| Путь веры рассматривается как дорога, усеянная испытаниями, которые посылаются правоверным с целью их проверки. Они не должны терять мужества и падать духом, поскольку они должны учиться преодолевать себя и посланные им испытания, если они искренни в своей вере. Если они пострадают тем или иным образом, то должны помнить, что другие верующие, шедшие этим путем перед ними, тоже были ранены, но сохранили свою веру. Время перемены судеб посылается для испытания тех, кто верит, для того, чтобы Аллах мог сам отобрать достойнейших и мучеников для ислама (сура 3:139–140). Трудный путь ниспослан им, дабы испытать и проверить тех, кто истинно верит в Аллаха и его посланника: Чтоб испытанием очистить верных и нечестивых сокрушать. Иль вы надеялись, что в Рай войдете, когда Господь еще не распознал, кто, на Его пути сражаясь, устоял? (Сура 3:141–142) В другом месте Корана говорится о том, что верующие – это те, кто совершает добродетельные поступки, кто регулярно молится и проявляет милосердие и сострадание. Истинный мусульманин отмечен верой в единобожие Аллаха и ревностно следует по пути веры, расстилающемуся перед ним. Однако истинная вера – это гораздо больше. Правоверные организуют умму покорных Аллаху (сура 2:128). Коран называет их лучшими из людей (сура 3:110). Изначально человечество было создано как единый народ (сура 10:19), и только упрямое неверие большинства из них привело к тому, что род человеческий разделился на множество народов, враждебно относящихся к Богу. Однако умма тех, кто истинно верит, хотя и составляет меньшинство, должна оставаться самой прогрессивной группой мусульман, чья корпоративная преданность выражена исключительно одному Аллаху (сура 21:92). Стремление увидеть лик Аллаха, великого и невидимого Разумеется, Коран вкладывает в сущность истинной веры в Аллаха гораздо больше смысла. Истинную веру видно не только по благочестивым поступкам и подчинению воле Аллаха в целом, как написано в его Священной Книге. Элемент веры присутствует и в том, чего не видно. Надежда в конце концов удостоит верующего чести лицезреть его лик. Она должна вдохновить правоверного твердо придерживаться пути веры. |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление Мусульмане убеждены, что Коран есть Слово Божие, превосходящее все предыдущие откровения. Чтобы сохранять такую свою убежденность, им приходится постоянно оспаривать противоречащие этому утверждения их главного соперника, Библии. Нападки на Библию Критические выпады мусульман против Библии можно разделить на две основные категории: во-первых, речь идет о том, что текст Писания был изменен или сфабрикован; во-вторых, в христианское вероучение вкрались доктринальные ошибки, такие как вера в воплощение Христа, в единство ипостасей Троицы, а также концепция первородного греха (Waardenburg, 261–63). Восхваление изначальной Библии Как ни странно, но иногда Коран награждает иудейско-христианское Писание такими почетными титулами, как «книга Бога» (Аллаха), «Слово Бога», «свет и руководительство для людей», «[решение всех вопросов]», «[руководство и милосердие]» в путеводительство и как «книгаясная», «[освещение, просветление]» ( al-furqan ), «Евангелие, в котором — руководство и свет, и с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе», а также «руководство и увещание для богобоязненных» — Коран, сура 5:50/46 (Takle, 217). Коран призывает христиан заглянуть в их собственное Писание, чтобы узнать Божие откровение, предназначенное для них (Коран, сура 5:51/47). И даже сам Мухаммед в какой-то момент призывается поверить истинность своей проповеди по содержанию предыдущего божественного откровения иудеям и христианам (Коран, сура 10:94). Библия откладывается в сторону Эти восхваления Библии могут ввести в заблуждение, так как мусульмане спешат объявить, что Коран превосходит все предыдущие откровения, основываясь на исламской концепции развертывающегося откровения. Тем самым они рассчитывают доказать, что Коран есть исполнение и отмена менее полных откровений, таких как Библия. Один исламский богослов выражает эту общую убежденность следующим образом: хотя мусульманам и надлежит верить в Тору (Моисеев закон), Zabur (Псалмы Давида) и Injil (Евангелие), тем не менее, согласно «самым выдающимся богословам», эти книги в их нынешнем состоянии «искажены». Он продолжает: «Верить нужно в то, что Коран есть благороднейшая из книг […] Это последнее из нисшедших богоданных писаний, отменяющее все предшествующие книги […] Для Корана невозможно подвергнуться никакому изменению или искажению» (Jeffery, 126–28). И хотя это самый распространенный взгляд среди исламистов, многие мусульмане все же заявляют, что верят в святость и истинность ныне имеющейся Библии. Однако это, по большей части, только слова, так как они твердо уверены во вседостаточности Корана. Лишь очень немногие действительно брали в руки Библию. Против Ветхого Завета |
| Коран не является несравненной книгой, даже среди произведений на арабском языке. Как указывает исламист Ч.Дж.Пфандер (Pfander), «ни в коем случае нельзя считать всеобщим мнение непредвзятых арабистов, будто бы по своему литературному стилю Коран превосходит все остальные книги на арабском языке». Например, «кое-кто сомневается, действительно ли по красноречию и поэтике он превосходит такие литературные шедевры, как «Му’аллакат», «Макамат» или произведения Аль-Харири, хотя в мусульманских странах мало у кого достало бы храбрости высказать такое мнение» (Pfander, 264). Дашти же утверждает, что в Коране встречаются многочисленные грамматические огрехи. Он отмечает: «В Коране встречаются предложения, которые не имеют завершения и не вполне понятны без истолкования их в комментариях; иностранные слова, необычные арабские слова и слова, употребляемые в отличном от нормативного значении; прилагательные и глаголы, не согласованные по роду и числу; алогичные и грамматически некорректные местоимения, которые иногда не имеют обозначаемого; сказуемые, в рифмованных периодах нередко разлученные со своим подлежащим». Дашти продолжает: «Эти и другие языковые отклонения развязывают руки тем критикам, которые отрицают красноречие Корана» (Dashti, 48–49). Он приводит многочисленные примеры (Коран, суры 74:1; 4:160/162; 20:66/63; 2:172/177), один из которых встречается «в стихе 9 суры 49 (ol-Hojorat): «И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их» (Коран, сура 49:9/9). Арабский глагол, означающий «сражались», стоит во множественном числе, тогда как здесь должно быть двойственное число, как и у подлежащего «два отряда». Анис А. Шоррош перечисляет другие литературные изъяны в Коране. Например, для стиха Коран, сура 2:172/177 он указывает, что арабское слово Sabireen должно иметь форму Sabiroon, обусловленную его позицией в предложении. Точно так же Sabieen в Коране, сура 5:73/69, по-арабски было бы правильней, чем Sabitwn. Кроме того, Шоррош отмечает, что «есть грубые ошибки в арабском языке» Корана, сура 3:52/59 (Shorrosh, 199–200). Дашти насчитал свыше 100 отклонений от стандартных правил и конструкций арабского языка (Dashti, 50). При таких проблематичных его качествах Коран может быть чудом красноречия, но назвать его идеальным и непревзойденным нельзя. |
| Однако другим Мухаммед говорил, что им дозволено только четыре жены. Как может человек быть идеальным образцом нравственности и не следовать одному из основных законов, который сам и установил для других в качестве Божьего откровения? Ответ мусульман неубедителен. Дескать, Мухаммед получил «откровение», что Бог делает лично для него исключение, не распространяющееся больше ни на кого. Мухаммед ссылается на услышанные им слова Бога: «О пророк. Мы разрешили тебе твоими жёнами тех, которым ты дал их награду [...] и верующую женщину, если она отдала самое себя пророку, если пророк пожелает жениться на ней», однако сразу и уточняет – всё это «исключительно для тебя, помимо верующих» (Коран, сура 33:49/50). Более того, мусульмане считают (основываясь на словах Корана, сура 4:3, и других поучениях), что им дозволяется иметь неограниченное число наложниц, особенно из тех, кого они взяли как военную добычу. Это, несомненно, могучий стимул для воинской доблести. Далее, Мухаммед заявил о божественном освобождении себя от ещё одного закона, требующего отдавать каждой жене супружеский долг «по справедливости». Муж должен соблюдать в этом вопросе установленную для его жён очерёдность. Мухаммед же настаивал, что Бог разрешил ему обладать любой из жён, которую он захочет и когда захочет: «Ты можешь отсрочить той из них, кому ты желаешь, и дать приют той, кому желаешь и кого захочешь из тех, что ты отстранил» (Коран, сура 33:51). Но, по всей видимости, даже Бог вынужден был как-то вводить в рамки любовь Мухаммеда к женщинам. Ибо в конце концов тот получил откровение, гласящее: «После этого тебе не дозволяется больше женщины и [нельзя] заменять их другими жёнами, хотя бы тебя поражала их красота» (Коран, сура 33:52). Знакомство с фактами любвеобильности и непостоянства Мухаммеда заставляет удивляться, как можно видеть в нём пример нравственного совершенства и идеального мужа. Стиль обращения с женщинами. Коран и предание Хадис отводят женщине статус низшего существа. Превосходство мужчин выводят непосредственно из предписаний Корана. Как уже отмечалось, мужчина может завести до четырёх жён (многожёнство), но женщине нельзя иметь несколько мужей. В суре 2 мужчине открыто предоставляется право разводиться со своими жёнами, однако женщинам в равных правах отказано: «Мужьям над ними – степень [преимущества]» (Коран, сура 2:228). |
| Ответ мусульман неубедителен. Дескать, Мухаммед получил «откровение», что Бог делает лично для него исключение, не распространяющееся больше ни на кого. Мухаммед ссылается на услышанные им слова Бога: «О пророк, Мы разрешили тебе твоими женами тех, которым ты дал их награду […] и верующую женщину, если она отдала самое себя пророку, если пророк пожелает жениться на ней», однако сразу и уточняет — все это «исключительно для тебя, помимо верующих» (Коран, сура 33:49/50). Более того, мусульмане считают (основываясь на словах Корана, сура 4:3, и других поучениях), что им дозволяется иметь неограниченное число наложниц, особенно из тех, кого они взяли как военную добычу. Это, несомненно, могучий стимул для воинской доблести. Далее, Мухаммед заявил о божественном освобождении себя от еще одного закона, требующего отдавать каждой жене супружеский долг «по справедливости». Муж должен соблюдать в этом вопросе установленную для его жен очередность. Мухаммед же настаивал, что Бог разрешил ему обладать любой из жен, которую он захочет и когда захочет: «Ты можешь отсрочить той из них, кому ты желаешь, и дать приют той, кому желаешь и кого захочешь из тех, что ты отстранил» (Коран, сура 33:51). Но, по всей видимости, даже Бог вынужден был как-то вводить в рамки любовь Мухаммеда к женщинам. Ибо в конце концов тот получил откровение, гласящее: «После этого тебе не дозволяется больше женщины и [нельзя] заменять их другими женами, хотя бы тебя поражала их красота» (Коран, сура 33:52). Знакомство с фактами любвеобильности и непостоянства Мухаммеда заставляет удивляться, как можно видеть в нем пример нравственного совершенства и идеального мужа. Стиль обращения с женщинами Коран и предание Хадис отводят женщине статус низшего существа. Превосходство мужчин выводят непосредственно из предписаний Корана. Как уже отмечалось, мужчина может завести до четырех жен (многоженство), но женщине нельзя иметь несколько мужей. В суре 2 мужчине открыто предоставляется право разводиться со своими женами, однако женщинам в равных правах отказано: «Мужьям над ними — степень [преимущества]» (Коран, сура 2:228). |
| У мусульман зачастую проявляется менее благоприятное отношение к Ветхому Завету, который, как они полагают, был искажен учителями закона. Обвинения включают в себя: сокрытие Слова Божиего (Коран, сура 2:39/42; 3:64/71), искажение в своих книгах слов и смысла Писания (Коран, сура 3:72/78; 4:48/46), неверие во все части Писания одновременно (Коран, сура 2:79/85) и незнание, чему в действительности учит их собственное Писание (Коран, сура 2:73/78). Эту критику мусульмане распространяют и на христиан. Из-за неоднозначности в утверждениях Корана мусульмане придерживаются различных (иногда противоречащих друг другу) взглядов на Библию. Например, известный исламский реформатор Мухаммед Аб- дух (Abduh) пишет: «Библия, Новый Завет и Коран — это три согласующиеся книги; религиозные люди изучают все три и равно уважают их. Таким образом, божественное учение завершено, и истинная религия сияет в веках» (Dermenghem, 138). Еще один мусульманский автор пытается гармонизировать три великие мировые религии так: «иудаизм сосредоточен на Справедливости и Праведности; христианство — на Любви и Милосердии; ислам — на Братстве и Мире» (Waddy, 116). И все же наиболее типичный для мусульман подход к данной теме иллюстрируется комментарием исламского апологета Аджиджолы: «Первые пять книг Ветхого Завета отнюдь не совпадают с изначальной Торой, но части Торы были переплетены с другими повествованиями, написанными человеческими существами, и исконное наставление Господа теряется в этой трясине. Точно так же, Четвероевангелие Христа не есть то изначальное благовествование, которое пришло от пророка Иисуса […] изначальное и вымышленное, божественное и человеческое настолько смешались, что пшеницу невозможно отделить от плевелов. Факт состоит в том, что изначальное Слово Божие не сохранено ни иудеями, ни христианами. Коран, с другой стороны, сохранен полностью, и ни йота, и ни одна черта не может быть изменена или убрана из него» [Ajijola, 79]. Эти обвинения снова приводят нас к исламской доктрине tahrif , то есть искажения иудейско-христианского Писания. Исходя из некоторых процитированных выше стихов Корана и, что важнее, из своей малой защищенности перед фактическим содержанием других писаний, исламские богословы в целом выработали два ответа. По словам Назир-Али, «ранние мусульманские комментаторы (например, аль-Табари и ар-Рази) были убеждены, что искажение сводится к tahrif bi’al ma’ni , то есть к искажению смысла текста без изменения самого текста. Постепенно доминирующей стала концепция tahrif bi’al-lafz , то есть искажения самого текста» (Nazir-Ali, 46). Такого мнения придерживались испанские богословы ибн Хазм (Hazm) и аль-Бируни. |
| Против Ветхого Завета. У мусульман зачастую проявляется менее благоприятное отношение к Ветхому Завету, который, как они полагают, был искажён учителями закона. Обвинения включают в себя: сокрытие Слова Божьего (Коран, сура 2:39/42; 3:64/71), искажение в своих книгах слов и смысла Писания (Коран, сура 3:72/78; 4:48/46), неверие во все части Писания одновременно (Коран, сура 2:79/85) и незнание, чему в действительности учит их собственное Писание (Коран, сура 2:73/78). Эту критику мусульмане распространяют и на христиан. Из-за неоднозначности в утверждениях Корана мусульмане придерживаются различных (иногда противоречащих друг другу) взглядов на Библию. Например, известный исламский реформатор Мухаммед Абдух (Abduh) пишет: «Библия, Новый Завет и Коран – это три согласующиеся книги; религиозные люди изучают все три и равно уважают их. Таким образом, божественное учение завершено, и истинная религия сияет в веках» (Dermenghem, 138). ещё один мусульманский автор пытается гармонизировать три великие мировые религии так: «иудаизм сосредоточен на Справедливости и Праведности; христианство – на Любви и Милосердии; ислам – на Братстве и Мире» (Waddy, 116). И всё же наиболее типичный для мусульман подход к данной теме иллюстрируется комментарием исламского апологета Аджиджолы: Первые пять книг Ветхого Завета отнюдь не совпадают с изначальной Торой, но части Торы были переплетены с другими повествованиями, написанными человеческими существами, и исконное наставление Господа теряется в этой трясине. Точно так же. Четвероевангелие Христа не есть то изначальное благовествование, которое пришло от пророка Иисуса [...] изначальное и вымышленное, божественное и человеческое настолько смешались, что пшеницу невозможно отделить от плевелов. Факт состоит в том, что изначальное Слово Божье не сохранено ни иудеями, ни христианами. Коран, с другой стороны, сохранен полностью, и ни йота, и ни одна черта не может быть изменена или убрана из него [Ajijola, 79]. Эти обвинения снова приводят нас к исламской доктрине tahrif, то есть искажения иудейско-христианского Писания. Исходя из некоторых процитированных выше стихов Корана и, что важнее, из своей малой защищённости перед фактическим содержанием других писаний, исламские богословы в Целом выработали два ответа. По словам Назир-Али, «ранние мусульманские комментаторы (например, аль-Табари и ар-Рази) были убеждены, что искажение сводится к tahrif bi’al ma " ni, то есть к искажению смысла текста без изменения самого текста. Постепенно доминирующей стала концепция tahrif bi " al-lafz, то есть искажения самого текста» (Nazir-Ali, 46). Такого мнения придерживались испанские богословы ибн Хазм (Hazm) и аль-Бируни. |
| Прелюбодеяние запрещено, поскольку постыдные и греховные деяния открывают путь другим грехам. Покушение на чужую жизнь, за исключением случаев, имеющих полное основание для него, также запрещено, поскольку Аллах сделал жизнь священной (сура 17:32–33). Отрубание конечностей предписано в качестве наказания за воровство (сура 5:41). Ничто на свете не может служить предметом поклонения наряду с Аллахом, это совершенно справедливо приведет идолопоклонника в ад (сура 17:39). В Коране мы найдем и третью заповедь, в которой говорится, что поскольку имена Аллаха являются самыми прекрасными из всего существующего, то тот, кто посмеет осквернить их, будет наказан (сура 7:180). В Коране также упоминается и установление священного дня отдохновения для иудеев, дня, который необходимо строго соблюдать и который они склонны нарушать (сура 7:163). Говорить ложь – безнравственно (сура 51:10). А десятая заповедь звучит так: И не желайте вы тех благ, которыми Господь одних из вас перед другими наделил. Мужчине надлежит все то, что он заслужит, и женщина получит то, что должно ей. Себе ж щедрот вы испросить должны у Бога. Господь, поистине, о всякой вещи знающ! (Сура 4:32) В современном мусульманском обществе шариат относится в основном к предписанным ритуалам, охватывающим каждый аспект поведения мусульман. Он означает гораздо больше, чем простое послушание ниспосланным законам, он содержит в себе стандарты этики и детально регламентирует религиозную, социальную, политическую и бытовую жизнь последователей ислама. И тем не менее в первую очередь он занимается внешними формами и предписаниями. Например, слово адаб наиболее часто используется для определения более тонких деталей поведения и знаков внимания между мусульманами и их единоверцами. Так, необходимо всегда приветствовать своего собрата по вере словами ас-саламу алайкум – «да будет с Вами мир». Ответ должен звучать так же. Шариат включает в себя и этикет, которому необходимо следовать при общении или ведении дел с немусульманами. |
| Существует более глубокая и фундаментальная философская проблема. В конечном счёте у Бога вообще не оказывается (познаваемой) сущности, природы, в которой можно было бы различить три Его ипостаси, три центра сознания (см. троица). Такая философская позиция называется °номинализмом. Бог есть абсолютная воля, а абсолютная воля должна быть абсолютно единой. Множественность воли (личности) сделала бы невозможной абсолютное единство. А мусульмане убеждены, что Бог абсолютно един (что следует как из откровения, так и из рассуждения). Рассуждение подсказало Мухаммеду, что единичное предшествует множественному. Как несколькими столетиями раньше сформулировал Плотин (205–270), все множественные сущности состоят из единичных. Единичное есть высшее во всём сущем. Такой неоплатонический образ мыслей логически ведёт к отрицанию того, что для Бога возможна множественность Его ипостасей. Поэтому, в силу самой этой философской приверженности той разновидности неоплатонизма, которая доминировала в Средневековье, исламские представления о Боге кристаллизовались в непреклонную идею Его единства, не допускающую каких бы то ни было отклонений в сторону учения о Троице. Такой жёсткий монотеизм не всегда полностью совместим с собственными мусульманскими представлениями о разграничении аспектов Бога. Исламские учёные, основываясь на определённых утверждениях Корана, проводят некие разграничения в единстве Бога. Например, мусульмане верят, что Коран есть вечное Слово Божье. В суре 85 сказано: «[но нет, это преславный Коран, записанный на скрижалях сохраняющихся! [на небесах]]» (Коран, сура 85:21–22). А в суре 43 мы читаем: «Мы сделали её арабским Кораном, – может быть, вы уразумеете! Он находится в матери книги у Нас, вознесён, мудр!» (Коран, сура 43:2–3/3–4; ср. сура 13:39/39). Этот существующий в вечности оригинал книги служит эталоном для земной книги, которую мы знаем как Коран. Как настаивают мусульмане, истинный Коран на небесах – несотворенный, он в совершенстве выражает мысль Бога. Однако они признают, что Коран не тождественен сущности Бога. Некоторые мусульманские учёные даже проводят параллель между Кораном и представлениями ортодоксальных христиан о Христе как божественном Слове (Logos) (см. Христос: божественная сущность). Как сказал о Коране профессор Юсуф К. Ибиш (Ibish), «это не книга в обычном смысле слова, и её нельзя сравнивать с Библией, будь то с Ветхим или Новым Заветом. Это выражение Божьей Воли. Если вы захотите сравнить её с чем-либо в христианстве, то вы должны сравнивать её с Самим Христом». Он продолжает: «Христос был выражением Божества среди людей, откровением Божьей Воли. Именно это и представляет собой Коран» (Waddy, 14). |
| Мусульманские историки описали процесс составлений Корана. Согласно мусульманской традиции, архангел Гавриил в течение двадцати трех лет слово в слово диктовал; Мохаммаду различные фрагменты Корана (25:32; 17:106). После каждого такого случая пророк пересказывал слова откровения присутствующим (слово «Коран» означает «читать вслух»). Многие из правоверных запомнили эти части Корана, поскольку их не раз приводили в размышлениях и использовали в публичных богослужениях. Особенно это касается коротких мекканских сур. Предание утверждает, что писцы Мохаммада записывали откровения на «клочках бумаги, камнях, пальмовых листьях, лопатках, ребрах и обрывках кожи». В сражении при Йамаме (633г.) 66 примерно через год после смерти Мохаммада, погибли многие из тех, кто мог пересказывать Коран по памяти (хафизы). Некоторые из сотоварищей Мохаммада, главным образом по указанию Умара, который позже стал вторым калифом ислама, начали «собирать» Коран, опасаясь его забвения. Выполнение этой задачи было поручено Заиду ибн Табиту, одному из наиболее доверенных летописцев Мохаммада. Согласно свидетельству Заида, «весь Коран был записан еще при жизни пророка, но пока он не был ни собран воедино, ни приведен в порядок» 67 . Коран немного короче Нового Завета. Он разделен на 114 глав неравной длины, называемых сурами. Восемьдесят шесть глав были открыты Мохаммаду в Мекке и двадцать восемь – в Медине. Каждая глава разделена на стихи (айаты). Три самые короткие суры имеют по три стиха каждая (103,108 и 110), в то время как сура 2, самая длинная, разделена на 286 айатов. Каждая сура (за одним исключением) начинается с фразы «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!». Каждая сура имеет название, которое часто происходит от слова или фразы из этой главы (например, «Корова», «Йунус», «Смоковница», «Нахмурился»). Однако в большинстве случаев эти названия не определяют тему всей главы. Несколько необычная особенность Корана заключается в том, что в расположении сур отсутствует хронологический или логический порядок. Вообще-то суры расположены согласно их длине, за исключением первой, которая представляет собой короткую вводную молитву. В итоге суры оказались расположенными «в обратном хронологическом порядке, поскольку самая длинная – последняя – сура находится в начале, в то время как самая короткая и наиболее ранняя помещена последней. Большинство длинных сур включает в себя айаты, которые относятся к различным периодам пророческой миссии Мохаммада, затрудняя, таким образом, точную датировку сур или их частей. Известный мусульманский ученый Али Дашти утверждает, что, «к сожалению, Коран был плохо отредактирован и обладает очень сложной композицией» 68 . Однако большинство консервативных мусульман отстаивает именно такую систематизации Корана 69 . |
|
|
