| В Цетине Августа 23. 1805 г. И это письмо – само в себе – не имело никакого успеха. Но очевидно, что до государя дошло другое – должно полагать современное – ходатайство черногорскаго митрополита, и государь, чрез посредство товарища иностранных дел князя Адама Чарторыйского поручил синодальному обер-прокурору князю А. Н. Голицыну предложить св. синоду об удовлетворении просьбы черногорского владыки. Синод не стал противиться монаршей воле и 13 марта 1806 г. Определил – предоставить черногорскому владыке самому возвратить Д. Владевичу иеромонашество с номинальным причислением его к киево-печерской лавре, но с воспрещением по-прежнему когда-либо вступать в пределы России, и с оставлением навсегда при черногорском митрополите. Прошло еще сем лет и черногорский архимандрит Дометиан Владевич въезжал в Киев. Он вез с собою письмо министра полиции Л. Балашова к киевскому митр. Серапиону. Письмо было следующее: Преосвященный Владыко! Милостивый Государь! Архимандрит из Черных Гор Дометиан оказавший приверженность свою к России отправляется с Высочайшая соизволения на жительство в киево-печерской лавре. По случаю сему получилъ я повеление от Государя Императора уведомить о сем Ваше Высокопреосвященство, и сообщить, что воля Его Величества есть, чтобы отцу Дометиану как помещение, так и содержание определено было пристойное его сану. Честь имея сим исполнить монаршую волю, прошу покорнейше о приведении оной в исполнение почтить меня извещением. Поручая себя и пр. А. Балашов. 31. янв. 14. 1813 г. Главная квартира г. Иоганишбург в Пруссии». М. Серапиону оставалось только исполнить высочайшую волю – принять архим. Дометиана на жительство в киево-печерскую лавру и испросить у св. синода дозволение иметь священнослужение означенному архимандриту. Дальнейшая судьба Д. Владевича для нас неизвестна. Из дела видно только, что он получал с 1813 г. из киевской казенной палаты по 300 р. с. ежегодной пенсии. 1 Речь идет о св. Иннокентии Иркутском, о котором м. Филофей, как видно, составил заочное и неверное представление |
| Семья крестьянская, крепкая, работящая. У отца всё получается, за что ни возьмется: хоть дом строить, хоть печь класть, хоть за скотиной ходить. И мама такая же: прядет, вяжет, шьет, вышивает, а уж готовить начнет – хоть всё село сбегайся! Пироги, шаньги в печи – запах невероятный! Все в роду – очень верующие, богомольные, как их называли. Мама даже на улице с коровами ходит – и то всё с любовью. Все дела с молитвой. Брат у Пашки двоюродный, но как родной – так тот пешком с Урала в Киев ходил, в Киево-Печерскую Лавру. Молитвенник. Пашка пока не знает, что свое богомолье брат никогда в жизни не забудет, что в трудные минуты жизни, коих много случится на веку, утешать будут золотые купола Лавры. И, спустя 50 лет, состарившись, брат этот все свои накопленные деньги в Киево-Печерскую Лавру увезет и там оставит – на вечный помин души своей и сродников. Знакомые только пальцем у виска крутить будут, а он вздохнет счастливо, и отлетит душа, может, туда, к святым угодникам… Детство кончилось рано. Мамка умерла седьмым ребенком, как говорили в деревне: родами умучилась. Везли в лекарскую да не довезли. В 12 лет отправили в Екатеринбург – учиться на чеботаря – сапожника. Это дело Пашке очень понравилось. Нет ничего, и вдруг – ботинки или сапоги… Здорово! Мастер на ученика нарадоваться не мог: у тебя, паря, руки золотые! Руки у него и впрямь росли откуда надо – скоро мог сам выполнять всю работу – от изящных туфелек с каблуком рюмочкой – шелковых и атласных, кожаных и замшевых – до модных ботинок на шнуровке, крючках или пуговицах. На заказ – сапожки из кожи, украшенные парчой. Катал валенки – мягкие, легкие. Шил тапочки. Жизнь семейная Женился Павел. Думаете, в городе остался? Правильно, не остался. Вернулся в деревню – там семейному красота! Женился Павел. Думаете, в городе остался? Правильно, не остался. Вернулся в деревню – там семейному красота! Родил сына, построил дом. Не бедствовали: ремесло чеботаря всегда выручало. Завели корову, лошадку. Жена Александра шила на всё село. Машинка «Зингер» – где и взяли только?! Машинки стоили очень дорого… Встанет женушка рано утром, и прежде, чем подоить корову, уже блузку сошьет на заказ. Денег в деревне почти не было – натуральный товарообмен. |
| 2) По силе вышеозначенных Её Императорского Величества Всемилостивейших привилегий в 1730 и 1731 году в Киево-Печерскую лавру данных той Киево-Печерской лавры архимандритов, наместников, экономов и приписных монастырей начальствующих духовных персон собственного по смерти их имения описывать и обирать в Синод видится не надлежит, для того что во оных привилегиях, чтоб той лавре быть на поведениях обыклых во всех движимых и недвижимых имениях, утверждено и показано именно. 3) Не присягавших священноцерковнослужителей и их детей малороссиян от денежного штрафа таких, которые по достоверному свидетельству подлинно в крайнем явятся убожестве, уволить мнится надлежит, а вместо того учинить бы им наказание плетьми, чтоб впредь в такие отваги вдаваться им неповадно было, а которые в 1730 и в 1731 г. да июля 732 году (в коих оные присяги всякого чина людьми были исполняемы) имели от рождения своего не выше двенадцати лет, тех за их малолетство от штрафа и наказания уволить, точию отцов их, которые тех детей своих, начен от десятилетних, в возрасте своём к тем присягам не понуждали и наставления в том им не чинили, за то наказать плетьми ж или батогами, как о том и прежде Синодом с Тайною Канцелярией рассуждено было, и потом всех оных у присяг не бывших, начавши от десятилетних же в возрасте и выше, ко оным присягам привесть с обыкновенною на присяжных листах подписью, а о том, что подлинно ль кому оного штрафа платить невозможно, для лучшего и достовернейшего известия учинить освидетельствование самому оной Киево-Печерской лавры архимандриту под опасением за неправое в том показание достойного суждения, да против того же и во всей Киевской, также в Черниговской и Переяславской епархиях, как Синод рассуждает, следовало бы учинить с достовернейшим же в убожествии их самих архиереев, а в Черниговской заседающих в Духовной Консистории свидетельством под вышеписанным же за неправдивое свидетельство опасением достойного себе суждения, а с прочими, кои оный определённый штраф заплатить могут, поступить, как прежде состоявшеюся в Кабинете Её Императорского Величества в 1737 году резолюциею повелевается, и о том в Кабинет Её Императорского Величества из Святейшего Синода сообщить письменно, приложив при том из всего вышеписанного краткий экстракт. |
| – Душко, любко, голубко, подождите! Деньжонок, знаете, деньжонок нет... Все на бедных родных издержал... Так вот, извольте. Сунул ему сверток, а сам и убежал. Взглянул о. Димитриан, а там около 14 рублей. Бросился за блаженным вдогонку: «Не надо мне, о. Паисий. Возьмите, Христа ради, назад»... Но не тут-то было. Насилу часть взял обратно. Поехал послушник К. на призыв. Вернулся в Лавру – беда, на его место другого приняли. Пошел с плачем к о. наместнику – наотрез отказал. Возвращается К. оттуда грустный-прегрустный. Вдруг о. Паисий встречается и подает ему огарок свечи: – Сховай, душечко, за пазуху. Скоро тебе пригодится воск. Наутро пришло приказание от о. наместника принять К. в Лавру и послать на послушание на свечной завод. Увидит, бывало, блаженный игумена Герасима, прежде начальника Китаевской пустыни, а потом благочинного Лавры, и кричит вслед: – Зарежут вас, душечко, зарежут... Ножичком – чик! А душечка где будет? И сколько не отгоняли, о. Паисий все свое твердил. Испуганный о. Герасим, опасаясь сбытия слов блаженного, был особенно внимателен к себе. Но в 1901 году его назначили экономом Софийского митрополичьего дома, и здесь он опасно заболел. У него образовался рак в желудке, – врачи решили, что ему необходима операция. Больной был в отчаянии, но все-таки решился на это. И что же? Сейчас от операции и скончался. Была зима. Идет в шубе отец эконом Лавры иеромонах Полихроний. Глядь, о. Паисий к нему, переодетый в какой-то кожух. Сел на снег и ну барахтаться, да снегом себя засыпать. – Ой, ратуйте! Лихоманка забирает. Как осиновый лист трясет! О. эконом был человек сердитый. Не раз о. Паисия пробирал. Стал и теперь прочь его гнать. А блаженный кланяется и подает о. Полихронию зеленую свечечку. – Благоволите, душечко, принять эту свечечку. Скоро я совсем уезжаю! Далеко уезжаю. Скоро я совсем уезжаю! Далеко уезжаю. Никогда уже не вернусь назад. Прощай дорогая святыня. Прощайте братия и отцы! Вскоре о. Полихроний простудился и серьезно заболел. По настоянию врачей уехал было лечиться к специалистам в Варшаву, но назад в Лавру так и не вернулся: там Богу душу отдал. |
| Вопрос. Насколько на послушании мы должны слушаться равных и младших сестер, если есть старшая? Достаточно ли четко выполнять только ее распоряжения, чтобы не вносить путаницы, стараясь учесть мнение каждого? Не противоречит ли это заповедям? Ответ. Я приведу вам пример из своей жизни. Однажды мы с друзьями решили поехать по святым местам – дело было летом, обычно в это время все верующие стараются отправиться в паломничество. Собралось нас четверо, и наш духовник, отец Андрей, благословил двоих ехать в Киево-Печерскую лавру (тогда закрытую, но приложиться к мощам возможность была), а двоих – в Свято-Троицкую Сергиеву лавру. Я-то четко сознавал, что в этом состоит благословение, а один мой друг сильно хотел, чтобы мы поехали все вместе. Между тем от нас тогда требовалось благоразумие: была еще советская власть, и четыре человека представляли собой такую компанию, которая любому бросалась в глаза. Кроме того, четверым трудно было устроиться куда-либо на ночлег. Но я решил смириться перед другом. Мы все вместе сели на поезд и отправились в Москву, а оттуда – в лавру. Приходим устраиваться в монастырскую гостиницу, и вдруг обнаруживается, что мы с ним вдвоем забыли паспорта. Поскольку мы оба и были инициаторами этого преслушания, я сразу понял, что наша забывчивость не случайна. Еле-еле, благодаря одному знакомому, нам поверили и как-то нас приняли, хотя в то время селить людей в гостиницу без документов было строжайше запрещено. А потом с нами произошло еще много других глупых приключений: мы все время спорили – например, не могли договориться, на какой трамвай сесть – на пятый или на четвертый, сойти на этой станции метро или на следующей. И так без конца ругались, ругались, ругались… Отец Кирилл (Павлов) , к которому мы ходили, даже наставлял нас: «Только смотрите, не ругайтесь». Так он провидел наши поступки… Так что перед младшими или равными на послушании смиряться не нужно: есть приказание старшего – его нужно исполнять. Если же ты считаешь, что тот или иной совет сестры (не важно – равной тебе или младшей) разумный, доложи старшей, и та примет решение. Если старшая, допустим, не захочет сделать очевидно полезный, на твой взгляд, выбор, обратись к настоятельнице или благочинной. |
| Платон снова подумал о переселении в православную Молдавию. Его удерживали только с одной стороны страх перед польскими разъездами, с другой отсутствие опытного проводника. В это время тот монах, который давал советы Платону (имя ему было Мартирий), вместе с другим монахом, бывшим певчим Киевского митрополита, согласились идти в Киев и поступить в Киево-Печерскую лавру. Платон решил примкнуть к ним. Помолившись Богу, странники отправились в путь. Был уже декабрь. Выпал очень глубокий снег, стояли сильные морозы, от которых особенно страдал Платон, не имевший теплой одежды. Кое-как добрались они до города Василькова и здесь были задержаны польскими властями, отпустившими их только через шесть недель, когда было получено разрешение пропустить их через границу. В скором времени они благополучно достигли Киева. Глава 3. Пребывание в Киево-Печерской Лавре. Повесть о том, что было с матерью Платона по уходе сына из Полтавы. Замечательные Лаврские подвижники. Предсказание одного из них об уходе Платона из Лавры. Неожиданное исполнение этого предсказания По прибытии в Лавру наши странники подали прошение архимандриту Лавры Тимофею Щербацкому о принятии их в число братии. Спустя немного времени, их позвали в правление и, обстоятельно расспросив, приняли в братство. Мартирия определили помощником эконома, его товарищу певчему велели петь на правом клиросе, Платону же назначили особое послушание. Оказалось, что архимандрит Лавры Тимофей Щербацкий и покойный отец Платона были товарищами по Киевской братской школе. Между ними была такая тесная дружба, что они дали друг другу клятву сохранить взаимную любовь и верность до последнего вздоха. Узнав в Платоне сына своего покойного друга, архимандрит Тимофей почел долгом перенести на него свою любовь к его покойному отцу. Чтобы навсегда удержать Платона в Лавре, затруднить ему переход в другую обитель, архимандрит назначил ему такое послушание, которое можно встретить только в очень немногих монастырях: он определил его к иеромонаху Макарию учиться гравировать на меди иконы. |
| В начале торжественно исполняемых псалмов - предначинательного (Пс 103), «Блажен муж», «Хвалите имя Господне» (полиелея) и особенно показательно «На реках Вавилонских» (Пс 136) - звучит запев уставщика (или головщика ). В одном песнопении могут объединяться псалмодический, или силлабический, невматический и мелизматический типы мелоса, причем их соотношение на всем протяжении произведения четко композиционно обусловлено. Некоторые стихи, распетые в К.-п. н., могут большей частью только псалмодироваться (напр., «Творяй Ангелы…» в предначинательном псалме). В более сложно организованных стихах движение осуществляется от «читка» через силлабику к мелизматике. То же явление встречается и в знаменном распеве некоторых псалмовых припевов и стихов. В херувимской песни К.-п. н. (см.: Нотный Обиход. 1910. Ч. 2. С. 25-30) отразилось влияние поствизантийской певч. культуры, а также, отчасти, западноевроп. барочной музыки на южнорус. знаменную традицию. В традиц. херувимской - 25 слов, в лаврской из-за повторов - 123. Обычно перед херувимской слово «Аминь» поется 1 раз, в херувимской К.-п. н.- 9 раз (по образу 9 чинов ангельских). Особенности муз. стилистики херувимских обусловлены богослужебными причинами. В Великой Успенской ц. Киево-Печерской лавры великий вход на литургии совершался через весь храм - от сев. дверей алтаря по сев. стороне храма вплоть до его зап. дверей и через середину храма - до солеи, где и происходило поминовение, что воспроизводит визант. литургическую традицию. Этим объясняются продолжительность пения херувимской, гибкость и разнообразие мелодической ткани, частые текстовые повторы, значение к-рых состоит как в символике их числа, так и в техническом упрощении вокального исполнения продолжительного напева. Мн. паломники (как православные, так и инославные), посещавшие Киево-Печерскую лавру в XIX - нач. XX в., восхищались К.-п. н. и отмечали его торжественную благозвучность, проникновенность и молитвенность, внутреннюю динамику и силу. Его особенностями являются величественная приподнятость, соединенная с украинским песенным лиризмом, характерные повторы слов, витиеватость мелодии, особая плотность аккордовой фактуры. |
| Последнее требование было для Софрония Тернавиота очень неприятным, и он, подобно тому, как прежде болезнью мотивировал свою просьбу о возращении его в Киев, так теперь на ту же свою болезненность стал ссылаться в доказательство невоможности ему тотчас же вовратиться в лавру и начал просить себе отсрочки в данном отношении. Так, 2 сентября 1754 года он писал архим. Луке, между прочим, следующее: «по всепокорнейшему прошению моему о уволнении мене, нижайшого, за крайнею болезнью от должности послушания моего, а по архипастырскому вашего ясне в Богу високопреподобия ордеру вседушне рад би без всякого моего замедления ехать в святую лавру, токмо как прежним мои писмом всенижайше докладывал вашему ясне в Богу високопреподобию, яко необходимость моей болезни принудила мене ползоватся, так и нине всепокорнейше доношу, что уже мало облегчения в себе слишу и мокрота силная тронулась и непрестанно сходить, токмо крайне опасно мне выездить на ветер, даби от водуха оная остановится не могла и болшой вреди мне не приключила. Того ради всепокорнейше вашего ясне в Богу високопреподобия прошу архипастирского благословения повелеть мне пожить в Москве до совершенного облегчения, не далее как до ноября месяця, понеже уже мало стал ощущать я в себе силу и как скоро облегчится могу, без и малейшего моего укоснения в святую лавру прибыть имею» 280 . Мы не можем с уверенностью сказать, когда в действительности состоялось возвращение Софрония Тернавиота из московской поездки его по спорному делу из-за типографии между Киево-Печерской лаврой и киевским митрополитом Тимофеем Щербацким. Во всяком случае, сентябрь месяц 1754 года он, вероятно, прожил в Москве, где исполнял разные поручения своего начальства, или просто оказывали мелкие услуги своему архимандриту. Сохранились, между прочим, письма его к этому последнему от 12 281 и 19 сентября 1754 года. В последнем из этих своих писем Софроний Тернавиот, между прочим, так выражается о состоянии своего здоровья во время (19 сентября 1754 года): «я же по сие число совершенного еще в здравии моем не слишу облегчения, хотя зело и есть мне полегче, токмо грудь очинь часто болит необично» 282 . |
| Открытое письмо наместника Свято-Успенской Святогорской Лавры митрополита Святогорского Арсения Киев, 12 декабря 2015 г. Братья и сестры! В последнее время против нашей Украинской Православной Церкви разворачивается настоящая информационная война. Плоды этой войны хорошо видны уже сегодня — это разжигание ненависти и огульная клевета по отношению к единственной канонической Церкви в Украине. В результате, многие из тех, кто поддался информационной пропаганде против Церкви, считают себя вправе буквально физически бороться против неё. Участились случаи не только захватов, но и осквернений, поджогов и грабежей православных храмов. При чем, делают это не иноверцы и не язычники, а те, кто сами называют себя «христианами». Делают это, прикрываясь псевдорелигиозными лозунгами и политической целесообразностью. Всё это до боли напоминает слова Господа нашего Иисуса Христа: «Но придёт время, когда всякий убивающий вас, будет думать, что он службу совершает Богу» (Ин. 16, 2). По-видимому, такое время уже пришло. Из Киева, из столицы нашего Государства и крещенской купели Киевской Руси, доносятся вести о том, что появились люди, которые требуют отдать Киево-Печерскую Лавру в руки раскольников, которых не признаёт и с которыми не имеет общения ни одна из Поместных Православных Церквей в мире. Не сомневаемся, что те, кто предложил это сделать, преследуют только одну цель — внести ещё большую смуту в наш народ и ещё больше разделить его. Они прекрасно понимают, что их «петиция» и «сбор подписей» никакой юридической силы не имеют и иметь не будут. Точно так же понимают они и то, что отобрать Лавру не удастся. И не только потому, что народ Божий встанет за свою святыню, но и Божия Матерь и угодники Печерские никогда не дадут Лавру на поругание. Тогда зачем они это делают? Зачем нагнетают и так разбушевавшиеся страсти? Объяснений этому прискорбному злодеянию может быть несколько. Во-первых, им нужна дестабилизация в обществе через открытие второго фронта на религиозной почве. Поддерживая высокий уровень агрессии среди простых людей, они надеются посеять среди них непримиримую вражду, которая приведёт к всенародным возмущениям и конфликтам и отнюдь не будет способствовать процветанию и укреплению единства Украины. Кроме того, будет служить одним из пунктов подрыва её авторитета в мировом сообществе. |
| В это время ситуация в западных епархиях Киевской митрополии, находившихся в пределах Речи Посполитой, стала крайне сложной. После того, как Киев и основные силы украинского казачества оказались за пределами Польского государства, их влияние на церковную жизнь западных православных епархий ослабло. Отношение католических властей Речи Посполитой к православному населению после казацких войн середины XVII в. стало еще более нетерпимым. Это привело в последней четверти XVII столетия к новым попыткам королевской администрации насадить унию среди подконтрольных ей православных русинов. Первоначально король Ян III Собесский (16741696 гг.) возлагал большие надежды на возобновление диалога между православными и униатами, однако переговорный процесс так и не принес ожидаемых результатов. Тогда король стал использовать другую тактику: на православные епископские кафедры он поставлял священнослужителей, склонных к переходу в католичество, намереваясь через них насадить унию " сверху " . Иосиф Шумлянский в 1677 г. тайно принял унию и принес присягу униатскому митрополиту Киприану Жоховскому (возглавлял униатскую Киевскую митрополию в 1674-1693 гг.). На Мстиславскую кафедру король провел другого тайного приверженца униатства Слуцкого архимандрита Феодосия Василевича. Перемышльским епископом в 1679 г. с подачи Шумлянского был назначен также готовый к соединению с Римом Иннокентий Винницкий (племянник Антония Винницкого). В 1681 г. Шумлянский и Винницкий подтвердили свою присягу на верность Риму в присутствии папского нунция и униатского митрополита. В Левобережной части Малороссии в это время церковной жизнью продолжал управлять архиепископ Черниговский Лазарь. Официально он числился в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но в то же время ему приходилось участвовать в событиях, которые все более свидетельствовали и возрастании влияния Московской Патриархии на дела Киевской митрополии. В частности, это наглядно проявилось в 1683 г., когда на место почившего Иннокентия Гизеля необходимо было избрать нового архимандрита Киево-Печерской Лавры, имевшей ставропигию и подчинявшейся непосредственно Патриарху Константинопольскому. Гетман Самойлович в связи с этим обратился в Москву за разрешением избрать нового настоятеля Лавры. В Киеве без сношения с Константинополем решено было поставить на Печерскую архимандрию Варлаама Ясинского. Однако претензии на Лавру неожиданно предъявил и Иосиф Шумлянский. В такой ситуации Варлаам, обращавшийся в Стамбул к Патриарху и не получивший ответа по причине войны между Россией и Турцией, был вынужден искать подтверждения своих прав на Лавру в Москве. Патриарх Московский и всея Руси Иоаким утвердил Варлаама на Печерской архимандрии. |
|
|
