| СВЕТЛАНА ИСАЕВА: Прежде всего, я хотела бы поблагодарить вашу программу. Когда я увидела Диму в детском доме в Осташкове, то стала помогать, открыла фонд, но два года я не могла помочь ничем. Только благодаря программе люди откликнулись. Во-первых, у него было оперировано сердце, мы его в мае месяце реабилитировали здесь, подлечили ему сердце. Потом хотели сделать еще две операции - на ножку и пальчики. К сожалению, был обнаружен некроз. Опять же, спасибо благотворителям и всем, кто откликнулся. Иногда это были не только деньги, но и какая-то другая помощь. Всем врачам низкий поклон. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Светлана, какая сейчас нужна помощь? СВЕТЛАНА ИСАЕВА: В ближайшее время Дима приезжает сюда с воспитателем, мы сейчас решаем, где он будет лечиться. Будем консультировать его здесь, в Москве, и если некроза не будет, то будет делаться операция. Я думаю, Дима будет долго находиться здесь – от трех до шести месяцев. Через год он должен пойти в интернат. Может быть, кто-нибудь меня услышит, я сейчас не говорю об усыновлении, потому что мы об этом сейчас много говорится и много, наверное, для этого делается. Но мало кто говорит, какой процент детей отдают назад, и как это больно и тяжело для ребенка. Может быть, есть какой-то православный приют или интернат для Димы, чтоб ему было более комфортно, потому что у него серьезные аномалии. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Светлана, назовите контактную информацию. Куда звонить? СВЕТЛАНА ИСАЕВА: Да, если можно, я скажу телефон: 518-20-34 , меня зовут Исаева Светлана . И со мной можно это всё решить. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Спасибо вам, Светлана! Пётр, расскажите про свой фонд: какие у вас проблемы, какие успехи, неудачи? КУЧЕРЕНКО: Я хотел бы сначала сказать о другом. Мы не остановились на таком важном моменте как вера в собственные силы. Эта вера очень важна для ребенка, когда он осознает своё отличие от основной массы. И здесь огромную роль играет семья, огромную роль играет вера - вера в свои силы, вера в Бога... Какие бы мы ни говорили красивые слова - сожаления, и наоборот, радости о том, что будет проводиться та или иная программа, - надо быть реалистами. Мы живем в эпоху дикого капитализма, отягощенного тремя поколениями безбожной власти. И поэтому всё будет очень сложно, очень тяжело для каждого конкретного человека. |
| Того ради пор указу Её Императорского Величества в означенной Комиссии определено: вышеписанное имеющееся в оной Комиссии о казаке Романе Исаеве дело для сообщения с поданным из той Комиссии в Кабинет Её Императорского Величества следственным о статском советнике Шемякине делом при доношении подать в Кабинет Её Императорского Величества и при том представить, что по мнению оной Комиссии за вышеписанным казака Романа Исаева показательством и за смертию капитана Кулика Дорогомира об означенном камне и о прочем, в чём от него, Исаева, на статского советника в Мензелинске показано было, более следовать не надлежит; а оного казака против показательства его о имеющейся в Башкирии серебряной руде, в чём в присланном от генерал-майора Соймонова экстракте показано, что о том следствие производится и посланы в те места нарочные Штейгер и прочие, токмо не возвратились, и когда для потребного доказательства в том надлежит отослать по-прежнему к означенному генерал-майору Соймонову, и по окончании того следствия в показанных оного Исаева преступлениях учинить с ним по указам при тамошней команде; паче же всё предать на Высочайшее рассуждение Кабинета Её Императорского Величества и требовать повелительного указа. Резолюция. Понеже из сего доношения видно, что означенный казак Исаев, крестясь в веру греческого исповедания и быв в солдатах, бежал, и обусурманился, и во время Башкирского бунта был в сообщении при главных ворах башкирцах, а генерал-майор Соймонов объявляет, что оный Исаев за то давно подлежит смертной казни, но того ему не учинено за показанием его, будто упоминаемому Шемякину дал он камень, а допросом здесь объявил, что он то показал напрасно, по научению капитана Кулика Дорогомира, который умре, и затем более о том следовать уже некем; того ради надлежит оного Исаева за показанные тяжчайшие его вины, не посылая к вышеозначенному генерал-майору Соймонову, казнить смертию в Санкт-Петербурге, дабы в провозе его не было напрасного казённого убытка, а особливо чтоб с дороги не ушёл и пущего злодейства учинить не мог. |
| — Алиса, беги!!! — заорал что есть мочи Асинкрит. Волчица, услышав крик, встала как копанная. — Беги, я сказал, беги! — продолжал кричать Асинкрит. И волчица нехотя, но послушалась. И Сидорин вспомнил все. И Алиса будет жить. Он был счастлив. — Ах ты, сукин сын, — бормотал, выплевывая снег, копошившийся внизу Исаев. — Спасибо тебе, интеллигент. Хотя, признаюсь, сволочь ты тоже порядочная. Тяжело дыша, они стояли друг против друга. Асинкрит улыбался во весь рот, Павел Валерьевич продолжал хмуриться, явно ничего не понимая. Выстрел прозвучал неожиданно. Стреляли откуда-то из осинника. Исаев резко качнулся и медленно осел на снег. — Что, что с вами? — улыбка погасла на лице Сидорина. — Убойные места у волка невелики… А у человека? — Неужели кто-то промазал? — Или наоборот, был точен, — прохрипел депутат. — Больно очень… Под ключицей, чуть выше сердца на белом маскхалате с каждой секундой увеличиваясь, росло красное пятно. — Эй, люди, кто-нибудь, на помощь! — растерянный Сидорин успел перехватить падающего Исаева. Его никто не слышал. Тогда он стащил с себя халат и полушубок, стараясь не причинить боль, осторожно положил на него Исаева и потащил того по снегу. — Что… вы делаете? Оставьте, это бесполезно… — Неправда ваша. Лучше молчите, вам нужны силы. — Как вы… думаете… это — Львовский? — Потом, все потом, Павел Валерьевич. Вон там, на пригорке… вижу. Эй, люди! Помогите! Они от выстрелов оглохли что ли? — пыхтел Сидорин. — Асинкрит… вы, когда в передрягу попадаете, что делаете? — у Исаева еще хватало сил помогать Сидорину, отталкиваясь от земли ногами. — В смысле, если мне плохо? — Да. — Если просто плохо, вспоминаю тех, кому было хуже, чем мне. Например, при голоде — тех, кто блокаду в Ленинграде пережил. Когда очень плохо — читаю стихи, которые, как говорится по случаю. Но вот сейчас просто думаю о тех, кого очень люблю. Представляю, как они ждут меня, как встретят, когда я… — А я вот никого, кроме себя не любил. Хочу… хочу зарок дать… Нет, это называется обет. Если… если буду жить — к черту… неприкосновенность… и депутатство… к черту. |
| Не отставали и подельники. Представитель Оренбургского треста некто Спевак похитил продуктов на общую сумму 96 тысяч рублей, управляющий Архангельским трестом Фролов - на 66 тысяч. Татарские коллеги обманули государство на 183 тысячи. На этом фоне нетрудовые доходы главного инженера Алтайского треста Далевского оказались более чем скромными: его вклад в дело расхищения социалистической собственности составил всего 10 тысяч рублей. Каждую удачно проведенную сделку Исаев с подельниками отмечали кутежами, в которых принимали участие лучшие московские проститутки того времени. Причём, все эти оргии происходили на даче Исаева в присутствии его жены. В конце концов, она не выдержала и повесилась. Чтобы скрыть этот факт, Исаев не без помощи взяток оформил самоубийство жены как смерть от сердечного приступа. Следствие по делу Исаева и его компаньонов продолжалось четыре года, и было окончено уже после войны, в 1949 году. По всем статьям главным фигурантам «хлебного дела» светила высшая мера наказания, но к тому времени смертная казнь в СССР была отменена. В итоге Московский городской суд приговорил Исаева к 25 годам лагерей. Бухман, Розенбаум, Лейдерман и другие участники афер отделались десятилетними сроками лишения свободы. Естественно, с полной конфискацией имущества в доход государства. Параллельно с «хлебным делом» сыщики ОБХСС в середине 1940-ых годов пресекли масштабные махинации и воровство на московской табачной фабрике «Дукат», на подмосковных предприятиях по пошиву одежды, задержали около ста фальшивомонетчиков и несколько преступных групп валютных спекулянтов, орудовавших в Ленинг раде, а также в портовых городах Мурманск и Архангельск, куда в годы войны регулярно заходили иностранные суда. У воротил теневого бизнеса за годы войны было изъято в общей сложности более 200 миллионов рублей и большое количество валюты и ценностей. Все они пошли в Фонд обороны и в Фонд Красной армии. Для сравнения отметим, что производство одного пистолета-пулемета системы Шпагина (ППШ) обходилось казне примерно в 500 рублей по ценам 1941 года. Винтовка Мосина стоила 163 рубля, ручной пулемет Дегтярева - 787 рублей, а гаубица - около 30 тысяч. Вот и считайте, сколько стрелковых дивизий и артиллерийских полков было вооружено на денежки, изъятые у воров и проходимцев. Неслучайно все сотрудники ОБХСС, задействованные в этих операциях, были награждены ценными подарками и денежными премиями. Их вклад в Великую Победу переоценить невозможно. |
| После лагерей Среднюю сестру, Ольгу Ивановну, освободили в 1946-м году, и была она еще молодой женщиной. Наконец-то вернулась к детям – 21-летней, уже взрослой, Наташе, 16-летней Оле и 14-летнему Алеше. Дети были счастливы снова увидеть любимую мамочку, но работы в лагере на лесоповале не прошли для нее бесследно: через 3 года, 21 марта 1949, ее не стало. Похоронена Ольга Ивановна Исаева-Абаза на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга. В лагере Евгения, осужденная, как и Ольга, на 5 лет, не вышла на свободу в 1946-м году: она умудрилась получить добавочный срок, уже будучи в лагере. Отвергла домогательства вольнонаемного мужчины из лагерной обслуги, и на нее был написан ложный донос. Ей добавили 8 лет – итого 13 лет лагерей. Правда, освободили ее немного раньше. Отвергла домогательства вольнонаемного мужчины из лагерной обслуги, и на нее был написан ложный донос В лагере Евгения узнала о смерти сестры, и уполномоченный даже показал ей последнее письмо от Ольги. Словно в насмешку, помахал перед ней этим письмом, но в руки не дал. И как она ни упрашивала его позволить ей прочитать последнюю весточку от любимой сестры – он не разрешил. Евгения Ивановна Исаева вышла на свободу и прожила еще долго. Умерла в 1993-м году, на 93-м году своей многоскорбной жизни. Упокоилась она, как и родилась, в Санкт-Петербурге, пережив те годы, когда город был Петроградом и Ленинградом. Евгения Ивановна Исаева Душа, лишенная Божественной благодати, страдает сама и причиняет страдания другим Почему уполномоченный в лагере был так безжалостен? Ведь никто не заставлял его лишать несчастную женщину последней весточки от умершей сестры? Почему так беспощаден был чекист, который с глумливым смехом конфисковал романтические письма жениха и невесты, Ольги и Андрея Абаза, называя эти письма уликами? Да, эти люди выполняли свою работу и, возможно, не имели сил, чтобы сопротивляться машине репрессий, или до конца не осознавали происходящее, или не верили в невинность тех, кого арестовывали. Но ведь никто не требовал от них еще и насмехаться над беспомощными узниками и мучить их? |
| —160— рем и царивших в них порядков, – картину, в иных частях своих написанную оригинально. Принимая это в расчет, а также имея в виду неразработанность вопроса и дробность материала, сочинение г. Иванова можно признать вполне удовлетворительным». 16) Экстраординарного профессора Ивана Попова о сочинении студента Исаева Петра на тему: «Учение о собственности у отцов и учителей церкви (I–V вв.)»: «Сочинение г. Исаева распадается на вступление и четыре главы. Охарактеризовав в вступлении источники и задачи своей работы, автор в цервой главе излагает общий взгляд о.о. церкви на материальные блага, во второй выясняет их понятие о собственности, в третьей анализирует их учение о нормальном распределении материальных благ и, наконец, в четвертой говорит о средствах, которыми, по мысли о.о. церкви, могло быть достигнуто правильное распределение собственности между членами общества. Из этого краткого изложения содержания кандидатской работы г. Исаева видно, что вопрос, поставленный темой, раскрыт им с достаточной полнотой. Однако нужно сказать, что предмет исследования был бы освещен автором гораздо лучше, если бы наряду с изложением учения о.о. церкви о богатстве и обязанностях богатых он раскрыл подробнее также их взгляд на бедность и проповедь, с которой они обращались к неимущим классам. К числу достоинств сочинения нужно отнести, во-первых, добросовестное изучение автором творений о.о. церкви и собранный им путем этого изучения очень значительный и интересный материал, а во-вторых, самую обработку материала. Тщательно отделанное в начале и обнаруживающее некоторую спешность в конце, сочинение автора не загромождено, как это часто бывает, обширными выписками из творений о.о. церкви, умножить которые для него не представляло никакого труда. Выдержки приводятся здесь в таком количестве и объеме, которые являются безусловно необходимыми для доказательства мысли. В распределении материала автор устанавливает точные границы, отмечающие собою постепенные изменения воззрений церкви на собственность. Желая не только описывать, но и объяснять явления, автор старается указать как причины |
| Исаева поддержал коллега по фракции Павел Воронин: «Самые злобные экстремисты находятся в двух, так сказать, народных оппозиционных партиях – КПРФ и «Родине». Воронин напомнил нашумевший предвыборный ролик «Родины», где «раскатывалась тема инородцев». «Вот сняли по суду «Родину», а почему дальше никаких действий не произошло?» - сокрушался Воронин бездействием прокуратуры и для начала предложил фракциям КПРФ и " Родины " исключить из своих рядов подписантов антисемитского письма. Призыв Воронина был тут же услышан активистами движения «Наши», которые к середине дня уже вышли к Госдуме с пикетом. На своих плакатах они призывали Рогозина и Зюганова исключить из фракций своих коллег – авторов письма в прокуратуру. Пикет «Наших» милиция не разгоняла, хотя вряд ли они успели за полдня получить разрешение на его проведение. Коммунисты не стерпели слов Исаева: «Посмотрите, во всех киосках страны продается антисемитская литература, кто в этом вообще виноват? - обиделась за фракцию коммунистка Тамара Плетнева, - вспомните историю, именно коммунисты спасли евреев от полного уничтожения, как не стыдно такие заявления вообще делать?» Ее поддержала коллега по фракции Любовь Швец. «Если бы не коммунисты, синагоги в Москве вообще бы не было», - добавила она. Коммунисты предложили лишить Исаева и Воронина права выступать на пленарном заседании сроком на месяц за оскорбления в адрес их партии. Предложение направлено в комиссию по депутатской этике. А вот глава Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников по горячим следам событий в синагоге выступил с соответствующей законотворческой инициативой. Он предложил ужесточить закон о борьбе с экстремистской деятельностью, принятый Госдумой в 2002 году. В нем есть ответственность за распространение экстремистских материалов через СМИ. Крашенинников предложил установить ответственность еще и за распространение подобных материалов через Интернет, а также через компьютерные игры. Возможно, здесь сыграло свою роль то, что преступник, напавший на синагогу, был, по некоторой информации, заядлым геймером. |
| Минувшего генваря 10 дня нынешнего 1740 года в поданном от оной Комиссии в Кабинет Её Императорского Величества при следственном деле о статском советнике и бывшем в Уфе воеводе Степане Шемякине мнении между прочим представлено, что по имеющимся при том ответным пунктам генерал-майора Соймонова и по сообщённому при оных из следствия экстракту показано: Табынский казак Роман Исаев в Мензелинске с розыску показал, якобы пред доносом на комиссара Утятникова в Уфимской провинциальной канцелярии сказал он, Исаев, за собою Её Императорского Величества слово, чего-де ради статский советник Шемякин из судейской выслал всех и секретно его спрашивал наодине, то он, Исаев, объявил взятый им Телевской волости у башкирца Барынгула Сабангулова камень ценою в 1500 рублей, который мог действительно светить и без огня, яко свет, что можно при нём писать, и, усмотря, он, Шемякин, тот камень взял себе и обещал ему, что хотя он и обусурманился и многое его преступление, токмо о винах его Её Императорскому Величеству он, Шемякин, донесёт, и, может-де быть, Её Императорское Величество его, Исаева, простит; в чём статский советник Шемякин при допросе в Комиссии декабря 8 дня прошлого 1739 года запирался; а от показанного казака Исаева в отдаче Шемякину вышеписанного камня и в прочем явного вида и доказательства при деле не имеется; но по ответу генерал-майору Соймонова значит, что оный доноситель, казак Исаев, до солдатства волею своею из татар и с женою своею крестился, и потом из солдатства и с женою своею бежал в Уфимский уезд и обусурманился, и во время бунта при главных ворах башкирцах Килмаке с товарищами при нападении на генерала и кавалера Румянцева, статского советника Кирилова и на Вологодские роты был же; и по силе-де Её Императорского Величества указов давно он подлежит смертной казни, токмо ему оной не учинено за вышеписанным на статского советника Шемякина показательством, и что он же, Исаев, допросом показал, якобы знает в Башкирии серебряную руду, в чём, хотя по рассуждению Комиссии, оному казаку верить сумнительно, понеже может быть об отдаче означенного камня показывает он на него, Шемякина, отбывая за вины свои достойные казни; однако ж, ежели Её Императорское Величество соизволит указать в том следовать, то, по мнению Комиссии, надлежит означенного казака Романа Исаева с подлинными о том камне доказательствами привезть в Санкт-Петербург |
| #lx_706553 #lx_706553 .lx_home_button #lx_706553 .lx_home_button svg #lx_706553 .lx_home_button svg path #lx_706553 .lx_home_button:hover #lx_706553 #lx_706553 .lx_close_button #lx_706553 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_706553 .lx_no_click #lx_706553[data-height="" ] .lx_close_button #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Кто же отравил Никиту Исаева? О расследовании Bellingcat и не только Александр Огородников 09:39 01.02.2021 5658 Время на чтение 4 минуты О последнем расследовании Bellingcat, которое обещало быть сенсационным, вдумчивые люди говорят теперь лишь в том смысле, что «гора родила мышь». Но некоторых оппозиционеров всё же возбудила история с отравлением, якобы, перспективного политика, эксперта многочисленных телешоу Никиты Исаева. Смерть которого произошла в поезде Тамбов – Москва 18 ноября 2019 года. Кто-то из них многозначительно изрёк: именно это я и предполагал изначально – его отравила ФСБ! В различных изданиях и на сайтах появилось много мнений, рассуждений и комментариев по этому поводу. В том числе, и со стороны людей, близко знавших и работавших с покойным. Беспристрастный анализ разносторонней информации позволяет сделать следующие выводы: |
| - Алиса, беги!!! – заорал что есть мочи Асинкрит. Волчица, услышав крик, встала как копанная. - Беги, я сказал, беги! – продолжал кричать Асинкрит. И волчица нехотя, но послушалась. И Сидорин вспомнил все. И Алиса будет жить. Он был счастлив. - Ах ты, сукин сын, - бормотал, выплевывая снег, копошившийся внизу Исаев. - Спасибо тебе, интеллигент. Хотя, признаюсь, сволочь ты тоже порядочная. Тяжело дыша, они стояли друг против друга. Асинкрит улыбался во весь рот, Павел Валерьевич продолжал хмуриться, явно ничего не понимая. Выстрел прозвучал неожиданно. Стреляли откуда-то из осинника. Исаев резко качнулся и медленно осел на снег. - Что, что с вами? – улыбка погасла на лице Сидорина. - Убойные места у волка невелики... А у человека? - Неужели кто-то промазал? - Или наоборот, был точен, - прохрипел депутат. – Больно очень... Под ключицей, чуть выше сердца на белом маскхалате с каждой секундой увеличиваясь, росло красное пятно. - Эй, люди, кто-нибудь, на помощь! – растерянный Сидорин успел перехватить падающего Исаева. Его никто не слышал. Тогда он стащил с себя халат и полушубок, стараясь не причинить боль, осторожно положил на него Исаева и потащил того по снегу. - Что... вы делаете? Оставьте, это бесполезно... - Неправда ваша. Лучше молчите, вам нужны силы. - Как вы... думаете... это – Львовский? - Потом, все потом, Павел Валерьевич. Вон там, на пригорке... вижу. Эй, люди! Помогите! Они от выстрелов оглохли что ли? – пыхтел Сидорин. - Асинкрит... вы, когда в передрягу попадаете, что делаете? – у Исаева еще хватало сил помогать Сидорину, отталкиваясь от земли ногами. - В смысле, если мне плохо? - Да. - Если просто плохо, вспоминаю тех, кому было хуже, чем мне. Например, при голоде – тех, кто блокаду в Ленинграде пережил. Когда очень плохо – читаю стихи, которые, как говорится по случаю. Но вот сейчас просто думаю о тех, кого очень люблю. Представляю, как они ждут меня, как встретят, когда я... - А я вот никого, кроме себя не любил. Хочу... хочу зарок дать... Нет, это называется обет. Если... если буду жить – к черту... неприкосновенность... и депутатство... к черту. |
|
|
