| Дорожа идейно-тематическим единством сборника, Вассиан Кошка нарушил хронологический принцип расположения материала в Патерике, главный для Досифея Топоркова, и после агиографических произведений об Иосифе поместил ряд его публицистических сочинений. Не выдержан авторский принцип организации сборника, ибо цикл произведений Досифея Топоркова оказался расчлененным: Надгробное слово Иосифу Волоцкому вынесено за рамки принадлежащих перу Досифея патериковых рассказов. Нарушен и жанровый принцип расположения текстов в составе сборника. Лаконичные по форме патериковые «слова» сменяют развернутые жизнеописания святых иосифлянского круга; агиографические жанры соседствуют с публицистическими по своей основе «посланиями» и «поучениями». Однако в сборнике Вассиана Кошки существует гармония художественного целого, только иного масштаба по сравнению с Патериком Досифея Топоркова, использованным как исходный материал и подчиненным новой задаче. Если воспринимать весь сборник Вассиана как патериковый ансамбль, то организующим началом в нем будут два больших цикла – Иосифов и Фотиев, а связующим звеном между ними – Служба Иосифу Волоцкому , написанная старцем Фотием. Цикл произведений, посвященных Пафнутию Боровскому, предельно сокращен (нет жития святого) и выступает как часть Иосифова, повествуя об истоках иосифлянства. Фотиев цикл мал по объему, но значителен по своему идейному звучанию. В него входят, кроме Службы Иосифу, Житие Фотия Волоцкого и его поучения. Своеобразным прологом ко второму циклу произведений является Житие Кассиана Босого, духовного ученика Иосифа и учителя Фотия. В этом контексте Письмо о нелюбках, скорее всего, принадлежащее Вассиану Кошке, воспринимается как продолжение монастырской литературной традиции. Главный акцент в сборнике Вассиана Кошки сделан на личности, жизни и деятельности Иосифа Волоцкого , что связано с подготовкой к канонизации святого. Здесь нет, как в Патерике Досифея Топоркова, идеи равнозначности Пафнутия и Иосифа в истории русского монашества. Однако оба патериковых сборника имеют и много общих черт: открытость жанровой структуры, мысль о преемственности в духовной жизни народа и культ наставничества-ученичества, рассмотрение монастырской истории как части общерусского процесса развития. |
| В 1894-1897 гг. в Московской губ. имелось 13 уездных отд-ний Кирилло-Мефодиевского братства, еще одно - Столичное отд-ние, фактически центральное управление,- действовало в Москве и в Московском у. Богородский у. имел 2 отделения - Богоявленское и Гуслицкое (1896). Первое создавало школы для правосл. населения, а второе занималось школьным делом и противораскольнической миссией в старообрядческих селениях уезда (Гуслицкий, Хотеческий, Селинский, Запонорский, Рудневский приходы). Из 877 чел., вступивших в братство в 1894 г., 215 чел. принадлежали к духовенству, остальные представляли светские круги: интеллигенцию, купечество, крестьянство, губернских чиновников, в т. ч. высших. Почетными членами братства являлись вел. кн. Сергей Александрович (генерал-губернатор Москвы в 1891-1905) и А. Г. Булыгин (губернатор Московской губ. в 1893-1896). Чиновничество преимущественно было представлено служащими по ведомству народного просвещения. В 1895 г. уездные отд-ния включали 934 чел., что делало братство крупнейшей общественной организацией Московской губ. Отд-ния отличались по численному составу: самыми многочисленными были Богоявленское и Подольское отд-ния (по 200 чел.), самыми малочисленными были Дмитровское, Клинское и Рузское отд-ния, где состояло по 30 чел. Руководили отд-ниями священнослужители, обычно соборные протоиереи. Подведомственные братству учебные заведения не занимали доминирующего положения в системе начального образования Московской губ., напр., в 1913 г. на 1227 земских школ, в которых образование получали 85 308 чел., приходилось 664 церковноприходские школы с 32 260 учащимися. На рубеже XIX и XX вв. монастырские церковноприходские школы имелись в 20 мон-рях М. е.: Богоявленском, Высокопетровском, Даниловом, Покровском миссионерском, Сретенском, Никольском единоверческом, Иосифово-Волоколамском, Борисоглебском, Воскресенском (Новоиерусалимском), Старо-Голутвином, Высоцком, Алексеевском, Ивановском, Новодевичьем, Никитском, Покровском Васильевском, Покровском Хотьковом, Спасо-Бородинском, Крестовоздвиженском, в общине «Отрада и Утешение». |
| § XI . Мы видели, что Максима подозревали в политических сношениях с турецким послом Скиндером, но тогда опасно было выставить эти обвинения против Максима, тем более, если они основывались только на одних подозрениях и не подтверждались явными доказательствами. В 1530 году Скиндер умер в Москве во время последнего (1526) своего приезда в Россию 1896 , и вероятно в его бумагах нашли что-либо касающееся этого дела 1897 . Максим мог пересылать турецкому послу письма из Волоколамского мон., хотя бы с настояниями о возвращении на Афон. Одним словом год смерти посла (в 1530) и время суда над Максимом (в нач. 1531) ясно указывают на связь этих событий. Максима и Савву обвиняли в том, что они, не смотря на жалованье и щедрость вел. князя, посылали грамоты не только к пашам, но и к турецкому султану, подымая его на Россию, причем говорили, что вел. князь, «ратуя Казань», не может сопротивляться туркам; обвиняли их в сношениях с Скиндером и за то, что они, зная его замыслы – поднять султана на Россию, не донесли об этом. В подтверждение вины Максима приводили его собственные слова, что султан придет в Россию, так как он не любит родственников греческих царей, а он обвинял вел. князя в нерешительных действиях относительно турок и крымцев. Таким образом Максима заподазривали в недоброжелательности к вел. князю и России. Конечно, теперь трудно утверждать, насколько верны обвинения его в сношениях с турецким правительством; но что они не были лишь клеветой – в этом едва ли можно сомневаться 1898 . Замечательно, что после суда у Максима отобрали в царскую палату некоторые бумаги 1899 и у Скиндера, после его смерти, оказались также важные бумаги. Максима обвиняли, что он говорил своим надсмотрщикам (Тихону Ленкову и Ионе): «аз ведаю все везде, где что деется». Следовательно, об этом могли донести последние. Собор признал такое всеведение Максима волхвованием. Как человек, имевший широкие связи, он мог знать ход дел; он имел немало доброхотов, как в самой Москве, так и между иосифовскими монахами (среди них могли быть и более человечные отношения), которые доставляли ему возможность писать и пересылать послания (в чем обличал его собор). Обвиняли его в хуле на церковные уставы, чудотворцев и монастыри, под чем разумели его обличения против монастырских имуществ (в судном списке говорится: «зане держали городы, и волости, и села, и люди, и судили, и пошлины, и оброки, и дани имали и многое богатство имели, ино им нельзе быти чюдотворцом»). М.Грек и до заключения писал подобные обличения, например, «Стязание Филоктимона с Актимоном», «Беседа души с умом», «Сказание, яко достоит нам делом исполнити наши обеты», «Об исправлении иноческого жития», и на первом соборе ему велено было каяться за хулу на монастыри 1900 , но в то время дело его имело другое значение. Теперь он писал и обличал, когда ему было то воспрещено, – отсюда обвинение в явном неповиновении собору. |
| Трехголосные песнопения постоянного многоголосия встречаются в традиц. 4-голосных комплектах или партитурах. Как правило, такие песнопения ориентируются на модель кантов или псальм с характерной фактурой: параллельное движение 2 верхних голосов терциями, поддерживаемое гармоническим басом. Так, в рукописи ГИМ. Син. певч. 657 помещено 5 херувимских песней 35-39) под общим названием «Из псалмов на 3 голоса» (партия альта, л. 158). Принцип образования 5-, 6-, 8-голосной фактуры может быть различным: а) удвоение к.-л. партии 2-м голосом, часто приводящее к образованию гетерофонного пласта (напр., гармонизации в кн. Праздники ГИМ. Син. певч. 242 из Иосифова Волоколамского мон-ря скорее всего «выросла» из 4-голосной гармонизации за счет прибавления 2-го альта, о чем свидетельствует компактность ее фактуры, тесное расположение голосов); б) создание полноценной 5-голосной обработки, рассчитанной на часть многохорного состава, причем каждый голос имеет самостоятельную мелодическую линию (что не исключает удвоений и дублировок), вертикаль консонантна, перекрещиваний голосов нет (напр., евангельские стихиры в ркп. ГИМ. Син. певч. 1046); в) редукция более крупных составов, напр., 8-голосной (двухорной) партитуры. Четырехголосный склад мог служить моделью для нек-рых обработок, адресованных др. составам - 5-, 6- и даже 8-голосным. При этом линии нек-рых (одной, двух) или всех 4 партий получали гетерофонный «дубль», приводя к своеобразию многоголосного целого. В 12-, 16- и 24-голосных песнопениях обработки распевов являются уже скорее исключением в основном корпусе сочинений без первоисточника. Они обнаружены только в 2 певч. книгах, рассчитанных на многохорное исполнение: в партитуре Обихода Арх. СПбИИ РАН. Колл. 115. 287, включающей херувимские «болгарскую» и «греческаго согласия», и в комплекте ГИМ. Син. певч. 354, в к-ром есть 24-голосная обработка херувимской греческого распева (в одной из партий указан автор: «греческая творение ростовскаго протодиа[кона]»), а также «Славословие великое» и 2 песнопения «Взбранной Воеводе» греческого распева. Происхождение рукописей связано с крупнейшими певч. центрами России сер. XVIII в.: первая имеет отношение к Ярославской епархии («приклад ростовских певчих»), вторая - к архиерейскому хору Вел. Новгорода. |
| Переводом св. Писания на славянский язык мы обязаны трудам св. Кирилла и Мефодия, просветителей племен славянских. Они передали нам Ветхий Завет с греческого перевода Семидесяти толковников. Но в некоторых списках Моисеева Пятикнижия встречаются следы исправления древнего славянского перевода по еврейскому подлиннику. Уже прежде было замечено это явление славянским филологом А. Х. Востоковым в некоторых библейских рукописях Румянцевского Музеума. Но ученый исследователь по роду своих занятий обратил внимание только на изменение некоторых собственных имен в этих списках по еврейскому произношению, и сверх того, заметил еще как особенность, что в них между славянскими речами встречаются обороты и русские слова XV века, иногда же, и «лишние слова, вставленные в текст русскими переписчиками». 1 Благоприятные обстоятельства в прошедшем году позволили нам познакомиться с подобными списками Пятикнижия и ближе рассмотреть примечательное явление, на которое указано Г. Востоковым. Это привело нас к убеждению, что поставленные в замену славянских речений русские слова суть исправления прежнего перевода по еврейскому тексту, что вставленные «лишние слова», по большей части, суть дополнения взятые из того же еврейского текста. А то и другое, вместе с изменением в собственных именах, личных и географических, служит доказательством, что наш древний перевод Пятикнижия кем-то, не непрерывно, но по местам, был сличаем с еврейским текстом, и немало был исправлен. Списки Пятикнижия, о которых мы здесь говорим, принадлежали прежде Иосифо-Волоколамскому монастырю. Один из них 7) по письму относится к концу XV или к началу XVI веков, и содержит в себе только три первые книги Моисеевы: Бытие, Исход и Левит. Другой 8) написан в 1493 г. и содержит в себе все Пятикнижие. В первом, исправления находятся частью на полях рукописи, частью в самом тексте. Во втором, только в тексте, и притом не все, находящиеся в первой рукописи, особенно из записанных на полях ее. Исправление в тексте сих списков обнаружились при сличении с рукописью, издавна принадлежавшей Московской духовной академии 12). Эта рукопись написана также в XV веке и кроме Пятикнижия содержит в себе еще некоторые исторические книги Ветхого Завета. В ней текст Пятикнижия, согласный с помещенным в полных списках Библии , принадлежавших Московской синодальной библиотеке, представляется в том виде, как он существовал еще до исправления по еврейскому подлиннику. |
| 8 . Но древнерусские духовники писали наставления и чисто дисциплинарного характера. Из них известны четыре послания Иосифа волоколамского под таким заглавием: «четыре послания Иосифовы о епитимиях к вельможам, в мире живущим, детем его духовным». 1944 Преп. Иосиф был одним из учительнейших и очень популярных духовников своего времени. Поселившись в волоколамских пределах и прославившись строгостью —42— своей жизни и поразительной начитанностью, Иосиф скоро сделался духовным отцом местной аристократии: «и мнози князи и боляре приходяще к игумену Иосифу на покаяние». 1945 Его выбрал в духовные отцы себе брат великого князя Ивана III Борис Васильевич, часто приходил к нему на исповедь и другой брат, князь Юрий. Некоторые из волоколамских бояр «иже от палаты княжа», из воевод и «воинов честных» просили также Иосифа быть духовным отцом их. 1946 К нему стремились на исповедь и женщины. Но волоколамская обитель была невходна женам и преп. Иосиф не хотел нарушать этого обычая. Это, однако, не помешало женщинам иметь его своим духовным отцом. Между волоколамским игуменом и его духовными дочерями установились своеобразные сношения: женщины исповедают Иосифу грехи свои письменно и с радостью принимают его ответ, не умевшие писать сказывали свои грехи домовым священникам и посылали их к Иосифу. 1947 Преп. Иосиф отвечал на письменные или устные просьбы своих духовных чад обоего пола и писал им послания. Памятником его письменных сношений с духовными детьми и остаются четыре послания к вельможам. Послания адресованы духовным детям, которые несли епитимию, наложенную Иосифом, почему и трактуют об этом предмете. Два из них были вызваны просьбами самих детей: один вельможа прислал преп. Иосифу свою грамоту и «велел» ему отписать о том, как постится, как молиться, как творить милостыню и как прикасаться к святыне, т. е. как исполнять епитимью; другой устно в разговоре с Иосифом просил его написать об этих предметах. Послания представляют образец устава об епитимиях, которого держались строгие духовные отцы древней Руси. Не смотря на удивительную суровость запрещений, здесь описанных, мы признаем их типичными для наших древних духовников, предполагая, что стро- |
| Бережно храня память о Владыке Питириме, о его духовном наследии, Фонд ежегодно проводит Рождественские Питиримовские чтения, в которых принимают участие учёные, общественные деятели, военные, священнослужители, каждый, кто желает поделиться своими воспоминаниями о митрополите, рассказать о продолжении начатых им дел, о развитии и воплощении в жизнь его идей и планов. По инициативе Фонда и с его участием выпущены два кинофильма о Владыке Питириме («Архиерей» и «Душа с душою говорит...»), памятные буклет, медали и значки. В декабре 2007 года с благословения Святейшего Патриарха Алексия II Фондом проведена благотворительная Рождественская Православная выставка-ярмарка на ВВЦ в павильоне «Москва», в которой приняли участие более 100 монастырей и храмов России. Следуя завету митрополита о необходимости постоянной заботы о подрастающем поколении, Фонд оказывает помощь детским домам и школам-интернатам, организуя сбор средств, вещей, мебели, книг и школьных пособий. Осуществляя постоянную связь с Иосифо-Волоцким монастырем, Фонд заботится об укреплении и дальнейшем развитии святой обители, внося свой вклад в дело, начатое Владыкой Питиримом. Фонд открыт для сотрудничества со всеми организациями и учреждениями, сохраняющими память о митрополите Питириме. Фонд «Наследие митрополита Питирима» выражает свою признательность и благодарность всем, кто принял участие в подготовке и выпуске данного издания – книги воспоминаний о Владыке Питириме. Адрес Фонда: 127994, г. Москва, ул. Образцова, 15 Тел.:(495)684 2176 E-mail: fnpitirim@mail.ru 48 Митрополит Питирим: «Масштабы угрожающие, но не катастрофические». Беседы митрополита Питирима с журналистом В. Дунаевым. Информ – ОПК 52 Милосердие должно быть нравственным. Беседы митрополита Питирима с А. Стаховым. «Мирянин» (издание фонда «Русский мир») март 1993 год. 68 Речь митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима перед слушателями Академии пограничной службы 28 мая 2004 года//Воинское Братство. 2005 (спецвыпуск). С. 59. Читать далее |
| Итак, признавая Луг произведением коллективным Ио. Мосха и Софрония 2897 , попытаемся теперь точнее разграничить, если это окажется возможным, размеры их единоличного вклада в общий труд; в связи с этим коснемся вопроса и о степени оригинальности отдельных частей книги. – Иванов С.В. Кто был автором анонимного жития пр. Иосифа Волоцкого?//Богословский Вестник. 1915. Т. 3. 9. С. 173–190. (1-я пагин.). —173— (К четырехсотлетнему юбилею пр. Иосифа Волоцкого ) 2898 Анонимное житие преп. Иосифа Волоцкого представляет собой одно из любопытных явлений в древнерусской житийной литературе. По своему содержанию оно отчасти подтверждает и раскрывает сведения, заключающиеся в Саввином и Досифеевом житиях Иосифа, а отчасти дополняет их, причем носит на себе характер более мягкий и в общем стиле, и в отдельных выражениях, и в отношении к лицам другой, не «иосифлянской» партии. Издавалось анонимное житие дважды. В первый раз – К.И. Невоструевым , в 1865 г., по двум бывшим до него известным спискам библиотеки Иосифо-Волоколамского монастыря (XVI в.) и собр. В.М. Ундольского (XVII в.) 2899 ; во второй – С.А. Белокуровым , в 1903 г., по двум вновь найденным им спискам собрания П.А. Овчинникова (XVI и XVII в.) 2900 . Эти два издания жития представляют две его редакции 2901 . Главная отличительная особенность —174— их сказывается в своеобразном распределении материала. Именно, в списке П.А. Овчинникова (XVI в.) средняя часть жития изложена несколько в ином порядке, чем в списках, изданных К. И. Невоструевым . Для более наглядного представления редакторской особенности расположим отдельные эпизоды средины жития в сравнительном порядке. Изд. К. И. Невоструева 1) О церковно-общественной деятельности преп. Иосифа, выразившейся в участии на московских церковных соборах (стр. 108–120). 1) О князе Андрее Голенине (стр. 26–29). 2) Об учениках преп. Иосифа и архиеп. Геннадии (стр. 120–123). 2) Об Ионе Голове, Епифании и Дионисии (стр. 29–30). 3) Об Ионе Голове, Епифании и Дионисии (стр. 120–123). |
| Он в Москву приехал, в Госдуму, просил помочь – они его и направили в «Благовест». Понятно же его отчаянное положение, и семью нельзя надолго оставить. В общем, купили ему корову. При всех сегодняшних моих нагрузках я всегда стремлюсь сюда, в «Благовест». Я получаю истинное удовольствие от этой работы. Читаю письма, пакую посылки. Среда у нас день, когда мы надеваем халаты и все – и главбух, и я, разумеется, – становимся паковать посылки. Вся российская нужда стекается в «Благовест». Я рассказала о Центре «Благовест» как о детище митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима. Еще хочу немного рассказать о том, каким я его помню. Он был моим другом. Приходил в дом ко мне, к моей дочери. Очень скромный и совершенно неприхотливый в еде. Вел себя так, что хотелось ему подражать. Я училась, иногда украдкой записывала его слова. Как болело у него сердце за нашу страну, но я никогда не слышала от него слов осуждения в чей-либо адрес. Он только предлагал задуматься над тем, как надо было бы поступить на таком-то месте, на такой-то должности. Но особенно он преображался в Иосифо-Волоцком монастыре. Там все – земля, природа – приносило ему радость. Зинаида Драгункина , член Совета Федерации РФ С верой, надеждой и любовью в человека! За долгий срок общественной деятельности у меня было много встреч с замечательными людьми, но среди них особенно запомнились встречи с митрополитом Волоколамским и Юрьевским Питиримом. Прежде всего это были встречи в Советском фонде мира, председателем правления которого я был с начала 1980-х годов и до начала горбачевской «перестройки». Память сохранила глубокие анализы состояния миротворческого движения и перспектив его развития в условиях меняющегося мироустройства, которые делал Владыка и которые были основаны на его вере в человека и в мирное решение споров в условиях «холодной войны». Следующие памятные встречи с Владыкой были в конце 1980-х годов, когда мы оба были народными депутатами СССР. Трудно передать словами чувства и переживания, которые испытывали под сводами Кремлевского Дворца участники первого съезда народных депутатов. |
| Школа Пафнутия Боровского заметно сказалась на его ученике преп. Иосифе Волоколамском. Иосиф прежде всего выдающийся духовник. Поселившись в волоколамских пределах, он быстро прославился. Строгость жизни, доброгласие в церковной службе, широкая начитанность вместе с поразительной памятью и находчивостью («богодухновенного писания все памятию на край языка имый»), привлекательная наружность вместе со скромной, чисто монашеской осанкой и искусством в обхождении – все это привлекает внимание местной аристократии к подвижнику, который и сам был родовит. «И мнози князи и бояре приходяще к игумену Иосифу на покаяние» 715 , т. е. выбирают его себе в духовные отцы. Из князей, бывших духовными детьми преп. Иосифа, известны: Борис Волоцкий и Юрий Дмитровский Васильевичи, братья великого князя Ивана III, и Иван Борисович Волоцкий. Некоторые из волоколамских бояр, «иже от палаты княжа», из воевод «и воинов честных» также просили Иосифа быть их духовным отцом 716 . На исповедь к нему стремились и женщины. Хотя волоколамская обитель, как и боровская, была невходна женам, однако это не помешало княгиням и боярыням иметь преп. Иосифа своим духовным отцом. Между волоколамским —566— игуменом и его духовными дочерьми установились своеобразные сношения: женщины исповедают грехи свои письменно и с радостью принимают ответ преподобного, не умевшие писать сказывали грехи своим домовым священникам и посылали их к Иосифу 717 . Подвижник отвечал на письменные или устные просьбы своих духовных чад обоего пола и писал им послания. Памятником письменных сношений преп. Иосифа с духовными детьми служат дошедшие до нас «послания Иосифовы о епитимиях к вельможам, в мире живущим, детям его духовным». Они свидетельствуют, как строга была та покаяльная дисциплина, которой хорошие духовники подвергали мирян, впавших в тяжкие грехи, насколько была высока и непререкаема власть духовного отца 718 . Преп. Иосиф был выдающийся печаловник – «немощным спострадателен». В своих посланиях и личных беседах со знатными мирянами он заступается за холопов и за крепостных. Он пишет вельможам, наставляя их «восхищенное не по правде отдати»; увещевает «помиловать бедных и убогих, иже пусти беша человеческого утешения»; рабов, которые «гладом тают и наготою стражут», довольствовать, «чтобы с голоду и с наготы не плакали». При этом он просит господ не забывать, что они – одна плоть с рабами, крещены одним крещением, искуплены одною кровью и вместе станут на судище Христовом 719 . Печалуясь пред вотчинником за крепостного человека, Волоколамский подвижник становится на точку зрения их обоюдного материального интереса. «Будьте добры к пахотным крестьянам своим. Чем более станете вы понуждать земледельца к работе на вас и насильно отнимать его стяжание, тем скорее он придет в убожество. Но сделавшись нищим, как он будет платить подать и дань, чем сокрушенный нищетой пропитается он с домом своим? Обремененный оброком он продаст скот. А раз скот продан, кто бу- |
|
|
