| Все эти иллюстрации свидетельствуют достаточно ярко о той замысловатой «политике», которая определила судьбу Кливленда. Крушение испытала американская митрополия, возглавляемая митрополитом Феофилом. Особенно поражает тот перелом, который произошел в поведении митр. Феофила. Оно разительно изменилось в Кливленде, по сравнению с тем, что мы видели ранее. Создается впечатление, что он попал в расставленные для его уловления сети. О наличии таковых как будто свидетельствует документ, оглашённый в «Православной Руси» от 15–28 ноября 1947 года и ниже нами воспроизводимый. Редакции «Православной Руси» был представлен фотостат письма известного и весьма влиятельного в кругах митрополии профессора своему другу. Так как это письмо совершенно ясно приоткрывает закулисные пружины «Кливлендского действа» и показывает, кто является подлинным хозяином митрополии, приводим его в точности, за которую ручаемся, лишь с заменой фамилий действующих лиц их инициалами: «Дорогой Η. Н., большое Вам спасибо за справку, а еще большее за Вашу блестящую церковную акцию. От Б. мы знаем, что она произвела сильное впечатление на митрополита. И это было очень кстати. Карловцы было его совсем облепили и переварили. Он передал Виталию все предсоборные дела и даже на малом архиерейском соборе (4-х) осудил нашу записку пяти. Знаете ли Вы это? Но Б. уверяет, что митрополит с удовольствием освободился бы от Карловцев, если бы не боялся остаться в пустоте. Мы здесь (т. е. «четверо») совсем было отчаялись в победе на соборе, но Монтреаль нас сильно подбодрил. Если большинство за нами (как уверяет Б.) и если удастся сорганизоваться на соборе, то, может быть, удастся провести нашу линию (с отколом Карловацких архиереев). Вероятно, ни мне, ни 3. на соборе не дадут слова (мы не делегаты), хотя здесь еще можно побороться. Т. поехать не может, так как у него серьезная операция. Вам с Б. выпадает главная роль (я, конечно, приеду). Но надо будет держаться тактично, выдвигать протоиереев и ничем не задевать митрополита. И в то же время демонстрировать силу, т. к. канонические и моральные аргументы на него мало действуют. Жалкая это фигура! Надеюсь, что это письмо останется между нами. Не показывайте никому даже из близких. |
| Евлогия и Гр. Коковцева, а мы все продолжаем служить совершенно безвозмездно. В Н.(овом) Времени мое воззвание к Генуэзской Конференции, и Меркуловской Армии, ко всем беженцам о Карловацком Соборе, но конечно Кадетская печать все это замалчивает. Ваш Шюра нисколько сам себе не противоречит. Уже 100 лет немецкая философия, как и наш Л. Н. Толстой приписывают И. Христу Божеския свойства, но в том смысле, в каком пантеисты усваивают их всем сознательным людям. Шюра почитает Христа обыкновенным человеком, отрицает Его воскресение из мертвых и вообще будущую жизнь, а проповедует переселение душ. Это учение охватило всю Европу и буквально перенято Толстым. На счастье его никто не читает в России, исключая его романов. Гриша Петров тоже форменный атеист, хотя вовсе и не мыслитель и не ученый, а просто болтун. А вот, что граф Олсуфьев начал философствовать, это приятно узнать. Барон Врангель водворяется кажется в предместьях Белграда – Топчидере. Здесь он еще не был и я его не видел. «Последние Новости» видимо окончательно поладили с большевиками, а Вл. Н. Львов уже получает от них денежныя пособия в Берлине по бедности. Впереди туман и пока ничего отрадного. Да хранит Вас Господь. Преданный душевно Митрополит Антоний. 20 февр. 1922. Письмо 13. К графу В. В. Мусинъ-Пушкину Воистину Воскресе Христос! Достоуважаемый Граф Владимир Владимирович! Взаимно Вас приветствую: я эти дни 4–7 апр. в Белграде, а потом в Карловцах. На 16/19 апр. на 3 дня меня выписывают в Загреб, а если буду иметь новац 28 заеду еще куда-либо в Р.(усскую) колонию. Сейчас получил письмо от известного Вам прот. Ломако, которому посылаю сейчас первую половину Вашего письма с предложением обдумать, не отказаться ли ему от назначения в Прагу, его определил было Митр. Евлогий, и не устремить ли свой взор в Дубровник, ибо в Прагу чехи русских дух. лиц не пускают и самого Пр. Евлогия выпроводили в 24 часа. О. Ломако не плохой полемист против латинской ереси. А здесь найти непристроенного священника, да еще интеллигентного невозможно. |
| Зарубежные ученые особую заслугу Глубоковского видели в том, что он сумел установить «живую связь» русской богословской науки с западным ученым миром. 377 Глубоковский являлся почетным членом ряда заграничных академий. В числе учеников Глубоковского, составлявших, по его признанию, «единственную честь и главную славу», рассеянных не только по России, но по всему свету до Китая и Японии включительно, были многие будущие иерархи Русской Православной церкви и поместных церквей, в числе последних архиепископ Афин и всей Греции Хрисостом, митрополит Тырновский Филипп, митрополит Неврокопсии Макарий, архиепископ Печский, митрополит Белградско-Карловацкий и патриарх Сербский Варнава (Петр Росич) и др. 378 Готовя к изданию переписку профессоров МДА, Глубоковский писал в предисловии: «Жизнь есть мозаика частностей, объединенных и условливаемых жизненным началом. Без последнего это куча песку, достойная лишь буйного восторга, без первого – пустой мираж, лишенный ценности и даже пагубный, если он неспособен воплощаться. Необходима пропорциональная комбинация этих двух элементов. В таком случае для полного и истинного ее понимания обязательно брать обе стороны, когда по деталям уясняется основной принцип, а из него определяется их соотносительное достоинство. Без частностей не бывает реальной жизни и помимо их не может быть достигнуто объективное и проникновенное ее воспроизведение в идейной истории». 379 В жизненной мозаике Глубоковского таковым принципом являлось служение науке. Светильник его необыкновенной учености зажжен от храмовой лампады, и слова «святая Академия» произносились им с благоговением на протяжении всей жизни. Духовно-академический мир, в котором Глубоковский – одна из центральных фигур, есть особое (про)явление русской христианской культуры. Будучи православным ученым, Глубоковский утверждал, что христианство невозможно познать извне, ибо это не доктрина, не эзотерическое учение, но «универсально-спасительная сила». «Христианство как сила и жизнь божественные, – писал он, – постигается духовным общением с ним, в котором только и уразумевается по своей исключительной божественности. Для него в особенности незыблемо, что «духовный духовно востязуется» ( 1Кор. 2:14 ) в таинственно-жизненном единении, когда приобретается совершенное уразумение предмета и для собственного познания и для разъяснения его другим». 380 |
| Начинается целая серия бесконечных допросов святителя Тихона, целью которых в том числе было и осуждение заграничного духовенства. 5 мая 1922 г. патриарх был вызван Московским ревтрибуналом в качестве свидетеля на процесс московского духовенства, состоявшийся в здании Политехнического музея. В деле имеется подробный отчет сотрудника ГПУ, который сопровождал патриарха на процесс и обратно на Троицкое подворье . Патриарх выехал на процесс в 20.30 4 мая и лишь в 1 час ночи 5 мая был отпущен. Он, как видно из документа, даже в эти тяжелые для него минуты сохранял бодрость духа, шутил. В результате трибунал принял решение о привлечении патриарха Тихона и митрополита Никандра (Феноменова) к судебной ответственности . В этот же день 5 мая, патриарх был вызван в ГПУ на допрос. Допрос велся начальником СО ГПУ Самсоновым в присутствии заместителя председателя ГПУ В. Р. Менжинского, а также Красикова, затем допрос был продолжен Е. А. Тучковым. П. А. Красиков потребовал от патриарха «объявить свою позицию до конца» по отношению к заграничной иерархии . Т. Самсонов требовал от святителя «говорить яснее и определеннее» о необходимости осуждения зарубежной иерархии Русской Церкви и о мере наказания . Ответы патриарха носили уклончивый характер и явно не удовлетворяли допрашивавших. В. Р. Менжинский даже предложил вызвать митрополита Антония (Храповицкого) и митрополита Евлогия (Георгиевского) в Москву для дачи личных объяснений, на что патриарх ответил: «Разве они поедут сюда?» . Кстати, это был первый и единственный случай участия в допросе патриарха заместителя главы ОГПУ, чем подчеркивается важность для чекистов «заграничного» церковного вопроса. Анализ документов приводит к однозначному выводу о том, что патриарх подвергался со стороны властей крайнему давлению, и все его действия, направленные против заграничного ВЦУ, непосредственно связаны с этим давлением. Одним из факторов этого давления была судьба приговоренных ревтрибуналом 5 мая к расстрелу 11 московских священников, которых и попытался спасти патриарх, пойдя на частичные уступки власти. Вернувшись с Лубянки, патриарх созвал срочное заседание соединенного присутствия Священного Синода и ВЦС, на котором было принято вынужденное решение об упразднении заграничного ВЦУ. Монархические акты Карловацкого Собора были признаны «актами, не выражающими, официального голоса Русской Православной Церкви», Священному Синоду, при возможности его полноценного функционирования, предлагалось вынести суждение о «церковной ответственности некоторых духовных лиц» . Однако этот акт был выработан в такой форме, чтобы не препятствовать созданию нового органа высшего церковного управления РПЦЗ, что и произошло в дальнейшем с ведома и неофициального согласия патриарха. |
| Но всему миру ведомо, что это исчадие ада старается лживой личиной благочестия только прикрывать свои злодеяния...». Так что, если в начале немецкая администрация Остланда и могла поверить Сергию-младшему, что Московская Патриархия является их потенциальным союзником в борьбе с советским режимом, то теперь «вещей истина» говорила им, что это не так. 22 сентября 1942 г. Патриарший Местоблюститель (и 12 других епископов) однозначно осудили епископов Прибалтики, возглавляемых митрополитом Сергием (Воскресенским) за их сотрудничество с врагом. Ситуации ещё более обострилась после того, как на состоявшемся в Москве (8 сентября 1943 г.) Архиерейском Соборе митрополит Сергий (Страгородский) был избран Патриархом Московским и всея Руси. «Немцы хотели, конечно, чтобы избрание Сергия в патриархи было объявлено недействительным, но экзарх Сергий отказался выступить с таким заявлением» (38). Тогда немцы обратились к Карловацкому Синоду (состоявшем из бежавших из Советской России архиереев, объявивших себя «Русской Православной Церковью Заграницей»), который с готовностью откликнулся, и на «Архиерейском совещании», состоявшемся 8–13 октября того же года в Вене, объявил избрание Патриарха недействительным. «Венское совещание и его постановления поставили митрополита Сергия в Прибалтике в очень сложное положение. Совещание явно было результатом политического решения нацистских верхов. Противодействовать ему значило противостоять немецкой высокой политике. И всё же митрополит Сергий решительно осудил постановления Венского совещания в отношении митрополита Сергия (Страгородского) и его избрания патриархом. В неопубликованной беседе (или меморандуме), найденной в немецких военных документах, митрополит Сергий (Воскресенский) убеждал немцев, что необходимо признать избрание патриарха и использовать его в антибольшевистской пропаганде: допущение патриарха, возрождение Церкви, мол, являются доказательством полного банкротства коммунизма и надо доказывать, что возрождение Церкви неизбежно приведёт к гибели коммунизма. |
| Оба допроса патриарха – в трибунале и в ГПУ – состоялись в один день, 05.05 1922 г. Текст первого публиковался 43 , текст второго находится в следственном деле патриарха Тихона, сформировавшемся в ГПУ и лишь постепенно, с ограничениями входящем в нормальный научный оборот. Один из публикуемых в настоящем издании документов из фонда ПБ АПРФ может в определенной мере оказаться полезным в данной источниковой ситуации. Это “Следственная сводка 1 6-го отделения СО ГПУ по делу Патриарха Тихона” (09–10.05 1922 г. – 25–5). Она составлена новым начальником этого отделения, одним из самых фанатичных гонителей церкви Е. А. Тучковым. В недавнем прошлом он был писарем с четырехклассным образованием, ныне – чекистским вершителем судеб Церкви и ее иерархов. В сводке, составленной им для Сталина, Троцкого и начальников ГПУ, он резюмирует первые два допроса патриарха – 05.05 и 09.05 1922 г. (в “Актах Святейшего Патриарха Тихона...” допрос 05.05 не учтен, а допрос 09.05 1922 г. считается первым в серии допросов патриарха в 1922–1923 гг.). Согласно этой сводке, 05.05 в ГПУ от патриарха прежде всего добивались осуждения политических решений Карловацкого собора зарубежного православного духовенства и пытались через патриарха распространить насильственное изъятие церковных ценностей по декрету 16(23) февраля на русские православные церкви за рубежом. Тихон подтвердил свое осуждение карловацких решений. Второе требование, конечно, было совершенно химеричным; трудно сказать, надеялся ли Тучков всерьез здесь на какой-то реальный материальный успех или же только на вполне понятные пропагандистские выгоды. Патриарх отвечал на это требование достаточно уклончиво. Еще менее удалась попытка Тучкова добиться от патриарха формального осуждения действий тех священников внутри страны, которые выступали против насильственного изъятия ценностей. На допросе 09.05 ГПУ также довольно безуспешно пыталось вынудить патриарха признать “черносотенной”, “контрреволюционной” деятельность при Деникине Высшего Церковного Управления Юга России, а его руководителя митрополита Антония Храповицкого – “врагом народа”. Допросы на этом прервались до августа 1922 г., но интенсивная подготовка процесса продолжалась. |
| Во всяком случае Патриарх Варнава после всех разговоров с Митрополитом Евлогием имел основание оставаться в убеждении, что остается в силе обращенная к нему просьба о посредничестве для освобождения Митрополита Евлогия от звания экзарха. Однако, он не писал ничего в Константинополь, ожидая, как было условлено, копии того письма, которое будет написано в Царьград самим Митрополитом Евлогием. Долго не получая обещанной копии, Патриарх послал в Париж напоминание. Наконец был получен номер Церковного Вестника Зап. Европейской епархии от февраля 1936 г., в котором напечатано письмо Митрополита Евлогия Патриарху Вениамину с просьбой не отпускать его из своей юрисдикции... В том же 1936 году должно было состояться в Париже созываемое Митрополитом Евлогием Епархиальное Собрание. Теплилась надежда, что там клир и паства подадут свой голос за возстановление церковного единства. Надежды эти были значительно ослаблены опубликованной незадолго до Собрания телеграммой Митрополита Евлогия Северо-Американским Преосвященным с сообщением, что Западно-Европейские Преосвященные против выработанного в Срем. Карловцах Вр. Положения. Телеграмма была послана Американскому Собору с явною целью отвратить и его от объединения с остальною Зарубежною Церковью. Последующия события не оправдали надежды, возлагавшияся на Епархиальное Собрание. Подробные отчеты о Епархиальном Собрании, напечатанные в «Последних Новостях», свидетельствуют о том, что стремлению паствы к церковному единству были противопоставлены доклады Епархиального Совета и выступление самого Митрополита Евлогия, отрекшегося от всей той работы по возстановлению мира и единства, в которой сам же он принимал участие. А каково было стремление паствы, видно из того, что, по сообщению «Последних Новостей», в прениях по вопросу о принятии Временного Положения выступало до 15 членов собрания. «В основе каждого выступления прежде всего была мысль, что возстановление единства зарубежной церкви является насущной потребностью паствы». Доклад Епархиального Совета и речь Митроп. Евлогия, однако, вырвали почву у выразителей этой потребности паствы. Последние очевидно были довольно мало осведомлены о действительном каноническом положении и слишком мало знали о ходе дела по объединению Зарубежной Церкви, чтобы разобраться в заслушанных докладах. Этому много способствовало и лживое осведомление, дававшееся «Последними Новостями», ставшей ко времени собрания единственной ежедневной газетой на русском языке в Париже. В передовой статье перед Собранием эта газета приписывает утверждение Временного Положения одному «Карловацкому Собору», умалчивая о деятельном участии Митрополита Евлогия в его выработке, и предупреждает, что принятие Положения «превратило бы с таким трудом созданное здание Митрополии в разрушенную храмину в угоду Карловацким, уже не затаенным желаниям, а вполне открытым требованиям». |
| В самой империи возникают центры соперничества, во главе которых стоят паши и феодалы-беи. С другой стороны, в среде завоевателей замечается быстрый упадок нравов вследствие быстрого и легкого обогащения правящих классов, безнаказанно грабивших лишенные элементарных человеческих и гражданских прав и всецело порабощенные ими народные массы. Уже первые договоры, заключенные султанами с Францией в конце XVI в., обеспечивают этой западной силе известные экономические и политические привилегии. Но параллельно с этим возникают и стремления католической церкви, стремившейся проложить пути для проникновения своего влияния в пределы Оттоманской империи. В первой французской капитуляции 1595 г. говорится, что торговцы и их агенты и служащие, равно как и все прочие поданные французского короля, не должны подвергаться никаким религиозным ограничениям со стороны кого бы то ни было. Французской капитуляцией 1604 г. (ст. 5) определенно предусматривается покровительство, которым должны пользоваться духовные лица католического вероисповедания. Подобное признание религиозной свободы католического клира встречается и в капитуляции 1673 г. Франция была могущественным западноевропейским государством и потому могла быть серьезной покровительницей не только католического духовенства, но и католицизма вообще в тогдашней Оттоманской империи. Так начинается усиленная деятельность католической пропаганды, стремившейся воспользоваться национально-политическими затруднениями православных народностей империи. Позднейшие капитуляции, как, например, капитуляция 1770 г., расширяют религиозно-политические домогательства Франции и покровительствуемой ею католической пропаганды. Австрия является второй католической державой, распространившей свое влияние в Турции. Еще в мирном договоре, заключенном между Австрией и Турцией в 1615 г. (ст. 7), обеспечивалось известное покровительство католикам, а в австро-турецких договорах 19 марта 1642 г. и в так называемом Карловацком мирном договоре 26 января 1699 г. |
| 865 Данное постановление, считает автор, стало основополагающим документом для РПЦЗ и, по мнению ее представителей, явилось вполне достаточным обоснованием деятельности ВЦУ. А.А. Кострюков напоминает о том факте, что указ 362 в течение некоторого времени не был известен за границей. Он был получен только в январе 1922 года. Автор считает, что, однако, сомнений в признании заграничного ВЦУ Святейшим Патриархом у архиереев-беженцев не возникало. Доказательством того, что Патриарх считает ВЦУ каноничным, служил для них, в частности, указ от 8 апреля 1921 года – указ Патриарха 424 на имя архиепископа Финляндского Серафима (Лукьянова), в котором признавалось постановление ВЦУ о назначении архиепископа Евлогия управляющим приходами в Западной Европе, – а также косвенные свидетельства, содержавшиеся в письмах Всероссийского Патриарха. 866 Анализируя письма Патриарха Тихона к архиепископу Евлогию, написанные в этот период, автор отмечает, что глава Русской Церкви относился к назначениям и перемещениям, совершаемым за рубежом, с полным доверием, а свои мысли на этот счет облекал в форму советов, а не приказов. 867 Согласно письму митрополита Антония (Храповицкого) от 30 августа 1926 года, в разное время ВЦУ за границей признавало до 35 зарубежных архиереев. 868 Автор говорит о необходимости учитывать, что некоторые из иерархов, упоминаемых митрополитом Антонием, никогда не принимали участия в деятельности Зарубежного ВЦУ, и проверить сведения об их принадлежности к его юрисдикции не представляется возможным. Некоторые из архипастырей, приведенные в списке, были отрезаны от Карловацкого Управления, и о том, что они признавали ВЦУ, можно судить только по косвенным данным. И все же можно сказать, что в течение 19201925 годов ядро Зарубежной Церкви включало в себя примерно двадцать архиереев. 869 По мнению автора, власть большевиков была беззаконна, и и борьба с этой беззаконной властью, которой увлеклись некоторые иерархи в эмиграции, с исторической точки зрения вполне оправдана. |
| Беспрецедентное судилище, похожее на трагический театр абсурда, продолжалось в течение 25 дней. Процесс явно был показательным, вход был как на зрелище - по билетам, выданным в Ревтрибунале, по партбилетам (РКП) и даже по студенческим удостоверениям. Требовалось предъявление билетов при входе и по выходе из зала и из здания Дворянского собрания, уже ставшего в 1922 году филармонией. Революционный трибунал состоял из 6 человек, а председательствовал некто Семенов, молодой человек лет 25, выдававший себя за студента. Как оказалось, менее всего обвинение интересовал вопрос о церковных ценностях, поскольку все, что требовали, было сдано. Основными вопросами были: отношение к Карловацкому Собору, «Живой церкви» и деятельности «контрреволюционной организации» «Общества приходов»; воззвание Патриарха от 15(28) февраля и письма митрополита в Помгол и Исполком: кто их составлял и кто распространял. Таких обращений, как «Ваше Высокопреосвященство», «Высокопреподобие», «Преподобие», или просто «отец», для суда не существовало, а был «подсудимый имярек». Так, в своих показаниях в заседаниях 12-13 июня «Подсудимый Казанский показал: Правление существует согласно устава. К выборам правления я отношения не имел. В Смольный об обучении Закона Божия не писал. Об этом не писалось ни в одном воззвании. Моих воззваний секретарь не рассылал. Заведывающим заграничными епархиями я теперь не состою. Ими заведует еп. Евлогий, которому я передал управление 2 года назад по распоряжению от Москвы от Патриарха Тихона. Где находится управление заграничных епархий - не знаю. Из Москвы по этому вопросу никаких сведений не получал. Насколько я знаю, в Петроградской епархии контр-революции не было. В церковных делах я не руководствовался тем, что написано в газетах - это для церкви необязательно. Воззвания пред напечатанием в газетах я прочитал настоятелям церквей. Письма в Помгол и Исполком через мою канцелярию не распространялись. Я до сих пор не осведомлен о структуре нашей церкви, как о ее политическом направлении - аполитичен. |
|
|
