| В своих личных отношениях к советской власти особых приступов враждебности я в себе не помню. Во время наиболее тяжких испытаний в ссылке, когда приходилось голодать, замерзать, валяться больному с слабым сердцем в грязи в тюрьмах, конечно, бывали горькие минуты при наличии сознания своей невиновности, но это не основное чувство. (Архив КГБ РТ, д. 2–18199, m. 1, л. 250–253) Заявление в Совет Народных Комиссаров Татреспублики 3 сентября 1923 года Летом прошлого 1922 года в Православной Русской Церкви произошел внутренний раскол: в Церкви появилась так называемая обновленческая группа, которая и взяла в первое время власть в Церкви в свои руки. Но не имея никакого сочувствия в массе православного народа, она не объединяла вокруг себя верующих, а оттолкнула их от себя. В настоящее время, пользуясь изданной Правительством от 27 апреля с. г. инструкцией «О порядке регистрации религиозных обществ», православно-верующие, проживающие на территории Татреспублики и отвергающие по своим религиозным убеждениям обновленческое движение в Церкви, решили самостоятельно зарегистрироваться в НКВД со своими старыми епископами, не примыкающими к обновленческой группе, и из 45 всех христианских православных общин г. Казани с нами, старыми епископами, уже решили зарегистрироваться 38 и многие общины из кантонов. Но вот уже около 2-х месяцев прошло со времени подачи первых заявлений о регистрации, а еще ни одно общество православно-верующих нашего объединения не зарегистрировано, хотя в то же время регистрации, подаваемые в НКВД чрез обновленческое епархиальное управление, проходят беспрепятственно. В Инструкции народных комиссариатов юстиции и внутренних дел всем губисполкомам по вопросам, связанным проведением декрета об отделении Церкви от государства от 19 июня с. г., опубликованной и в Казани, в п. п. 7–8 предусматривается совершенно свободное существование различных церковных управлений и религиозных группировок, и «ни одна религиозная организация не имеет права вмешиваться, как власть имущая, в деятельность какой-либо другой религиозной организации против ее воли», и «запрещается всем государственным установлениям путем административного вмешательства поддерживать какой-либо культ или какое-либо церковное управление в ущерб другим культам или религиозным группировкам», а на местную власть возлагается обязанность «оградить спокойное и свободное отправление религиозных потребностей граждан в той лояльной форме, какая им угодна, и привлекать к ответственности лиц, нарушающих законы РСФСР». |
| Митрополит Сергий не мог не понимать всей сомнительности затеваемого дела, как с внешней, так и с внутренней его стороны. Можно с большой вероятностью предположить, что не вызывала восторга у Заместителя и перспектива передачи руководства Церковью митрополиту Кириллу, в случае успеха замысла с выборами. Спор с митрополитом Агафангелом помимо всего прочего достаточно убедительно показал, что расставаться с церковной властью утвердившемуся в ней митрополиту Сергию совсем не хотелось. Но отказать инициаторам выборов ему было трудно, так как такой прямой отказ наверняка повлек бы за собой обвинение во властолюбии. Условное согласие Заместителя на проведение чего-то вроде анкетирования епископов по вопросу об избрании Патриарха могло объясняться интересом: как поведут себя епископы, кого предпочтут видеть во главе Церкви, действительно ли авторитет митрополита Кирилла так высок. Тон показаний митрополита Сергия на допросах был весьма отстраненным. Он всячески показывал, что не придавал этому делу серьезного значения, не верил не только в его успех, но и в его осмысленность. Просто не мог отказать приступившим к нему молодым архиереям. С другой стороны, трудно представить, что такому искушенному церковному политику, каким был митрополит Сергий, не было ясно, чем это кончится для митрополита Кирилла. Пылкие инициаторы выборов необдуманно ставили его под неминуемый удар ОГПУ, что Заместитель, конечно, должен был понимать и мог бы призвать их поберечь своего избранника. Он этого, судя по всему, делать не стал, дав ход, как он затем выразился, «Кирилловскому делу», которое обернулось новым арестом Казанского митрополита. Позднее, в 1929 г., митрополит Кирилл писал близкому ему епископу Иоасафу (Удалову): «М[итрополит] Сергий опытный делец. Он сделал меня “центральной личностию» в совершенно неведомой мне затее об избрании меня в патриархи» 1053 . Выраженные в этой фразе чувства митрополита Кирилла можно понять, особенно если учесть, что провал «затеи» с выборами был просто мгновенным, как будто ОГПУ с самого начала знало обо всем этом деле. Вся эта история способна только укрепить впечатление, что Заместитель и сам был не прочь остаться «центральной личностию» в церковном управлении. |
| Удалова), было предоставлено «помещение для устройства госпиталя на 15 кроватей для раненых во флигеле на дворе от монастырей Казанской с. 263] Два этих госпиталя, получившие номера 38 («городской»), попечителем которого являлся председатель Комитета КОТ А.Т. с. 6]и 55 («монастырский»), попечителем которого состоял игумен Иоасаф (И.И. Удалов), вскоре были переименованы в «Госпиталь 38 и 55». По состоянию на 31 мая 1915 г., «все свободные помещения» КОТ были уже «заняты тремя с. 150] «Всего, - сообщалось в отчёте о деятельности КОТ с 1 января 1915 г. по 1 января 1916 г., - в госпиталях перебывало больных и раненых 812 с. 6] Весте с тем, в связи с перепрофилированием учреждений КОТ неожиданно возникли и некоторые весьма неприятные проблемы. Так, Комитет КОТ сдал известному казанскому благотворителю - купцу П.Б. Щетинкину (1845 - 1918) (избранному 31 мая 1915 г. почётным членом КОТ) с. 183]под размещение«госпиталя для больных и раненых воинов 3-й, содержимого земством», помещение, «прежде занимаемое приютом, бесплатными квартирами и мастерскими». Однако «Губернская Земская Управа постановила госпиталь 3 закрыть и поместить в нём холерных со всего города», что вызвало возражения со стороны казанских трезвенников, которые не предполагали заполучитьна улице Подлужной «холерный барак на дворе Общества Трезвости» - по соседству с двумя другими госпиталями, храмомВо Имя Всемилостивого Спаса, библиотекой-читальней, баней и другими регулярно посещаемыми учреждениями с. 214 - 215] В отчёте о деятельности КОТ с 1 января 1915 г. по 1 января 1916 г. сообщалось, в частности, что: «В Подлужной, в доме О[бщест]ва в помещении больницы принимались больные приходящие, лечившиеся от последствий пьянства и других болезней, которым выдавалось лекарство бесплатно, всего больных было 893 человека, и так как в больнице лечившихся от пьянства не было, то помещение было уступлено бесплатно под госпиталь на 25 человек для больных и раненых воинов, а в бараке помещался госпиталь земский на 80 человек; но затем вместо земского госпиталя помещение было сдано под артиллерийские с. |
| Закрыть «Империя трезвости»: «Казанское Общество Трезвости» (1892 - 1917 гг.) как социально-исторический феномен Тезисы выступления на Первых научно-практические чтениях, посвящённых казанскому трезвенническому движению (г. Казань, 11 сентября 2010 г.) 15.09.2010 984 Время на чтение 5 минут В 2012 г. исполнится сто двадцать лет с момента создания одной из самых известных в дореволюционной России трезвеннических общественных организаций - «Казанского Общества Трезвости» (КОТ), опыт деятельности которого, не утратив по сей день своей актуальности, вполне может быть принят на вооружение современными борцами с пьянством и алкоголизмом. КОТ было создано 30 июля (11 августа) 1892 г., по воспоминаниям организаторов, «с 10 членами и с десятью рублями». А уже к началу двадцатого века оно представляло собой настоящую «империю трезвости», включавшую в себя к 1 (14) января 1901 г. шестьдесят отделов (открытых не только в Казанской губернии, но и в других местностях Российской Империи - вплоть до Сибири) и разветвлённую сеть оздоровительных, просветительных и благотворительных учреждений (в том числе - не имеющих отечественных аналогов). Изучение истории становления и развития КОТ показывает, что столь феноменальный успех его деятельности был обусловлен целым рядом важных причин, следи которых необходимо выделить следующие. Во-первых, активное и бескорыстное участие в деятельности КОТ представителей различных сословных и профессиональных групп населения. Причём, прежде всего, это касалось представителей научной (главным образом, университетской) интеллигенции, чиновничества и православного духовенства, объединение которых вокруг идеи борьбы за народную трезвость не только сделало возможным самое создание общества, но и изначально предопределило его высокий интеллектуальный, научно-практический, духовно-нравственный и организационный «ценз». Достаточно упомянуть, что в состав Комитета КОТ, помимо его председателя А.Т.Соловьёва, в разное время входили профессора А.И.Александров (в дальнейшем - епископ Анастасий), Л.О.Даркшевич, Н.Ф.Катанов, епископ Андрей (князь А.А.Ухтомский), архимандрит Гурий (А.И.Степанов), игумен Иоасаф (И.И.Удалов), священники П.А.Рождественский, Н.М.Троицкий, казанский полицмейстер П.Б.Панфилов, член Судебной Палаты Н.Н.Галкин-Врасской, княгиня Е.П.Крапоткина и другие. |
| Что творилось в душах собравшихся в ту тревожную и печальную ночь, что переживал сам архимандрит Иоасаф, свидетель разорения родной обители и возводимых гонений на христиан?.. И хотя велика была заслуга архимандрита Иоасафа в сохранении кремлевских святынь, однако же каково было ему наблюдать поругание места, бывшего святым для десятков поколений христиан. Кремлевские церкви, оставшиеся после выдворения насельников Спасской обители без присмотра, подверглись разорению, прежде всего – Дворцовая и Крестовая в митрополичьем доме. В течение следующих недель прихожане различных храмов приносили духовенству найденные обломки церковной утвари: оторванный оклад Евангелия, найденный у стен кремля; антиминсы, обнаруженные прачками в грязном белье, сданном красноармейцами в стирку (борцы за «освобождение трудящихся» использовали сии священные предметы в качестве носовых платков и портянок!); архиерейские мантии, сданные портнихам для переделки в женские платья. Народ-богоносец стал народом-богоборцем... Архимандриту Иоасафу приходилось решать множество вопросов, прежде не возникавших, в том числе – по защите казанского духовенства, подвергаемого преследованиям. Колесо красного террора набирало обороты. Одним из первых был схвачен священник церкви при губернской тюрьме Дмитрий Шишокин 799 по необоснованному доносу одного милиционера. Несмотря на заступничество православных общин, тюремной администрации и даже надзирателей тюрьмы, священник был расстрелян 10 октября 1918 года. В тот же день был арестован эконом Казанской Духовной академии, священник академической церкви Филарет Великанов 800 , и расстрелян 22 октября со священником из Верхнего Услона Даниилом Дымовым 801 . Их вина также была исключительно в принадлежности к духовному сословию. 31 октября был арестован и 12 ноября расстрелян священник Пятницкой церкви Феодор Шдаспов 802 . В Свияжске расстреляли 64-летнего протоиерея Константина Ильича Далматова, а еще прежде зверски убили настоятеля Свияжской обители епископа Амвросия (Гудко) 803 . И так было повсюду... |
| Настоящая статья не ставит задачи исследовать взаимоотношения правой оппозиции и митрополита Сергия, а преследует более скромную цель – дать, по возможности, полный и в то же время критический историографический обзор различных мнений светских и церковных исследователей по вопросу о взаимоотношениях правой оппозиции и заместителя патриаршего местоблюстителя (преимущественно в период до конца 1930-х годов). Левая и правая оппозиции, как некое явление в русской церковной истории, возникают еще до заместительства митрополита Сергия (будущего патриарха Московского и всея Руси). Характерно, что при патриархе Тихоне развивается преимущественно левая оппозиция (обновленчество, григорианство), а правая оппозиция возникает лишь после возникновения левой оппозиции, причем как явление не массовое (пример тому т. н. «даниловская» оппозиция). При этом оппозиционность этой правой оппозиции ограничивается только критикой непоследовательности патриарха Тихона в формировании им Св. Синода и некоторых других частных вопросов, но не приводит к церковному размежеванию или расколу, поскольку Святейший Тихон, чувствуя ответственность, возложенную на него, как на первого после Синодальной эпохи патриарха, прислушивается к критике. Иная ситуация происходит при заместительстве митрополита Нижегородского Сергия. Генезис правой и левой оппозиции различен. Левая оппозиция возникает как движение, инициированное или, во всяком случае, активно поддерживаемое государственной властью. Соответственно левая оппозиция лояльна по отношению к светской власти и ее религиозной (=антирелигиозной) политике. Левая оппозиция антагонистична ортодоксии (староцерковничеству, «тихоновщине»), как направлению, имплицитно (а иногда и откровенно) враждебного атеистическому государству. Кроме того, после освобождения патриарха Тихона и его заявления от 16 июня 1923 года обновленчество утратило те позиции, которые сумело в кратчайшие сроки завоевать благодаря поддержке государственной власти. В этом смысле староцерковничество, в лице Святейшего Патриарха, выбило почву из-под ног обновленчества, продемонстрировав, во-первых, что оно «отныне советской власти не враг» 912 , во-вторых, что способно даже при отсутствии зарегистрированных епархиальных управлений, организационно сплотить верующих и духовенство. |
| Уже в 1923 г. меня как бывшего тогда в Казани епископом подозревали следственные органы ОГПУ в контрреволюционных деяниях, в частности, в контрреволюционной организации. Дело о мне тогда было направлено в Москву, где я был вызван на допрос, и после рассмотрения дела там я не был признан виновным по возводимым на меня обвинениям, и то обвинение было тогда аннулировано. Таким образом за время моего пребывания в Казани до мая 1924 года московское ГПУ не нашло в моей деятельности никаких признаков преступности. С мая 1924 г. и до момента моего приезда в Казань из Козьмодемьянска, места моей последней ссылки, я в Казани не проезжал, заезжал сюда только на 3–4 дня – проездом из Туруханского края в Козьмодемьянск и, следовательно, никакого участия в каких-либо собраниях, происходивших в Казани, я не мог иметь. С указанными в обвинении профессорами я не виделся с 1921 года и ни в какой переписке с ними не состоял, а со священником Петровым и Касторским я виделся до своего отъезда из Казани только как со священниками и никаких речей с ними никогда не вел на тему о каких-либо контрреволюционных организациях, чего не могло установить и следствие 1923 года. Монахини Терсинские ко мне ни в Туруханский край (за 6 000 верст), ни в Козьмодемьянск не приезжали, с ними я не переписывался. Богородицкую совсем не знаю, Скалозубова и Ожегова никогда не видал и об их существовании решительно ничего не знал вплоть до последних дней, когда очутился вместе с ними в одной камере. Каких-либо воззваний или обращений политического характера, рассылаемых м[итрополитом] Кириллом я не видал, о них ничего не знаю. Знаю только переписку между ним и м[итрополитом] Сергием по чисто церковным, каноническим вопросам, не имеющую по моему глубокому убеждению никакого политического характера. Эта переписка была закончена еще до выступления Римского папы, поэтому связывать ее с папским выступлением никак нельзя. О каких-то выступлениях казанцев в связи с папским выступлением я слышу впервые и только сейчас из предъявленного мне обвинения. |
| Вот доказательство неблаговидности обновленческих приемов борьбы, в которую вмешиваются без их ведома и судебные инстанции. При таком положении судебная беспристрастная власть должна как будто бы встать против захватчика и возбудителя народных масс, злоупотребляющего именем высшей судебной инстанции в Татреспублике, если же власть нашла нужным и закономерным вмешаться в эти внутрицерковные интриги, а не осуждать того, кто спокойно сохраняет принадлежащее ему народным избранием положение и при всех, возникавших в течение 6-ти лет недоразумениях, старался путем личных переговоров, не вовлекая народную массу, урегулировать взаимоотношения между Церковью и отдельными гражданскими учреждениями Казанской епархии. Наконец, мне ставится даже в вину то, что я представлял к наградам некоторых духовных лиц. Так неужели эта чисто церковная мелочь может иметь какое-либо государственное значение? Неужели даже в этой области православный епископ не может быть самостоятельным, что, однако, так авторитетно было гарантировано целым рядом законоположений и разъяснений, в частности, хотя бы тем же уже несколько раз здесь цитированным разъяснением НКЮ за 312. Если же в подборе представленных мною к наградам лиц хотелось бы усмотреть определенную с моей стороны тенденцию, то мною были представлены лица за их церковную службу, без всякого отношения к их политическим убеждениям. В частности, в ГПУ обращено особое внимание на представление мною к награде протоиерея Мансуровского за его стойкость в Православии, то как раз этот протоиерей единственный из рядового духовенства епархии выступил с печатным призывом жертвовать церковные ценности на голодающих, ведь отношение к этой операции является в моем деле первым признаком политической благонадежности. Резюмируя все изложенное выше, я утверждаю, что в моем деле рассуждения касаются чисто церковных вопросов, вопросов внутреннего церковного распорядка и нет ни одного факта, подтверждающего мою действительную преступность в политическом отношении, потому что и на самом деле вся моя церковная деятельность всегда преследовала исключительно одни только церковные цели. |
| Например, лишение служителя культа его священного сана ведь по советскому законодательству не сопровождается для него ограничением его в гражданских правах, как было при прежнем законодательстве, так должно бы быть и при обратном положении дела, – даже ограничение человека в его гражданских правах не должно влечь за собой ограничение его и в церковных правах. Таким образом, по моему мнению, на основании всех высказанных выше суждений поминовение за богослужениями патриарха Тихона и митрополита Кирилла должно считаться закономерным и ни в коем случае не может быть подведено под действие ст. 69 Уголовного Кодекса, и должно допускаться совершенно беспрепятственно, как оно совершается открыто и беспрепятственно и в центре – Москве, и в соседних с Казанью городах. И если бы Наркомюст убедился основательностью высказанных мною соображений, основанных на данных советского законодательства, и изменил бы свой взгляд на этот вопрос, о чем широко оповестил бы и все верующее православное население, то последнее было бы преисполнено глубокой признательности справедливому и непристрастному Высшему Судебному Учреждению за предоставление ему свободы в своей чисто внутренней церковной жизни. В рассматриваемом разъяснении затронут еще вопрос о регистрации религиозных обществ, избравших меня своим религиозным руководителем. Осмеливаюсь и по этому вопросу высказать свое суждение и просить Наркомюст этот вопрос пересмотреть и разрешить его также на основании изданных определенных декретов, циркуляров и инструкций. В разъяснении заподозревается политическая благонадежность, а потому и правомочность меня как религиозного руководителя выбравших меня общин, а между тем я до сих пор в политической неблагонадежности ни одним государственным учреждением обвиняем не был и о своем отношении к политической контрреволюции и патриарху Тихону открыто заявил в своем обращении к духовенству, и казанской пастве, одобренном подлежащим учреждением и напечатанном в местных Известиях в 191 (286) от 30 августа с. |
| И, наконец, третья группа представляла собой иерархов, чья позиция носила скорее не принципиальный, а тактический характер – характер выживания в условиях тоталитарного государства (бывшие обновленцы, григорианцы, менявшие юрисдикцию в зависимости от отношения государственной власти к тому или иному церковному направлению). Эту группу можно назвать левым центром, с поправкой на беспринципность идеологии значительной части представителей этой группы. Таким образом, общая картина взаимоотношений различных церковных групп в 30-е годы такова (от крайне правого к крайне левому движению). Правая оппозиция (ПО) состоит из: крайне правой оппозиции или непримиримых ревнителей, зилотов (харизматические движения, ИПХ, викгориане, иосифляне, буевцы) (КПО=зилоты), отрицавших благодатность таинств последователей митрополита Сергия, или если и не отрицавших благодатность таинств, то создававших собственные церковные структуры, параллельные сергиевским; умеренной правой оппозиции (последователи митрополита Казанского Кирилла, «мечевцы», «даниловцы») (УПО), не отрицавшей благодатности таинств сергиан и не создававшей параллельных церковных структур, но пошедшей на разрыв церковного общения с центром, как на единственную возможность «обличить согрешающего брата» (в формулировке митрополита Кирилла). Церковный центр (Ц), естественно представленный последователями митрополита Нижегородского Сергия, состоит из трех групп: правого центра (ПЦ), собственно центра или политиков (П) и левого центра (бывшие григорианцы и обновленцы) (ЛЦ), Левая оппозиция (ЛО) очевидно тоже может быть представлена несколькими группами: умеренная левая оппозиция (григориане) (УЛО), не ставившая вопрос обновления Церкви и необходимости церковных реформ, а попытавшаяся захватить высшую церковную власть, – эта оппозиция легко и почти в полном составе перешла в юрисдикцию митрополита Сергия; и крайняя левая оппозиция (обновленчество) ( КЛО ), ставившая (во всяком случае на первых этапах) задачи обновления церковного строя и высшей церковной власти, упразднения патриаршества, отмены обязательного монашества для епископата и проч. Крайняя левая оппозиция, лишившись после Декларации 1927 года безоговорочной поддержки светской власти, совершенно утратила всякий авторитет, встав на путь неприкрытого сотрудничества с властью (в т. ч. ГПУ – НКВД). Обновленчество держалось до 40-х годов, когда последние иерархи перешли в юрисдикцию Московской Патриархии. |
|
|
