| Которым всё, кроме себя, постыло, И кои думают, лишь мне бы ладно было, А там весь свет гори огнём. «Лягушка и Юпитер». А ко скольким относится такое рассуждение: Кто с пользою отечеству трудится, Тот с ним легко не разлучится; А кто полезным быть способности лишён, Чужая сторона тому всегда приятна: Не бывши гражданин, тем мене презрен он, И никому его там праздность не досадна. «Пчела и Мухи». И предупреждение многим мудрецам, отвергающим совесть и признающим только прагматические соображения «здравого смысла»: безнравственность и насаждаемое безбожие обернётся против самих учителей. В басне «Котёнок и Скворец» — «философ презнатный» Скворец научил Котёнка отвергнуть совесть как бред и предрассудки: На свете кто силён, Тот делать всё волён. Котёнок усвоил урок И говорит Скворцу: «Спасибо, милый кум! Наставил ты меня на ум». И, клетку разломав, учителя он скушал. В проповеданном безбожии Крылов узрел главную пагубу бытия. Урок на все времена. Подводя итог своим размышлениям о творчестве Крылова, В. Афанасьев верно сказал: «Христианский мудрец, «истинно народный», по выражению Пушкина, писатель, он с доброй усмешкой, с сердечным участием говорил людям о вечном — о евангельских истинах, о губительной силе порока, о нужности противостояния греховным помыслам, о смысле жизни, о том некрадомом богатстве, которым может обладать каждый — старый и молодой, умный и не очень, простец и вельможа... Богатство это — Царство Божие. Вот она разгадка тайны Крылова. Его жизнь, натура, православное мировоззрение органично запечатлелось в его баснях. Каждый из нас может прикоснуться к этому некрадомому богатству, отсвет которого лежит и на творениях баснописца, узреть его своим внутренним взором. Нам и детям нашим, живущим в конце безбожного века и забывшим прямое слово спасительного благовестия, сделать это труднее, чем современниками баснописца. Но как благополезен такой труд! Разгадывая тайну Крылова, мы делаем шаг в верном направлении — к духовному постижению Того, Кто есть Путь, Истина и Жизнь» 76 . |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 7 голосов: 3.4 из 5) Прослушать басню «Прихожанин» 1:54 Есть люди: будь лишь им приятель. То первый ты у них и гений, и писатель, Зато уже другой, Как хочешь сладко пой, Не только, чтоб от них похвал себе дождаться, В нем красоты они и чувствовать боятся. Хоть, может быть, я тем немного досажу, Но вместо басни быль на это им скажу. Во храме проповедник (Он в красноречии Платона был наследник) Прихожан поучал на добрые дела. Речь сладкая, как мед, из уст его текла. В ней правда чистая, казалось, без искусства, Как цепью золотой, Возъемля к небесам все помыслы и чувства, Сей обличала мир, исполненный тщетой. Душ пастырь кончил поученье: Но всяк ему еще внимал и, до небес Восхищенный , в сердечном умиленье Не чувствовал своих текущих слез. Когда ж из Божьего миряне вышли дому, «Какой приятный дар!» Из слушателей тут сказал один другому: «Какая сладость, жар! Как сильно он влечет к добру сердца народа! А у тебя, сосед, знать, черствая природа, Что на тебе слезинки не видать? Иль ты не понимал?» – «Ну, как не понимать! Да плакать мне какая стать : Ведь я не здешнего прихода ». Примечания Платон (Левшин) – митрополит Московский, известный своим красноречием проповедник. Пастырь – 1. То же, что пастух (стар.). 2. Священник как наставник паствы. Восхитить – унести в высь (устар.). Мирянин (мн. миряне) – член Церкви, не входящий в состав духовенства и монашества. Стать – здесь: нужда. Приход – община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме. В рукописном варианте (автографе ПД 56 ) басня озаглавлена «Проповедник». Время написания: не позднее 1823 г. Первая публикация: «Северные цветы на 1825 год», СПб., 1824, с. 284–285. Крылатое выражение: Ведь я не здешнего прихода. Т.е., мне не нужно лицемерить, приспосабливаться, поскольку я человек свободный, независимый и от власти, и от чужого мнения (шутл.-ирон.). По указанию В. А. Олениной («Литературный архив», стр. 75), эта басня написана в ответ на стихотворение кн. П. А. Вяземского о трех знаменитых баснописцах. Имеется в виду стихотворение П. Вяземского «И. И. Дмитриеву (В день его именин)», которое было помещено в «Сыне отечества» за 1821 г. 48, стр. 82). Вяземский, назвав Лафонтена, Хемницера и Дмитриева, не упомянул в нем о Крылове; предпочтение Дмитриева перед Крыловым высказано Вяземским было и в предисловии к изданию стихотворений И. И. Дмитриева («Известие о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева»), вышедшему в 1823 г. М. Лобанов в биографии Крылова также указывает, что басня «Прихожанин» являлась полемическим откликом Крылова на выступление Вяземского: «Крылов позволил себе мщение… в басне – «Прихожанин», которую он составил из анекдота о мужике, мною ему случайно рассказанному» («Жизнь и сочинения И. А. Крылова», стр. 75). |
| Но скоро радость сменилась болью, и оп издох. Не зарабатывать бы вам никогда ничего, кроме яда, проклятые льстецы!]. Именно к этой басне относится замечание современного интерпретатора: «Lessing bezeichnet damit das Ende der»klassischen»Eabel, und er steht am Beginn der modernen, mit ihrer eigenen Tradition spielenden Fabel» (G. SchmidtHenkel. Ein Schmeichler und sein Schicksal. Zn Lessings Fabel «Der Rabe und der Fuchs», in: Gedichte und Interpretationen, 2. Aufklarung und Sturm und Drang. Stuttgart, S. 214 [Лесспнг указывает па копен»классической»басни и начинает с современной, разыгранной в его собственной традиции]. 299 Н. Б. Реморова. Басня в творчестве Жуковского. В кн.: Жуковский и русская культура. Л., 1987. С. 104. 300 О басне и баснях Крылова. См. В. А. Жуковский. Эстетика и критика. М., 1985. С. 184. 301 Писатели моего народа! Должен ли я изъясниться более внятно? 302 Ты сердишься, любимец Муз, на шумную толпу парнасского сброда? 303 Charles–Louis Mollevaut (1770–1844), Cent fables en quatre vers chacune, Paris, 1820. 304 П. А. Вяземский, Эстетика и литературная критика, с. 164. 305 Ср. работы: Huttl–Folter G. «Диглоссия в Древней Руси»//Wiener Slavistisches Jahrbuch. Bd. XXIV. 1978; Успенский Б. А. «К вопросу о семантических взаимоотношениях системно противопоставленных церковнославянских и русских форм в истории русского языка»//Wiener Slavistisches Alma- nach. Bd. XXII. 1976; Его же. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI–XIX вв.). М, 1994. 306 Кажется, единственное дмитриевскос словечко, до сего дня всем памятное, — это «мы пахали» из его басни 1805 г. «Муха». Но часто ли при этом вспоминают его авторство? Мне случалось слышать своими ушами, как это цитируется либо в качестве поговорки, либо как слова пз басни Крылова… Историческая ирония дефинитивной победы Крылова подчеркивалась еще и тем, что он хотя бы формально принадлежал к той самой осмеянной шишковской «Беседе». 307 Ибо с богами Меряться смертный Да не дерзнет… Чем отличаются Боги от смертных? (Перев. λ. λ. Фета) 308 Когда стародавний Святой Отец Рукой спокойной Из туч гремящих Молнии сеет В алчную землю, — Край его ризы Нижний целую Стрепетом детским В верной груди. (Перев. А. А. Фета) 309 Жизнь нашу объемчет Кольцо небольшое, И ряд поколений связует надежно Их собственной жизни Цепь без конца. (Перев. Л. А. Фета) 310 В более поздней русской поэзии шиллеровский оборот в его буквальном виде аукнулся у раннего Вяч. Иванова: …Живг> 1е облаки неузнанных божеств Средь обезбоженной природы! (Дриады, сб. «Прозрачность»). 311 Равномерный танец Ор приводит ныне обратно весну. 312 Еше раз оглянемся на Вяч. Иванова, на сей раз позднего: перечисляя в одном стихотворении «Римского дневника 1944 года» соответствия между эллинским культурным преданием и христианским Откровением, не забывает упомянуть: …И шепчет Элевсинашй колос: |
| НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО обвиняется - КРЫЛОВ Василий Петрович по паспорту 1881 г.р., из показаний КРЫЛОВА В.П. 1878 г.р., урож. С. Льялово б. Московского уезда, б. Московской губ., по соцпроисхождению и по соц. положению служитель религиозного культа - поп, образование духовная семинария, в 1931 г. судим по ст. 61 УК, в 1930 г. подвергался раскулачиванию. Семья - жена и трое детей проживают в с. Покровское Кр. Пахорского р-на Мос. обл. - в том, что ведет активную антисоветскую деятельность, высказывает повстанческие настроения против Советской власти, а так же выступает с угрозами расправой с коммунистами. ПОСТАНОВИЛ Следственное дело по обв. КРЫЛОВА Василия Петровича представить на рассмотрение Тройки при Упр.НКВД МО СПРАВКА: КРЫЛОВ Василий Петрович арестован 29/XI - 1937 г. и содержится в Таганской тюрьме. Нач. Красно-Пахорского Р/О УНКВД МО Лейтенант Госуд. Безопасн/МАКАРОВ/ СОГЛАСЕН: Зам. Нач. 4-го ОТД. УГВ УНКВД МО КАПИТАН Госуд. Безопасн./МАПИВИН/ Тройка НКВД, в три дня сломала все, порвалась жизнь человека и страшно, непоправимо изменилась жизнь близких. Судьями были - молодой лейтенант представитель НКВД, один представитель партийных органов и один от Советов. Приговор гласил: " Расстрел " , затем заменили: " Десять лет, без права переписки " . 12 декабря 1938 г. были выборы. Детская память сохранила такую подробность. Мама в то время, повредила руку, ей пришлось идти на избирательный участок с перевязанной рукой, там она просила советских чиновников отпустить мужа ради нее. Но разве боль и горе когда-либо были причиной для сострадания в антихристианском обществе? Святая наивность. Как стало известно позднее, по результатам голосования, по избирательному округу, нашлись три человека, которые голосовали против официальных кандидатов. В постперестроечное время в Прокуратуре Московской области Валентину Васильевну, дочь священника Крылова ознакомили с личным делом отца, из которого стало известно, что умер он в пути от разрыва сердца, где-то под г. Белогорском, не доезжая Благовещенска. Снят с поезда, похоронен на Чернышевском кладбище в деревянном гробу, в нательном белье. Есть такая железнодорожная станция Чернышевск-Забайкальский, очевидно это там. Дата смерти указана по-разному, в одном месте 18 февраля 1938 г., в другом 21 января 1938 г. Очевидно, один из документов, подготовленный Прокуратурой был просто отпиской. |
| С другой стороны, требования ритуальной чистоты и нравственного совершенства, подлинное благочестие ряда жрецов, всеобщая потребность и очищении от греха говорят о неоднозначности протекающих в абхазской вере процессов. Мировые религии, утратив свое конфессиональное своеобразие, лишившись образованного духовенства и мирян, превратились в Абхазии в народную веру, некоторые обычаи которой сохранялись и в эпоху христианства и в века господства ислама, как сохраняются (и на это справедливо указывает сам диссертант) некоторые народные верования и обычаи и в России, и в Германии, и в Египте. Но они не превращаются тут в народную веру именно потому, что, слава Богу, не искоренен в Египте институциональный ислам, а в России и Германии церковное христианство. Безусловно одно, г-н Крылов обнаружил и ввел в научный оборот огромный и крайне важный материал, который со временем сможет существенно обогатить теорию мирового религиеведения. Высказанные мной замечания носят дискуссионный характер. Они ни в малой степени не уменьшают значения прекрасной работы соискателя. Напротив, именно дискуссионный характер свидетельствует и о теоретической глубине и о практической значимости ее, а огромная симпатия автора к изучаемому им народу и его традициям не может оставить равнодушным и вызывает естественное сочувствие. Основные материалы и выводы представленной А.Б.Крыловым работы адекватно освещены в ряде научных публикаций, в том числе и в монографии Постсоветская Абхазия (М.1999). Но книга г-на Крылова опубликована минимальным тиражом – 200 экземпляров и потому осталась практически неизвестной. Уверен, что необходима новая публикация, во-первых, существенно большим тиражом, возможно как первая книга серии " Постсоветское общество " , и, во-вторых, с учетом новейших изысканий автора, в первую книгу не включенных. Практическое значение работы далеко выходит за рамки изучения Абхазии и кавказоведения. Исследование А.Б.Крылова позволяет проводить широкие типологические обобщения и прояснять тенденции в духовной и общественной жизни, характерные для сообществ, переживших долгий тоталитарный период. Уверен – исследованиям г-на Крылова суждено большое будущее. |
| А выросли знаменитые басни вовсе не из благополучной сытой жизни. Все забавные моськи, волки, лисы, мартышки и бараны из басен появились благодаря испытаниям. Тяжелое детство, бедность, обивание порогов открыли для Ивана Андреевича сущность людей. На себе он испытал их жадность, лукавство, обман, жестокость, глупость, равнодушие. Такой опыт мог озлобить душу, убить талант. Но Крылов нашел остроумное применение своему знанию людской натуры: стал говорить «истину вполоткрыта», как он сам характеризовал басни. Через аллегории, через образы животных описывал человеческие страсти. Через аллегории, через образы животных Крылов описывал человеческие страсти Басни Ивана Андреевича хороши и по отдельности, особенно если совмещать их с разговором о жизни человеческой души. Но особенно здорово читать их вместе, книгой – так перед нами вырастает целостная картина общества. В нем есть лентяи, желающие заполучить славу без труда; есть невежи, считающие себя умниками; насильники, оправдывающие собственную жестокость; хвастуны, льстецы и обманщики. А есть настоящие мастера своего дела, скромные и серьезные, немногословные труженики – длинная череда таких зверей (и людей: например, в басне «Крестьянин и разбойник») проходит перед взглядом читателя. Есть мнение, что в баснях Крылова мало духовной пользы и нравственных смыслов: «так, житейские случаи и сатира». Все эти глупцы, хвастуны и завистники были списаны с современников, а мы, вслед за Иваном Андреевичем, смеемся над ними, негодуем или поражаемся их невежеству, при этом ничем не наполняя свою душу. Но душа – не корзинка: ее сложно наполнить чем-то конкретным, отмеренным, специалистами рекомендованным. Зато есть неочевидные вещи, которые она впитывает и которые ее формируют. Например, жалость. Как ни странно, многих героев басен Крылова попросту жалко. Например, легкомысленную стрекозу, обреченную на голод и холод. Квартет, который пыжится делать то, что ему не дано. Ворону, оставшуюся без сыра. Глупую Моську и не менее глупую лягушку, которая лопнула, меряясь величиной с волом. |
| Премьера сорвалась, а отдельное издание «Вадима», отпечатанное в университетской типографии и поступившее в продажу в июле 1793 года, в самый разгар Французской революции, было конфисковано и сожжено. Второе издание сожженной трагедии вышло лишь в 1914 году, но в списках она была известна декабристам, использовавшим образ мятежника Вадима и тему вольного Новгорода. Считается, что Княжнин умер после допроса «с пристрастием» в Секретной экспедиции Шешковского. Некоторые из мемуаристов пишут о том, что он «за свою трагедию «Вадим» был посажен в крепость и отдан на руки Шешковскому. Степан Иванович так его «обласкал», что Княжнин, возвратившись домой, слег в постель и умер». Едва ли не таким же виновником смерти Княжнина называют «дедушку Крылова», который в пору своей добасенной молодости выпускал сатирическую «Почту духов», неоднократно выступавшую против Княжнина и других «вольнодумцев». Но писал он не о «Вадиме», а о предыдущей трагедии Княжнина «Владисан», резко критикуя ее за «безбожную брань» на крестителя Руси князя Владимира, изображенного развратником и братоубийцей. «Печатные доносы Крылова привлекли к Княжнину внимание цензуры и правительства», – утверждает один из крупнейших современных исследователей В.А. Западов. Что соответствует действительности, но лишь отчасти. Преследованиям со стороны «цензуры и правительства» подвергался и сам Иван Крылов, критиковавший, что называется, невзирая на лица, но при этом как в раннем творчестве, так и в позднейших баснях он оставался монархистом. С пресловутым Шешковским и Секретной экспедицией тоже все обстоит не так просто, как, впрочем, и со многими другими подобными «страшилками» типа аракчеевских военных поселений и «столыпынского галстука». Княжнин умер за два года до издания и сожжения «Вадима», так что Шешковский никак не мог посадить его в крепость за «Вадима». «Доносами» называли не только попытки Ивана Крылова противостоять «вольнодумству» и атеизму, его современника Павла Голенищева-Кутузова, вступившего в открытую полемику с «вольтерьянцем» Карамзиным, тоже объявили «доносчиком». |
| С. 132. …в Морской… — Вероятно, имеется в виду Большая Морская (ныне ул. Герцена). 50 С. 138. Вон, в Москве, родитель уговаривал сына ни перед чем не отступать для добывания денег; печатно известно. — В 1866–1868 гг. в газетах подробно освещалось судебное дело студента — убийцы Данилова (см. выше, с. 630–631). 51 С. 143. Знаете Крылова басню, ваше превосходительство: «Лев да Осел»? — А я, ваше превосходительство, — Осел. — Фердыщенко обращается к образам басни И. А. Крылова «Лев состаревшийся» (1825), неточно ее цитируя; у Крылова во второй строке: «Постигнут старостью, лишился силы…». 52 С. 145. Пруэс — подвиг ( франц. prouesse). 53 С. 146. Пети же — салонная игра, фанты ( франц. petit jeu). 54 С. 151. Лафит — сорт красного вина, изготовляемого в местечке Шато-Лафит, вблизи Бордо (Франция). 55 С. 153. Форштадт — предместье, слободка, пригород ( нем. Vorstadt) 56 С. 155. Ферт — старинное название буквы «ф»; фертом — развязно, самодовольно. 57 С. 156. …насчет, например, обстоятельств употребления букетов белых и розовых камелий по очереди… — Героиня романа А. Дюма-сына «Дама с камелиями» Маргарита Готье появлялась на гулянье с букетами камелий, употребляя в определенные дни месяца белые, в другие — красные цветы. После смерти Маргариты ее возлюбленный следил, чтобы белые и красные камелии в том же порядке сменялись на ее могиле. 58 С. 163. …и слогом Марлинского просил вспоможения… — Марлинский — псевдоним писателя-декабриста А. А. Бестужева (1797–1837), романтическая проза которого в конце 20-х-начале 30-х годов была чрезвычайно популярна, особенно в военной среде, представленной многими ее персонажами. Позднее Белинский раскритиковал ее за риторику, внешние эффекты, неестественность языка. 59 С. 167 А то намотает на бритву шелку, закрепит да тихонько сзади и зарежет приятеля, как барана, как я читала недавно. — Имеется в виду дело купца Мазурина, убившего в 1866 г. ювелира Калмыкова (см. выше, с. 628–629). 60 С. 167. Табельный день — праздничный, особый, повторяющийся нечасто. В дореволюционной России существовала табель с перечислением различных праздников, устанавливающая их иерархию. 61 |
| — Ну, князь Мышкин не Фердыщенко все-таки-с, — не утерпел генерал, до сих пор не могший помириться с мыслью находиться с Фердыщенком в одном обществе и на равной ноге. — Эй, генерал, щадите Фердыщенка, — ответил тот ухмыляясь. — Я ведь на особых правах. — На каких это вы на особых правах? — Прошлый раз я имел честь подробно разъяснить это обществу; для вашего превосходительства повторю еще раз. Изволите видеть, ваше превосходительство: у всех остроумие, а у меня нет остроумия. В вознаграждение я и выпросил позволение говорить правду, так как всем известно, что правду говорят только те, у кого нет остроумия. К тому же я человек очень мстительный, и тоже потому, что без остроумия. Я обиду всякую покорно сношу, но до первой неудачи обидчика; при первой же неудаче тотчас припоминаю и тотчас же чем-нибудь отомщаю, лягаю, как выразился обо мне Иван Петрович Птицын, который, уж конечно, сам никогда никого не лягает. Знаете Крылова басню, ваше превосходительство: «Лев да Осел»? Ну, вот это мы оба с вами и есть, про нас и написано. — Вы, кажется, опять заврались, Фердыщенко, — вскипел генерал. — Да вы чего, ваше превосходительство? — подхватил Фердыщенко, так и рассчитывавший, что можно будет подхватить и еще побольше размазать. — Не беспокойтесь, ваше превосходительство, я свое место знаю: если я и сказал, что мы с вами Лев да Осел из Крылова басни, то роль Осла я, уж конечно, беру на себя, а ваше превосходительство — Лев, как и в басне Крылова сказано: — С последним я согласен, — неосторожно вырвалось у генерала. Всё это было, конечно, грубо и преднамеренно выделано, но так уж принято было, что Фердыщенку позволялось играть роль шута. — Да меня для того только и держат и пускают сюда, — воскликнул раз Фердыщенко, — чтоб я именно говорил в этом духе. Ну, возможно ли в самом деле такого, как я, принимать? Ведь я понимаю же это. Ну, можно ли меня, такого Фердыщенка, с таким утонченным джентльменом, как Афанасий Иванович, рядом посадить? Поневоле остается одно толкование: для того и сажают, что это и вообразить невозможно. |
| 17). Небольшое приложение к сочинению автора в 12 страниц, где дается замечание о магической литературе, о взгляде талмудистов и представителей астрономических гипотез на библейские сновидения, без ущерба делу могло рассеяться в примечаниях к сочинению. Приложение предполагает серьезный, а не случайный материал, каким является все содержимое в приложении к труду нашего автора. Но все указанные недочеты искупаются в значительной мере трудолюбием автора и общим внимательным отношением его к литературе вопроса и в особенности к данным святоотеческих писаний. Поэтому мы признаем работу о. Крылова заслуживающей степени кандидата богословия». б) Доцента иеромонаха Варфоломея (Ремова) : «Небольшое сочинение о. Крылова посвящено исследованию серьезного и трудного вопроса, и нужно признать, что оно совсем не представляет собой работы, исчерпывающей и разъясняющей предмет. Добросовестный автор чувствовал, что не по силам будет ему такая работа: поэтому он сузил рамки своего труда и, по-видимому, не претендует на научный характер его. Это, конечно, мы говорим не в укор о. Крылову и относим на счет его похвальной скромности и непритязательности. Но есть в работе нашего автора то, что при самой снисходительной оценке должно быть ей вменено, как серьезные недостатки. О. Крылов желает быть в своей работе апологетом (стр. 15), но он забывает, что ему прежде всего должно быть историком. Но как выполнять хотя бы апологетическую задачу работы, этого о. Крылов себе не представляет и в самом процессе исследования он идет ощупью. —275— Ясно осознанного метода исследования у о. Крылова нет, и сочинение от этого очень проигрывает. О. Крылов прочитал довольно много хороших книг, с прилежанием пчелы отовсюду собирая себе нужный материал. Но, во-первых, литература, которой пользовался наш автор, далеко не всегда отборная, не столько помогавшая автору, сколько его затруднявшая. А, во-вторых, о. Крылов, откровенно скажем, не всегда умеет пользоваться ею. На стр. 52 с примеч. 131 о. Крылов пишет, что памятник, содержащий рассказ о сне Бактана, «исследован и опубликован был Champollon’oм... |
|
|
