороться и их исправлять. Мораль в конце на крючке висит, болтается, как должно быть правильно. То есть сюжет, а потом объяснение, как из этого сюжета выйти. Как звучит басня «Ворона и лисица»? Ведь она начинается не словами «Вороне где-то бог послал кусочек сыра», она начинается моралью. И какая это мораль? «Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна, но только все не впрок, и в сердце льстец всегда отыщет уголок». Смотрите: слово «всегда» предполагает возможность исправить пороки? Нет. А зачем тогда басня? А басня – это иллюстрация к этому скептическому умозаключению. Никогда ничего в этом мире не поправишь. Если посмотреть и почитать басенный свод Крылова, так, как он его составлял, – это квазирелигиозное. Он такой Екклезиаст, он на самом деле претендовал на большее, чем на звание баснописца, он такой светский евангелист, он пишет светское скептическое евангелие. Там тоже религиозное содержание. Казалось бы, где басня, а где религия? Там тоже это есть. Если это большая литература, то она вся всерьез и вся вокруг да около, именно вокруг да около, так или иначе. Конечно, у Крылова это глубочайшее скептическое умозаключение. |
| А глаза всё ещё не привыкли к темноте. Как ни напрягал зрение полковник, он ничего не мог разглядеть на площади. Посмотрел на часы: прошло восемь минут. Солдаты и офицеры молчали, словно боялись вспугнуть тишину. Прошло ещё две минуты. Полковник засунул руки в рукава, как в муфту. Руки были холодными. Полковник Кубанов подумал: «Ведь не было приказа выползать на площадь. Они вызвались сами. А у Ивана Птахи двое детей. Вчера ещё рассказывал о них…» Теперь Кубанов накрыл ладонью правой руки часы на запястье левой, словно хотел зажать время, остановить его. Но кто-то рядом сказал чуть слышно: - Двенадцать. И полковник понял: двенадцать минут прошло с тех пор, как Иван Птаха и Елена Крылова выползли на площадь. Неужели враги, подкравшись в темноте, бесшумно убили или оглушили их? Ведь и такое бывало с разведчиками на войне. Прошла ещё минута, две, три… Можно ведь… можно было обернуться за это время! Даже ползком, даже не торопясь разведчики должны были справиться уже со своим заданием. Но их всё не было и не было… И вдруг ярко осветилось облако над командным пунктом. Луч прожектора прочертил по небу полукруг и светлым блином лёг на землю, вырвав из темноты большие чёрные плиты. Это были вывороченные взрывом куски асфальта. Вслед за этим взвилась в небо ракета-фонарь, и сразу же затарахтели пулемёты и автоматы фашистов. На площади во все стороны летели брызги от камней и поднимались столбики дыма. Это пули взламывали тротуар и мостовую, буравили и без того изрытую площадь. Поздно хватились гитлеровцы: Иван Птаха и Елена Крылова спускались по ступенькам командного пункта. Они принесли с собой запах пепелища. Маскировочные халаты были в саже и земле. Первым встретил разведчиков полковник Кубанов: - Ну? Докладывала Елена Крылова: - Ваше приказание выполнено. Мы подползли к женщине, но помощи ей не оказали: обнаружили, что женщина убита. Полковник склонил голову. Так же молча стояли солдаты и офицеры. - А ребёнок? – спросил Кубанов. - Вот! Елена Крылова распахнула маскировочный халат, и в наступившей тишине стало слышно, как плачет ребёнок. Плачет негромко, видимо совсем обессиленный. |
| Эта жалость – сложное чувство. Она рождается из глубины понимания образов, из попытки встать на место героя, почувствовать себя в его шкуре. А еще из того, что душа узнает свои грехи, пусть даже неосознанно. Неприятно ведь быть мартышкой, хватившей очками о камень, правда? Или глупым ослом, поучающим соловья пению. Или льстивой кукушкой. Увидеть это в себе, честно назвать, хотя бы внутренне – большой духовный шаг. Как известно, многие басенные сюжеты Крылова не новы: они встречались и у Эзопа, и у Лафонтена. Однако Ивану Андреевичу удалось наполнить их русским национальным колоритом – в первую очередь, благодаря свободному, богатому, ироничному народному языку. Крылов был первым, кто осмелился заменить им высокий слог. Это случилось тогда, когда считалось, что вульгарная обыденная речь не должна появляться на страницах книг. А еще Иван Андреевич изменил соотношение между сюжетной частью басни и ее моралью. Последняя стала краткой, емкой и скорее ироничной, чем очевидно назидательной. Например, в басне «Осел и соловей» она занимает всего одну строчку: «Избави Бог и нас от этаких судей». Чтобы понять и полюбить басни Крылова, современному ребенку нужны две вещи: визуальное подкрепление и комментарий взрослого. Басня будет интересна, если к ней есть живая яркая картинка с узнаваемыми героями. Еще во время прочтения важно разъяснять все трудные понятия, архаизмы, устаревшие выражения. Иногда очевидное для нас слово ребенок понимает совершенно неправильно или не понимает вовсе. Если спросить, например, ученика младшей школы, кто такой куманек, скорее всего, ответить он не сможет. Во-первых, он не знает, кто такой кум, а во-вторых, сама уменьшительно-ласкательная форма непривычна или вовсе незнакома его уху. Эта книга позволит не только почитать знаменитые басни с ребенком, но и соотнести их смысл с учением Христа В издательстве «Вольный Странник» вышла книга басен Ивана Андреевича Крылова с православными комментариями . Она поможет родителям, которые хотят не только почитать знаменитые басни с ребенком, но и соотнести их смысл с учением Христа. К каждой басне прилагается краткий понятный комментарий, он поясняет слова и поступки героев и включает небольшую цитату из Священного Писания. Так, читая и беседуя с ребенком, мы вместе нащупаем целую систему связей: от ироничного текста чудака-баснописца двухсотлетней давности – к нашим дням, от поступков героев – к окружающей нас действительности. И главное – через слова Евангелия – к собственной душе. |
|
|
