| В похвальном слове ростовскому кн. Василию Константиновичу, включенном в Лаврентьевскую летопись, о гибели В. К. на р. Сить не сообщается. Между тем позднее источник отмечает, что в числе князей Сев.-Вост. Руси, переживших нашествие Батыя, был сын В. К.- блгв. кн. Василий, к-рый заменил отца на ярославском столе. Косвенное известие о смерти В. К. есть в рус. редакции Хронографа 1512 г., а также в устюжских летописцах, отметивших смерть вел. кн. Георгия «з детми и братаничи» (ср.: ПСРЛ. Т. 22. Ч. 1. С. 401; Т. 37. С. 30, 69). Прямые данные о гибели В. К. сохранились в ряде более поздних древнерус. летописей. Сообщение о том, что В. К. «убиша... на Сите с великим князем Юрьем Всеволодичем», имеется в Летописной редакции родословных книг 40-х гг. XVI в., дошедшей в составе одного из ранних списков Воскресенской летописи (РИИР. Вып. 2. С. 28). Этот текст читается и в др. частных списках рус. родословных книг XVI-XVIII вв. (РГБ. Ф. 256. Рум. 349. Л. 105-105 об.; РГАДА. Ф. 181. РО МГАМИД. 67/90. Л. 39 и др.). Краткая биография В. К. вошла в составленное в сер. XVI в. родословие ярославских князей (РГБ. Ф. 256. Рум. 349. Л. 105; РИИР. Вып. 2. С. 27, 101 и др.), в «Государев родословец» 1555 г. и Бархатную книгу 1686 г. О церковном почитании В. К. в древности сведений нет. По-видимому, одна из причин состоит в том, что его тело не было найдено на месте битвы (в отличие от останков вел. кн. Георгия и ростовского кн. Василия Константиновича). Кроме того, во 2-й пол. XIII - сер. XV в. (до 1462/63) в Ярославском княжестве правили представители др. династии - потомки блгв. кн. Феодора Ростиславича Чёрного, 1-м браком женатого на внучке В. К. Марии Васильевне. Упоминание в источниках В. К. появилось лишь в связи с обретением в 1501 г. в ярославском Успенском соборе мощей его сыновей. Однако ко 2-й четв. XVI в. имя В. К. исчезло из памяти настолько, что иером. Пахомий в написанном между 1526 и 1533 гг. Житии блгв. князей Василия и Константина называл их отцом вел. кн. Всеволода (Димитрия) Юрьевича Большое Гнездо, к-рый был дедом В. К. В компилятивной редакции Жития блгв. кн. Феодора Чёрного сер. XVII в., одним из источников к-рой была «Книга степенная царского родословия», происхождение супруги ярославского князя (внучки В. К.) определено верно. Поэтому можно предполагать, что кн. Всеволод, упоминаемый в стихире 6-го гласа службы на обретение мощей св. князей Василия и Константина («ветви сущия Всеволода преблаженнаго» - Минея МП. Июнь. Ч. 1. С. 236) и в кратком житии князей под 8 июня («самобратия суть, рода от благоверная князя Всеволода преблаженнаго» - «Алфавит русских святых» мон. Ионы (Керженского) (1807-1811) (ЯИАМЗ. 15544. Л. 145)), есть не кто иной как В. К. |
| И.С. Державин. Степенная книга, как литературный памятник. Принимая во внимание общий характер исторической стороны «Степенной книги», участие в ее редактировании митрополита, а также – ряд статей, характерных для общерусского митрополичьего свода, – референт приходит к мысли о тождестве «Степенной книги» с тем общерусским летописным сводом, одна из редакций которого названа Владимирским полихроном 2 . Главнейшими деятелями по составлению того памятника, который в редакции митрополита Макария назван Книгой Степенной царского родословия, – являются: митрополит Петр, редактор общерусского митрополичьего свода 1305 года, митрополит Киприан, митрополит Фотий, редактор Владимирского полихрона 1423 года и, наконец, Макарий; ближайшими сотрудниками последнего были – протопоп Сильвестр и Василий, в иночестве Варлаам. Н.И. Петров . Первый (малорусский) период жизни и научно-философского развития Г.С. Сковороды. Референт поставил себе целью по возможности точнее восстановить всю хронологическую последовательность малороссийского периода жизни Сковороды, как до сих пор мало известного и отметить те влияния, которые более всего способствовали надлежащей формировке настроения и миросозерцания нашего философа. Киевской духовной академии, верной заветам Феофана Прокоповича (политические и философские курсы, слушанные Сковородой у Георгия Конисского) . Сковорода учился в то врея, которое обыкновенно называют эпохой возрождения классицизма в России. Завершив свое обучение в академии, Сковорода вышел из нее в 28 лет, – тот возраст, когда у человека складываются прочные убеждения на всю жизнь. Внимательное чтение классических авторов наложило весьма яркую печать на все миропонимание и настроение Сковороды и он стал самым видным представителем возрождения классицизма и философии в России, применяя древне-классические и философские начала к русской народности и истинам православной веры. А.К. Бороздин. О задачах изучения древнерусской литературы. Напомнив выставленную М. Мюллером схему развития всякой науки (собирание фактов, классификация, общие законы), референт нашел, что изучение древнерусской литературы вообще находится лишь на первой ступени научного развития, т. е. в периоде собирания материала. Перед нами литературная статика, но нужна разработка литературной динамики: собирая кирпичи (что необходимо), следует помнить, для чего они собираются, какое здание хотят строить, в противном случае собирание кирпичей совсем безцельно. Мнение, что надо дорожить всем писанным, так как мало материала, неправильно: нужно иметь научное мужество объявить, что мы литературы не знаем, а не выдавать за литературу совсем не литературный материал. При выборе того или иного материала следует обращать внимание на присутствие волевого элемента, на воздействие писателя, на среду – и тогда в компетенцию истории литературы войдут лишь те произведения, в которых слово есть орудие воздействия на общественное сознание (публицистика, проповедь , поэзия). |
| ИСССР .................... История СССР КСИА ...................... Краткие сообщения Института археологии АН СССР КСИИМК................. Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР КСИС ...................... Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР Летоп. ИФОНУ……. Летопись Историко-филологического общества при Новороссийском университете (Одесса) ЛЗАК........................ Летопись занятий постоянной Историко-археографической комиссии АН ЛХ ............................ Летописи и хроники: Сборник статей НПЛ ......................... Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов/Под ред. А.Н. Насонова. Μ., Л., 1950 О И ДР .................... Общество истории и древностей Российских при Московском университете ОЛДП ...................... Общество любителей древней письменности ПалСб ..................... Палестинский сборник ПБЭ ......................... Православная богословская энциклопедия ПДЛ…………………. Памятники древнерусской литературы ПДП…………………. Памятники древней письменности ПДПИ……………….. Памятники древней письменности и искусства ПЛ ............................ Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко ПЛДР……………….. Памятники литературы Древней Руси ПМПДУ…………….. Пам’ятка мови та письменства ПОВИ ...................... Проблемы отечественной и всеобщей истории ПрибТвор................ Прибавления к изданию творений св. отцев в русском переводе ПрМ ......................... Православная мысль ПрОб ....................... Православное обозрение ПРП ......................... Памятники русского права ПрПалСб ................ Православный палестинский сборник ПрСоб ..................... Православный собеседник, издаваемый при Казанской духовной академии ПСРЛ ...................... Полное собрание русских летописей: Т. 1: Лаврентьевская летопись. Л., 1928; Т.2: Ипатьевская летопись. СПб., 1908; Т.4: Новгородская четвертая летопись. Пг., 1915. Ч. 1; Т. 5: Псковские и Софийские летописи. СПб., 1851 (перепеч.: Düsseldorf, 1973); Т.7: Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856 (перепеч.: Düsseldorf, 1973); Т.9: Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновской летописью. СПб., 1862; Т.21: Книга степенная царского родословия. СПб., 1908–1910. 4.1–2 (перепечат.: Vaduz, 1971) |
| Католичество принесли на Кавказ миссионеры в XIV в. Его принимали в основном адыг. владетели. В 1-й пол. XV в. в регионе был католич. архиепископ и 2 епископа, действовали католич. церкви и мон-ри. В XVI в. необходимость борьбы с Крымским ханством приводит к развитию военно-политических контактов адыгов с Россией. Приезжающие князья вместе со своими людьми принимают св. Крещение. Никоновская летопись упоминает, что в 1552 г. царь Иоанн IV «черкаских князей отпустил по их челобитию в Черкасы, и крест государю целовали на том, что им со всею землею черкаскою служити государю до своего живота: куды их государь пошлет на службу, туда им ходити», в 1555 г. приехали «из Черкас князи черкаские Сибок-князь да брат его Ацымгук князь Жаженьские, Черкаские государи, да Тутарык-князь, Езъболуев княжей сын; да с Сибоком-князем приехал сын его Кудадик, а людей с ними их полтораста человек. ...И били челом князи Черкаские ото всей земли Черказкие, чтобы государь пожаловал, дал им помочь на Турского городы и на Азов, и на иные городы и на Крымского царя, а они холопи царя и великого князя и з женами и з детми во векы» (ПСРЛ. Т. 13. 1-я пол. С. 259). В 1557 г. вновь «приехали князи черкаские» (Там же. С. 283-284). В 1559 г. «приехали из Черкас ко царю великому князю Темирюковы княжиа дети болшово князя из Кабарды Булгерук Мурза да Салнук Мурза бити челом, чтобы государь их жаловал, своих холопей и оборонь учинил от Шевкалского государя» (Там же. Т. 13. 2-я пол. С. 312). «По лете же едином послал государь с воеводами своими попов християньских в Черкасы Карбатиньские по умолению их, яко хотяху креститеся» (Книга степенная царского родословия//ПСРЛ. Т. 21. 1-я пол. С. 672). Летописи являются единственными источниками, по к-рым можно судить о деталях русско-адыг. переговоров. Речь шла о защите от набегов крымских татар. Связи адыгов с Русью устанавливались через ногайских правителей, ориентировавшихся на Русь. Обращение адыгов к Москве не означало их немедленного вхождения в состав России. Включение адыгов в российскую административно-политическую систему началось только после окончания Кавказской войны (1817-1864). |
| — Может быть, новое имя связано с каким-то чудом? — А вот о чудотворности этой иконы на протяжении всего XVII века нет никаких свидетельств, хотя о других иконах этого города, к примеру, о Владимирской или Казанской, документальных ранних сказаний сохранилось много. При этом известно, что она была в Торопце очень почитаема, ее выносили во время захватнических войн, в периоды осады городка. Возможно, что в силу этого история иконы сегодня, к сожалению, и подвергается стольким трактовкам. К примеру, в аннотации к Торопецкой иконе в храме в Княжьем Озере ее, согласно одному из популярных преданий, вдруг возводят к XIII веку, к временам Александра Невского. Якобы когда Александр Невский венчался в Торопце с юной дочерью полоцкого князя — Брячиславой, в приданое дали эту выносную икону. Но это невозможно: почитаемую в городе двустороннюю икону на рукояти, которую выносили на крестные ходы, икону, которая должна стоять только в храме, где за престолом для нее сделано специальное углубление, не могли запросто взять из Полоцка и благословить ею на брак молодых! Это настолько антилитургическое предание, что все явно придумано с целью удревнить Торопецкую икону. На самом деле в те времена молодых благословляли небольшими иконами с образами Христа и Богоматери, как это всегда на Руси происходило до начала XX века. Никогда в приданое не отдавался городской палладиум — священный талисман. — Популярное предание о свадьбе князя Невского тоже родилось неспроста. Может быть, в сбереженных от разорения церковных книгах оказались неизвестные музейной и исторической науке свидетельства? — Наоборот! У нас есть очень известный памятник того периода, так называемая «Степенная книга царского родословия», написанная во времена царя Ивана Грозного, в которой учтено родство всех князей и всех бояр, откуда они происходят. Там и весь род Рюриковичей прослеживается. Вот в этой-то книге есть как рассказы о чудотворной иконе Богоматери Полоцкой, так и о венчании Александра Невского в Торопце. И эти рассказы никак между собой не связаны. Ученые склонны верить не преданию, а достоверному документу XVI века. |
| На это же косвенно указывает и то обстоятельство, что архиеп. Вассиан II (Санин) , несомненно знавший К., в своем Житии прп. Пафнутия (1-я четв. XVI в.) не назвал К. среди «древних» учеников прп. Пафнутия (Иосиф Волоцкий, Иннокентий и Исаия), рассказы которых послужили источниками Жития ( Кадлубовский А. П. Житие прп. Пафнутия Боровского, написанное Вассианом Саниным//Сб. Ист.-филол. об-ва при Ин-те кн. Безбородко. Нежин, 1899. Т. 2. Отд. 2. С. 125). Как сообщается в Житии К., прп. Пафнутий «зело любя его за его смирение, и послушание, и за великиа труды его» (Древнерус. патерики. 1999. С. 213). Согласно Житию К., уже при жизни прп. Пафнутия К. сблизился со своим сверстником прп. Иосифом Волоцким: видя строгое соблюдение им устава, К. «прилепися к нему духовною любовию о Христе». Прп. Иосиф поведал К. о своем замысле создать общежитийный мон-рь. К. поддержал Иосифа, ответив: «Бог и Пречистыя Богородица твой помысл делом соврьшит, и яз с тобою же» (Там же. С. 214). Не исключено, что в Пафнутиевом мон-ре К. познакомился с прп. Даниилом Переяславским, к-рый также происходил из среды мелких или средних переяславских вотчинников. Согласно «Книге степенной царского родословия» , составленной на рубеже 50-х и 60-х гг. XVI в. учеником прп. Даниила протопопом Андреем (впосл. митрополит всея Руси Афанасий ), Даниил прибыл в Боровскую обитель вскоре после смерти ее основателя, т. е. ок. 1477 г. (Степенная книга. 2008. С. 328), когда К. еще находился там. После кончины прп. Пафнутия К. недолго оставался в Боровской обители. В результате конфликта прп. Иосифа, возглавлявшего Боровский монастырь в 1477-1479 гг., с большинством братии К. покинул Боровск; придя в 1479 г. в основанный прп. Иосифом Волоколамский монастырь, он стал одним из первых его насельников. В обители прп. Иосифа К. вел суровую аскетическую жизнь. По сообщению Жития К., святой «возложи на собя пансыр под свитку, на наго тело, и пекий хлебы на братию. Правило же его бысть в келье - 6000 молитов Исусовых и тысяща поклонов. |
| Первоначальный текст Пространной редакции «Задонщины» наряду с данными синодиков и текстом Пространной редакции Летописной повести использовались как источники при написании «Сказания о Мамаевом побоище». Судя по отразившимся в нем историческим и географическим реалиям и терминологии, оно не могло быть написано ранее сер. 80-х гг. XV в. В основу текста «Сказания...», как считают мн. исследователи, был положен несохранившийся источник XV в. А. А. Шахматов предложил называть его «Словом о Мамаевом побоище». Ранние списки Киприановской редакции «Сказания...» сохранились в составе Никоновского летописного свода 20-х - сер. 30-х гг. XVI в., созданного под наблюдением Московского митр. Даниила ( Клосс Б. М. Никоновский свод и рус. летописи XVI-XVII вв. М., 1980. С. 127-128), и списка тех же лет из историко-лит. сборника, принадлежавшего еще одному постриженику Иосифо-Волоколамского монастыря - Дионисию (Лупе) Звенигородскому. История К. б. также нашла отражение в таких крупных памятниках, как Хронограф Русской редакции (20-е гг. XVI в.), «Книга Степенная» царского родословия (нач. 60-х гг. XVI в.) и Лицевой летописный свод (посл. четв. XVI в.). «Сказание о Мамаевом побоище» было наиболее популярным произведением о К. б., оно переписывалось, редактировалось и пополнялось новыми сюжетами вплоть до XIX в. Этот источник имеет неск. лицевых списков XVII-XVIII вв. Из числа почти 200 текстов «Сказания...» исследователи выделяют Основную, Киприановскую (т. н. Распространенную), Летописную и др. редакции, каждая из к-рых имеет по неск. вариантов (вопрос об их текстуальном взаимоотношении до конца не решен, т. к. выявлены, описаны и изданы далеко не все их оригинальные списки и варианты). Эти редакции преимущественно были созданы до нач. XVII в. В XVII в. были созданы новые редакции «Сказания о Мамаевом побоище» - напр., в составе летописца кн. И. Ф. Хворостинина (сер. XVII в.), Синопсиса Иннокентия (Гизеля) (не ранее 1681) и сборника Пантелеймона Кохановского (1681); две последние редакции сначала бытовали в Киево-Печерской лавре. В печатных изданиях о К. б. впервые упоминалось в Житии прп. Сергия Радонежского (1642) и «Киевском Синопсисе» архимандрита Киево-Печерской лавры Иннокентия (Гизеля), к-рый впервые опубликовал текст «Сказания о Мамаевом побоище» (1680/81). Предпосылки, подготовка и ход К. б. |
| Перу И. принадлежит наиболее полная редакция Жития св. кн. Александра Ярославича Невского, написанная в 1591 г. по благословению патриарха св. Иова. К Житию присоединено описание 3 чудес (первое - 1572 г.), в нек-рых списках добавлено видение, относящееся также к 1572 г., о к-ром рассказал автору инок владимирского Рождество-Богородицкого мон-ря Антоний. Редакция И. сохранилась в значительном количестве списков, в т. ч. в составе «Книги степенной царского родословия» (РГАДА. Ф. 381. 346, 1594 г.). Как показал А. В. Сиренов, ок. 1589 г. в связи с учреждением в России Патриаршества И. составил особую редакцию Степенной книги. Работу над текстом Степенной книги архиерей продолжил позднее. Редакция И. дошла в значительном количестве списков; возможно, целью автора было создание образцового текста (см.: Сиренов. 2007. С. 267-314, 488-495). И. является составителем нового собрания сочинений прп. Максима Грека , старший список этого собрания дошел в 2 рукописях кон. XVI в.: РГБ. Егор. 869 и ГИМ. Увар. 310 (более поздние списки: РГБ. Егор. 207, кон. XVI - нач. XVII в.; ГИМ. Увар. 166, нач. XVII в.; РГБ. Унд. 490, 3-я четв. XVIII в.). Собрание состоит из 82 глав, в него впервые включены послания прп. Максима Ф. И. Карпову и Николаю Немчину против католицизма и астрологии. Кроме того, список собрания трудов прп. Максима, составленного митр. Иоасафом , содержит вкладную запись И. в Рождество-Богородицкий мон-рь от 5 нояб. 1600 г. (ГИМ. Увар. 309. Л. 4-117; см.: Синицына. 1977. С. 227-228). По мнению Н. Н. Покровского , И. принадлежал Сибирский сборник, содержащий наиболее полный свод материалов судебного процесса над прп. Максимом (Судные списки Максима Грека и Исака Собаки/Изд. подгот.: Н. Н. Покровский. М., 1971. С. 17-18). Известны 22 рукописи, написанные по заказу И. Все рукописи - четьи книги. Как сообщается в пространных вкладных записях, кодексы писались не с одного списка, но с разных «добрых переводов». Большая часть книг (в т. ч. Степенная книга и собрание сочинений прп. Максима) была пожертвована И. Рождество-Богородицкому монастырю. |
| Следовательно, автор был или послушник преподобного, ученик его по которой-нибудь из обителей (Горицкой или Даниловой), или же духовный сын его из не-монахов. Последнее возможно в виду того передаваемого в Житии факта, что преподобный Даниил был выдающимся, популярным духовником мирян. Второму предположению, что автор Жития был только духовный сын подвижника, а не монах одной из двух названных обителей, нужно отдать решительное предпочтение. В одной из последних глав Жития – в «Повести чудной» автор представляет себя слушателем Даниила: «поведа же некогда нам чюдну повесть» (стр. 67, ср. 68). Краткое же Сказание передает, что святой поведал свой таинственный рассказ «приходящим к нему человеком пользы ради» (Степ. II, 231), т.е. приходящим на исповедь к подвижнику, духовным его детям 6 . В недавнее время в связи с изучением Степенной книги достаточно твердо установлено мнение, что автором Жития преподобного Даниила и составителем Степенной, или, по крайней мере, одним из главных ее составителей, был Андрей-Афанасий, упомянутый выше. Разумеем исследование г. Пл. Гр. Васенко, «Книга Степенная царского родословия и ее значение в древнерусской исторической письменности», стр. 204–212, а также рецензии на это исследование 7 . Отсылая читателя к указанным страницам книги г. Васенко, мы считаем своим долгом отметить здесь, что такое мнение об авторе изучаемого Жития вовсе не является новостью. Еще в 1863 г. оно было высказано А.И. Свирелиным (тогда священником) в брошюре «О начале и устроении Переславского Данилова монастыря» (стр. 80–85) и повторено в его «Житии преп. Даниила», Изд. 2-ое. Пересл.-Залесский 1894 г., стр. 36, прим., 49 и след. Это мнение провинциального исследователя, к сожалению, осталось, по-видимому, неизвестным г. Васенко, по крайней мере, в его книге не отмечено; не было оно известно и прежним ученым, занимавшимся Житием преподобного Даниила. Приведем те немногочисленные и отрывочные биографические данные об Андрее-Афанасии, которые сохранились в источниках и которые относятся к периоду его жизни до митрополитства, когда он мог писать Житие преподобного Даниила. |
| В в. Степенная книга дополнялась, создавались ее продолжения. Так была составлена степень, посвященная правлению сына Ивана Грозного Федора Ивановича. В некоторых списках Степенная книга соединялась с произведениями, посвященными всемирной истории, становясь таким образом частью своеобразных сводов по всемирной истории. Тот авторитет, которым пользовалась Степенная книга у своих читателей, выразился и в том, что, в частности, старообрядцы использовали ее в своих канонических спорах с официальной церковью. Вплоть до В. Н. Татищева Степенная книга служила ядром всевозможных сочинений по русской истории. Текст Степенной книги издается по рукописи РГБ из собрания Пискарева, 612, кон. XVI в. (по той же рукописи осуществлено издание Степенной книги в ПСРЛ, т. 21, ч. 1–2. Книга степенная царского родословия. СПб., 1908–1913) с сокращениями. Неисправные чтения исправляются по другим спискам Степенной книги, по ПСРЛ. Исправленные места набираются курсивом. На примере сказания о княгине Ольге – первой княжеской биографии, вошедшей в «Степенную книгу», – можно представить особенности построения повествования в этом произведении. «Сказание» составлено на основе нескольких источников: летописного сказания об Ольге, ее «Жития» и церковной службы ей, «Похвалы князю Владимиру» инока Иакова и других агиографических текстов. Сравнение «Сказания» с соответствующими страницами «Повести временных лет» показывает, что повествование в летописи строже, насыщеннее фактами, во многом значительнее. Кроме того, в «Сказании» многие исторические факты и имена приводятся неверно – например, все, что связано с крещением княгини Ольги. Авторство «Сказания об Ольге» приписывается Сильвестру. «Сказание», которое является в «Степенной книге» своего рода торжественным вступлением, отражает определенный этап в формировании идеологических представлений об истоках и значении самодержавной власти; оно было важным аргументом для обоснования исконного происхождения царской власти на Руси (Курукин И. В. Сильвестр и составление Жития Ольги Степенной книги//Теория и практика источниковедения и археографии отечественной истории. М., 1979. С. 51–60). |
|
|
