| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла НИМБ [От греч. νφος и лат. nimbus - «облако»; др. названия - греч. λως, лат. aureola - «золотое сияние»], в христ. иконографии изображение сияния вокруг голов Иисуса Христа, Божией Матери, святых, ангелов; символ святости и знак причастности изображенного к божественному миру. Н. может быть различной формы (круглый, квадратный или прямоугольный, треугольный, 8-гранный, лучистый, звездчатый, т. н. крещатый) и цвета (золотистый, серебристый, охристый, красный, голубой, зеленый и др.). Помимо христ. искусства Н. известен в античной, буддийской, индуистской и др. изобразительных традициях. Описание Н. в лит. источниках встречается редко. Марк Сервий Гонорат, рим. грамматик кон. IV в., в комментариях к сочинениям Вергилия определяет Н. как «божественное облако» («nimbo effulgens: nube divina, est enim fulgidum lumen quo deorum capita cinguntur. Sic etiam pingi solet» - Servianorum in Vergilii Carmina commentariorum/Ed. E. K. Rand. Lancaster, 1946. Vol. 2. Р. 471). Лат. богослов Исидор Севильский в Этимологиях упоминал Н. как сияние вокруг голов ангелов ( Isid. Hisp. Etymol. XIX 32. 2). В греч. и рим. искусстве Н.- светоносное облако или диск, на фоне или внутри к-рого изображали античных богов (Зевса и Юпитера, Феба (Аполлона) и Диониса (Вакха)), героев и персонифицированные фигуры. В позднеантичном и раннехрист. искусстве Н. служил атрибутом императора или консула. Напр., имп. Аврелиан (270-275) и имп. Проб (276-282) на золотых монетах времени своего правления, равноап. имп. Константин на бронзовом фоллисе 312-313 гг. или золотом солиде (321, Британский музей, Лондон) изображены в лучистой короне-нимбе, что связано с культом Непобедимого Солнца (Sol Invictus); с Н. изображены имп. Констанций II на Керченском миссории (337-361, ГЭ), имп. Феодосий I Великий на серебряном миссории Феодосия (ок. 400, Королевская академия истории, Мадрид), имп. Гонорий на консульском диптихе Проба (ок. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАЗУЛА [лат. casula], в католич. Церкви литургическое облачение епископов и пресвитеров, надеваемое ими для совершения мессы поверх др. облачений. Аналог греч. фелони . Происхождение и названия К. восходит к повседневной греч. и рим. верхней одежде для путешествий - пенуле (paenula) или амфибалу (amphibalus). Такая одежда представляла собой круглый кусок ткани с разрезом посередине для головы и различными украшениями. В кон. IV в. исключительное право на ношение пенулы было закреплено за сенаторами (CTh. XIV 10. 1 (382 г.)), амфибал и его варианты (каракалла и др.) продолжали использоваться в повседневной жизни до VII в. Происхождение названия «казула» не вполне ясно. Исидор Севильский считал слово «casula» уменьшительным от «casa» (дом), т. к. она «покрывает всего человека» («totum hominem tegat» - Isid. Hisp. Etymol. XIX 24. 17). В Галлии до романизации галликанского обряда К. чаще называлась амфибалом (к XII в. это название было уже непонятным, так что Гальфрид Монмутский принял слово «амфибал» в Мученичестве св. Альбана (текст, вероятно, франц. происхождения) за имя священника, к-рого пытался укрыть св. Альбан - см. ст. Амфибал ). В Италии и Испании К. также называлась планетой (planeta). В Польше (а также у рус. католиков) К. называется «орнат» (Ornat). Казула. Нач. XXI в. Первоначальную форму К. унаследовала от рим. плащей - длинное ниспадающее с плеч одеяние покрывало тело клирика в равной степени спереди, сзади и с боков. Такой К. предстает, напр., на мозаиках в капелле Сан-Витторе ц. Сант-Амброджо в Милане (IV-V вв.) и Сан-Витале в Равенне (VI в.). Одетые в К. иерархи держат в освобожденной из-под ткани правой руке крест, в то время как левая рука и вся левая половина туловища до колен прикрыты К. На мозаиках представлены К. разных цветов, что подтверждается письменными источниками лишь более позднего времени. До XI в. К. чаще оставалась одноцветной, лишенной дополнительных отделок. |
| Мы предлагаем вниманию православного читателя первый русский перевод трактата “О вере, или о символе истинной веры, к Петру” (De fide seu de regula verae fidei ad Petrum), принадлежащего знаменитому западному богослову V–VI вв. епископу Фульгенцию Руспицийскому (467–532) 1 . Этот трактат представляет собой систематическое изложение догматического богословия, обнаруживающее сильное влияние Августина. Сочинение состоит из 2-х частей. В первой, содержащей пять глав, излагается триадология (§ 3–6), христология (§ 7–24), учение о творении и о том, как Бог действует в мире (§ 25–32), эсхатология (§ 33–35) и экклезиология (§ 36–44). Во второй части повторяются основные положения христианской веры в виде 40 кратких правил. Трактат “О вере” был обнаружен среди рукописей, считавшихся наследием Августина. Однако уже Эразм Роттердамский оспаривал его авторство, опираясь прежде всего на стилистические различия. Подтверждение авторства Фульгенция можно обнаружить и в древнейшем кодексе из Корби, где трактат заканчивается следующими словами: Книга изложена Фульгенцием Руспицийским епископом святой кафолической Церкви. Кроме того, в начале сочинения стоит заглавие, хотя и приписанное другой рукой: Послание епископа Фульгенция о кафолической вере. Исидор Севильский, Ратрамн 2 (который цитирует этот трактат Фульгенция в своей книге “О Теле и Крови Господних”, De Corpore et Sanguine Domini) и некоторые средневековые хроники также свидетельствуют, что правила истинной веры были написаны именно Фульгенцием. Ему же этот текст приписывается в новом издании Corpus christianorum. T. 91. P. 711–760 и в Clavis Patrum Latinorum, 826. Кроме того, среди ученых нет полного единства по вопросу о том, кому адресовал Фульгенций свое сочинение. Интересно, что изложения этих правил просил у Фульгенция диакон Ферранд. Однако в названии книги стоит другое имя: “О вере, к Петру диакону”. Из анализа других сочинений Фульгенция можно заключить, что это какой-то другой Петр, нежели Петр диакон, к которому обращен трактат Фульгенция “О воплощении” (De Incarnatione). Текст трактата “О вере”, помещенный в Patrologia Latina, учитывает древнейший кодекс из Корби, четыре рукописи из Ватиканской библиотеки и некоторые другие. Как в рукописи из Корби, так и в других достоверных рукописях книга Фульгенция “О вере” заканчивается на 44-й, а не на 45-й главе, которая написана в ином стиле, обращена к другому адресату и принадлежит неизвестному автору. Краткое содержание I части 3 |
| О Правилах Тихония и их значении для современной экзегетикм Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 20, 1999 23 июня, 2012 Опубликовано в альманахе «Альфа и Омега», 20, 1999 1 Автор “Книги о семи правилах”, донатистский епископ Тихоний, жил в IV веке и умер между 390-м и 400-м годами. Несмотря на его принадлежность к расколу, Церковь долгое время пользовалась его герменевтическими правилами как одним из лучших руководств к толкованию слова Божиего. Причиной тому было отчасти достоинство самих правил и малочисленность отеческих трудов по методике толкования, но, конечно, главным виновником их распространения был уважаемый во всей западной половине христианского мира учитель Церкви, блаженный Августин. Последний в своем “Христианском учении” не только отзывается о Тихонии как о муже даровитом, хотя и донатисте, но отводит немалое количество строк изложению каждого из семи правил нашего автора. Их одобряет и Кассиодор, а Исидор Севильский составил на основании их же свои “Sententiarum libri tres” (“Три книги сентенций” — Ред .). Тихоний затем простирал свое руководственное влияние на обильного древнего латинского толкователя, ученика блаженного Августина, епископа Примасия, постоянно пользовавшегося его толковательным принципом de specie et genere (‘о виде и роде’ — Ред. ); следы подобного влияния замечаются и на позднейших церковных писателях, особенно на латинском Западе, где правила нашего автора усердно изучались и в эпоху средних веков. Кроме этого сочинения Тихоний писал полемические и апологетические письма, а также толкования на Апокалипсис, впрочем, до нас не дошедшие. Однако и то немногое, что сохранилось от нашего автора, достойно самого тщательного внимания современников. Действительно, кому не любопытно дознать существенные черты святоотеческого толкования Библии? Конечно, в нем именно, а не в чем другом возможно отыскать и ключ к их богословствованию, всегда привязанному к Святому Писанию. Призывы к усвоению отеческого метода раздаются у нас постоянно не только со стороны писателей духовных, но и светских. |
| (Павлин Медиоланский; кон. IV - нач. V в.), диак., церковный писатель, секретарь свт. Амвросия († 397), еп. Медиоланского (Миланского). Сведения о П. содержатся в его трудах, а также в сочинениях блж. Августина ( Aug. De grat. Christi. II 3-4, 7; Idem. Ep. Мария Меркатора ( Marii Mercatori Commonitorium de Coelestio//PL. 48. Col. 63-108), Исидора Севильского ( Isid. Hisp. De vir. illustr. 17; Исидор Севильский смешивает сведения о П. и о свт. Павлине Ноланском) и в анонимном трактате сер. V в. «Praedestinatus» (Liber Praedestinatus. 88//PL. 53. Col. 617). О происхождении и раннем периоде жизни П. ничего достоверно не известно. Ок. 394 г. он познакомился со свт. Амвросием Медиоланским, возможно во время посещения тем Флоренции. Существует предположение, что П. был уроженцем этого города ( Palanque. 1924. P. 36). Он стал нотарием и секретарем Амвросия Медиоланского, занимал этот пост до его кончины. После этого П. еще нек-рое время жил в Медиолане (ныне Милан); вероятно, посещал Флоренцию, где встречался с еп. св. Зиновием († нач. V в.). В нач. V в. (предположительно после 405) по поручению свт. Венерия , еп. Медиоланского, П. отправился в Сев. Африку как управляющий (defensor et procurator) расположенными там имениями Медиоланской кафедры. Там П. познакомился со мн. видными церковными деятелями, в т. ч. с блж. Августином и со свт. Аврелием , еп. Карфагенским. По просьбе блж. Августина он написал Житие свт. Амвросия (в 412/3 или 422). В 411 г. П., к тому времени возведенный в сан диакона, выступил с обвинениями в ереси против Целестия, ученика Пелагия , к-рый пытался получить в Карфагене сан пресвитера. Целестий был осужден церковным судом во главе с еп. Аврелием и отлучен от Церкви, это решение подтвердил Карфагенский Собор 416 г. (см. в ст. Карфагенские Соборы ). Однако в 417 г. папа Римский Зосима (417-418) снял с прибывшего в Рим Целестия обвинения, объявив, что его осуждение было совершено с процедурными нарушениями ( Dunn. 2013). Доставивший африкан. епископам решение папы Зосимы рим. субдиак. Василиск 2 нояб. 417 г. передал П. устное распоряжение в течение 2 месяцев прибыть в Рим и там лично сформулировать обвинения против Целестия. П. отказался ехать в Рим, вместо этого направив папе Зосиме послание с объяснениями и кратко сформулированными аргументами против пелагианства («Книжица против Целестия, поданная епископу Зосиме» (Libellus Paulini Diaconi adversum Caelestium Zosimo episcopo datus)). Судьба П. после 417 г. (или после 422, если принять позднюю датировку Жития свт. Амвросия) неизвестна. Сочинения |
| А.А. Волков Епископ Исидор Севильский и его трактат De Ecclesiasticis officiis как источник сведений о литургической традиции древней Церкви Источник В статье рассказывается о латинском отце Церкви и христианском писателе конца VI – начала VII в. епископе Исидоре Севильском . Указываются основные этапы его биографии, а также кратко повествуется о литературном наследии святого Исидора. Основная часть статьи посвящена трактату De ecclesiasticis officiis – своеобразной средневековой энциклопедии христианского богослужения. Несмотря на то, что Исидор Севильский написал данное сочинение в молодые годы, De ecclesiasticis officiis является одним из важнейших его произведений для исследователей истории богослужения. Именно в этом трактате содержатся ценные сведения о литургической практике на территории Пиренейского полуострова, которые невозможно почерпнуть из других источников. В статье описываются события, связанные с возникновением этого произведения, дается его общая характеристика, раскрываются его содержание и структура. Акцент делается на тех главах, которые имеют непосредственное отношение к литургической традиции Испанской Церкви и свидетельствуют о ее древних обрядах, и прежде всего о таинствах Евхаристии и Крещения. Ключевые слова: история богослужения, латинская литургика, испано-мосарабский обряд, вестготский обряд, Исидор Севильский . Сведений о древнем христианском богослужении, практиковавшемся на территории Пиренейского полуострова и примыкающих к нему областей, сохранилось немного. Самые ранние литургические книги, отражающие эту богослужебную практику, которую в научной литературе принято называть испано-мосарабским обрядом, восходят к концу VII – началу VIII в. 1 Информацию о более раннем периоде можно почерпнуть из актов Толедских и некоторых других древних испанских церковных Соборов, которые упоминают ту или иную особенность богослужения. Одним из наиболее ценных источников по ранней истории литургической традиции Пиренейского полуострова является сочинение святого Исидора, епископа Севильского (Гиспальского, лат. Isidorus Hispalensis, ок. 560 – 4.04.636), озаглавленное им De ecclesiasticis officiis («О церковных служениях») 2 . |
| Е.С. Криницына Скачать epub pdf Содержание Исидор Севильский. О церковных службах Книга I Глава 37. О сорокадневном посте Глава 38. О посте Пятидесятницы Глава 39. О посте седьмого месяца Глава 40. О посте в ноябрьские календы Глава 41. О посте в январские календы Глава 42. Об обычае трехдневного поста Глава 43. О постах в различное время и дни Глава 44. О различиях в церквах Глава 45. Об употреблении мяса и рыбы Принятые сокращения Исидор Севильский (ок. 560 – 4 апреля 636 г.), последний Отец Церкви, один из самых почитаемых святых в Католической Церкви, особенно в Испании. Однако значение его творчества выходит далеко за пределы Пиренейского полуострова; епископ Севильи стал одним из творцов средневековой европейской христианской культуры. Родившийся в знатной испано-римской семье, Исидор получил прекрасное образование. Он хорошо знал произведения римских авторов разных эпох, что позволило ему составить грандиозную энциклопедию «Этимологии, или Начала» в 20 книгах, включающую всю сумму античного знания. В то же время он являлся признанным знатоком библейских текстов и сочинений христианских авторов 1 . Все его творчество пронизано цитатами и аллюзиями на их труды. Одним из интереснейших произведений самого Исидора является трактат «О церковных службах» (De ecclesiasticis officiis).Coздahue этого произведения следует отнести к 598619 годам 2 . Исидор написал его по просьбе своего брата, епископа города Эсихи Фульгенция (умершего в 619 г.), предположительно, для учебных целей. Судя по письму Исидора (перевод которого представлен ниже), Фульгенций хотел иметь под рукой краткий внятный справочник церковных служб. Трактат состоит из двух частей. В первой Исидор объясняет происхождение и значение литургии и основных праздников. Вторая носит название «О происхождении церковных должностей» и рассказывает о возникновении того или иного сана и об обязанностях клириков и служителей. Вторая часть также имеет предисловие, исходя из которого можно предположить, что Исидор решил написать историю возникновения церковных должностей сам, без просьбы Фульгенция 3 . Вероятно, произведение «О церковных службах» имело хождение как в целостном виде (как о том пишет ученик Исидора Браулион Сарагоский), так и в виде двух отдельных книг. |
| Е.С. Марей Sapientiam Sine Eloquentia Prodesse Non Est Dubium: взаимосвязь мудрости и красноречия в произведениях Исидора Севильского Источник Мудрость и без красноречия, несомненно, приносит пользу. В произведениях Исидора Севильского выделяется несколько уровней знания. Первым и наивысшим епископ Севильи считал мудрость (sapientia), под которым он понимал знание о божественных вещах. Такая мудрость обязательно приводит своего обладателя к спасению души и Царствию Небесному. Однако специфика мудрости трактовалась Исидором по-разному в зависимости от его произведений. Так, в произведениях энциклопедического характера – «Этимологии» и первая книга «Дифференций» – мудрость представляет собой понимание устройства мира и космоса. Мудрый человек может узнать причины явлений как земной, так и небесной жизни. В противоположность ей разумность (prudentia) ориентирована на постижение предметов земных и светских, ее целью является различение злого и доброго и наилучшее устроение своей судьбы. К нему примыкает знание (scientia) – книжное знание, которое Исидор считает частью философии. В то же время и разумность, и знание являются инструментами для достижения искомой мудрости. Такая мудрость тесно связана с красноречием (eloquentia), которое без нее не мыслится. В произведениях, ориентированных на читателя-клирика или монаха, т. е. во второй книге «Дифференций» и в « Сентенциях », мудрость противопоставлена суетному мирскому знанию. В этих сочинениях Исидор утверждает, что красноречие мудрости чуждо, что мудрость ценна своей безыскусностью. В контексте этих произведений мудрость нацелена исключительно на благочестивую жизнь и на спасение души. Различия в толковании слова sapientia продиктованы жанровыми особенностями рассмотренных сочинений, а также аудиторией, которой они адресованы. Содержание Sapientiam Sine Eloquentia Prodesse Non Est Dubium: взаимосвязь мудрости и красноречия в произведениях Исидора Севильского Представления Исидора Севильского о мудрости Список литературы |
| Исидор Севильский . Фрагмент рукописи из Корби, ок.800 (Bibliothèque nationale de France. Latin 13396, fol.IV) Исидор, архиепископ Севильский (ок.560, Новый Карфаген/Картахена – 4 апреля 636, Гиспалис/Севилья), принадлежал к старинному испано-римскому роду, связавшему свои судьбы с новыми властителями Испании – вестготами. Переселение семьи из Картахены в Севилью связано, вероятно, с недолговечным византийским отвоеванием части Бетики у Толедского королевства, а последний и главный труд Исидора, Этимологии или Начала (назывался и так и так ещё при его жизни), предназначался для вестготского короля Сисебута (612–620/621). Работу над Этимологиями Исидор закончил ок.630, но немалый вклад (дополнения и редактура) в окончательный облик этого энциклопедического труда внесён его учеником и другом епископом Сарагосским Браулионом (590–651). Перу Исидора принадлежат и другие работы, так или иначе перекликающиеся с Этимологиями: De ordine creaturarum (О порядке вещей), Differentiae (Различения), De ortu et obitu patrum (О рождении и смерти отцов), Historia de regibus Gothorum, Vandalorum et Sueborum (История о царях готов, вандалов и свевов), Chronica maiora (Всемирная хроника), а также ряд экзегетических и дидактических произведений. Этимологии уходят корнями в античные энциклопедии (прежде всего, Плиния Старшего) и труды позднеантичных грамматиков и лексикографов (Сервия, Доната и др.), как, конечно, и работы корифеев патристики Августина и Иеронима, но это не простая компиляция, а действительно энциклопедия нового типа, которая удивительно приходится ко двору в наше новое средневековье – век рефератов, репортажей, «репостов». По сути, текст Исидора весь сплетён из цитат, только они далеко не всегда точны, да и состыкованы с неожиданными зазорами и вкраплениями, образуя скорее некую россыпь, чем плетение. С этим связан и особый языковой стиль – рассыпчатая вязь рассыпающейся позднелатинской идиомы, учёной варварской латыни. В переводе эту особенность текста сделана попытка передать, в частности, дробью случайных ритмизаций. |
| Е.С. Марей Глава III. Ключевые понятия римского права в интерпретации Исидора Севильского Используя в своих сочинениях ключевые понятия римской юриспруденции – iustitia, aequitas, ius и lex, а также их антонимы – iniustitia, iniquitas и delictum, crimen и др., Исидор Севильский , вместе с тем, в духе культуры своего времени, воспринимал их как обобщенные понятия, нуждающиеся в более или менее развернутом определении. Культура дефиниций, восходившая к традиции позднеантичных грамматиков и святоотеческой литературе, была близка и понятна епископу Севильи. Привнося ее в сферу римско-правовой мысли, Исидор создавал задел, ставший новым этапом в развитии как действующего законодательства, так и юридической теории. 1. Принципы выделения ключевых понятий Прежде чем приступить к анализу представлений Исидора о праве и правосудии, необходимо очертить круг тех понятий, которые имели для него основополагающее значение. Не будучи профессиональным юристом, епископ Севильи, хотя и был знаком с широким кругом римско-правовых институтов (таких, как pignus, locatio, emptio-venditio, relegado и т.д.), однако упоминал о них лишь эпизодически, главным образом, – в пятой книге «Этимологий», по существу, представляющей собой юридический справочник. В то же время, можно выделить ряд правовых понятий, несомненно, имевших принципиальное значение для Исидора с учетом как целей создания, так и конкретного содержания его произведений. К их числу относятся понятия справедливости, закона и права, главнейшим из которых считалось ius. 549 В отличие от более «технических» терминов, категории права, закона и справедливости рассматривались им не только в «Этимологиях», но и в других трактатах самых разных жанров, например, в «Сентенциях», посвященных чисто богословской проблематике. Этот интерес был спровоцирован не только произведениями римских юристов, но и текстами Священного Писания, а также традицией латинской патристики. Следует обратить внимание на тот факт, что в последней достаточно рано проявилось восприятие Писания как Закона; основополагающая роль учения о Страшном Суде автоматически ставила проблему облика Судии и Божественного правосудия, 550 а также тесно связанных с последним категорий праведности и греховности – своеобразного христианского аналога римско-правового концепта преступления. Немаловажное значение имело также сочетание этих явлений с земным правом – как действующим, так и представленным в римских юридических сочинениях: не случайно латинская патристика – от Тертуллиана 551 до Иеронима, 552 Амвросия 553 и Августина 554 – изобилует такими римско-правовыми понятиями, как lex, iustitia, aequitas, delictum, iniuria и т.д. |
|
|
