| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Алфавитный патерик, или Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов Автор: Аннотация Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных Отцов. Это знаменитый Алфавитный патерик (Изречения Отцов, Апофтегмата Патрум или Геронтикон, или наконец просто Патерик), но изложенный не по персоналиям, а тематически. Одна из центральных книг Церкви, вобравшая в себя опыт величайших подвижников. Никая другая книга (кроме Библии) не переписывалась христианами так часто как Патерик. Это собрания крайне простых, лаконичных слов. Доступный всем, Патерик напоминает самые основы христианской этики — написанный огнём Духа, Патерик содержит величайшие Его откровения. Древний Патерик — по сути ряд коротеньких историй или высказываний Отцов Пустыни. Интересно, что эти Отцы — почти все копты (коренные жители Египта), часто просто безграмотные — однако именно к ним стремились попасть лучшие представител античной интеллигенции. Хаушер, исследователь восточнохристиаснкой духовности писал о значании Патерика: «если изучаете историю духовности или духовной жизни Церкви, увидете, что что каждый раз, когда в Церкви наступает духовное возрождение, отцы пустыни становятся заново актуальными, либо вследствии этого возрождения, либо как его причина, или и то, и другое одновременно». Читаемость: Язык: Объём текста: Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . |
| В том краю, где я живу теперь, есть высокообразованная семья коренных дворян-землевладельцев, родовитых по своему происхождению и добрых православных по исповеданию. Мало таких осталось в краю нашем, к великому горю для Руси Православной! Семья эта при жизни отца Амвросия пользовалась его духовным руководительством. От главы этой милой семьи я слышал следующий рассказ о Старце, еще неизвестный в печати. Передаю его со слов рассказчика. I. «Пока жив был отец Амвросий, я и семья моя пользовались благодатными советами святого Старца. Два раза в год, а то и чаще, по нужде или из-за радости свидания, я один или с женой, со всеми чадами и домочадцами ездили в Оптину и всякий раз возвращались оттуда буквально окрыленные и просветленные любовью Старца и его мудрою, исполненною благодати беседой. И после его кончины, горько нами оплаканной, нас невольно тянуло в те места, которые освящены были его земным пребыванием. В одну из таких поездок, уже по смерти батюшки, я встретился в Оптиной с одним из прежних посетителей батюшкиной кельи, с которым я в ней в былое время неоднократно встречался. Стали мы с ним, как водится, вспоминать обоим нам дорогое прошлое, вспомнили, между прочим, и некоторые случаи прозорливости нашего общего духовного руководителя. Собеседник мой, художник-иконописец, имеющий в Козельске иконостасную мастерскую, часто, если только не постоянно, работал в храмах Оптиной Пустыни и потому имел особенное счастье во всякое время видаться с незабвенным Старцем. — Великас была у Старца прозорливость, и многих она от горьких бед спасала, — вздохнув от наплыва воспоминаний, сказал мой собеседник, — от погибели человека похищала и преступников, можно сказать, из когтей дьявола вырвала. И ведь как все это Старцем прикровенно делалось, что и невдомек, бывало, станет, к чему он это делает или к чему речь ведет; а потомс, глядишь, благодать-то и скажется, да ведь какая благодать-тос!… Со мною такой-то вот случай был, что только теперь, уже три года спустя старцевой кончины, во всей темноте этот я случай уразумел, а по своей грешности в те поры судил бы Старца-то! |
| Псалмопевец просит Господа не укрощать свой гнев над врагами потому и тем более, что они составили совет свой лукавый единомышленно, и вкупе – сообща, т. е. единодушно и с одной целью, а это делает их и одинаково сильными и одинаково виновными и равно ответственными пред правосудием Божиим. – На Тя завете завещаша: враги поставили завет – договор собственно между собою и против парода Израильского; но народ этот, как святой – избранный, стоял в завете с Богом, а потому, враги народа суть враги Бога и Его завета с народом. – Эти враждебные народы были очень многие. – Селения Идумейска, это – города, населенные Идумеями, потомками Едома или Исава, старшего сына Исаака и брата Иакова: их города были расположены в горной стране Сеир (– прямо на юг от Мертвого моря). – И Исмаилите, это – различные племена, происшедшие от Измаила, сына Авраама от Агари, кочевавшие в пустынях каменистой Аравии. – Моав или Моавитяне, потомки Моава, сына Лота от его дочери, обитавшие в горах и на равнинах по восточному берегу Мертвого моря. – И Агаряне, племена, происшедший от Агари, служанки, а потом жены Авраама, и сохранивший имя своей родоначальницы, кочевавшие, вероятно, по соседству с Моавитянами (– на юг от них). – Гевал, это – племя, вероятно, населявшее часть горная хребта Сеир (– на юг от Мертвого моря). – И Аммон или Аммонитяне, потомки Лота от его дочери, жившие на северо-восточной стороне Мертвого моря – севернее Моавитян. – И Амалик, иначе Амаликитяне, кочевавшие в пределах Аравийской пустыни, между морями – Мертвым на севере, Средиземным на северо-западе и Красным на юге. – Иноплеменницы с живущими в Тире. «Иноплеменниками», обыкновенно, называются Филистимляне, а «живущие в Тире» – Финикияне; это – коренные Ханаанские племена, населявишие прибрежную полосу земли, прилегавшую к Средиземному морю с востока, из них северную часть этой полосы занимали Финикяне, с главным городом Тиром, а южную Филистимляне. – Ибо и Ассур прииде с ними, – в нашествии на Иудею с поименованными племенами принимал участие и Ассур или кочевая часть Ассирийского народа, с которым соприкасались потомки Измаила, Исава и Лота – в пределах северной части Аравийской пустыни. – Посему, и Ассирияне быша в заступление сыновом Лотовым, иначе – явились на помощь потомкам Лота, т. е. Моавитянам и Аммонитянам. |
| Имеются в виду наиболее удобные для хозяйства и торговли земли средиземноморского побережья, примыкающие к городам Тир и Сарепта, которые находились в руках финикийцев, а также граничащие с уделами Симеона, Иуды и Дана приморские владения филистимлян – постоянный источник военной опасности для израильтян. Здесь Составитель Палеи обращает внимание иудеев на то, что по причине богоотступничества иудеев обещанная Господом в наследие потомкам Авраама земля «от реки Египетской, до великой реки, реки Евфрата» ( Быт. 15:18 ) не была в полной мере занята 12 коленами Израиля. Крайнее на Севере восточное полуколено Манассии граничило с арамеями и далеко отстояло от обозначенного в обетовании восточного предела. Занятая иудеями земля обетованная – это самый плодородный ближневосточный оазис, который простирается от Ливанских гор на севере, до Аравийской пустыни на юге, от Средиземного моря на западе (прибрежный участок примыкающий к Яффе) до Иорданской долины и Сирийской пустыни на востоке. Название страны Палестина происходит от пелешим – ‘филистимляне’ (т. е. ‘страна странников’) – коренного и родственного египтянам (см.: Быт. 10:14 ) населения, которое, занимало территорию от Яффы до Египта (см.: Быт. 10:14 ; Пс. 60:8 ). Это племя также не было до конца вытеснено пришельцами. Иисус Навин разделил Филистию на пять Сатрапий (см.: Нав. 13:3 ), но с её населением израильтяне почти постоянно находились в состоянии войны, которая велась с переменным успехом (см.: 1 Цар. гл. 4, 7, 8; 2 Цар. 5:17, 8:1, 23:9; Ис. 20и т. д.). Второе библейское название Палестины – земля Ханаанская – происходит от имени сына Хамова Ханаана, родоначальника племён хеттеев, иевусеев, амореев, гергесеев, евеев, хананеев и феруеев занимали древнюю Палестину. Земли этих племён Господь обещал Аврааму, Исааку и Иакову (см.: Исх. 33:1–3 ). Составитель же заостряет внимание на том, что это обещание не исполнилось в полной мере. Некоторые племена из-за «жестоковыйности» иудеев не были истреблены и вытеснены со своих исконных территорий и продолжали жить чересполосно с пришельцами. Оставшиеся хананеи сделались для иудеев источником искушений и многих нравственных падений, связанных с отступлением от Яхве к языческим богам своих соседей. Составитель Палеи прослеживает постепенную реализацию Божьей кары в отношении отступивших от завета с Богом иудеев, которые не поняли знаков предостережения, свершили ещё большее преступление перед Богом и заслуженно преданы рассеянию. |
| Из них некоторые были требованы высшим начальством в другие обители в настоятели для введения монашеского общежительного устава. Дремучий Саровский бор сделался рассадником иноков для разных обителей: отселе вышли трудолюбивые и благоискусные старцы: в Валаамскую-Спасопреображенскую, в Коренную-Знаменскую, в Югскую-Дорофееву пустыни и в другие монастыри. Старец Назарий, один из великих светильников Сарова, вызван был Митрополитом Санкт-петербургским Гавриилом для восстановления древнего Валаама – сей пришедшей тогда в упадок обители. Настоятель и сам местный Епископ Феофил старались удержать у себя знаменитого отшельника, и представили о нем Преосвященному Митрополиту, как о человеке малоумном и неопытном в духовной жизни. Гавриил проник тайну смирения Назариева; «у меня много своих умников, отвечал Митрополит, пришлите мне вашего глупца». И невольно привелось отпустить смиренного подвижника, которого, устами Архипастыря, Промысл избрал в орудие к восстановлению Валаамской обители. Когда же упрочил ее благосостояние, Назарий пожелал опять уединиться на место прежнего своего жительства, и скончался в Саровской пустыне. Некоторые, когда были вызываемы на должности начальников в обителях, смиренно отказывались от принятия сана священства, не желали расстаться с уединенною жизнью простого инока – с любимым званием последнего во иноцех; даже со слезами отрицались от предлагаемой им власти, представляя себя недостойными управлять и самым малым кораблем. Был случай, когда один Саровский инок уклонился от епископского сана по великому смирению своему. Для назначения начальника духовной миссии в Северную Америку знаменитый настоятель Кирилло-Новоезерский, бывший некогда сам в Сарове, указал Преосвященнейшему Гавриилу еще на одного подвижника сей пустыни – старца Иоакима. Но старец сей, любя Саровскую обитель и духовную нищету простого иночества, несколько лет юродствовал, чтобы только избавиться от вышей почести. Таковы были великие духом подвижники во дни Пахомия, которым соревновал, или даже предшествовал он в подвигах до глубокой старости. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Аннотация Антология коптской литературы христианского или около христианского характера. ««Копты» (от араб. «аль–кубт», «аль–кобт» или «аль–кыбт») — это принявшие христианство египтяне, прямые потомки народа фараонов, татке удержавшие в литературном обиходе язык своих предков […] одно создание коптского христианства получило международный резонанс неимоверной широты по всей христианской «ойкумене» — от Ирана до Атлантики: речь идет о монашестве. Конечно, монашество было предвосхищено в практике аскетов ессейско–кумранитского, а затем и раннехристианского круга; но становление монашеской формы жизни невозможно представить себе без инициативы одного копта — отшельника Антония Великого (того самого, чьи «искушения» стали одним из самых распространенных мотивов европейской литературы и европейского искусства) и без организаторских усилий другого копта — Пахомия, или Пахона (копт. «Орел»; и тот и другой умерли в середине IV в.). Тому, что такое христианское монашество, мир учился у коптов. Монастыри Фиваиды — пустынной области на юге Египта, невдалеке от древней столицы Фив, — стали целью паломничества для пришельцев издалека, спешивших на месте познакомиться с новым образом жизни. Блестящие, образованные, утонченные господа из Константинополя отрекались от приманок цивилизации, чтобы пойти на выучку к грубоватым и хмурым египетским мужикам, являвшим на деле ту цельную, бескомпромиссную простоту сосредоточения воли, что так трудно давалась всем этим «последним эллинам» и «последним римлянам»». С. С. Аверинцев «Многоценная жемчужина». В сборник «Изречения Египетских Отцов» вошли тексты самого разного характера. Это прежде всего сами «Изречения» — знаменитые апофтегмата патрум, один из центральных текстов христианства. Это знаменитый Алфавитный патерик (Изречения Отцов, Апофтегмата Патрум или Геронтикон, или наконец просто Патерик). Одна из центральных книг Церкви, вобравшая в себя опыт величайших подвижников. Никая другая книга (кроме Библии) не переписывалась христианами так часто как Патерик. Это собрания крайне простых, лаконичных слов. Доступный всем, Патерик напоминает самые основы христианской этики — написанный огнём Духа, Патерик содержит величайшие Его откровения. Древний Патерик — по сути ряд коротеньких историй или высказываний Отцов Пустыни. Интересно, что эти Отцы — почти все копты (коренные жители Египта), часто просто безграмотные — однако именно к ним стремились попасть лучшие представител античной интеллигенции. Хаушер, исследователь восточнохристиаснкой духовности писал о значании Патерика: «если изучаете историю духовности или духовной жизни Церкви, увидете, что что каждый раз, когда в Церкви наступает духовное возрождение, отцы пустыни становятся заново актуальными, либо вследствии этого возрождения, либо как его причина, или и то, и другое одновременно». |
| «Первая живая клетка» – говорит проф. Франсэ 27 – «не могла бы совершать соответствующих ее потребностям поступков, если бы уже на дожизненных ступенях, в физико-химических процессах, не действовала сила сужденья, в виде простейших, телеологических реакций». Здесь мы встречаем очень популярную среди современных натуралистов ламарковского направления попытку обойти роковой «случай» анимистическим путем. Но ведь это очень недалеко уходит и от геккелевского предположения не только о своего рода клеточном сознании, но даже о возможности, будто бы, проявления клетками «удовольствия и неудовольствия» 28 – а это уже не что иное, как чистейший гилозоизм, который еще по мнению Канта «представляет гибель для естествознания» 29 , возвращая научную мысль чуть ли не ко временам Эмпедокла. Да и, кроме того, конечно, сведение дела хотя бы даже и к очень тонкой «первооснове» клеточной души по существу нисколько не решает коренного вопроса о происхождении жизни, совершенно также, как различные «от века существующие» причины не дают решения космогенетической проблемы. Этим лишь просто, без дальнейших рассуждений, выбрасывается за борт все то, что совершенно сознательно устраняется из научных построений прямоли- —15— нейным и добросовестным агностицизмом. Но скрыться от одной из наиболее волнующих загадок бытия в агностические, прикладные выводы столь же невозможно, как нельзя страусу спастись от преследователей, зарывая голову в песок пустыни. И вот, на этой почве, начинаются бесчисленные блуждания в области всевозможных, иногда очень остроумных догадок, предположений, а иногда и просто фантазий, лишь бы под гнетом прочно укоренившегося, рационалистического шаблона, не признаться, даже косвенно, в возможности вмешательства творческой силы Духа Божия, на что хватает решимости лишь у гигантов мысли, вроде Гартмана, не боящегося довольно отчетливо развивать напр. идею о проявлении творчества Божия в процессе развития жизни 30 . А между тем, царство всемогущего «случая» растет и множится. |
| Отец Нестор отдавал все силы духовному просвещению инородцев. Он крестил, венчал, обучал молитве, рассказывал о христианской вере диким уроженцам края, и их сердца откликались на его проповедь горячей любовью и признательностью. Но будущий митрополит не только духовно просвещал жителей Камчатки – он обучал их грамоте, лечил, прививал навыки гигиены, часто делился последним куском. Заметки и воспоминания миссионера проникнуты бодрым, чуждым уныния духом, и не всегда можно ощутить, как тяжко приходилось их автору. В 1909 году он заболел цингой и вынужден был просить об отпуске. На прошении о. Нестора архиепископ Евсевий написал: «26 августа 1909 года. Сам наблюдал и убедился, что иеромонах Нестор серьезно болен и отправиться к месту службы не может, не рискуя умереть даже еще в дороге. Сильное и продолжительное кровотечение из десен после того, как зубной врач выдернул ему сразу четыре зуба, особенно обессилило его...» 9 Получив отпуск, о. Нестор выезжает в Москву. Знаменательным фактом в биографии Владыки было участие в монархическом Съезде русских людей, проходившем с 27 сентября по 4 октября 1909 года. 10 На Съезд собралось большое число представителей духовенства, в одном из заседаний принимал участие митрополит Владимир (Богоявленский) . 11 На третий день съезда слово было предоставлено о. Нестору, который рассказал о бедственном положении коренных жителей области и призвал обратить внимание русских людей на их страдания. На съезде было признано желательным, «чтобы учреждена была на Камчатке особая кафедра Епископа...» 12 Не имея возможности существенно облегчить участь обитателей Камчатки, о. Нестор приходит к мысли, что, только объединив усилия многих людей можно преобразовать жизнь Камчатского края. Он решил создать благотворительное Братство во имя Всемилостивого Спаса, призванное собрать средства для просвещения и развития края и защитить население от «хищников, грабивших, заставлявших голодать, тогда как богатства Камчатской области были неисчислимы». 13 Как пишется в воззвании «К открытию Православного Камчатского братства», «больному, одинокому, беспомощному миссионеру стало невыразимо больно, обидно, досадно и завидно видеть спокойную, сытую, культурную, теплую жизнь счастливой России, и тут же представилась в его мыслях уже знакомая ему картина жизни среди снежной пустыни совместно с грязными, дикими и голодными людьми, с собаками и дикими зверями, наконец, вспомнилось о. Нестору, что богатую Россию не мало греет, одевает и украшает мехом убогая Камчатка, а сама за то почти ничего не получает......Отец Нестор верил, что Матушка Русь была и будет «Святою Русью»... 14 |
| Гласу души внемлю я, что взывает из тела своего: – Кто влечет меня из тела моего, кто вынет, меня из плоти моей? Утесняема и томима я в мире сем, в мире, который весь – ночь, ковами исполнен весь, печатями запечатан весь – узлами без числа, печатями без конца… 27 Вот голос, который как эхо вторит многим голосам буддийских песенный сборников «Тхерагатха» и «Тхеригатха» и которому в веках отвечают голоса – вплоть до заунывных «духовных стихов» русского старообрядчества. Миру еще долго предстояло быть «завязанным» и «запечатанным». В эпоху, о которой мы говорим, образы и мотивы, связанные именно с этой жалобой души, странствовали от одного народа к другому, от одной вероисповедной среды к другой, пересекая любые этнические и конфессиональные границы и образуя в совокупности некий общий фонд, находившийся в совместном пользовании адептов различных традиций и приверженцев различных вер. Они, эти образы и мотивы, были для всех понятны и для всех приемлемы. Иное дело – догматы и концепции теологии; их еще нужно понять, что требует квалификации, имеющейся не у каждого, но, даже поняв, их нельзя принимать, если намерен хранить верность каким-то иным, соперничающим догматам и тезиса. Скажем, мыслили о материальном мире по-разному: для христиан это – Божье творение, изначально благое, однако испорченное в результате падения демонов и затем людей, подпавшее под власть демонического «князя мира сего» и в муке чающее конца и нового начала; для гностиков многих толков и для манихеев -нечто, чему и быть-то не следовало, плод пленения света мраком, дурная работа дурного демиурга; для языческих неоплатоников, последних эллинов, -низшая ступень поступательного оскуднения совершенств духовного начала, грустны, но необходимый предел диалектического процесса, зло как минимум блага; для буддистов – иллюзия сансары. Об этом можно было весьма остро и непримиримо спорить, отлучая и анафемствуя друг друга, это было дело теологов. Но вот что в наличном состоянии мира, чем бы его ни считать, есть некая коренная неправда, некий силок для свободы духа, вырваться из которого можно только безжалостным обличением лгущей видимости и решительным отказом от чувственных приманок – об этом между людьми, вообще имевшими духовные интересы, споров в те века не было, и это касалось отнюдь не только теологов, это касалось и «простецов», жадно поглощавших подозрительную для церковных инстанций литературу вроде тех же «Деяний Павла и Феклы», а порой бросавших приятную прохладу своего домика и уходивших от «мира» в невыносимый жар и суровой безлюдие пустыни. |
| 53 Помещик Новосильского уезда, Тульской губернии, Дмитрий Николаевич Сухотин, прибыв в обитель сентября 1869 года, объяснил, что он прибыл по обещанию поклониться Преподобному у раки мощей его и возблагодарить за то, что он «скорый помощник призывающим его» 27 , – недавно избавил его от напасти и беды. При этом рассказал происшествие, случившееся с ним 9 июня того же года, при проезде его из города Новосиля в свое селение ночью. Отъехав верст 20, он подвергался преследованию недобрых людей, которые хотели напасть на него с целью грабежа, если не более, и два раза настигали его, но он своим молитвенным призыванием Преподобного Тихона пред иконою его, всегда при нем находящеюся в разъездах, успел от них скрыться. Люди эти вскоре были пойманы и, преданны законному суду, между прочим, сознавались и в покушении ограбить оного помещика. У раки мощей г. Сухотин дал обет устроить лампаду над гробом и выслать письменное свидетельство о чудесном своем избавлении, что и не замедлил исполнить 28 . Высланное вместе с лампадою письменное свидетельство Сухотина о его спасении от нападавших на него, следующего содержания: «Я обещал Вам (заглавие на имя отца игумена) и дал обет угоднику Божию Тихону Калужскому чудотворцу описать чудесную его помощь и избавление меня, ямщика и мальчика от смерти. Девятого июня 1869 года, проезжая на почтовых из города Новосиля домой, часу в 1-м ночи, когда месяц стал уже примеркать, и проехав версты две от деревни Хворостинки, я в лощине обогнал пять человек, ехавших на тройке добрых лошадей, из лощины на изволок я велел ехать тише, но не проехали версты, как услыхали за собою погоню тех людей, которых обогнал – а потому я велел ямщику погонять лошадей, – хотя моя тройка были добрые лошади, но я уже проехал от города Новосиля около 20 верст и лошади утомились, а гнавшиеся за мной начали настигать так близко, что оглобли коренной их лошади несколько раз ударялись в тарантас. Видя неминуемую гибель, я вынул из сумки всегда мне сопутствующую св. икону Преподобного Тихона, полученную мною в благословение от обители, и призвал молитвенно на помощь Преподобного Тихона, злодеи мгновенно остановились. Я поблагодарил угодника Божия и проехав версты две, и не слыша погони, сказал ямщику ехать шагом. Едем и разговариваем, но не прошло четверти часа, как мы услышали, что злодеи снова скачут и погоня близка. Хотя ямщик и ударил по лошадям и погнал их, но лошади так утомились, проехавши 25 верст, что разбойники как раз нагнали нас с ужасным криком шумом, и угрозами и коренная злодеев тройка опять ударила несколько раз оглоблями в тарантас. Теперь смерть была явная! Но угодник Божий спас нас вторично; едва я вынул св. икону Преподобного Тихона, моля о помощи, как тройка злодеев мгновенно остановилась. Проскакавши версты две, мы увидали Войновскую почтовую станцию и поехали тише, благодаря угодника Божия Тихона, спасшего нам жизнь». |
|
|
