| «Беспорядки, крики, стычки и... шум» также могли быть связаны с народными празднествами и хороводами, вызванными ликованием по поводу весеннего пробуждения природы. Ведь еще в XII в. в Византии зафиксированы пережитки древних празднеств поклонения огню, с прыжками через костры, гуляниями и весельем в день св. Иоанна, когда девушки гадали о своей судьбе 1347 . А от XIII в. дошел сценарий мистерии «Воскрешение св. Лазаря», эмоциональные реакции зрителей на которую могли быть весьма бурными (ср. также знаменитое «Пещное действо») 1348 . Вообще, надо полагать, что сфера эмоциональных проявлений византийцев была гораздо более обширной (включая в себя и бурные эмоциональные всплески), чем можно представить, опираясь на традиционную подборку источников. Провоцировать таковые реакции (среди которых – беспорядки и «непристойный смех») могли выступления акробатов и уличных жонглёров 1349 , а также пантомимы 1350 . Менее вероятно (но нельзя снять со счета и эту возможность), что «распутные песни, сатанинские хороводы и непристойный смех» могут соотноситься Паламой со свадебными обрядами, когда с наступлением сумерек (по описанию А. П. Каждана) «...толпа родственников и друзей приближалась к дому невесты с музыкантами и факелами» 1351 , образуя веселое и нарядное праздничное шествие (нет нужды напоминать, что во время Великого поста Церковью проведение подобных мероприятий не благословляется). Но думается, что в условиях большого города могло быть достаточно и вышеуказанных факторов для того, чтобы появились полуконкретные намеки Паламы. Именно на мысль о народной фольклорно-карнавальной культуре как основном объекте неприятия и критики проповедника наводит и ознакомление с «Сорока девятью главами» Иосифа Вриенния (ок. 1382–1402), где содержатся такие строки: «Поскольку мы не совестимся завершать священные обряды празднеств игрой на свирелях и хороводами, всякими сатанинскими песнями, веселыми шествиями и попойками и другими непристойными привычками... поклоняемся дубравам. Поскольку некоторые из нас, и к тому же православные, окуривают смоковницы и огурцы и те или иные части дома... |
| 15:1). Смотри же, возлюбленный читатель, и подивись мудрому приему, который употребляет в настоящем ирмосе боговдохновенный певец, ибо он составил этот ирмос и из темы воскресного дня, и из темы первой песни. После того как он сказал: «Просветимся, люди», он намеренно привел слово «Пасха» и назвал ее переходом, чтобы заставить тем самым вспомнить тот переход, который совершили израильтяне через Красное море, и таким образом связать первую песнь с праздником Пасхи и дать нам понять, что тот чувственный переход израильтян был образом нашего умного перехода и что их Фаска была образом нашей Пасхи. Ибо из слова «Фаска», которое означает переход, получила своё название Пасха, с помощью превращения густого звука Ф в чередующийся с ним простой П и простого К в чередующийся с ним густой Х, как говорит Богослов Григорий: «Некоторые, приняв это за наименование спасительного страдания (то есть слово «Пасха», от того страдания (toà pasce‹n), которое претерпел за нас Христос), потом приспособив звуки к эллинскому языку, после перемены Ф на П и К на X, наименовали день сей Пасхою. А усвоенная привычка сделала слово более употребительным, потому что слуху многих оно стало близко, как речение более благочестивое» (Слово на Пасху. Прекрасны и торжественны похвальные слова названию «Пасха» Иосифа Вриенния, который восклицает: «Пасха — переход от мрака к свету; Пасха — исхождение из ада на землю; Пасха — восхождение от земли к небесному; Пасха — переход от смерти к жизни; Пасха — воскресение падших смертных; Пасха — воззвание изгнанных из Эдема; Пасха — освобождение плененных тлением; Пасха — подлинная жизнь верных; Пасха — наслаждение всего мира; Пасха — почитание Божественной Троицы. Именование Пасхи не насыщает, потому что многоразлична изъявляемая через него благодать: оно и отдохновение душ, оно радость умов, оно облегчение тел, оно просвещение очей, оно услаждение уст, оно удовольствие, оно теплота, оно мир, оно радость» (Слово 3 на Светоносный день, т. 3). Тропарь (Дословный перевод) Очистим чувства и увидим, как неприступным светом Воскресения Христос блистает и как «Радуйтесь!» говорит — ясно услышим мы, победную песнь воспевающие.(Славянский текст) Очистим чувствия и узрим неприступным светом Воскресения Христа блистающася и Радуйтеся рекуща ясно да услышим, победную поющия.(Перевод Ловягина) Очистим чувства, и мы узрим Христа, сияющаго неприступным светом воскресения и «радуйтесь» явственно услышим от него, воспевая (песнь) победную (Матф. |
| Евгений (Булгарис), архиеп. Славянский и Херсонский. Фрагмент гравюры Дж. Уокера по оригиналу Г. Скливаса. 1792 г. (ЦАК МДА) Одновременно с преподаванием Е. переводил зап. философские и математические трактаты, поздневизант. антилат. трактаты. В творчестве пытался найти компромисс между православной духовностью и философией Просвещения. На Е. оказали влияние платонизм и особенно нем. Просвещение. Свое отношение к католичеству выразил в «Памфлете против латинян» и в письме к парижскому янсенисту П. Леклерку «По поводу святых Восточно-православной Церкви после схизмы» (написано, вероятно, во время пребывания Е. на Афоне). Е. противопоставлял традицию «Ареопагитик», каппадокийцев, святителей Иоанна Златоуста и Григория Паламы зап. традиции Фомы Аквинского и Иоанна Дунса Скота. В письме к Леклерку, энциклопедическом по характеру, Е. излагал основные этапы разногласий между Вост. и Зап. Церквами вплоть до XVIII в.; значительное место в тексте занимают выдержки из работ Иерусалимского патриарха Досифея II. В 1767 г. К-польский патриарх Самуил пожаловал ему чин референдария К-польского престола. В Европе Е. надеялся издать свои труды, к-рые циркулировали в рукописях по Востоку, а также завязать контакты с учеными. За 7 лет, проведенных в Саксонии, опубликовал многие из своих авторских и переводных работ, в т. ч. «Логику» (1766), где излагал историю философии, «Православное исповедание» (1767), переводы сочинений блж. Феодорита Кирского и Иосифа Вриенния. Написал ряд новых сочинений. Вел оживленную полемику с Вольтером , с которым его объединял интерес к правосл. населению Польши. Познакомился с математиком Я. А. Сегнером, перевел его кн. «Элементы математики». Был знаком с прусским кор. Фридрихом II. В 1770 г. по заказу рус. двора перевел с франц. языка на греческий «Наказ» российской имп. Екатерины II . В Саксонии Е. поддерживал господарь Валахии и Молдавии Григорий III Гика, к-рый, вероятно, содействовал его приглашению в Россию. Их объединяли ностальгия по Византии и надежда на освобождение греков от ига Османской империи с помощью России. |
| Подобная ситуация и со ссылками на постановления апостолов и Соборов, несмотря на то, что латиняне принимали не все каноны . Например, «так постановляет седьмой Вселенский Собор: “Если кто не кладет в просфору закваску и соль, и если кто приносит опресноки – да будет анафема”» . Здесь надо заметить, что об отлучении от церковного общения за празднование вместе с иудеями говорится в 70-м апостольском правиле и в 11-м правиле шестого Вселенского Собора, то есть автор по каким-то причинам путает шестой и седьмой Соборы. Эти правила предписывают не праздновать вместе с иудеями. А уже в толковании Вальсамона на эти правила это постановление используется против традиции опресноков латинян, которые вместе с еретиками подлежат отлучению . Таким образом, можно сказать, что по крайней мере уже с XII века подобное понимание постановлений собора входит в традицию. Например, похожее выражение можно найти у поздневизантийского писателя XII века Михаила Глики . И этот аргумент широко использовался не только в Византии, но уже и на Руси, например прп. Максимом Греком, который, также ссылаясь на Василия Великого, говорит: «Так учит божественный Кесарийский святитель, Василий Великий, исторгая с корнем зломышленную ересь Аполлинария Лаодикийского, и тех, которые не кладут в просфору соль и закваску, отлучать от Церкви...» . Между тем, автор довольно точно цитирует Священное Писание и свт. Иоанна Златоуста. Эти цитаты легче идентифицировать. Можно предположить, что Вриенний цитирует данные тексты наизусть, поскольку, не придерживаясь точной передачи текста, изменяет местоимения на имена, и наоборот, вводные слова и пр.; взяв за основу третье Слово святителя «Против иудеев», он не передает текст дословно, а иногда, не искажая смысл, использует текст другого Слова . Такая же ситуация и с Писанием: он виртуозно пользуется посланиями ап. Павла и берет необходимое, разрывая стих, вставляя цитату из других посланий и снова возвращаясь к прежнему стиху. Например, « Конец закона – Христос; кто во Христе, тот новая тварь; Вы, подчиненные закону – отпали от благодати; древнее прошло, теперь все новое» . Разумеется, имеются в виду опресноки. |
| 1628 . Candal M. El «Sermo in Deiparam» de Teófane Niceno//Marianum. 1965. 27. 72–103. 1629 . Polemis I. D. Theophanes of Nicaea. His life and work. Wien 1996. 234. (WBS 20). 1630 . Rigo A. La missionc di Teofane di Nicea a Serre presso Giovanni Uglješa//Opèra. Studi in onore di Mons. Paul Canart per il suo 70 mo compleanno. A cura di Perria L. e Lucà S. Roma 1997. 113–127. (BBGG 51). 1631 . Soteropoulos Ch. G. Τ σχμα το κκλου κα τξις ν τ γ Τριαδι κατ τν Θεοφνη Νικαας//EEThSTh 1986. 27. 505–541. Нил Керамевс (Неофит) PLP 11648; Beck 776, 795 Патр. КНП (1380–1388), монах с 1354 г. Ученик св. Григория Паламы , паламит. Адресат Димитрия Кидоииса. Геннадий Схоларий сравнивал его с Иоанном Златоустом . Сочинения Большинство соч. издано: Два завещания (одно неизд.), Энкомий св. Григорию Паламе , Житие Анфимия, митрополита Критского, Об антиминсе, Соборные указы, Гомилиарий (43 гомилии), Паламитский томос 1351 г. (соавтор, наряду с Филофеем Коккиным и Нилом Кавасилой). Не изданы: Четверостишия, Сентенции. Исследования 1632 . Фонкич Б. Л. Николай Караджа и ленинградский сборник византийских документов//ВВ 1976. 37. 142. 1633 . Dujev I. Le Patriarche Nil et les invasions turques vers la fin du XIV е siècle//Mélanges d’archéologie et d’histoire. 1966. 78. 207–214. 1634 . Hennephof H. Das Homiliar des Patriarchen Neilos und die chrysostomische Tradition. Leiden 1963· 1635 . Lampros S. Νελου Κωνσταντινουπλεως Σιγλλιον// ΝΕ 1909. 6. 176–178. 1636 . Laurent V. Les droits de l’empereur en matière ecclésiastique//REB 1955–13. 14. 1637 . Vryonis S. Decisions of the Patriarchal Synod in Constantinople as a source for Ottoman religious policy in the Balkans prior to 1402//ZRVI 1980. 19. 287–289. Николай Кавасила Хамаэт PG 150; PLP 30539; TLG 3224; Beck 780–783; DHGE 11, 14–21; DS 2, 1–9; DThC 2, 1292–1295; TRE 24. 551–554 Ок. 1320-ок. 1391, св. Фессалоники. Племянник св. Нила Кавасилы. Друг Димитрия Кидониса и Иоанна VI Кантакузина . Адресат Мануила II Палеолога, Иосифа Вриенния и Нила Кавасилы . Автор мн. мистич. и богосл. соч. Издал соч. Нила Кавасилы «О Св. Духе». |
| 13 . Вот что совершалось тогда на Западе. Между тем палестинский король Балдуин, женатый на племяннице царя, кончил свою жизнь. Так как он умер бездетным, то управление страной перешло к его брату 229 , который, сделавшись правителем, стал через послов просить себе у царя в супружество римлянку и вместе хотел знать его мысли относительно Антиохии, потому что антиохийцы, будучи по природе вероломны, пришли в Палестину к Балдуину и добровольно вверили ему власть над собой и над своим городом. Но король, зная, что этот город подвластен царю, счел нужным, как сказано, сперва спросить его о нем. Царь отвечал ему: «Просьба о браке, так как тебе угодно заискивать наше благорасположение, будет в непродолжительном времени исполнена; что же касается до Антиохии, то она как издревле была данницей римлян, так и ныне подвластна нашей державе,– и ни ты, пока мы живы, ни кто другой не может управлять ею. А антиохийцы скоро получат от нашего величества возмездие за свою неверность римлянам и тогда почувствуют, кого дерзнули они оскорбить». Таково было содержание письма. Потеряв надежду относительно Антиохии, король продолжал просить царя о браке и, получив в супружество одну из дочерей протосеваста, подтвердил клятвой все те условия, какие были у царя с его братом Балдуином. Еще не совсем приготовившись к предстоящей борьбе, а между тем опасаясь за город Зевгмин, стесненный до крайности осадой Стефана, царь, прежде чем мог открыть войну во всем ее объеме, послал туда значительный вспомогательный отряд под предводительством Михаила Гавры и Иосифа Вриенния , под которыми служили и другие знаменитые римляне, как-то: Иоанн, названный Ангелом, муж в войне опытный, и Иоанн Иса, родом перс, но получивший воспитание и образование римское. Даже, чтобы еще более помочь городу, приказано было отправить множество кораблей с войском и разными запасами. Эти корабли должны были войти в Дунай и доставить осажденным необходимое, пока в землю гуннов не прибудет со всей армией царь. Между тем гунны, стоя уже долго под стенами города и многократно пытавшись взять его, убедились, что предпринимают дело невозможное, потому что римские корабли, подплывая к приречной стороне города, доставляли осажденным весьма многое и, сверх того, принимая раненных в сражении, заменяли их другими – здоровыми. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАНН АРГИРОПУЛ [греч. Ιωννης Αργυρπουλος; итал. Giovanni Argiropulo] (ок. 1393/94 или ок. 1415, К-поль - 26.06.1487, Рим), визант. ученый, гуманист, филолог, сторонник унии К-польской и Римско-католической Церквей. Мн. детали его биографии, особенно до переселения И. А. в Италию, остаются не вполне ясны и вызывают дискуссии у совр. исследователей. Отца И. А. звали Мануил, мать происходила из рода Хрисовергов, возможно была родственницей братьев Максима , Феодора и Андрея Хрисовергов из К-поля, позднее принявших католичество. Родители И. А. умерли, когда ему было ок. 10 лет; он воспитывался в семье дяди в Фессалонике, где начал учиться под рук. местного нотария Алексея Форбена. Ок. 1410 г. вернулся в К-поль и обучался там у лучших визант. интеллектуалов, вероятно у Иоанна Хортазмена , Георгия Гемиста Плифона и Иосифа Вриенния. Ок. 1420 г. И. А. был возведен в сан диакона и поступил на службу в патриаршее ведомство Великой ц.; в 1421 г. получил разрешение от визант. имп. Мануила II открыть собственную школу и начал преподавать основы древнегреч. философии. В 1423 г. И. А. переехал на Крит, принадлежавший Венеции, для совершенствования познаний в «латинской науке»; при этом продолжал преподавать. На Крите И. А. познакомился с Георгием Трапезундским , к-рый в то время занимал пост ректора школы в Кандии. Однако их взаимоотношения ухудшились после диспута 1424 г. Через год, вернувшись в К-поль, И. А. восстановил свою школу и работал в ведомстве Великой ц.; вскоре был рукоположен во иерея. Уже в это время среди его учеников были и ромеи, и итальянцы, в т. ч. сын гуманиста Франческо Филельфо, который вскоре стал переводчиком при дворе имп. Иоанна VIII Палеолога . В 1438-1439 гг. И. А. в составе визант. делегации участвовал в Ферраро-Флорентийском Соборе , принял Флорентийскую унию. Поскольку сторонники унии в визант. обществе оказались в меньшинстве и часто считались фактически отлученными от Церкви, принятие унии для И. |
| Митр. Иерофей был противником идеи учреждения патриаршества в Москве . Наряду с другими участниками посольства решительно отвергал предложение о занятии Иеремией II московской патриаршей кафедры. Иерофей доказывал, что Иеремия не может остаться в Москве, т. к. он не знает языка и местных обычаев, и не должен совмещать руководство двумя престолами как διεπσκοπος. Когда же Иеремии было предложено занять древний престол во Владимире, Иерофей в негодовании заметил, что " это было место хуже Кукуса " (куда в свое время был сослан свт. Иоанн Златоуст ). Московский акт об учреждении Патриаршества в России митр. Иерофей подписывать отказывался, " дабы не разделилась Церковь Божия и не произошла великая схизма " ; однако, видя согласие патриарха и бесполезность сопротивления, документ подписал. Пребывание Иерофея в Москве в 1588-1589 годах засвидетельствовано еще в нескольких источниках. К ним относится запись митр. Арсения Элассонского в греч. Триоди митр. Фотия , а также пометы самого Иерофея в рукописи, позднее вошедшей в состав сборника из библиотеки Иерусалимского Патриархата . В 1588 году он переписал часть рукописи: " В лето 7097-е (1588), сентября 17-го, во вторник. Митрополит Иерофей, в Москве " . Покидая Москву в мае 1589 года, он увез рукопись с собой и, остановившись в Валахии, уже в 1591 году дополнил ее текстами Иосифа Вриенния и других сочинений. На листе 396 об. он записал: " Иерофей митрополит Монемвасии, в лето 7099-е (1591), июня 10-го, в Валахии, на пути из России " . Из Валахии в Константинополь Иерофей не вернулся и, т. о., не мог подписать синодальное постановление 1590 года об учреждении Патриаршества в России. Подпись на синодальной грамоте сделана не его рукой, что подтверждается и палеографическим анализом. Официальным посланником восточных Церквей в России с актом об утверждении Московского Патриаршества стал митр. Дионисий Тырновский . По-видимому, в 1590 году Иерофей был вынужден оставить Монемвасийскую кафедру , которую в 1592 году занимал уже его преемник Геннадий . Т. о., с начала 1590-х годов Иерофей не участвовал в делах вселенской Патриархии. Синодальный акт 1593 года, подтверждающий статус Русской Патриаршей кафедры, подписал Монемвасийский митр. Лаврентий . |
| В 1390 году, когда Иоанн VII при посредстве султана Баязида I (1389–1402) сверг своего деда Иоанна V, Мануил вернулся в Константинополь, сослал племянника и вернул отца на трон. После этого он был вызван к султану и находился при нем как вассал во время его походов против Сулеймана Паши. Когда Иоанн V умер в феврале 1391 года, Мануил бежал из ставки султана в Константинополь и годом спустя был коронован патриархом Антонием IV. Под давлением Баязида Мануил согласился выделить в Константинополе квартал для турецких торговцев, которым управлял мусульманский судья (кади). Мануилу удалось восстановить контроль над Фессалониками и частью Македонии, но султан подступил к столице и осадил ее. Это была самая продолжительная в истории Константинополя осада: она продолжалась с 1394 по 1402 годы. За помощью в борьбе против турок Мануил обращался к Римскому папе, правителям Венгрии, Франции, Венеции, Англии, Арагона, Московского княжества и даже к Тамерлану. Некоторые европейские правители откликнулись и отправили свои войска, но те потерпели сокрушительное поражение в сражении у Никополя 25 сентября 1396 года. Помощь пришла с неожиданной стороны: Баязид разбили в 1402 году монголы. Турки должны были вернуть византийцам Фессалоники, Халкидики, Афон и ряд островов, а сын Баязида Сулейман поклялся стать вассалом императора. Это было последним политическим успехом Византийской империи. Когда Мануил находился в Анкаре, в лагере Баязида, он познакомился там с известным кади, которого называет мударрисом. С октября по декабрь 1391 года они не раз беседовали о вере. Следствием этих бесед стали «Двадцать шесть диалогов с персом». Треть диалогов – полемические: они содержат критику ислама; две трети – апологетические: они защищают христианское вероучение. Именно в контексте этих бесед прозвучала знаменитая фраза, которую пять веков спустя повторил папа Римский Бенедикт XVI, вызвав волну мусульманского возмущения и насилия по всему миру. Кстати, именно в это последнее столетие существования Византии, когда особенно ощущался натиск мусульман и стали частыми поражения от них, возникает большое количество богословских трудов, посвященных опровержению ислама: это и многотомные сочинения Иоанна VI Кантакузина, и письма из турецкого плена святого Григория Паламы, и диалоги Мануила II, а также противомусульманские сочинения Макария Макреса, Иосифа Вриенния, святого Симеона Фессалоникийского и других. Сочинения эти очень высокого уровня. Проигрывая мусульманам в военно-политическом отношении, византийцы побеждали их в богословском. |
| Под влиянием сочинений Фомы Аквинского возникло целое движение «филокатоликов»: кроме братьев Кидонисов, можно назвать Никифора Григору, Мануила Калеку, братьев Андрея и Максима Хрисовергов, митрополита Виссариона Никейского. Некоторые даже писали сочинения в защиту схоластического богословия. И держалось это увлечение отнюдь не только на переводах. Еще с XIII века в Константинополе обосновался орден доминиканцев, который пропагандировал латинское учение посредством полемических сочинений против православных, таких как, например, Contra errores Graecorum. Иногда их использовали и как вспомогательные тексты для изучения греками латинского языка. Конечно, знакомство с римо-католическими текстами позволило и православным богословам повысить уровень своей полемики. Среди представителей святоотеческо-богословского течения можно упомянуть святого Каллиста Ангеликуда, Иосифа Вриенния, Нила Кавасилу, святых Эфесского и Георгия Схолария. Но государство их не слишком поддерживало, скорее – наоборот. Хотя предыдущая попытка византийцев прибегнуть к помощи католиков (при императорах династии Ангелов, когда в 1204 году Константинополь был захвачен и разграблен крестоносцами) имела весьма печальные последствия, в последнее столетие существования Византии многие вновь стали возлагать надежды на союз с латинянами, ради которого были готовы даже предать Православие. Например, в 1369 году Иоанн V явился в Рим, принял католичество и присягнул на верность папе Римскому, но напрасно: гибнущей империи не слишком помогали и посылаемая помощь была не пропорциональна угрозе. Наиболее крайним выражением этого движения в сторону Запада стало заключение унии на Ферраро-Флорентийском Соборе 1438–1439 годов. Хотя император Мануил II на смертном одре завещал своему сыну и наследнику Иоанну VIII не возлагать больших надежд на унию, говоря, что примирение между греками и латинянами невозможно, сын не послушал отца и решил любой ценой добиваться унии с Римом. Римский папа Евгений IV охотно принял эту идею, пригласив православных провести Собор в Ферраре и пообещав полностью оплатить их расходы. Это было выгодно Римскому папе для упрочнения своих внутренних позиций, ибо в то время в Римской Церкви был раскол: архиереи, не признающие Евгения, собрались на Базельский Собор. Справедливо замечает один латинский историк, говоря: «Насмеялся Восток безумию латинян, которые, будучи во взаимном расхождении, искали объединения других». |
|
|
