| Говоря о Феодоритовом Слове, мы заметили, что оно «во всех своих ясных и определенных редакциях учит употреблять в крестном знамении двуперстие», употребили и такую фразу: «получивши определенное выражение в Феодоритовом Слове, учение о двуперстии в крестном знамении было признано нашею церковью за единственно правильное». Г. Субботин берет нашу фразу о Феодоритовом Слове – «во всех своих ясных и определенных редакциях» – и начинает проделывать над ней свои манипуляции. «Во всех своих ясных и определенных редакциях», – но какие именно редакции Феодоритова Слова можно признать ясными и определенными? Делаются длинные рассуждения о редакциях Феодоритова Слова, причем г. Субботин приходит к заключению, что ясной и определенной редакцией Феодоритова Слова может быть названа только одна, и именно та, которая напечатана в Кирилловой книге. Получив этот первый вывод из нашей фразы, г. Субботин кладет его в основу своих дальнейших выводов и заключений. Если «определенная и ясная редакция» Феодоритова Слова есть одна, находящаяся в Кирилловой книге, а г. Каптерев говорит «об определенной и ясной редакции», то, значит, рассуждает г. Субботин, он разумеет здесь редакцию именно Кирилловой книги. Но если это так, продолжает вытягивать свою линию г. Субботин, то, значит, г. Каптерев, заявляющий, что двуперстие получило с половины XV века определенное выражение в Феодоритовом Слове, тем самым, очевидно, признает существующею у нас с половины XV века ту именно определенную форму двуперстия, какой учит Кириллова книга. Отсюда г. Субботину уже нетрудно было сделать и дальнейшие свои выводы и заключения: так как Кириллова книга учит держаться той именно формы перстосложения, какой держатся раскольники, то, значит, рассуждает г. Субботин, г. Каптерев, утверждающий, что в Феодоритовом Слове учение о двуперстии получило определенное выражение, тем самым несомненно утверждает, что раскольничье перстосложение, выраженное в Кирилловой книге, существовало у нас с половины XV века, и, значит, окончательно, наконец, заключает г. Субботин, г. Каптерев имеет в виду доказать и действительно доказывает, что в русской церкви с половины XV века употреблялось и всеми признавалось за правильное именно современное раскольничье перстосложение. |
| 74). Ясно, что они и сами не знают, как именно следует сложить два перста, и сами не уверены в безусловной правильности придуманного ими учения, что один, великосредний перст нужно «мало преклонити». Допустим, однако в двух указанных случаях только невнимательность, или несообразительность с их стороны, – допустим, что, печатая в Кирилловой книге целое слово Максима Грека о крестном знамении и в Книге о вере приводя также чужое свидетельство о перстосложении 76 , они только не приметили и не поняли, что оба эти свидетельства противоречат их собственному наставлению о «преклонении» великосреднего перста. Но вот в 1649 году они печатают малый Катехизис, книгу особенно важную и по своему содержанию, и по своему назначению. Известно, что эта книга есть перевод изданного в Киеве (1645 г.) «Собрания науки о артикулах веры»; известно, что находящийся в киевском издании ответ о крестном знамении, содержащий учение о троеперстии: «рукою правою, три пальци зложивши, знак креста святаго зачинай на челе» и т. д., московские издатели переменили в ответ, содержащий учение о двуперстии. Этого и следовало ожидать; но еще более следовало ждать, что, внося это учение в Катехизис, по которому дети должны учиться вере и закону Божию, иосифовские ревнители двуперстия выразят его со всей точностью, вполне согласно наставлению Феодоритова Слова той редакции, какую сами изобрели и напечатали в Псалтирях и Кирилловой книге, т. е. изложат наставление «средний великий перст мало преклонить». Что же, однако видим? – в малом Катехизисе они дают напротив наставление «два перста протягнути, вышний и средний» (л. 16 об.), и о «малом преклонении» этого последнего не упоминают ни единым словом. Ясно таким образом, что они сами не имели точного, вполне определенного понятия о том, как следует слагать правильным образом два перста, сами путаются, противоречат себе в наставлениях об этом перстосложении. И это после того, как двуперстие будто бы существовало, по теории г. Каптерева, уже около семи столетий, всеми русскими употреблялось постоянно и неизменно, как единственно правильный обряд перстосложения, исключавший всякую другую его форму! |
| Ответ не замедлил себя ждать. 28 апреля того же года митрополиты совместно выступили против патриарха, опубликовав " Синодальный декрет " . В нем непосредственно критиковалась книга еще одного полемиста за перекрещивание католиков Хризостома Этолийского . Однако это было косвенное осуждение действий самого Кирилла. В этом декрете митрополиты обвиняли зачинщиков новой практики принятия католиков (=Кирилла) в нарушении церковного покоя в то время, когда этот покой необходим больше всего - патриархия тогда имела большие долги. Также они угрожали, что вслед за этим решением должны последовать " обесчещение и насмешки над православными, а также ненависть, враждебность и гонения " . В ответ в июле того же года и был издан знаменитый Орос, подписанный тремя восточными патриархами: Константинопольским Кириллом, Александрийским Матфеем и Иерусалимским Парфением . Стивен Рансиман пишет, что Антиохийский патриарх " сделал бы то же самое, если бы не находился в России со сбором пожертвований " . Факт подписания Ороса восточными патриархами стал доказательством того, что в период всеобщего кризиса, переживавшегося Восточной Церковью, в ней оставалось живым " соборное сознание " . Обращение за мнением всех восточных патриархов, в случае Ороса было ничем иным как проявлением древнего института " Пентархии патриархов " . Тем не менее Орос не поменял позиции митрополитов. Тогда Кирилл прибегнул к помощи светской власти. Он вынудил митрополитов покинуть Константинополь и вернуться в свои епархии. Те, однако, не замедлили с ответными действиями и через католические миссии добились низложения Кирилла в январе 1757 года . Таким образом, из вышесказанного видно, что Кириллом в его действиях руководила не политическая целесообразность, как принято считать. Наоборот, политическая ситуация была против него . Поэтому, как замечает еп. Каллист, " рассматривать весь инцидент просто как вопрос церковной политики было бы большой несправедливостью по отношению к Кириллу V... " . У Кирилла также не было личных карьеристических целей - напротив, именно из-за Ороса он лишился кафедры. Решение не принесло Церкви ни внешнего, ни внутреннего мира - наоборот, из-за него увеличилось противостояние между народом и иерархами, а также между отдельными архиерейскими партиями. Мотив обострения неприязни к католикам в связи с расширением деятельности их миссий тоже не был единственным. Как замечает сэр Стивен Рансиман, сомнения относительно верности католического крещения " не были вызваны просто антипатией по отношению к латинянам, хотя и этот мотив, безусловно, присутствовал, но искренним подозрением, что латинский способ крещения не был канонически верным " . |
| Завещание братии, а точнее, «Завет инока Иннокентиа», дошел до нас в нескольких списках вв., из которых один, РНБ, Кирилло–Белозерское собр., 25/1102, заслуживает особого внимания (см. илл. 3). В «Завете» есть две отсылки к сочинениям Нила Сорского как к находящимся в этой же книге. Первая: «А еже како пребы- вати в пустыни нашей, о молитве, и и како питатися, и когда подобает исходити потребы ради въ благословно время, и о и о прочем, — вся вчинена суть в господина и учителя моего, старца Нила, — написана в сей книзе от дцкы; сего ради азъ въскоре претекох и въкратце написах, — понеже тамо обря- щеши: вся благоугодна суть Богови». Сочинения Нила Сорского — Предание («Предание старца Нила Пустыньника ученикомъ своимъ», «О жительстве святых отецъ») и Устав (л. 3–90 об.), а также три послания «великаго старца Нила Пустынника» (л. 90 об. — 107), действительно, написаны в этой книге «от верхния дцкы», т. е. начинают Сборник. Затем идут сочинения других авторов. Вторая отсылка: «А о и церковнем написано въ старца Нила словесъ, еже есть в сей книзе». Имеются в виду, очевидно, лл. с 3 по 11, где начинается то, что называется Преданием Нила Сорского: от святых отець о мысленемъ что нуждно и како подобаетъ тщатися о семъ. Того же старца Нила». Вся книга писана одной рукой. В письме часты графические грецизмы, например, «у» — в виде греческого «ου», слово «молись» на л. 397 об. написано почти совершенно по–гречески. Это показывает, что писец был знаком с греческой рукописной книжностью. Для побывавшего на православном Ближнем Востоке вместе с Нилом Сорским его молодого ученика Иннокентия это было бы естественно. На л. 162–162 об. после заголовка «Яко добро есть писати святыя книгы» (см. илл. 4) следует обращение, похоже, к самому себе: «О, Инокен- тие! Аще потщишися къ божественому трудолюбно при- лежати, трое благо получиши: первое, от своих трудов питаешися; второе, празднаго беса отгониши; съ Богомъ беседовати има- ши». Может ли этот Сборник быть автографом Иннокентия Комель- ского? Водяные знаки бумаги датируют его началом второй половины XVI в. Если Иннокентий путешествовал с Нилом Сорским на Восток к грекам, по–видимому, в последней четверти XV в., еще совсем молодым человеком, то в начале второй половины XVI в. он должен был быть человеком уже весьма пожилым, подходящим к концу жизни. Но как раз это и следует из заключающих «3авет» — 3авещание слов: убо азъ, инокъ написах, яко да по смерти моей тако творима будуть». Не полностью исключено может быть и то, что Сборник — подражающий автографу Иннокентия список с него. Но если бы это писал ученик Иннокентия после его смерти, то, пожалуй, он какнибудь почтительно назвал бы здесь своего учителя–основателя, не просто «иноком». Так что считаю вероятным, что рукопись РНБ, Кирилло–Белозерское собр. 25/1102 представляет собой автограф ученика Нила Сорского, основателя собственной пустыни Иннокентия Охлебинина–Комельского. |
| – Очень мне нужно! Скажите, пожалуйста! Да ну их к чертям собачьим! Не хочу связываться! А ведь Володька Уваров никогда не смеется. Володька Уваров не самом деле похож на англичанина, это все хорошо знают. Он никогда не смеется. Другие тоже пробовали, больше одного дня никто не выдерживал, все равно на второй день зубы выскалит и ржет, как обезьяна. А Володька только изредка поведет губой, так это разве смех? Это для того, чтобы показать презрение. Александр Волгин уважает суровую манеру Володьки, но и не думает подражать ему. Славу Александра Волгина составляют остроумие, увлекательный смех и постоянное въедливое вяканье. Все ребята знают, что Александру Волгину лучше не попадаться на язык. Весь пятый класс. И учителя знают. Да… и учителя. Что касается учителей, то здесь, конечно, сложнее. Бывает часто, что с учителей и начинаются разные неприятности. Несколько дней назад учитель русского языка Иван Кириллович объявил, что он переходит к Пушкину. Володька Уваров еще раньше учителя принес в класс «Евгения Онегина» и демонстрировал несколько стихов. А теперь Иван Кириллович сказал, что класс основательно переходит к Пушкину. Называется «основательно», а на самом деле самые интересные стихи пропускает. Александр Волгин громко, хотя и вежливо спросил: – А как это понимать: «…он, пророчествуя взгляду неоцененную награду…»? У Александра Волгина тонкое лицо и подвижный рот. Он беззастенчиво показал зубы Ивану Кирилловичу и ждал ответа. В классе все засверкали глазами, потому что вопрос был поставлен действительно интересно. Все хорошо знали, что «она» значит ножка, женская ножка, у Пушкина об этом подробно написано, и мальчикам понравилось. Стихи эти показывали девочкам и с большим интересом наблюдали, какое они произвели впечатление. Но с девочками эффект получился, можно сказать, отрицательный. Валя Строгова взглянула на стихи, ни чуточки не покраснела и даже засмеялась. А то, что она сказала, даже вспомнить стыдно: – Ой, желторотые! Они только сегодня увидели! Другие девочки тоже засмеялись. Александр Волгин смутился и посмотрел на Володьку. На Володькином лице не дрогнул ни мускул. Он сказал сквозь зубы: |
| В первом печатном издании славянской Библии 1581 г. книга Есфирь была вновь переведена с греческого текста LXX. Но к какому из древних списков текста LXX более близок нынешний славянский текст книги Есфирь, на этот вопрос можно отвечать прежде всего на основании прямого заявления и указания в предисловии к изданию 1751 г., что в книге Есфирь некоторые места при новом издании были прибавлены к прежнему печатному тексту, некоторые – опущены, а некоторые, как напр. второй указ, вновь переведены на основании Александрийского состава, т. е. кодекса. Но все-таки в теперешнем славянском тексте кн. Есфирь есть места, сближающие его с греч. текстом издания Комилютенского, но взятые из старой печатной Библии , которой стали держаться издатели 1751 года. Из этой истории славянского текста кн. Есфирь следует заключение, что Кирилло-Мефодиевский перевод ее в России был очень скоро потерян. Но, конечно, остается еще надежда, что где-нибудь будут найдены такие библейские рукописи, в которых сохранился в более или менее чистом виде Кирилло-Мефодиевский перевод книги Есфирь. В заключение своей речи я не могу не вспомнить с глубоко благодарным, но в то же время, по весьма понятной причине, и печальным чувством о покойном достопочтенном профессоре Иване Степановиче Якимове . Происхождение моей книжки связано с его почтенным именем. Ему, во-первых, принадлежит самая тема моего исследования 5 ; затем, когда я начал работу и имел надобности в некоторых указаниях, то Иван Степанович, как добрейший, по общему признанию всех знавших его, человек, оказывал мне всякое содействие; наконец, когда я приступил уже к печатанию сочинения, то Иван Степанович, как трудолюбивейший человек, почти накануне смерти самым тщательным образом прокорректировал первый лист моего сочинения, а больше ничего он уже сделать не мог... 1 Значительны разности между его списками можно видеть в издании Sabatier : Bibliorum sacrarum latinae versiones antiquae, tom 1. Читать далее Источник: Рождественский И.Г. Значение исследования о переводных текстах кн. Есфирь для вопроса о ее неповрежденности и каноническом достоинстве//Христианское чтение. 1886. 1-2. С. 211-225. Поделиться ссылкой на выделенное |
| М. Йовчева. Фотография. 2011 г. М. Йовчева. Фотография. 2011 г. Й. нашла и опубликовала общий Канон на перенесение мощей первомученика Стефана и папе Стефану I с акростихом-«подписью» св. Климента Охридского (Старобългарската служба за първомъченик Стефан и Стефан I папа Римски//Старобългарска лит-ра. 2001. Кн. 32. С. 21-44; Новооткрито химнографско произведение на Климент Охридски и проблемът за западните памети в старобълг. календар//Средновековна християнска Европа: Изток и Запад. София, 2002. С. 382-393). Атрибутировала тому же автору (на том же основании) Канон св. Аполлинарию, еп. Равеннскому, считавшийся анонимным (Старобългарската служба за Аполинарий Равенски от Климент Охридски//Palaeobulgarica. 2002. Год. 26. 1. С. 17-32). Работы Й. в этой области (см. также: Проблемы текстол. изучения древнейших памятников оригинальной слав. гимнографии//La poesia liturgica slava antica=Древнеслав. литург. поэзия. R.; Sofia, 2003. C. 56-78) являются продолжением и развитием открытий, совершенных в 70-90-х гг. XX в. С. Кожухаровым и Г. Поповым , положивших начало исследованию древнейшей оригинальной слав. гимнографии как целостной крупномасштабной темы. Й. участвовала в проектах Кирилло-Мефодиевского центра: в описании рукописей Хлудовского собрания (ОР ГИМ), содержавших болг. сочинения и переводы (Българското средновек. културно наследство в сбирката на А. Хлудов в Държавния ист. музей в Москва: Кат. София, 1999 (совм. с С. Николовой, Т. Поповой, Л. Тасевой)) и в подготовке издания слав. перевода толковой версии ветхозаветной Книги прор. Иезекииля (Старобългарският превод на Стария Завет. Т. 2: Книга на прор. Иезекиил с тълкования. София, 2003 (совм. с Л. Тасевой, Т. Илиевой)), наборного текста Берлинского сборника (Берлински сб.: Среднебълг. книжовен паметник от нач. на XIV в. с доп. от други ръкописи. София, 2006 (совм. с Л. Тасевой, Х. Микласом)) и др. Ряд исследований (напр.: Мъчението на св. Аполинарий Равенски в контекста на ранната слав. преводна лит-ра//Abhandlungen zu den Grossen Lesemenäen des Metropoliten Makarij: Kodikologische, Miszellanologische und Textologische Untersuchungen. Freiburg i. Br., 2006. Bd. 2. S. 153-198 (совм. с Л. Тасевой); Св. Вит в древнеславянской книжности//ДРВМ. 2006. 4(26). С. 10-19; Мъчението на св. Александър Римски: Един рядък агиографски текст в книжнината на православните славяни//Die Welt der Slaven: Sammelbände. Münch.; B., 2009. Bd. 39: Proc. of the 2nd Intern. Perspectives on Slavistics Couf. Regensburg, 2006. S. 67-94 (совм. с Л. Тасевой)) был написан Й. в рамках научного проекта Кирилло-Мефодиевского центра «Староболгарская агиография и гимнография как источник для культурных контактов между европейским Востоком и Западом в средние века», руководителем которого она была в 2005-2008 гг. |
| Среди бесспорных научных достижений отечественной дореволюционной библеистики - исследования проф. И. Е. Евсеева , которому удалось выделить в слав. тексте И. п. к. (1897) 2 разных перевода книги: паремийный и толковый. Первый он считал кирилло-мефодиевским, 2-й - болгарским, сделанным в эпоху царя Симеона. Евсеев пытался применить новую тогда теорию П. А. де Лагарда о редакциях LXX к анализу слав. текста И. п. к. Болг. перевод он отождествил с редакцией Исихия, кирилло-мефодиевский - с редакцией Лукиана. В наст. время выводы Евсеева не находят подтверждения ( Алексеев А. А. Текстология слав. Библии. СПб., 1999. С. 121). Экзегезис Подробный экзегетический комментарий на И. п. к. представлен в «Священной летописи» Г. К. Властова (1898. Т. 5. Ч. 1-2), в толкованиях под ред. И. С. Якимова в рамках проекта ветхозаветного комментария, к-рый составлялся при СПбДА (1883-1895), в «Толковой Библии» под ред. А. П. Лопухина (1908. Т. 5. С. 714 и др.). Основная проблема, с к-рой столкнулась церковная экзегеза в XIX - нач. ХХ в., как и в случае с исагогикой, была связана со становлением историко-критического метода. Применение этого метода требовало от исследователя определения смысла, к-рый текст имел в исторических условиях его создания, т. е. того значения, к-рое вкладывал автор, обращаясь к своим современникам. Такой подход обусловливал новое прочтение мн. библейских текстов, к-рое вступало в конфликт с устоявшимися, традиц. взглядами. Наглядно эта ситуация проявилась в «деле прот. Г. П. Павского». В комментарии на провозвестие Исаии о рождении Еммануила (Ис 7. 14) Павский указал, что текст гл. 7 предполагает это рождение в самое ближайшее время. В историко-экзегетическом экскурсе, составленном Павским, был представлен исторический фон произнесения этого пророчества. В объяснении Синодальной комиссии Павский указывал, что только в этом он и видел свою задачу как экзегета ( Чистович. 1899. С. 166). Вопрос о возможности многопланового смысла в библейском тексте так и не был удовлетворительно решен отечественной экзегезой, он недостаточно освящен в комментариях на И. п. к., появившихся в кон. XIX - нач. ХХ в. Так, А. И. Покровский полемизирует с Якимовым, рассматривавшим исполнение пророчества Ис 7. 14 в ближайшее время к его произнесению. Для Покровского слова Исаии относятся исключительно к буд. Мессии, Иисусу Христу ( Лопухин. Толковая Библия. 1908. Т. 5. С. 283-284). |
| Рис. 1. Замковый камень с крестом. С литографии 1885 года; Рис. 2. Замковый камень с крестом в своде палаты. Фото 2004 года; Рис. 3. Интерьер крестовой палаты. С литографии 1885 года; Рис. 4. Палаты Аверкия Кириллова. Фото 1880-х годов; Рис. 5. Палаты Аверкия Кириллова. Фото 2004 года. Орудия Страстей Христовых встречаются на самых разных видах крестов. Они размещаются на оборотной стороне нательных и наперсных крестов, на крестах напрестольных, осеняльных и водосвятных, и даже на запрестольных или выносных крестах» 1246 . Уникальным остаётся лишь характер расположения креста в замковом камне свода жилых палат. Сам крест в буквальном смысле «осеняет» собою палату и ориентирован оглавием на восток. Образ Голгофского креста, как и положено, содержит выполненные вязью привычные титлованные криптограммы, впрочем, с некоторыми девиациями. Для начала приведём то, что являет нам современное натурное обследование. Выше верхней горизонтальной поперечины креста читаем: ЦРЬ СЛВЫ. Поверх второй, длинной, поперечины: ХС. В поле киота между изображениями копия и трости: КОПО ТОСТЬ. Выше Голгофы: М Б. Первые четыре криптограммы имеют титлы, а последняя буква в слове КОПО, относящемся к копию, имеет над собою знак тупого ударения, обычно отмечающего последний слог в древнерусском языке. С точки зрения получивших распространение принципов сокращения священных слов в древнерусском языке и самой логики типичной композиции возникают следующие вопросы: что за сокращение «копо» (само начертание конечной буквы не вызывает сомнений при сравнительном анализе букв внутри текстов данного креста – это именно «о»); почему в сокращённом варианте слова «трость» утрачена согласная «р», зато есть гласная «о» (обычно наоборот); и почему от привычного МЛРБ ( М есто Л обное Р ай Б ысть, или М есто Л обное Р аспят Б ысть) остались только буквы МБ ? Вообще в резаных по камню древнерусских текстах разного жанра встречается масса несоответствий, орфографических ошибок, описок, что само по себе естественно. Однако в данном случае настораживает то, что содержат такие ошибки именно устойчивые криптограммы сакрального характера. Значит, как минимум возникает подозрение в том, что какие-то буквы или их части утрачены. Или перед нами вообще неграмотная копия. Однако, обнаружив это впервые, мы не пошли сразу по пути реконструкций, поскольку оставалась непрочитанной главная надпись и ряд других вопросов. |
| Переводческая деятельность на калмыцкий язык в целях миссионерских началась очень рано. К 1724–25-му г. было сделано на калмыцкий язык три перевода начальных молитв, Символа веры и десятословия. Первый перевод был сделан Бакуниным при участии официального миссионера, иеромонаха Давида Скалубы, командированного тогда к калмыкам 45 . Второй перевод был сделан неизвестным лицом в Петербурге, а третий – учениками Ленкеевича в миссии. Первые два перевода появились в силу известного нам распоряжения Петра I в 1724 году, третий перевод был сделан по предписание данной Никодиму Ленкеевичу инструкции. Дальнейшими переводческими трудами должна была заняться калмыцкая миссия в Ставрополе на Волге. Здесь предполагалось перевести на калмыцкий язык Новый Завет , проектировалось сказывать по-калмыцки катехизические поучения, для чего предназначался крещеный калмык Иван Кондаков, раньше специально обучаемый Св. Синодом в Петербурге для миссионерского служения калмыцкому народу. Нам известна также составленная по инициативе Бакунина книга для перевода ее на калмыцкий язык. Но переводческое дело в Ставропольской миссии двигалось слабо, хотя в составе тамошнего клира можно было найти лиц даже для образования специального переводческого комитета (прот. Чубовский, Кондаков, Роман Курбатов). Из переводов, появившихся в этот период, можно указать на переводы, сделанные по инициативе светского лица Кириллова, одного из первых деятелей по устройству крещеных калмыков в Ставрополе. Ученик Кириллова (вероятно, Роман Курбатов, служивший потом в миссии у Чубовского), перевел на калмыцкий язык букварь, а затем впоследствии и катехизис, но эти переводы не получили распространения. В 1806 г., согласно указу Синода от 1803 г., были переведены на калмыцкий язык учителем Максимовым в Астрахани «начальные основания христианской веры и отпечатаны славянскими буквами, – но этот перевод, как нам известно, также не имел практической пользы, так как он появился в то время, когда желающих усвоять христианскую веру калмыков едва ли можно было где-нибудь разыскать. |
|
|
