| Но есть в нём и пробелы. Нельзя сказать, чтобы, собирая списки изучаемых памятников, автор исчерпал их. Укажу для примера список вообще редкого жития Григо- —82— рия Неронова, оставшийся неизвестным г. Александровскому – Увар. б-ки 1139 (185), лл. 255–327 (начало рукописи занято житием преп. Даниила Переяславского, в монастыре которого игуменом скончался Неронов, где вероятно и написано житие). – В общем автор оценивает правильно свои источники. Но с его оценкой жития Корнилия нельзя согласиться. Первичную Пахомиеву редакцию он приравнивает к черновым записям, «куда кратко заносились важнейшие события из жизни подвижника и которые служили основой для искусственных житий» (141). Но автору, по-видимому, неизвестно, что черновые записи не писались так стройно, как Пахомиево житие Корнилия, а «искусственные редакции» по большей части возникали вследствие отсутствия записей и недостатки фактических сведений о подвижнике. Пахомиева редакция есть настоящее житие, только она написана не житийным стилем и слогом. Значение второй редакции автор уменьшает, противореча себе: «после переделки жития из Корнилия получился шаблонный подвижник, который был создан житийной литературой к началу XVII в. В этом шаблоне почти совершенно сгладились те индивидуальные черты, которых так много в первоначальной редакции» (145). Но автор нигде не указывает, какие именно индивидуальные черты Корнилия дает первая редакция и опускает вторая, затем признает некоторые частности второй редакции ценными (172 и 184), что трудно согласить с искусственностью этой редакции. – Общие рассуждения автора о значении старообрядческих житий (на стр. 5) никак нельзя назвать удачными, а главное определенными и значащими. Считая сам рассуждения эти априорными, автор нисколько и не выясняет ими значения своего источника. Между тем он мог бы отчасти это сделать, суммировав свои непосредственные наблюдения над литературой и исторической ценностью изучаемого им источника сравнительно с другими известными ему произведениями старообрядческой письменности. – Язык сочинении в общем хорош – ясен, сжат и точен, но не всегда складен (стр. 6–7, 20, 74; «автожитие» 272–5). |
| Древний старец передавал биографу Иосифа Заоникиевского свое воспоминание, что немного спустя по смерти пустынника братия обители, уже имея описание его жизни, больше любила рассказывать о ней по памяти, изустной речью. Любопытное признание делает постриженик и биограф Корнилия Комельского, написавший его житие уже 52 г. спустя по смерти его: «Мы бо аще и недостойни есми ученицы его нарицатися, но во известных словесех память держим святаго старца, но между собою во обители его пребывающий глаголем о нем и пишем, поощряюще свою совесть, и просвещаем души наша памятию отца нашего». Такое изустное хранение памяти о старце поддерживалось обстоятельствами, иногда надолго оставлявшими братию без письменной повести об основателе; например, отсутствием людей способных к этому делу или случайной утратой написанной биографии. Поздние чтители святого сойдутся, посетуют о чудесах святого, «яко не написуют их, но в забвении полагают», и кто-нибудь расскажет, что знает, так читаем в одном из чудес Никиты переяславского XVI в. В кругу этих хранителей отеческого предания жизнь старца рано получала то благоговейно настраивающее гиперболическое освещение, в котором черты ее, теряя мелкие подробности, вырастали в символические образы или нравственно-назидательные правила. Здесь записывание воспоминаний или преданий о святом считалось не только правом желающего, но и нравственной обязанностью учеников или поздних иноков его обители. Биограф Александра Ошевенекого Феодосии говорит, что решился писать о нем не по собственному мудрованию, но «святаго произволением» и руководимый скорбью, что столько лет труды и чудеса святого остаются неописанными; оправдываясь в сделанных пропусках недостатком известий, он прибавляет: «Нам же о сем зол ответ, аще слышим и леностию не напишем». Сетуя, что от скудости веры и нерадения доселе не описаны «чудная дела» благодетеля, жизнеописатель Елеазара Анзерского замечает: «И сам он о сем поносит ны, яко забываем его». При таких побуждениях жизнеописание иногда предпринималось кем-нибудь из братии без стороннего внушения или разрешения, как свободное литературное дело. |
| Посетив в третий раз больного 21 декабря, Грозный посылает Афанасия за этим письмом митрополита и «повеле то письмо дранию предати пред его очима». Приготовился престарелый святитель к смерти, со всеми простился «и повеле послати по духовника государева старца Афанасия», чтобы тот непосредственно известил царя о его кончине. Афанасий присутствовал при последних минутах митрополита Макария и действительно известил царя о его смерти. «И повеле (государь) старцу Афанасию и казначею Корнилию погребалная готовити, яко же подобаше и прочим святителем» 26 . Основания для того предположения, что Андрей-Афанасий есть автор Жития Даниила, в общих чертах следующие. В Житии содержатся два рассказа об одном и том же переяславском церковнике (вар. – пресвитере, по Сказанию вкратце – пресвитере «великия», т.е. соборной церкви града Переславля), «иже знаем бе преподобному Даниилу» 30 . В первом рассказе повествуется об избавлении церковника-пресвитера еще при жизни подвижника от разбойников и о предсказании ему преподобного, что он будет со временем царским духовником, чтò действительно и сбылось потом, на десятое лето по смерти преподобного (следовательно, между 7 апреля 1549 г. и 7 апреля 1550 г.) и чрез двадцать лет после самого происшествия. Второй рассказ такого содержания. То же самое лицо, – избавленный от разбойников церковник (вар. – пресвитер), духовный сын преподобного – «иже некогда имея духовный совет к преподобному Даниилу» 31 – в 1552 г., следовательно, тогда уже царский духовник, был с царем Иваном под Казанью. Он молился преподобному Даниилу и, вспоминая его заступление от разбойников, призывал подвижника на помощь православному царю на поганых. Сонное видение преподобного Даниила открыло церковнику о пострижении его в монашество, а светоявление над Казанью (после пробуждения) обещало победу. Таковы рассказы Жития о переяславском церковнике – пресвитере. Но мы уже знаем, что под Казанью с царем был духовник его Благовещенский протопоп Андрей, принявший потом монашество. Следовательно, речь здесь идет именно о нем. В обоих рассказах сообщаются мелкие и интимные подробности происшествий. Видно, что автор близко знал оба происшествия, случившиеся с Андреем, и если не называет его по имени, вопреки своему обычаю называть лиц даже третьестепенных, то конечно намеренно, всего вероятнее потому, что оба происшествия случились с ним самим. Здесь говорит о себе автор. Две черты сближают автора Жития, насколько известно о нем из предисловия к последнему, с переяславским церковником: тот и другой были знаемы преподобному Даниилу, мало того – были его духовными детьми; тот и другой известны были царю: автор получил от царя поручение, церковник был царский духовник, как указано выше, Андрей-Афанасий. |
| Древний старец передавал биографу Иосифа Заоникиевского свое воспоминание, что немного спустя по смерти пустынника братия обители, уже имея описание его жизни, больше любили рассказывать о ней по памяти, изустной речью. Любопытное признание делает постриженник и биограф Корнилия Комельского, написавший его житие уже 52 года спустя но смерти его: «Мы 6о аще и недостойни есми ученицы ею нарицатися, но во известных словесех память держим святаго старца, но между собою во обители его пребывающий глаголем о нем и пишем, поощряюще свою совесть, и просвещаем души наша памятию отца нашего». Такое изустное хранение памяти о старце поддерживалось обстоятельствами, иногда надолго оставлявшими братию без письменной повести об основателе; например, отсутствием людей способных к этому делу или случайной утратой написанной биографии. Поздние чтители святого сойдутся, посетуют о чудесах святого, «яко не написуют их, но в забвении полагают», и кто-нибудь расскажет, что знает; так читаем в одном из чудес Никиты Переяславского XVI века. В кругу этих хранителей отеческого предания жизнь старца рано получала то благоговейно настраивающее гиперболическое освещение, в котором черты ее, теряя мелкие подробности, вырастали в символические образы или нравственно-назидательные правила. Здесь записывание воспоминаний или преданий о святом считалось не только правом желающего, но и нравственной обязанностью учеников или поздних иноков его обители. Биограф Александра Ошевенского Феодосий говорит, что решился писать о нем не по собственному мудрованию, но «святого произволением» и руководимый скорбью, что столько лет труды и чудеса святого остаются неописанными; оправдываясь в сделанных пропусках недостатком известим, он прибавляет: «Нам же о сем зол ответ, аще слышим и леностию не напишем». Сетуя, что от скудости веры и нерадения доселе не описаны «чудная дела» благодетеля, жизнеописатель Елеазара Анзерского замечает: «И сам он о сем поносит ны, яко забываем его». При таких побуждениях жизнеописание иногда предпринималось кем-нибудь из братии без стороннего внушения или разрешения, как свободное литературное дело. |
| Василий Владимирович Петров родился в семье священника. Учился в Харьковском коллегиуме, затем в Санкт-Петербургской учительской семинарии. В 1788 году Петров был назначен учителем математики и физики в колыванско-воскресенское горное училище в Барнауле. Откуда в 1791 году переведен в Санкт-Петербург на должность преподавателя математики и русского стиля в инженерном училище при Измайловском полку. В 1793 году Василий Петров был приглашен Санкт-Петербургской медицинской коллегией преподавать математику и физику в Санкт-Петербургском медико-хирургическом училище при военно-сухопутном госпитале. В 1795 году, при преобразовании этого училища в медико-хирургическую академию, Петров получил звание экстраординарного профессора. В течение нескольких лет создал богатый для того времени физический кабинет на базе коллекции физических приборов Бутурлина, купленной в Москве. Первый печатный труд Петрова, «Собрание физико-химических новых опытов и наблюдений», появился в 1801 году. Большая часть работы посвящена описанию опытов с горением — целью было доказать несостоятельность учения о флогистоне. Немалый научный исторический интерес представляют и статьи о свечении фосфоров животного и минерального царства. Петров определяет предельную температуру, при которой фосфор не светится уже в чистом атмосферном воздухе, а разнообразными опытами над плавиковыми шпатами доказал, что причина свечения их иная, нежели у фосфора. Этими опытами он критиковал теорию Макора и Шеле. За первый ученый труд Петров был удостоен звания ординарного профессора. Открытия Гальвани и Вольта побудили русского ученого провести серию самостоятельных оригинальных опытов, описанных им подробно в книге «Известие о гальвани-вольтовских опытах посредством огромной батареи, состоявшей иногда из 4200 медных и цинковых кружков» (Санкт-Петербург, 1803). Самыми замечательными результатами этих опытов представляются описания электролиза окислов металлов (ртути, свинца, олова), растительных масел, алкоголя и т. п. Электролиз воды от одной медно-цинковой пары, в случае медных электродов; получение электрического света и белого пламени (электрическая дуга) между двумя кусками древесного угля, от которого «темный покой достаточно ярко освещен быть может»; влияние на длину искры упругости окружающего воздуха. |
| Если о процедуре приходских выборов на Украине мы осведомлены в целом неплохо, то о Великороссии, согласно П. Знаменскому , в этом отношении имеются лишь скудные данные. «Духовное звание в Юго-Западном крае и в XVIII в. еще долго оставалось открытым для всех. Вместе с праздными поповичами и дьяками соседних парохий, а также бурсаками Киевской Академии, Переяславской семинарии и Харьковского коллегиума в числе кандидатов на открывавшиеся места всегда были грамотные люди и светских званий – крестьяне, мещане и козаки» 1047 . За невозможностью отменить приходские выборы Киевские митрополиты, например, Рафаил Заборовский (1731–1747) и Арсений Могилянский (1757–1779), довольствовались тем, что требовали от кандидатов свидетельства о достижении соответствующего возраста (30 лет для священников и 25 – для диаконов) и о безупречной нравственности. Кроме того, Арсений требовал от общин представлять ему на выбор несколько кандидатов 1048 . На выборах присутствовал уполномоченный митрополита, который контролировал их проведение и доставлял владыке сведения о кандидатах. Обучение кандидатов (ставленников) проводилось специальными экзаменаторами, или преподавателями, большей частью из ученых монахов, и длилось, смотря по способностям обучаемого, месяца три или даже дольше 1049 . Кандидат являлся в епархиальное управление с договором, который он заключил с приходской общиной, и после сдачи экзамена получал от епископа ставленую грамоту и рукоположение 1050 . В церквах, находившихся на помещичьих землях, выборы духовенства приходским сходом (громадой) были невозможны, так как право замещения должностей там принадлежало землевладельцу, и епархиальному управлению приходилось с ним считаться. Выборы диаконов, содержать которых было по средствам лишь богатым приходам, происходили значительно проще: если избранный уже имел посвящение, то процедура считалась законченной и без санкции епархиального управления и даже приходского священника. Кандидаты, не имевшие посвящения, после сдачи экзамена получали от епархиального управления ставленую грамоту, в которой, так же как и в аналогичной грамоте священникам, непременно должна была иметься пометка об уплате ставленнической пошлины. |
| Gotha 1879. 10 Catalogus codd. Mss. Biblioth. Bodleianae Oxon. Pars VII. Codd. Aet-tiopici. XXII, pp. 37–68. 12 Напр., Аввакума эчеггэ (21-го миязья), Амда-Микаэля (под 3 хедара), Марха-Крестоса (24 тера). 16 Ricerche e studi soll’ Etiopia. Bolletino della Societa Qeografica ltaliana, 1900, 2, 104–121. 17 Эго жития: Такла-Хайманота по вадьдебской редакции и Самуила из пустыни Вади в парижской рукописи несомненно относящейся к XV в. и житие Исаака Гарима, написанное Иоанном Аксумским при царе Зара-Якобе. Отчасти сюда же можно отнести житие Арагави, известное по рукописи XVI в. в Борджианской коллекции. Самые древние из имеющихся в Европе житий – Габра-Манфас-Кеддуса по рукописи Orient. 711 Брит. Муз. (само датирует себя временем царя Давида I, 1380–1409) и царя Лалибалы по рукописи Orient 719, написанное до Зара-Якоба. (Wright, Catalogue, pp. 189 и 193). Наконец найденные недавно Conti Rossini „Чудеса Ливания“ написаны при царе Исааке (1412–27). 18 См. Васильев, история канонизации русских святых, стр. 3 след. Голубинский – о том же (Сергиев Посад, 1894), стр. 4–15. 21 До сих пор это явление дает себя чувствовать. Можно перечислить много примеров такой канонизации, которая при современных сложных условиях официального причисления к лику святых пошла по особому своеобразному пути. У раки или у гробницы святого служат панихиды, но вместе с тем ей ставят свечи, приготовляют образки святого с нимбом у лика. В некоторых случаях имеются тропари и кондаки, которые поются в день памяти (напр, Максиму Греку в Троицко-Сергиевской лавре), иногда дело доходит даже до всенощных бдений с литиями и величаниями. Само собой разумеется, что печатаются жития и чудеса угодников. Таким образом последние отличаются от канонизированных святых только невозможностью править молебны и, большею частью, отсутствием имени в святццах. То, что их память чтится только в местах их упокоения представляет уже количественное, а не качественное различие. Из таких святых, кроме Максима Грека , могу назвать Кирилла и Марию Радонежских, Корнилия Переяславского, Константина и Косьму Косинских. |
| Кириллу новоезерскому, 628. Козме игум. яхромскому (стихиры), 443. Константину с чады муромскому, 611, 619, 624. Корнилию комельскому, 625. Леонтию ростовскому, 268, 269, 313, 548, 551, 558, 559, 562–565, 597, 599, 600, 608, 611, 612, 613, 615–617, 619–621, 623, 626, 629, 630, 644, 646, 762. Макарию калязинскому, 264, 542, 611, 619, 622, 623, 624, 626, 651, 657, 802. Макарию желтоводскому, 301, 461, 625. Максиму Блаженному, 285, 461, 503, 604, 619, 622, 624, 625. Мартиниану белоезерскому, 628. Михаилу и Феодору черниговским, 466–471, 473–476, 478, 479, 597, 604, 617, 618, 620, 621, 623, 624, 626, 642, 643. Михаилу клопскому, 522, 622–624, 626, 629. Михаилу в. князю тверскому, 619, 625, 626. Михею радонежскому (канон), 662. Никите новгородскому, 341, 624, 629, 692. Никите переяславскому, 461, 562–565, 611, 612, 616–621, 623, 626, 644,646, 801. Николе Кочанову, 623, 624. Никону радонежскому, 31, 268, 283, 339, 499, 503, 604, 622, 624, 626, 647, 654, 659, 662, 699. Нилу столобенскому, 514. Ольге в. княгине, 625. Павлу обнорскому, 315, 522, 622–624, 626, 629. Пафнутию боровскому, 563, 565, 611, 619, 622–624, 627, 649, 791. Петру и Февронии муромским, 618, 619, 623, 624, 626. Петру царевичу ростовскому, 630. Петру митр. киевскому, 263–265, 268–270, 313, 505–513, 597, 598, 605–608, 614, 617–621, 623, 640, 643, 645, 646. Общая, Петру, Алексею и Ионе, 283, 625. Прокопию устюжскому, 619, 623, 624. Роману кн. угличьскому, 628. Савватию соловецкому, 622, 623, 624, 626, 633, 634, 788. Савве вишерскому, 488, 491, 590–594, 596, 623, 624. Савве сторожевскому, 234, 511, 622, 624, 626. Савве крыпецкому (канон), 305. Серапиону новгородскому, 283, 628, 636, 637. Сергию радонежскому, 116, 136, 263, 268, 269, 283, 315, 326, 380, 339, 466–470, 473–479, 568, 579, 583, 585, 597–599, 614, 617–621, 623, 624, 626, 627, 640, 641, 643, 645, 647, 656, 699, 762, 763. Канон общий Сергию и Никону радон., 351, 662. Тропарь первому, 308 и кондак, 363 особенные. Молитва, 698 и мн. др. Сергию обнорскому (стихиры), 443. |
| В 1804 году Петров издал свой третий труд, «Новые электрические опыты», посвященный исследованию электричества от трения. Все указанные работы поставили Петрова в ряд выдающихся русских ученых XIX века. В 1803 году он был избран корреспондентом Академии Наук, а в 1807 году, по предложению академика Крафта, избран членом академии (его преемником в 1834 году был назначен Э. Ленц. Под редакцией Петрова в 1807 году издан перевод физики Шрадера («Начальные основания физики для употребления в гимназиях»). Этим учебником пользовались до начала 1830-х годов. По отзывам современников, Петров был прекрасным лектором и одарённым руководителем. Наряду с преподаванием в медико-хирургической академии Петров много лет читал физику и математику в Академии художеств и во Втором кадетском корпусе. Прослужив в медико-хирургической академии 40 лет, Петров «сверх всякого чаяния» был в феврале 1833 года уволен с пенсией 5000 рублей в год. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta |
| Варлаамом Николаевском монастыре, если не будет челобитья о том монастырской братии; в) чтобы наперед было выяснено, пожелает ли кто именоваться епископом переяславским, а городом не владеть, и как будет обстоять дело в будущем? Ссылаясь на то, что обо всем этом ему, патриарху, не писано, Адриан требует, чтобы г) митр. Варлаам держал совет с духовными и мирскими людьми и с гетманом Мазепой по данному делу и избранного кандидата во епископы для посвящения послал в Москву так как здесь имеется каноническое для поставления во епископа число архиереев, а главное в Москве удобнее дать патриаршую грамоту на возобновление Переяславской кафедры, как викариатства, без права на особое существование 244 . По исследованию Аскоченского, дело восстановления переяславской кафедры и поставления Иоасафа Кроковского не удалось. Кроковский, хотя и вызван был государями в Москву, но патр. Адриан под разными предлогами отклонил посвящение Иоасафа во епископы, так как царя Петра I в это время не было в Москве, по случаю сначала азовского похода, а потом путешествия за границу. Кроковский ни с чем возвратился домой 245 . Дело о восстановлении Переяславской кафедры было вторично поднято митр. Варлаамом в январе 1700 г., когда им было послано в Москву ходатайство пред патр. Адрианом об учреждении Переяславской кафедры с назначением в епископы одного из двух отправленных им игуменов: иеромонаха Стефана Яворского и иеромонаха Захарию Корниловича. 246 Патр. Адриан на новое ходатайство киевского митрополита ответил, как и в первый раз, согласием, но вместо того, чтобы поставить одного из присланных кандидатов, снова требовал у Варлаама «совета в избрании достойного мужа на кафедре с гетманом Мазепой». Из намеченных Варлаамом кандидатов – Стефан Яворский , как сообщал вскоре митр. Варлааму сам патр. Адриан, был, по заказу царя, оставлен в Москве на служение церковное и 7–го апреля 1700 г. посвящен в рязанские митрополиты 247 , о Захарии же Корниловиче патриарх не обмолвился ни одним словом. Очевидно восстановление Переяславской кафедры было не по сердцу патр. |
|
|
