| Поняв смысл притчи, халиф полюбил инока частью за красоту его, частью за ум и захотел обратить его в магометанство. Взяв себе в помощники раввина, еврейского законоучителя, он вступил с иноком в беседу о вере. – Жалею о тебе, молодой человек, – начал халиф, – щажу твою молодость и, видя разум твой, советую и прошу: отступись от трудного учения Христова, оставь христианскую веру и прими веру нашу. Ты будешь мне вместо сына; поставлю тебя выше всех князей и вельмож, ты будешь жить в радостях и удовольствиях. Михаил, подняв глаза к небу и вздохнув из глубины сердца, вслух произнес: – Не допущу себя, Христе Царю, отступить от Тебя, Бога моего, хотя бы пришлось принять и бесчисленные муки, – и, обратясь к халифу, сказал: – Я раб Отца, Сына и Святого Духа, единого нераздельного Божества; это признаю и исповедую; от такого исповедания не отступлю, но навсегда в нем останусь и пребуду. – Что же, – сказал халиф, смотря на черное одеяние инока, – ужели прилично тебе носить такую худую, темную одежду? – Сею черною одеждой, – отвечал инок, – украшаюсь я лучше тебя, облеченного в светлые, царские одежды. Халиф остановился и немного подумал; он решился действовать на ум молодого инока. – Послушай, молодой человек, – особенно ласково и мягко заговорил халиф, – я хорошо знаю наши магометанские книги; прочитал и ваше христианское Писание, которое вы называете Евангелием, и нигде не нашел заповеди презирать брак и гнушаться мясом. – Жизнь христиан, – отвечал Михаил, – разделяется на два рода: на жизнь иноческую и мирскую; мирянам благословляется вступать в честный брак и употреблять мясное, и в этом нет греха, если только они соблюдают прочие заповеди; нам же, отрекшимся от мира и давшим обет девства, не должно приобщаться браку. Учитель язычников, апостол Павел, прямо говорит: я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене ( 1Кор. 7:32–33 ). Мы, желая угодить единому Господу нашему Иисусу Христу, избрали лучший путь – жить безбрачно; мяса же не едим не ради какой скверны, но ради воздержания, ибо Царство Божие не пища и питие, но праведность, и мир, и радость во Святом Духе ( Рим. 14:17 ) и прочие добродетели, так же, как и пощение. |
| Разузнав истину, если окажется, что он совершенно нестяжателен и просит Бога ради, а не по невоздержанию, окажите ему сострадание» (Ответ 593). 7. «Отчего не должно принимать в общежитие праздношатающихся?» – «Так как они, входя в общежитие, приносят лишь скорбь, то лучше не принимать их, а дать им благословение и отпустить» (Ответ 594). 8. «Иногда приходят к нам, по вере своей, женщины и матери братий наших, и мы принимаем их в келье вне монастыря, которая имеет окна в монастырь. Должен ли я сквозь эти окна беседовать с ними или нет?» – «Если женщины будут иметь повод прийти к вам Бога ради, а не для того, чтобы видеть место, и не по одному только желанию своему, а единственно для того, чтобы услышать слово Божие или принести что-нибудь для обители, и потому необходимо беседовать с ними, то беседуй, но понуждай себя сохранять глаза твои, ибо кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем ( Мф. 5:28 ). А всякое дело, Бога ради совершаемое, Бог покрывает. Беседуй же не с человекоугодием, не как ищущий похвалы, но от чистого сердца простри помысл свой к Богу, и если это будет мать кого-либо из братий и придет по какой-либо нужде, побеседуй с нею по заповеди, которую имеешь; без нужды же не должно делать и сего, ибо сын ее может при вашей помощи подать ей требуемое, впрочем, не в излишестве, но сколько ей будет необходимо» (Ответ 601). Таковы важнейшие вопросы, на которые Елиан считал необходимым получить разрешение от старца Иоанна Пророка. И стал он управлять обителью преподобного Серида в духе ее основателя и великих старцев Варсонофия и Иоанна. Он со всем рвением заботился о благоустройстве и процветании обители и поддержании в ней того духа, какой столь явно обнаруживался в поведении и трудах братий при ее великом основателе. Но и с кругом присных своих Елиан не прерывал сношений; там, за стенами мирной обители, все еще оставалась в живых его престарелая бабка, жили еще и ее племянники. Пожив несколько времени с племянниками, старица захотела жить отдельно. |
| Скажи им также: да не скрывает никто помыслов, ибо, если кто скрывает помыслы, злые духи радуются, усиливаясь погубить его душу. И если кто из братии откроет тебе помысл свой, то воззови мысленно: “Господи! Что Тебе угодно для спасения души брата, подай мне, дабы я мог сказать ему и дабы сказал Твое слово, а не мое”, – и приходящее тебе на ум скажи, говоря в себе: “Это не мое слово, ибо написано: говорит ли кто, говори как слова Божии ( 1Пет. 4:11 )”» (Ответ 583). 2. «Когда благословляются у меня братия, давать ли им целовать руку мою или нет? Помысл говорит мне, чтобы я лобызал тогда их в голову, – хорошо ли это?» – «Когда благословляются, дай руку и скажи им: “Смотрите, чтобы это было не по человекоугодию; Бог по вере вашей творит с вами; Сам Господь сказал: кто принимает пророка во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника во имя праведника, получит награду праведника ( Мф. 10:41 ). Итак, если кто будет пророк и праведник, а кто не примет его, как пророка и праведника, не получит воздаяния. Если же и не будет пророк или праведник, а кто-либо примет его, как пророка и праведника, то получит награду пророка и праведника”. Лобызать же их в голову не следует, ибо это действие заключает в себе лицемерие, происходящее от человекоугодия» (Ответ 584). 3. «Каков должен быть я в отношении к братии?» – «Считай себя ниже всех, а равно и правителем всех, долженствующим дать ответ за сан, который ты принял. Надлежит быть ко всем милосердным, как сказал апостол: носите бремена друг друга ( Гал. 6:2 ); вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных ( 1Фес. 5:14 ); да никто не воздает злом за зло ( Рим. 12:17 ), но благое; Если же кто не повинуется, того имейте на замечании ( 2Фес. 3:14 ). Тот же апостол да вразумит тебя о прочем, что не означено в малом слове моем» (Ответ 585). 4. «Когда кто из братий согрешит, как обличить его: наедине или при братиях?» – «Когда вина будет большая, то при братиях; но прежде должно сказать ему: “Если не исправишься, то я при братиях объявлю о сем”. |
| Уединенному образу жизни – отшельничеству противопоставляется другой вид монашеского жития – общежительный монастырь (киновия). Прообразом его, по слову древнего писателя конца IV века, преп. Иоанна Кассиана Римлянина , была первохристианская община. Сей писатель, Иоанн Кассиан († 435), сын богатых и знатных родителей, получивший прекрасное научное образование, в молодых годах отправился в Палестину, поступил в Вифлеемскую киновию (т.е. общежительный монастырь), и стал монахом. Здесь, прожив два года, он вместе с другом своим Германом решился посетить около 390 г. египетские монастыри, где в то время подвизались великие подвижники. «Посещая все славные монастыри в нижнем и верхнем Египте, они, как пчелы, собирали все лучшее, что видели в монастырских постановлениях и примерах жизни строгих подвижников, и с более просвещенными и опытными старцами входили в собеседование о разных духовных предметах». Таким образом, преп. Кассиан Римлянин сохранил для потомства свои наблюдения над жизнью монашества в раннем его развитии. Эти наблюдения для нас ценны, т. к. они отражают быт и взгляды монашества того времени. Преп. Касссиан Римлянин говорит, что: «род сей жизни», – т.е. общежительный, – «получил начало с апостольской проповедью», т. к. такого образа жизни придерживалось все множество верующих в Иерусалиме. В деяниях апостольских говорится: «У множества же верующих было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось то, в чем кто имел нужду» ( Деян. 4:32, 34–35 ). – «Такова, говорю, была тогда Церковь » и такой образ жизни теперь сохранился «весьма мало и его можно с трудом найти даже в киновиях». «После смерти Апостолов общество верующих начало охладевать, особенно среди тех, которые присоединились из иноплеменников и разных народов». К последним, «по причине их невежества в вере и застарелым обычаям языческим» еще апостолами предъявлялись минимальные требования: «чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови» ( Деян. 15:2 ). Когда же число верующих сильно возросло по причине ежедневного присоединения «из числа туземцев и пришельцев», то эта свобода, предоставленная бывшим язычникам, мало-помалу стала ослаблять совершенство Церкви Иерусалимской и охлаждать «горячность первой веры», и не только новообращенные, «но и представители Церкви уклонились от прежней строгости». «Ибо некоторые, дозволенное язычникам по немощи, почитали позволительным и для себя, и думали, что не потерпят никакого вреда и при имуществе и богатстве своем, если будут содержать веру и исповедание Христа». |
| Что же это такое? Чтобы зодчий был искусен, ибо если он неискусен, то он покривит немного стену, и дом когда-нибудь обрушится. Искусен тот, кто разумно совершает добродетели, ибо случается, что иной и подъемлет труд добродетели, но оттого, что неразумно совершает труд сей, он сам губит его или постоянно портит дело и не может окончить его, но строит и разрушает, и кладет один камень и снимает его; когда же полагает один, снимает два. Например, вот пришел к тебе один брат и сказал тебе слово, оскорбляющее или огорчающее тебя; если ты смолчишь и поклонишься ему, то ты положил один камень. Потом ты идешь и говоришь другому брату: «А такой-то мне досадил и говорил мне то-то и то-то, а я не только смолчал, но и поклонился ему». Вот ты один камень положил, а два камня снял. Опять иной поклонится, желая тем заслужить похвалу, и в нем оказывается смирение, смешанное с тщеславием, – сие значит положить камень и снять его. А кто разумно делает поклон, тот твердо уверен, что он согрешил, и вполне убежден, что он сам виноват, – вот что значит разумно сделать поклон. Другой хранит молчание, но неразумно, ибо он думает, что совершает добродетель, между тем как вовсе не совершает ее. А разумно молчащий думает, что он недостоин говорить, как сказали отцы, и это есть разумное молчание. Опять иной не считает себя лучше других и думает, что он делает нечто великое и что он смиряется, но не знает, что он ничего не имеет, потому что неразумно действует; а кто разумно не считает себя лучше других, тот думает, что он ничто и что он недостоин быть в числе людей, как говорил о себе и авва Моисей: «Чернокожий! Ты не человек, зачем же ты являешься между людьми?» Опять иной служит больному, но служит для того, чтобы иметь награду; это также неразумно. И потому если с ним случится что-либо скорбное, то это легко удаляет его от сего доброго дела, и он не достигает конца его, потому что делает его неразумно. А разумно служащий служит для того, чтобы приобрести милостивое сердце, чтобы приобрести чувство сострадания, ибо кто имеет такую цель, тот, что бы ни случилось с ним, скорбь ли извне или сам больной помалодушествует против него, он без смущения переносит все это, взирая на свою цель и зная, что более больной благотворит ему, нежели он больному. |
| 3 . Итак, киновия есть избрание Христово, хор избранных, сонм посвятивших себя Богу, сообщество следующих Христу; она укрепляет Крест [Христов] и укрепляется им 20 . Киновия есть божественный стан 21 , священная рать, воинство Духа, сражающееся с духами лукавства 22 . Киновия потому и называется «киновией», что монахи, соединившись вместе 23 и собравшись в одно и то же жилище, создают общую обитель и [среди них царит] общая воля и общий дух; никто из живущих в киновии не имеет ничего собственного, которое могло бы отторгнуть от общего созвучия, согласия по Богу и обета, приносимого каждым перед Христом, когда [всякий монах обещает] оказывать послушание настоятелю и всему братству. Когда же один [из монашествующих] отделяет себя по собственной воле от единомысленного собрания братий, то враг тут же находит себе опору и, возобладав над одним, через него начинает подавлять и остальных. Отсюда происходят разделения, разногласия, распри, раздраи, волнения и смущения. [И получается, что] один питает к кому-либо [из братий] расположение, а к иным настроен враждебно; другой пребывает в согласии по своему желанию с кем-нибудь, а с прочими враждует и прекословит им. И таким образом киновия уже не представляет собою тело и отторгается у него глава, ибо презирается настоятель, а точнее – [Сам] Христос, членами Которого являемся все мы, а Он есть Глава всех нас 24 . Безмолвствующий легко подвергается козням [лукавого] 25 , ибо он совершает свой путь в одиночку и, споткнувшись, не имеет помощника; включенный же в [воинский] строй братства подвизается с полнотой удостоверенности, обладая счастливым уделом иметь многих помощников. Ведь он помнит [сказанное]: «Не добро бытии человеку единому: сотворим ему помощника по нему» ( Быт. 2:18 ). Нехорошо уединение для одинокого, как нехорошо упрямство для своенравного, ибо «горе единому» ( Еккл. 4:10 ). Наоборот, безопасно житие вместе со многими [братиями]. Ведь [Писание] гласит: «Се что добро, или что красно, но еже житии братии вкупе?» ( Пс. 132:1 ) и «брат от брата помогаем, яко град тверд» ( Притч. 18:19 ), а также: «увещевайте друг друга» ( 1Фес. 5:11 ). Такова благодать киновии и такова помощь, [получаемая от] сообщества [братий]. |
| Тут, говорит он в предисловии к своему труду, всякие духовные цветы: и благоухающая роза, и белая лилия, и фиалка; они привлекают взор путника, увеселяют душу, услаждают сердце. К величайшему сожалению, скудны исторические сведения о лаврах и киновиях, процветавших в Святой Земле в этих веках. Палестинские обители относительно времени их основания и степени достаточности исторических о них сведений можно разделить на три разряда. К первому разряду относятся те обители, время происхождения которых неизвестно, но о которых находятся в церковно-исторических сочинениях некоторые сведения, хотя неполные и отрывочные; в первой половине VI века они представляются уже существующими, некоторые даже в цветущем состоянии; стало быть, основание их, по-видимому, нужно относить к веку предшествующему. Ко второму разряду принадлежат те лавры и киновии, время происхождения которых указывается определенно историками; сведения о состоянии их, однако же, не вполне достаточны. К третьему, наконец, разряду относятся все те обители, о которых хотя и упоминается в церковных письменных памятниках, но упоминается вскользь, мимоходом, нередко без названия их, а если и указывается название обители, то без обозначения места, где она находилась, и без всяких других указаний. Ввиду этого в историческом повествовании о палестинских лаврах и киновиях VI–VII веков мы, естественно, должны ограничиться обзором лавр и киновий только первых двух родов и довольствоваться теми неполными сведениями, какие о них находятся в церковно-исторических сочинениях; третьего же рода обители мы только перечислим. Из обителей первого разряда известны следующие киновии: Анастасия, Кесарийская, Скифопольская и Иорданские обители. Ко второму разряду принадлежат лавра Пирги, киновия Варихская, лавра Малихская преподобного Фирмина, киновии Византийская и газская Еваге. Киновия преподобного Анастасия Киновия преподобного Анастасия находилась между Иерусалимом и Великою лаврой Саввы Освященного, в стороне от пути в эту лавру из Иерусалима 417 . |
| Город Зевгма находился в северной части Евфратской Сирии на Евфрате и был в древние времена важным местом; чрез него шел главный путь от Средиземного моря в Месопотамию и Персию, так как в нем находился чрез Евфрат мост, соединявший Месопотамию с Сирией. Он имел свой округ. В христианском мире город не малым пользовался значением: в нем было епископская кафедра, происходили иногда частные соборы. 44 Существовало в округе Зевгмском и подвижничество; исторически известна славившаяся в свое время Киновия преп. Публия. Судя по сильно развитому у христиан того времени стремлению к подвижничеству и на основании свидетельства бл. Феодорита, надо полагать, что были в округе Зевгмском и другие обители, были также и отшельники; но о них не сохранилось исторических сведений. Поэтому мы скажем только о Киновии Публия. Киновия преподобного Публия Киновия преп. Публия находилась близь Зевгмы в десяти от неё стадиях. Основана оно во второй половине 4 в. славным подвижником Публием и в первое еще время пришла в цветущее состояние. Обитель была весьма благоустроена. Все, требовавшееся для удобств жизни и особенно для подвижничества иноков, в многолюдстве собравшихся в неё уже на первых порах, как-то: кельи, храм, хозяйственные постройки и пр., заботами и трудами Св. основателя её, было ей предоставлено. Иноки по народности и языку разделялись на две группы: одну составляли греки, другую сирийцы; каждая группа жила в отдельном помещении. Два раза в день утром и вечером иноки обеих групп сходились в храм, где, разделившись на две стороны, возносили славословия Богу и совершали песнопения попеременно то на одном языке, то на другом. Такой порядок свято сохранился в киновии и по кончине Св. Публия. Это установление, говорит бл. Феодорит, 45 сохранилось там доселе: ни время, изменяющее подобные вещи, не переменило его, ни преемники служения Публиева не решились отменить что-нибудь в учрежденном им порядке, хотя его начальство преемственно принимали не двое или трое, но очень многие. Публий один управлял обителью; но после его кончины для двух отделений иноков явились два настоятеля, для каждого отделения особый. Подвижничество в обители находилось на высокой степени развития. Последующее состояние её неизвестно. |
| Нестяжательный и милосердный старец. Еще в лавре Пирги был один старец, который отличался необыкновенным милосердием и нестяжательностью. Однажды подошел к его келье нищий и просил у него милостыни. Старец ничего не имел у себя, кроме одного хлеба. И вот он взял последний хлеб и отдал его нищему. Нищий отказался от хлеба и просил у него одежды. Старец, желая оказать какую-либо помощь нищему, взял его за руку и ввел его в свою келью. Тот, не найдя в келье старца ничего, кроме одной одежды, которая у него была на плечах, до того растрогался сердцем и пришел в такое умиление, что здесь же посреди кельи оставил все свое, что только находил возможным оставить старцу, говоря ему: «Возьми это, добрый старец, а я в другом месте найду, что мне нужно» 459 . Нерадивый инок. Был в лавре Пирги беспечный и нерадивый инок. О нем рассказывал Иоанну Мосху Полихроний, пресвитер Новой лавры, следующее. Инок этот был беспечен и не заботился о своем спасении; никогда он не исправлял правила воскресного дня. «Через несколько времени я вижу, что он, доселе столь беспечный, трудится наряду со всеми подвижниками со всею охотою и ревностию. “Брат! – сказал я ему. – Ты охотно теперь делаешь, и я радуюсь, что стал думать и печься о своей душе”. На это он мне ответил: “Авва! мне скоро должно умереть”. Спустя три дня он скончался» 460 . Варихская киновия Киновия Варихская была основана преподобным Северианом, учеником Саввы Освященного, около 514 года по Р.Х. Находилась она в юго-восточной части Палестины к северо- востоку от Хеврона, близ места, называвшегося Варихою или Кафарварухою 461 . Из подвижников Севериановой киновии известны сам основатель ее Севериан и Мина. Откуда был родом основатель Варихской киновии преподобный Севериан и где полагал начало подвижничеству, не сохранилось об этом сведений у церковных писателей. Известно только, что, когда Севериан прибыл в только что основанную лавру Саввы Освященного, он стоял уже на высокой степени подвижничества; сочинитель жития богоносного Саввы называет Севериана славным по монашеским подвигам. |
| По возвращении в номер, нам предложена была большая книга, в которую вписывают свои имена почетные посетители Афона. Нет сомнения, что книга эта будет иметь большое историческое значение для истории Афона, так как здесь собственноручно вписываются не только имена посетителей Афона, но те или иные замечания о современной жизни Афона, об ее достоинствах или недостатках. Жаль только, что книга эта заведена сравнительно не очень давно, именно в 1852 году. Первою стоит запись, если память не изменила, Безобразова, по мысли которого и заведена эта книга. Я очень жалею, что, по недостатку времени, не успел хорошо ознакомиться с этою книгою и списать кое-какие характерные записи, которых здесь очень много. Общий тон всех записей: восхищение афонскими красотами, монастырскою киновиею Руссика, сожаление о замечающейся на Афоне распре греческих иноков с русскими (впрочем, это высказывается только в некоторых записях, напр, в записи покойного преосв. Порфирия) и благодарность оо. Макарию и Иерониму с братиею за их радушие и любовь. Запись моя была в таком же духе, только применительно к моему положению. Я написал, что вакационное время, проведенное мною на Афоне, останется памятным для меня на всю жизнь, как по разнообразию прекрасных впечатлений, испытанных мною во время путешествия по Афону, так и по тому рою мыслей, которые возбудило во мне посещение Афона и его древних монастырей; что монастырская киновия есть возможное стремление к достижению идеала первобытного христианского общества, когда у всех христиан было едино сердце, един дух, все имели все общее, постоянно пребывая в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах; что я познакомился с новыми, невиданными еще мною формами жизни, вследствие чего ум мой обогатился новым запасом сведений, по словам Премудрого: «обтекаяй страны, умножает разум». В заключение я высказал благодарность о. Макарию с братиею за все удобства, которыми я пользовался в монастыре, а также во время путешествия. «Прощай, Афон, прощай, дорогой Руссик!» закончил я. Не ложь, а сущую правду писал я, восхищаясь киновиею. Киновия – это самый высший род монашеской жизни и вполне соответствующий идее монашества. Монашество в собственном смысле слова тождественно с анахоретством: всякий монах по идее есть анахорет. Но если подвиг анахоретства и труден, потому что человек, созданный для общественной жизни, когда удаляется в пустыню, идет, так сказать, наперекор своей природе, то киновия гораздо труднее. Правда, человек здесь живет в среде подобных себе, но, что самое главное, отрекается от своего я, от своей воли. Слово игумена принимается в киновии за изъявление Господней воли. А что стоит человеку, одаренному великим даром свободы, подчинить |
|
|
