| Композиционное построение каждой степени отвечает этой задаче. Степень начинается с жития самодержца; далее следуют жития подвижников благочестия, «просиявших» в его правление, а также описание наиболее важных и примечательных событий. Именно в Степенной книге появилась впервые тенденция к персонификации русской истории. Героями Степенной, за редкими исключениями, оказались прямые предки Ивана Грозного, князья, принадлежащие к одной только линии Рюриковичей. О времени составления Степенной книги долгое время не существовало единого мнения. Ее автором многие исследователи, начиная с В. Н. Татищева, считали митрополита Киприана, видимо, на том только основании, что в состав Степенной включено житие митрополита Петра, в заглавии которого указан его автор – митрополит Киприан. В тексте Степенной книги присутствуют ссылки на митрополита Макария (1542–1563) как на инициатора создания Степенной. В связи с этим имели место споры – является ли Макарий автором Степенной, или при нем были произведены лишь переделка и дополнение более древнего текста, составленного митрополитом Киприаном (ум. в 1406 г.). Однако отсутствие в рукописной традиции памятника древней «Киприановой» Степенной склонили исследователей к мнению, что Степенная книга была создана при митрополите Макарии. К тому же основным летописным источником для составителей Степенной стала Никоновская летопись – митрополичий свод 20–30-х гг. XVI в. Свое изложение Степенная книга доводит до 1559 г., однако упоминает о взятии Полоцка русскими войсками, которое имело место в 1563 г. Видимо, в эти годы произведение и было написано. В литературе высказано также убедительное предположение об авторе Степенной книги. Непропорционально большое место в тексте памятника уделено святому Даниилу Переяславскому, чей ученик, протопоп кремлевского Благовещенского собора царский духовник Андрей, в иночестве Афанасий, стал преемником Макария на митрополичьем престоле. Один из древнейших списков памятника – Чудовский – содержит запись о том, что Степенная составлена митрополитом Афанасием. П. Г. Васенко обнаружил еще одно указание на авторство Афанасия. При описании исцеления у гроба Александра Невского в Степенной повествование ведется от первого лица. Лицевой летописный свод доносит имя исцеленного – им был царский духовник Андрей, будущий митрополит Афанасий. |
| 1, 267; Гебауэр, HMI, 384; Шимек, LF 67, 377 и сл. Ср. лат. elegans, франц. élégant, первонач. ”избранный“ (см. Гамильшег, EW 346)» (Фасмер, 2, с. 124). Пользуясь картотекой древнерусского словаря XIII – XVII bb. (Институт русского языка АН СССР), легко убедиться в широкой многозначности слова изящный и в многообразии способов и форм его сочетаемости с самыми разными словами в донациональную эпоху истории русского литературного языка. Вот наиболее показательные иллюстрации из древнерусских памятников разных веков, с XIV вплоть до XVIII b. В Никоновской или Патриаршей летописи: «...воевода нарочить и полководець изященъ и удалъ зло» (ПСРЛ, 11, с. 56); «чудотворечь изящен, предивен и милостив» (Чудо Николы, рукопись XIV b.); «изящен воин» (Пролог XIV b.); «жить " а изящна и веры» (Лаврентьевская летопись 1377 г.); «дело драго и изящно» (Послание папы Льва XIV b.). Из древнерусских источников XV b.: «...к своему угоднику и другу изящну» (Софийский временник); «и нуждъно же есть пастырю, по временю сему последнему, о каждаго мысли и естестве изящну быти, да всяческа в единообращение к богу наставити» (Послание митрополита Фотия, 1419–1430); «мужа тиха, кротка, смрена, хитра, премудра, разумна, промышлена же и расъсудна, изящена в божественных писаниях, учителна и книгам сказателя» (Рогожский летописец, ПСРЛ, 15, с. 105); «изящное борение еже без помысл имети сердце в молитве» (Устав Нила Сорского , список XV – XVI bb.), в «Московском летописном своде» конца XV b.: «...избравъ его мужа тиха, кротка же и смирена, мудра и разумна и изячна въ божественом писании, и сказателя книгамь просто же рещи, во всякой добродтели преспюще и всстепени прошедша» (ПСРЛ, 25, с. 189). Из письменности XVI b.: «Житиа изящна» (Типографская летопись, XVI b., ПСРЛ, 24); «изящных (вар. изячных) молотцов и искусных ратному делу» (Львовская летопись, (ПСРЛ, 20); « церковь соборную повеле подписати изящным иконописьцем» (Книга Степенная царского родословия, ПСРЛ, 21); «в телесных и естественных изящен бе зело» (Послание Иосифа Волоцкого ); «сотвори же Владимир отрока того честным вельможею токо же и отца его изящным величеством почьте и весь род его» (Книга Степенная, 117); «сей Митяи... |
| В отличие от др. былинных героев - Алеши Поповича и Добрыни - И. М. не упоминается в летописях. В 1-й пол. XV в. в летописи получило отражение предание о гибели рус. богатырей в битве на Калке, послужившее прообразом для былины. Главным героем этого предания выступает ростовский «храбр» Александр (Алеша) Попович, к-рый собирает богатырей для защиты Киева от татар. О богатырях кн. Владимира повествует ст. «О начальстве Рускыа земля» из сб. Кирилло-Белозерского мон-ря 1568 г. (по мнению А. И. Соболевского , она написана в нач. XVI в. на белорус. землях): «И быша у князя Владимера храбрии вои мнози во граде Киеве, и начаша избивати силы великыа половецкиа под городом под Кыевом; и оттоле начаша боятися цари ординскиа. У князя Володимера было храбрых богатыров много, и начат их посылати по всем градом и странам» ( Соболевский. С. 18). В белорус. народных песнях кон. XV - нач. XVI в. упоминаются богатыри кн. Владимира, избивавшие «силы великия половецкия» под Киевом. Никоновский летописный свод (ПСРЛ. Т. 9. С. 68) и Житие кн. Владимира по списку Четьих-Миней свящ. Иоанна Милютина (ГИМ. Син. 807. Л. 916 об.) содержат схожие (видимо, основанные на одном общем источнике) рассказы о богатырях Владимира и их подвигах. В Никоновской летописи названы Александр Попович, рагдай удалой, Ян Усмошвец, Малвред Сильный, андрих Добрянков. И. М. не упоминается. Перечень богатырей без И. М. включен в 65-ю гл. 1-й грани «Книги Степенной царского родословия» (60-е гг. XVI в.) «О храбрых мужех»: Ян Усмошвец, Рагдай, Александр «рекомый Попович», Маловред, Андрих Добрянков «и инии мнози» (Степенная книга. 2007. Т. 1. С. 323; кн. Владимир сравнивается с царем Давидом, имевшим 37 «храбрых мужей»). Возможно, Степенная книга стала основой для перечней богатырей, которые встречаются в рус. рукописях XVIII-XIX вв., содержащих тексты фольклорного характера. По-видимому, в XVII в. в этот перечень было включено имя И. М. (наиболее ранняя великорус. письменная фиксация предания об И. М. содержится в «сказании о киевских богатырех, как ходили во Царьград», известном в списках начиная с XVII в.). В предисловии В. А. Лёвшина к его изданию «Русские сказки» (М., 1780. Ч. 1. С. 4) названы богатыри кн. Владимира: Добрыня Никитич, Алеша Попович, Чурило Пленкович, И. М. и дворянин Залешенин. В рукописи XIX в. ГИМ. 1597 в перечне богатырей «Илья Иванович Муромец» назван вторым. Отсутствие летописных упоминаний об И. М. побудило исследователей искать его в летописях под др. именами: толкуя имя Jlias из нем. саг как Eligas, М. Г. Халанский отождествлял И. М. с киевским кн. Олегом . |
| Для воспитания своей паствы в духе почитания святыни им было установлено ежегодное празднование иконы Божией Матери «Умиление» с крестным ходом в Троицкую церковь Ямской слободы, где находилась эта икона. Крестный ход был установлен в память явленного иконой чуда: 8 июля 1337 года икона была видима в церкви поднявшейся на воздух и источающей слезы из очей. Своей богоугодной жизнью, патриотической и благотворительной деятельностью святитель Василий заслужил великое почтение и любовь новгородцев. В отличие от других русских архиереев Константинопольский патриарх в 1341 году прислал ему крестчатые ризы и белый клобук. Сама смерть святителя Василия свидетельствовала о его любви к пастве. В 1352 году во Пскове появилась страшная моровая язва, которую называли «черная смерть». Она в короткое время произвела в городе великое опустошение. Псковичи, подавленные горем и страхом, просили архиепископа, которому прежде много досаждали непослушанием, прибыть к ним и помолиться за них вместе с ними. Забыв все обиды, владыка прибыл немедленно, совершил богослужения в трех церквах, обошел город с крестным ходом и утешил псковичей. Здесь он заболел и на обратном пути 3 июля 1352 года скончался в обители Архангела Михаила на р. Шелони. Погребен под Корсунской папертью Софийского собора. Труды: Послание к Феодору, епископу Тверскому. О Рае, уцелевшем на земле. Степенная книга//Полное собрание русских летописей: в 24 т./Изд. Археографическою комиссиею. – СПб., 1841–1921, т. 21: Книга степенная царского родословия. – СПб., 1908, т. 1. – С. 480; Собрание летописей, т. 6. – С. 46–80; т. 7. – С. 212–214. Литература: Тихомиров П. И., протоиерей. Кафедра новгородских святителей со времен введения христианства в Новгороде до покорения его Московской державе. – Новгород, 1891, т. 1. – С. 165–190. Тихомиров П. И., протоиерей. Сказание о новгородской чудотворной иконе Знамение Божией Матери. – 3-е изд. – Новгород, 1902. – С. 92. Толстой М. В. Рассказы из Истории Русской Церкви. – М., 1901. – С. 138, прим. 9. |
| А. Роль и значение митр. Киприана в истории древнерус. лит-ры: (К рус.-болг. лит. связям XIV-XV вв.)//ТОДРЛ. 1963. Т. 19. С. 215-254); Дончева-Панайотова Н. Киприан: Старобългарски и староруски книжовник. София, 1981; Седова. 1983; Прохоров Г. М. Киприан//СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 466, 470 [Библиогр.]; Коссова А. Дж. Митр. Киприан - основоположник на лит. традиция на Московска Рус//Средновековни тексти, автори и книги: Сб. в чест на Х. Миклас. София, 2012. С. 270-287; Турилов А. А. К изучению вклада митр. Киприана в рус. культуру посл. четв. XIV-XV вв.: (Новые факты и гипотезы)//Россия-Болгария: образы духовного единства. София, 2015. С. 112-124; Он же. Митр. Киприан и рус. культура его времени: (Новые аспекты проблемы - факты и гипотезы)//Славяноведение. 2017. 2. С. 3-4). Редакция Жития П., составленная свт. Киприаном, в XV в. без существенных изменений была включена в Волоколамские Минеи, в XVII в.- в Милютинские Минеи и Минеи свт. Ростовского Димитрия (Савича (Туптало)) (см. Минеи-Четьи ). В сер. XVI в. при составлении Великих Четьих-Миней под рук. митр. всея Руси свт. Макария (см. Минеи - Четьи ) киприановская редакция Жития была расширена в соответствии с агиографическим лит. каноном того времени - введены диалоги, прямая речь, текст поделен на главы с заголовками (ВМЧ. Дек.: Дни 18-23. Стб. 1620-1646). В таком виде Житие вместе с Похвалой вошло в состав «Книги степенной» царского родословия рубежа 50-х и 60-х гг. XVI в. (ПСРЛ. Т. 21. Пол. 1. С. 321-332; Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: В 3 т. М., 2007. Т. 1. С. 567-581). В XVI-XVIII вв. появилось неск. сокращенных вариантов киприановской редакции Жития П., иногда дополненных Похвалой святителю, в т. ч. Проложная редакция (ПДРЦУЛ. Т. 2. Ч. 1. С. 69-72; Державина О. А. Др. Русь в рус. лит-ре XIX в.: (Сюжеты и образы древнерус. лит-ры в творчестве писателей XIX в.); Пролог: Избр. тексты. М., 1990. С. 259-261). Биография П. был уроженцем Галицко-Волынской земли. Отца святителя звали Федор. Обе редакции Жития содержат предание, что его мать, когда была им беременна, имела видение агнца, из к-рого произрастало цветущее дерево с горящей свечой. |
| В. О. возобновил в Киеве чеканку серебряных монет. Монеты с его именем имели хождение в Киевской и Черниговской землях, Литве, Орде, встречаются в кладах вместе с литов. денариями, пражскими грошами и ордынскими дирхемами, экземпляр монеты с именем В. О. обнаружен в Крыму ( Хромов К. Монета Владимира Ольгердовича из Старого Крыма//Наследники Чингизхана и их монеты//www.hordecoins.folgat.net/rpagehome.htm [Электр. ресурс]). Ранние монеты В. О. имеют орнаментальный рисунок плетёнку, свидетельствующий о зависимости киевского князя от правителей Золотой Орды. Монеты В. О. обнаруживают тесную весовую взаимосвязь от литовских и отражают установившуюся политическую зависимость Киевской земли от Великого княжества Литовского. Техника чеканки испытала влияние мастеров Владимиро-Суздальской земли, выразившееся в использовании заготовок из серебряной проволоки. Зависимость киевского князя от литов. правителей ярко отразилась в событиях, связанных с борьбой за митрополичий престол, развернувшейся после смерти Киевского митр. св. Алексия († 1378). В этой борьбе В. О. поддерживал Киприана , поставленного по настоянию литов. вел. кн. Ольгерда в 1376 г. К-польским Патриархом Филофеем Коккином в митрополита Киевского и Литовского с правом управления всей Русской Церковью после кончины свт. Алексия. В 1376-1381 и 1382-1390 гг. Киприан действовал на территории Литвы, часто жил в Киеве. Весной 1384 г. В. О. задержал в Киеве Суздальского архиеп. св. Дионисия , путешествовавшего из К-поля, где он был поставлен Патриархом Нилом на общерус. митрополичью кафедру, в Москву. Киевский князь обвинил свт. Дионисия в том, что архиерей «пошел еси на митрополию в Царьград» без его «повелениа», и заточил его в тюрьму, где святитель скончался через полтора года. Томский список 1-й редакции Книги степенной царского родословия (60-е гг. XVI в.) акцентирует внимание на том, что решение об аресте свт. Дионисия В. О. принял, «Киприану митрополиту бывшу в Киеве» ( Сиренов А. В. Краткая редакция Степенной книги//Рукописная книга Др. Руси и славянских стран: От кодикологии к текстологии. СПб., 2004. С. 116, 132). (Позиция В. О. была хорошо известна в Москве, поэтому Митяй (Михаил) и Пимен , др. московские кандидаты на митрополичий престол, в 1379-1389 гг. путешествовали в К-поль по Дону, в объезд поднепровских земель В. О.) |
| Андрея Первозванного . Значительное место в сочинении отведено возникновению мусульманства и пророку Мухаммаду, отступлению от истинной веры Западной Церкви, «последи же и Лютором и учеником его Калвином», упоминается миссия равноапостольных Кирилла (Константина) и Мефодия . В русской части повествования, доведенной до царствования Алексея Михайловича , постоянно проводятся параллели между византийскими императорами («греческими царями») и русскими св. князьями, К-польскими патриархами и Киевскими митрополитами. В соответствии с историографической традицией раннего XVII в. («Повесть како отмсти», «Иное сказание») Борис Феодорович Годунов объявляется виновным в смерти царя Феодора Иоанновича . В заключение И. К. предсказывает соединение «всех православных царств в единое Русское, и сия страна наречется Светлая Россия», и «останок христиан» во времена Второго пришествия будет «от сея России, а не от какой другой страны». В числе источников предисловия автором названы «Кормчая», «Книга о правой вере», «Синопсис», «Деяния церковные и гражданские» Цезаря Барония , «Зерцало российских государей», «Феатрон, или Позор исторический», «древлеписьменная» «Книга степенная царского родословия» (судя по наличию в ней легендарной повести о Словене и Русе поздней редакции (см.: Буланин Д. М., Турилов А. А. Сказание о Словене и Русе//СККДР. Вып. 3. Ч. 3. С. 444-447) в позднем (не ранее сер. XVII в.) списке), предисловие к «Архангелогородскому летописцу» (СПб., 1782). В известном сейчас виде «Алфавит...» является незаконченным, или нужно предположить, что существовал утраченный к наст. времени (или же неразысканный) 2-й том свода (о к-ром, впрочем, составитель ничего не сообщает), поскольку в предисловии говорится, что И. К. поставил своей целью собрать жития рус. святых от времени равноап. кнг. Ольги до царствования Алексея Михайловича, при том что собственно агиографическая часть «Алфавита...» ограничивается по времени жизни святых 2-й четв. XVI в. (исключение составляет упоминание имен святых, не имеющих отдельных житий, сведения о к-рых заимствованы из святцев, «Книги, нарицаемой о российских святых» и Иконописного подлинника), наиболее поздним сказанием является повесть 3-й четв. |
| с.» обусловлена отсутствием аналогов ей среди рус. и южнослав. памятников (отдаленное типологическое сходство наблюдается лишь с соч. XIV в. Сербского архиеп. Даниила II «Жития королей и архиепископов сербских»; с этим памятником составитель «К. с.», судя по всему, не был знаком). По всей видимости, на группировку материала в «К. с.» оказал влияние ряд разножанровых произведений: памятники княжеской агиографии (разделение текста «К. с.» на жизнеописания рус. князей), Воскресенская летопись и Русский Хронограф (членение текста на главы), Кормчая книга (разбивка текста на титла, а также указание на грани), родословные книги, «Сказание о князьях Владимирских» (генеалогический принцип организации материала) и т. д. На представление рус. истории в виде лестницы, состоящей из ступеней (степеней) - периодов правления русских государей,- оказал влияние образ лестницы, содержащийся в ряде памятников средневек. книжности (напр., в «Лествице» прп. Иоанна Лествичника ). Создание «К. с.» датируется рубежом 50-х и 60-х гг. XVI в., хотя замысел и, вероятно, подготовительные работы могли относиться к более раннему времени (по-видимому, к сер. 50-х гг.), и соответственно хронологически «К. с.» вплотную примыкает к прочим крупным памятникам эпохи митр. Московского св. Макария (1542-1563) - к Великим Минеям-Четьим (Успенскому и Царскому комплектам) и «Летописцу начала царства». Представленная в научной лит-ре т. зр. о создании «К. с.» во 2-й пол. 60-x гг. XVI в. ( Богатырёв. 2012) требует дополнительных аргументов. Как отмечено в 1-й гл. 1-й степени, «К. с.» писалась «благословением и повелением» свт. Макария. Древнейшая редакция «К. с.» представлена 3 списками 50-60-х гг. XVI в., написанными, по-видимому, в московском Чудовом в честь Чуда архангела Михаила в Хонех мужском монастыре : дошедшим во фрагментах Волковским списком (РГАДА. Ф. 181. 185) и полными Томским и Чудовским (ТОКМ. 7903/2; ГИМ. Чуд. 56/358). Несмотря на то что вопрос о характере взаимоотношений этих списков требует дальнейшего изучения, очевидно, что они отразили процесс оформления текста памятника. |
| 21. Ч. 1. С. 441; Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам/Отв. ред.: Н. Н. Покровский, Г. Д. Ленхофф: В 3 т. М., 2008. Т. 2. С. 108). Основываясь в т. ч. на этом сообщении, В. О. Ключевский датировал создание 2-й редакции Жития П. 1397-1404 гг. ( Ключевский. С. 88), а Е. Е. Голубинский - периодом после вторичного занятия свт. Киприаном первосвятительской кафедры в 1390 г. ( Голубинский. История РЦ. Т. 2. Ч. 1. С. 354). В совр. научной лит-ре наиболее распространена т. зр., согласно к-рой эта редакция была составлена во время 1-го занятия святителем митрополичьей кафедры в Москве в 1381 г., поскольку на события последующих лет произведение прямых и косвенных отсылок не содержит (эту датировку, впервые предложенную С. П. Шевырёвым ( Шевырев С. П. История рус. словесности. СПб., 18872. Ч. 3. С. 88), поддержали Л. А. Дмитриев , Г. М. Прохоров и др. исследователи). Клосс датировал 2-ю редакцию Жития П. 1395 г. на том основании, что применяемый свт. Киприаном к себе и своим предшественникам, кроме свт. Алексия , титул «митрополит Киевский и всея Руси» не употреблялся до 1391 г., предсказание П. о славном будущем Москвы было увязано автором, по мысли исследователя, с избавлением в 1395 г. Москвы от нашествия Тамерлана, а утверждение агиографа о том, что чудеса у гробницы П. происходят «доныне», связывается ученым со случившимся в том же году исцелением больной женщины ( Клосс. 2001. С. 32-34). Житие 2-й редакции пространнее и содержит риторическое вступление и краткое Похвальное слово в конце (при этом было удалено известие 1-й редакции о том, что П. благословил кандидата на митрополичий престол архим. Феодора, к-рый не стал главой Русской Церкви). Оно задумывалось святителем как часть Службы П., читаемая после 6-й песни канона. Исследователями неоднократно указывалось, что примеры из жизни П. свт. Киприану служили легитимизирующими его деятельность параллелями с фактами его борьбы за митрополию всея Руси во 2-й пол. 70-х - 80-х гг. XIV в., что придало произведению своего рода автобиографический характер (см.: Дмитриев Л. |
| – Может быть, новое имя связано с каким-то чудом? – А вот о чудотворности этой иконы на протяжении всего XVII века нет никаких свидетельств, хотя о других иконах этого города, к примеру, о Владимирской или Казанской, документальных ранних сказаний сохранилось много. При этом известно, что она была в Торопце очень почитаема, ее выносили во время захватнических войн, в периоды осады городка. Возможно, что в силу этого история иконы сегодня, к сожалению, и подвергается стольким трактовкам. К примеру, в аннотации к Торопецкой иконе в храме в Княжьем Озере ее, согласно одному из популярных преданий, вдруг возводят к XIII веку, к временам Александра Невского. Якобы когда Александр Невский венчался в Торопце с юной дочерью полоцкого князя – Брячиславой, в приданое дали эту выносную икону. Но это невозможно: почитаемую в городе двустороннюю икону на рукояти, которую выносили на крестные ходы, икону, которая должна стоять только в храме, где за престолом для нее сделано специальное углубление, не могли запросто взять из Полоцка и благословить ею на брак молодых! Это настолько антилитургическое предание, что все явно придумано с целью удревнить Торопецкую икону. На самом деле в те времена молодых благословляли небольшими иконами с образами Христа и Богоматери, как это всегда на Руси происходило до начала XX века. Никогда в приданое не отдавался городской палладиум – священный талисман. – Популярное предание о свадьбе князя Невского тоже родилось неспроста. Может быть, в сбереженных от разорения церковных книгах оказались неизвестные музейной и исторической науке свидетельства? – Наоборот! У нас есть очень известный памятник того периода, так называемая " Степенная книга царского родословия " , написанная во времена царя Ивана Грозного, в которой учтено родство всех князей и всех бояр, откуда они происходят. Там и весь род Рюриковичей прослеживается. Вот в этой-то книге есть как рассказы о чудотворной иконе Богоматери Полоцкой, так и о венчании Александра Невского в Торопце. И эти рассказы никак между собой не связаны. Ученые склонны верить не преданию, а достоверному документу XVI века. |
|
|
