| О сотворении Адама Апокриф, рассказывающий о создании первого человека, появился в русской литературе в XII в., в составе апокрифической «Книги Еноха» и позже в апокрифической «Беседе трех святителей». В XV в. он попадает в Палеи, но читается и как самостоятельное произведение, например в сборниках монаха Кирилло – Белозерского монастыря Ефросина. В XV-XVII вв. этот текст встречается в древнерусских рукописях в разных вариантах. Библейская легенда, вкратце сообщающая, что «создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» ( Быт. 2:7 ), в покрифе разрастается до подробного перечисления восьми исходных начал, послуживших материалом для творения; тело человека соотносится с частями космоса. Заключается апокриф рассказом об изобретении имени первого человека. Если в еврейской этимологии происхождение имени связано со словом «dm» – ‘земля’ и с историей о том, как ангелы по приказу Бога приносили по горсти земли с разных мест для изготовления тела Адама, то в греческой книжности имя его стали складывать из первых букв греческих названий частей света – «’Аνατоλ» – ‘восток’, «Δσις» – ‘запад’, «’ρкτоς» – ‘север’, «Мεσημβρα» – ‘юг’. В древнерусских списках названия частей света превратились в названия звезд – Анатоли, Дисис, Арктос, Месевриа, из первых букв которых образовалось имя Адам. В других случаях переписчик или редактор уходил от этой проблемы, не приводя ни названия звезд, ни частей света. Самые ранние древнерусские списки произведения дошли до нас в сборниках Ефросина, переписавшего в XV в. две несколько отличающиеся друг от друга версии. Текст перевода публикуется по списку Ефросина – РНБ, Кирилло –Белозерское собр., 11/1088. Л.279 об. – 280 об. Порядок перечисления звезд в публикации изменен. Об Адаме и Еве Апокриф об Адаме и Еве встречается в древнерусских рукописях под разными названиями. Апокриф дополняет народными легендами краткий рассказ Библии о создании первого человека, согрешении, изгнании его из рая и о некоторых событиях его жизни на земле. Характеризуя апокрифы, А. Н. Пыпин писал: «Там, где библейский и евангельский рассказ был краток и где невольно возникал вопрос, апокриф являлся, чтобы доказать то, чего не было в священной книге, и в представлениях читателя то и другое сливалось в одну цельную картину» (Пыпин А. Н. История русской литературы. СПб., 1898. С. 424). |
| Глава I. Об основании и строениях монастыря I . Типические черты в устройстве северно-русских монастырей «новгородского» и «московского» происхождения. Значение Кирилло-белозерской обители в истории иноческого быта в Заволжском краю. Сведения о преподобном Кирилле и времени основания им белозерского монастыря При устройстве монастырей на северном Заволжье в древности принимали участие две главных струи пришлого русского народонаселения: западная (новгородская) и южная (ростовско-московская) 1 . Об он внесли в это дело свои культурно-бытовые особенности и дали начало двоякому типу наших северных обителей: новгородскому и московскому. Новгородцы, которые издревле имели сношения с заволоцкою Чудью 2 , были первыми (из русских) и упорными колонизаторами северного края, заселенного прежде финскими племенами 3 . Если бы верить позднейшим летописным известиям, то в первой половине XI века (1032) новгородцы уже предпринимали походы на «железные ворота» (под которыми Татищев разумел Уральский хребет), а в 1133 году коренное население Заволочья платило новгородцам дань 4 . В том же столетии и ранее на севере и северовостоке существовали города, которые, без сомнения, возникли из колоний новгородских выходцев 5 . Наконец, подвиги «ушкуйников» в XIII и XIV в. и неудавшаяся попытка московского правительства (1397–1398) завладеть Заволочьем 6 поддерживали приток к северу новгородских поселенцев 7 . Но так как в Новгороде общественно-вечевая жизнь, после принятия христианства, очень тесно примкнула к церковной, и владыка получил здесь высшее земское значение, то понятно, что предприятие жителей вольного города на севере, сопровождавшиеся благословениями у храма св. Софии и обещаниями ему десятины, очень рано могли получать религиозно-миссионерский характер. Естественно предполагать, что параллельно с заволочьскими сношениями новгородцев еще в отдаленную эпоху полагалось начало первым монастырским поселениям на севере. Во всяком случай несомненно, что в начале XII века, когда новгородцы составляли в разных пунктах севера оседлое население, новгородский владыка (по уставу Святослава Ольговича, 1137 года) получал с северного Заволжья церковные доходы 8 . К концу же XV века, когда беломорское побережье уже подпало под власть Москвы, полоса новгородских монастырей на севере раскинулась очень широко. На северо-западе она шла по системе Онежского озера; на восток и северо-восток от Новгорода она простиралась по Шексне, к Белому озеру и севернее его, по системе Кубенского озера, по рекам: Вологде, Сухоне, Северной Двине, по побережью Белого моря, гранича с местонахождением югорского народа. |
| Это весьма странно потому, что сам Яков Соломонович Лурье никогда так не думал и ни в какой работе на это не претендовал. Следуя за Б. М. Клоссом, Е. В. Романенко полагает также, что, копируя «Соборник» Нила Сорского, «Гурий (Тушин) переписывал, видимо, с чернового варианта, где исправления находились еще не в тексте, а на полях листа. Слова и фразы, которые подлежали исправлению, Нил Сорский в черновике выделял особыми значками. Нил (Полев), видимо, увез из Нило–Сорского скита беловые варианты сборников — жития из его вкладных рукописей имеют орнаментальные заставки, красочные инициалы и не содержат исправлений на полях текста. В автографах Нила Сорского варианты исправлений, выделенные в тушинских сборниках на полях, уже внесены в текст. И если бы не сохранились копии Тушина, мы бы знали о исправлениях Нила Сорского только из его предисловия к сборникам ». Эти слова Е. В. Романенко тоже вызывают немалое удивление и заставляют думать, что с автографами Нила Сорского и с моей работой о них она или совсем незнакома, или знакомилась недостаточно внимательно. Во–первых, — потому что в «Соборнике» письма Нила Сорского тоже, как мы уже говорили , есть исправления на полях, главным образом добавки: всего 52 исправления на 618 листах текста, причем в копии в 48 случаях они учтены, т. е. внесены в текст. Но в трех случаях (Троицк. 684, лл. 87 и 218 об.; Волок. 630, л. 107 и, соответственно, Кирилло–Белозерск. 23/1262, лл. 52 об., 300 и475 об.) добавки перенесены не в текст, а оставлены на полях копии. И ясна причина второго из этих случаев: Нил не указал, к какому месту относится добавка (причина первого и третьего, очевидно, просто в невнимательности писцов). Есть и другое, на мой взгляд, важное свидетельство того, что Гурий Тушин и, по крайней мере, его «первый помощник» писали именно, непосредственно с известных нам автографов Нила Сорского, а не с неизвестных нам его черновиков, якобы остававшихся в Кирилло–Белозерском монастыре, откуда Нил Полев уже увез беловые экземпляры. |
| Самым важным и любимым продуктом была, конечно, рыба. Рыбный стол богатых монастырей отличался большим разнообразием. В ледниках Кирилло–Белозерского монастыря в 1601 году хранились бочки «судочины, лещевины, щучины», семги, черной икры; здесь же лежали «осетры длинные» с Волги и шехонские (с реки Шексны). В сушилах над ледниками находился запас вяленой и сушеной рыбы: «пласти лещевые, язевые, щучьи, стерляжьи», семга, множество пучков вязиги (сухожилие из красной рыбы), сущ мелкий и снетки, и «чети молю заозерского». В обиходнике Новоспасского монастыря упоминаются семга, белорыбица, осетрина, белужина, севрюга, щука, судак, сущ, стерлядь, икра черная и красная – сиговая. Стерлядь в этом монастыре считалась «расхожей рыбой», ее подавали в основном монастырским слугам и странникам (ЧОИДР. 1890. Кн. 2. С. 2). Блюда из рыбы были также очень разнообразны, но больше всего любили жареную свежую рыбу, которую подавали в сковородках по великим праздникам. Кроме того, рыбу запекали на решетках, варили и подавали со взваром, горчицей и хреном. Свежесоленая рыба была редким угощением и подавалась только несколько раз в году даже в таком богатом монастыре, как Иосифо–Волоцкий. Любимым рыбным блюдом монахов Кирилло–Белозерской обители были «крушки». У келаря в записях особо отмечены дни, когда «крушки живут на братию». Что представляло собой это блюдо, сказать сложно, но, судя по тому, что слово «крушкий» в старом русском языке означает ломкий, хрустящий, видимо, это была тонко порезанная рыба, жаренная до хрустящего состояния. Когда жарили «крушки», то завешивались холстом, видимо, от брызг кипящего масла. Среди рыбных блюд в монастырских обиходниках упоминаются еще «головы осетрьи», лещи жареные «с телом со взваром и перцем», «ладожина с уксусом», пироги с вязигой, «караваи» с рыбой, икра черная с луком и красная с перцем. В Новоспасском монастыре варили несколько сортов каши с рыбой: кашу с кусками семги, кашу со снетками, кашу «с вандыши» (мелкой рыбкой), кашу «с головизною» (с головами и хрящевыми частями рыб), кашу «с пупками», «кашу на ухе» (ЧОИДР. 1890. Кн. 2. С. 2). |
| Т. о., рукопись «Слова...» сохранялась только в одном списке, входившем в древнерус. летописный сборник XVI в.- Кирилло-Белозерский хронограф «в лист» 624 (позднее стал известен под названием Мусин-Пушкинского сборника). Сборник являлся конволютом, содержавшим в своей 1-й, более поздней части Хронограф Распространенной редакции 1617 г., а во 2-й - Новгородскую I летопись младшего извода, а также Сказание об Индийском царстве, Повесть об Акире Премудром, само «Слово...» и, вероятно, «Девгениево деяние». Имеются подтверждения того, что уже Карамзин, к-рый впервые упомянул о «Слове...» в ст. «Несколько слов о русской литературе» в гамбургском ж. «Spectateur du Nord» (Северный зритель) в окт. 1797 г., знал или догадывался о тождестве Кирилло-Белозерского хронографа и Мусин-Пушкинского сборника. Сохранилось 2 полных воспроизведения текста «Слова...» по Мусин-Пушкинской рукописи: 1-е издание 1800 г., с приложением «Погрешностей» и «Поколенной росписи российских великих и удельных князей в сей песни упоминаемых», подготовленное М.-П. при участии знатоков палеографии - Малиновского и Бантыш-Каменского; снятая для имп. Екатерины II в 1795 г. копия «Слова...» (Екатерининская копия), опубликованная в 1864 и 1889 гг. Сохранились также выписки из рукописи, сделанные Малиновским и Карамзиным. Также через митр. Гавриила к М.-П. попал пергаменный список Лаврентьевской летописи 1377 г. (Летописец российский преподобного Нестора древнеписьменной на пергамине) с «Поучением Владимира Мономаха», которое известно только по этому списку. По версии самого графа, рукопись была приобретена у наследников Крёкшина, но, вероятнее всего, хранилась до 90-х гг. XVIII в. в б-ке новгородского Софийского собора. Лаврентьевскую летопись ок. 1805 г. М.-П. подарил имп. Александру I Павловичу , а тот в свою очередь передал ее в Публичную б-ку (РНБ). Уникальное собрание, находившееся в доме на Разгуляе, было открыто для историков, с ним работали Болтин, Бантыш-Каменский, чеш. ученый Йозеф Добровский, им пользовался для написания «Истории государства Российского» Карамзин. Большие б-ки М.-П. устроил в своих имениях Иловна и Настасьино-Покровское (Валуево). |
| У меня теща была очень интересным человеком. Во время блокады была в пожарниках и наблюдателем за зажигательными бомбами, которые немцы бросали с самолетов на город Ленинград. Как-то проходящие мимо нее культурные люди сказали: «А ты знаешь, что открылся педагогический институт у Смольного? Туда собрали со всего города всех оставшихся профессоров и академиков!» И тогда она, чтобы ее отпустили, пошла сначала к одному начальнику, потом к другому и каждому сказала, что тот согласен и тот согласен, и благодаря этой маленькой хитрости оба подписали ей уход. Она поступила на два факультета одновременно: на факультет английской филологии и исторический факультет и оказалась такой женщиной, которая могла добиться чего угодно. В свое время она просто очаровала отца Валентины по фамилии Никонов. Отец Валентины чудом остался жив в Финскую войну. Он часто говорил: «Я тогда понял, что, если хочешь выжить в следующей войне, надо получить военное образование». И бросился в артиллерийское училище. Там-то, когда началась Вторая мировая война, в списках курсантов и провели линию жизни и смерти между буквами «М» и «Н». Всех, кто был в списке до буквы «М», отправили на Западный фронт, и все ребятки погибли; а с буквы «Н» — на Восточный фронт, в Маньчжурию, и многие выжили. Отец Валентины воевал в Харбине в артиллерии. Впоследствии он рыдал, когда слышал вальс «Амурские волны». После войны он получил, как и мечтал, математическое образование в Саратовском университете, там же, где и Лобачевский. У матушки Валентины со стороны отца в родословной, как ей кажется, много священников, и эти вологодские гены, возможно, у нее сохранились. Во всяком случае, это мнение помогает ей в жизни соответствовать выбранному образцу. Ее двоюродный дедушка был последним настоятелем и первым директором музея Кирилло-Белозерского монастыря. Он не перевертыш, но пошел на эту должность и демонстрировал лояльность к властям исключительно для того, чтобы сохранить и спрятать монастырское достояние… (Интересно, куда оно делось?) Между Кирилло-Белозерским и Ферапонтовым монастырями есть деревня Никоновка. Оттуда, как говорил отец матушки Валентины, и пошла вся их родня, все Никоновы. То есть все Никоновы — родственники. Круг чтения |
| Как образец и модель (и отчасти источник) И. оказал влияние на формирование Изборника 1076 г. и Изборника XIII в. Не позднее 1-й пол. XV в. И. послужил одним из источников типологически близкой к нему версии (тип 3 по классификации М. С. Крутовой) сб. «Златая цепь» (см.: Методическое пособие по описанию славянорус. рукописей, хранящихся в СССР. Новосиб., 1990. Вып. 5. Ч. 1: «Златая цепь»/Сост. и авт. ст.: М. С. Крутова. С. 17-24, 41). Изд.: Изборник вел. кн. Святослава Ярославича 1073 г./ОЛДП. СПб., 1880 [фототип. изд.]; Изборник Святослава 1073 г. М., 1983. [Ч. 1]: Факс. изд.; [Ч. 2]: Науч. аппарат; Симеонов сборник (по Светославовия препис от 1073 г.). София, 1991. Т. 1 [Изслед. и текст]; Т. 2 [Указ.]. Лит.: Шевырев С. П. Поездка в Кирилло-Белозерский мон-рь в вакационные дни в 1847 г. М., 1850. Ч. 2. С. 30-32; Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 2. С. 365-405; Розов Н. Н. Старейший болгарский «Изборник» и его рус. рукописная традиция//ИзвОЛЯ. 1969. Т. 28. Вып. 1. С. 75-78; он же. О датировке и локализации Кирилло-Белозерского списка Изборника царя Симеона//Русско-болг. связи в области книжного дела. М., 1981. С. 22-35; Лазарев В. Н. Групповой портрет семейства Святослава// Он же. Рус. средневековая живопись. М., 1970. С. 39-40; Протасьева Т. Н. Византийский орнамент//ДРИ: Рукописная книга. 1974. Сб. 2. С. 206-208; История на българското изобразително изкуство: Албум. София, 1976. Т. 1. С. 113-116; Изборник Святослава 1073 г.: Сб. ст. М., 1977; Куев К. Бележки за съчинението на Георги Хировоск Περι τροπων в старославянските литератури//Старобългарска литература. София, 1977. Т. 2. С. 46-47; он же. Съдбата на старобългарската ръкописна книга през вековете. София, 19862. С. 17-18; Добрев И. Редът на зодиакалните знаци в Изборника от 1073 г.//Старобългарска лит-ра. София, 1979. Кн. 5. С. 101-106; Лёвочкин И. В. Изборник Святослава и его слав. протограф//Там же. 1980. Кн. 8. С. 46-49; он же. Новый список Изборника Святослава 1073 г.//ПКНО, 1980. М., 1981. С. 7-11; он же. |
| В Старом Подозерье высияно ржи на крестьянские десятины на 7 десятин 13 четвертей. На Новом Подозерье в Коровье деревне высияно на крестьянские десятины на 16 десятин ржы 30 чети. На Маурино высияно на крестьянские десятины на 12 (десятин) ржы 23 чети с осминою. И всего ржы высеяно в монастыре и по службам 105 чети с осминои. X. Книги посевные на монастырскую пашню, 1613 (7121) года (Издастся по рукописи Кирилло-Белозерского монастыря 44–644, в полдесть, из 4-х писанных листов). Книги посевные 121-го году. Лета 7121 году маия в 16 день память чернцу Венедикту житнику Кирилова монастыря, где сколько которого хлеба высеяно на монастырскои пашне. Под монастырем на поли на 14-ти десятинах с полудесетиною высеяно 44 чети овса, 5 чети ярицы. Под монастырем же на монастырскои пашне, что даточные люди пахали на шти десетинах с полудесетиною, высеяно 29 чети овса. В Старом Подозерье на 4-х десетинах с полудесетиною высеяно 18 чети овса. В Новом Подозерье в Коровье деревне на 13-ти десетинах высеяно 43 чети овса, 3 чети ячмени, 2 чети пшеницы. На Маурине высеяно на 9-ти десетинах 27 чети с осминою овса, 3 осмины ячмени, полторы осмины пшеницы, осмина гороху, 3 черпни семени канопелного. На Белеозере на Живляковских огородех около саду высеяно 6 чети овса, 2 чети ячмени, пол осмины пшеницы. И всего овса высеяно под монастырем на поли: и в Старом, и в Новом Подозерье, и на Маурине, и на Белеозере на Живляковских огородех 167 чети с осминою овса, 6 чети с осминою ячмени, 5 чети ярицы, 3 чети пшеницы, осмина гороху, 3 черпки семени канопелного. И всего всякого ерового хлеба высеяно на десетинах под монастырем на поли: и в Старом, и в Новом Подозерье, и на Маурине, и на Белеозере на Живляковских огородех 176 чети бес черпка. Да ко 122-му году сеена рожь. Под монастырем в Тропове на крестьянской nan(sic)he и что даточные люди пахали на 22 десетинах высеена ржи 44 чети. В Новом Подозерье в Коровье деревне на 13-ти десетинах с полудесетиною высеена 27 чети ржи. В Старом Подозерье высеяно на 4-х десетинах с полудесетиною 9 чети ржи. На Маурине на 8-ми десетинах с полудесетиною высеяно 17 чети ржи. |
| Статья по 7 алтын: Офонке Ерголскому, Онашке Санниковскому, Тютрюму Великоселцу, Трошке Романовскому, Шестунке Ержанину, Первуне токарю, Бажину Мочялу, Калинке Вашковскому, Климку Боровитину. Итого 9 человек, денег дано им рубль 29 алтын 4 деньги. Игнашке Сиземъскому 2 гривны. Богдашку Бежеченину 2 гривны. Карпушке Романовскому 2 гривны. Никифорку Тереботунскому 6 алтын. Ивашку Зую 6 алтын. Да слугам ж и дворовым людем дано за рожественъскые рубахы: Василью Тебенкову, Роману Колкацкому, Федору Гвоздеву, Мите Ноугородцу, Итого им дано 32 алтына. Завьялку Голышу Рукинъскому 5 алтын. Микулке Ферапонтовскому 3 алтына. Фетьке Кемъскому 3 алтына. Самутке Шолоху за успенскые рубахи дано 8 алтын. Даваны деньгы слугам нежаловалным за сермягы ко обменам для государевы службы: Пороше Троецкому 8 алтын 2 деньги, Ивану Дмитровцу 8 алтын 2 деньги, Мите Ноугородцу 8 алтын 2 деньги, Ермушке Куроглинъскому 8 алтын 2 деньги, Калинке Вашковскому 8 алтын 2 деньги, Игнашке Сиземскому 8 алтын 2 деньги, Леве Лозскому 10 алтын, Карпушке Романовскому 10 алтын. И всего в месяце феврале в росходе денег 431 рубль 2 алтына пол 6 денег. И всего в росходе во шти месяцах – марта с 1 числа 115-го году да того ж году августа по 31 день 1345 рублев 7 алтын 3 деньги. И обоево в розходе в году месяца марта 115-го году с 1 числа да до марта ж по 1 число 116-го году 2804 рубля 21 алтын 5 денег. XXXIII. Книги приходные казначея чернца Паисия Ананьина с 1 марта 1608 года по 1 марта 1609 года (Издаются по рукописи Кирилло-Белозерского монастыря, 29–629, в полдесть, пис. на 93 л. скорописью. См. л. 1–18 об). Кирилова монастыря игумен Матфеи и старцы соборные Пахомеи Григоров, старец Иосиф Монастырев, старец Иларион Конанов, старец Исаия Кирьяков, келарь старец Филарет Володимерец, старец Феодосеи Борков, старец Еустафеи Григорьев, старец Гедеон, старец Игнатеи Суворов считали казначея старца Паисею Ананьина в приходе и в росходе. А в приходе у него денег по книгам 116-го году марта от 1-го числа да 117-го году марта по 1-е ж число 4949 рублев 26 алтын 2 деньги; а в росходе у него денег по тож число в году 3603 рубля 13 алтына, да по малои тетрате 1297 рублев 1 алтына 2 деньги, а в лицех денег осталос 49 рублев 12 алтын; и приход с росходом сшелся. И те деньги, что осталис от росходу – 49 рублев 12 алтын, и малую тетрат отдали казначею старцу Илинарху Вязметину. |
| Пшеницы 9 чети с осминою, ячмени 13 чети, гороху 2 чети с осминою, семени конопелного 8 чети с осминою и с полуосминою. И обоево всякова яровова хлеба высеено ко сту седмому надесять году 364 чети с осминою и с полуосминою. VII. Тетрадь семянная на около монастырскую пашню, на 1609–1610 (7118) год (Издается по рукописи Кирилло-Белозерского монастыря 32–632, в полдесть, из 8 писанных листов). Тетрать семенная, что на около монастырскую пашню сеено ржи ко сту осмому надесять году. Лета 7117-го году память чернцу Измаилу Кирилова монастыря житнику, что высеено на около монастырскую пашню на крестьянскые десятины ко сту седмому надесять году ржы. В монастырское поле за житницами на семь десятин крестьянскые пахоты семью вытми высеено ржы 14 чети, да в том же поле дворовые люди пахали, высеели ржы 42 чети с осминою. И обоего высеено ржы 56 с осминою, за семяны приполону Бог послал с монастырские пашни ржы 112 чети с полуосминою; да с крестьянских десятин приполону Бог послал ржы 44 чети с осминою и с черпком. И обоего 156 чети с осминою и 3 черпки. Того ж 118-году высеяно всякого яровово хлеба в монастырское поле за конюшнею на крестьянские десятины высеяно овса 28 чети, да в том же поле дворовые люди пахали, высеяно овса 35 чети с осминою. И обоево овса высеяно 63 чети с осминою. И тот овес взят на конюшню невеином овсом 300 чети. Пшеницы дворовые люди высеяли 6 чети, приполону пшеницы 8 чети с осминою, ячмени 3 чети, семени конопелного 2 чети без полуосмины. Приполону ячмени 10 чети с осминою, приполону семени 2 чети с осминою. На Маурине высеено ржы на десять десятин с полу десятиною десятми вытми с полувытью 21 четь, за семяны приполону Бог послал ржы 46 чети; да на Маурине ж высеяно на крестьянские ж десятины: овса 45 чети, пшеницы четверть, ячмени 3 чети, гороху четверть, семени конопелного 3 черпки. За семины Бог послал овса 60 чети, пшеницы приполону осмина, ячмени приполону 6 чети, гороху приполоку осмина, семени конопелного приполону 3 черпки. И всего на Маурине приполону Бог послал: ржы, и ячмени, и пшеницы, и гороху, и семени за семяны 113 чети 3 черпки. |
|
|
