| И вот вынесли гроб с мощами святителя Иоасафа. Такого я никогда не видел и вряд ли увижу - почти все больные, стоящие и лежащие вдоль дороги, исцелялись: слепые прозревали, глухие слышали, немые начинали говорить, кричать и прыгать от радости, у калек выпрямлялись больные члены. С трепетом, ужасом и благоговением смотрел я на все происходящее - и не выпускал из виду того скрюченного. Когда гроб с мощами поравнялся с ним, он раздвинул руки - раздался страшный хруст костей, будто что-то разрывалось и ломалось внутри него, и он стал выпрямляться с усилием - и встал на ноги. Какое потрясение было для меня! Я подбежал к нему со слезами, потом схватил какого-то журналиста за руку, просил записать... В Петербург я вернулся другим человеком - верующим. Рустик 30 сентября 2013, 00:46 НЕПРИДУМАННЫЕ РАССКАЗЫ Святитель Иоасаф Белгородский Тогда я учился в Санкт-Петербургской Духовной академии. Знаний у меня было много, а веры настоящей не было. На торжества по случаю открытия мощей святителя Иоасафа я ехал с неохотой и думал об огромном скоплении народа, жаждущего чуда. Какие могут быть чудеса в наше время? Приехал - и зашевелилось что-то внутри: такое увидел, что невозможно было оставаться спокойным. Со всей России съехались больные, калеки - столько страданий и боли, что трудно смотреть. И еще: всеобщее ожидание чего-то чудесного поневоле передавалось и мне, несмотря на мое скептическое отношение к предстоящему. Наконец прибыл Император с Семьей и было назначено торжество. На торжествах я уже стоял с глубоким волнением: не верил и все же ждал чего-то. Трудно нам сейчас представить себе это зрелище: тысячи и тысячи больных, скрюченных, бесноватых, слепых, калек лежали, стояли по обеим сторонам пути, по которому должны были пронести мощи святителя. Особое мое внимание привлек один скрюченный: на него нельзя было смотреть без содрогания. Все части тела срослись - какой-то клубок из мяса и костей на земле. Я ждал: что же может произойти с этим человеком? Что ему может помочь? Иерей Андрей 16 сентября 2013, 19:20 |
| А Патриарх произносил такие, довольно сдержанные, слова. Конечно, можно иметь в виду, что Патриарх не решался высказаться категорично, не решался это сделать именно потому, что от него зависела судьба духовенства, находившегося тогда на территории, контролировавшейся большевиками. Но все же, почему? Вопрос этот для меня в полной мере не ясен. И это в то самое время, когда, действительно, уже тысячи православных христиан, отстаивавшие свои святыни, подвергались репрессиям только за то, что не переносила их душа возможности, когда с детства почитавшиеся ими мощи кощунственно вскрывались и выносились из храма, фотографировались, выставлялись для обозрения и глумления. Впоследствии в Политехническом музее после гражданской войны будет экспозиция, на которой буду выставлены мощи Иоасафа Белгородского , труп неразложившегося человека, о котором будет сказано, что это умерший в подвале фальшивомонетчик, пролежавший там очень долго и тоже поэтому неразложившийся; и труп крысы, неразложившийся по каким-то причинам. Вот такая была устроена экспозиция, дыбы показать, что нетление мощей Иоасафа Белгородского является просто следствием естественного стечения обстоятельств. Но тогда до таких экспозиций еще не додумались. Это лето 1919-го года. К этому времени наступление Колчака уже было остановлено и перешло в отступление. Однако, деникинские войска продолжали пробиваться к Москве, и большевики по-прежнему не чувствовали себя уверенно. И вот тут неожиданно Патриарх получил от председателя исполнительного комитета по духовенству Филиппова предложение написать послание, в котором бы он достаточно лояльно бы отозвался о деятельности большевистской власти, в какой-то форме отмежевался бы от Белого движения, и вот в таком случае возможно было бы ожидать со стороны большевиков некоторого смягчения их религиозной политики. Действительно, был создан такой исполнительный комитет по духовенству, в который были приглашены наряду с большевистскими чиновниками архиепископ Никандр (Феноменов) и протопресвитер Николай Любимов; были представители некоторых других конфессий. |
| —181— только по формальному праву (см. стр. 415), а не по моральному гл. образом? Скажем прямо, что автор увлекся методом своей работы и стушевал личность Святителя, утопил её в массе внешнего материала. Нужно ему отдать должное: он весьма добросовестно собрал этот материал, проштудировал массу пособий и всякому читателю дает возможность обстоятельно познакомиться с эпохой, в которую жил и действовал Св. Иоасаф и с жизнью и деятельностью самого Святителя, поскольку она проявилась в его деятельности и оставшихся после него официальных бумагах административного характера по преимуществу и отчасти пастырски-учительного. Степени кандидата богословия автор настоящего сочинения заслуживает». б) Инспектора Академии – профессора А.П. Шостьина: «О Белгородском святителе Иоасафе Горленко имеется уже довольно обширная литература: собраны и изданы многочисленные материалы и документы, имеющие важное значение для биографии и характеристики святителя, – есть немало и специальных очерков жизни и деятельности его (в духовных журналах и в отдельных изданиях). Всё это о. Борисов перечитал и изучил очень внимательно, при чем различные события в жизни свят. Иоасафа старался понять и объяснить непременно в связи с событиями современной ему русской истории. Оттого сочинение его вышло велико по внешним размерам (стр. XVIII+455 in folio), и в самом содержании своем изобилует множеством подробностей, не всегда имеющих прямое отношение к личности святителя Иоасафа. Таких экскурсов обще-исторического характера особенно много встречается в первых четырех главах сочинения, содержащих биографию св. Иоасафа до возведения его в сан епископа Белгородского. Наиболее содержательной и интересной частью сочинения представляются последние четыре главы, изображающие жизнь и архипастырскую деятельность святителя в Белгородской епархии, обрисовывающие его как проповедника и адми- —182— нистратора и заканчивающиеся общей характеристикой его личности. Для степени кандидата богословия труд о. Борисова должен быть признан вполне удовлетворительным». |
| «Довлеет Мне молитва твоя»,– сказала Иоакиму Богоматерь, и в это время слетел ангел с горней высоты и одел коленопреклоненного отрока архиерейской мантией; Андрей Дмитриевич мечтал тогда о военной славе для своего первенца, но из видения он понял, что последнему готовится иное, более высокое поприще,– поприще духовного воина в борьбе со злыми силами греховного мира... Только теперь, по кончине святителя Иоасафа, вспомнил ясно и отчетливо старец пророческое видение» (Житие, с. 56). Хоронили святителя в Белгороде в склепе Троицкого собора. «Тело почившего архипастыря было облачено, по чину, в полное архиерейское одеяние. На святителя были возложены: подризник красной шелковой материи, саккос голубой парчи, омофор розовой парчи и зеленая бархатная митра с жемчужными украшениями» (Житие, с. 55). Из личного же имущества, оставшегося после него, в описи значились: книги, немного платья, небольшие медные часы, двое часов серебряных карманных, серебряная ложечка, полуаршинное зеркало, оправленное в книге, два маленькие таза желтой меди, аптечка и денег – семь рублей, девять талеров иностранных и три червонца, которые и ушли на устройство гроба и раздачу нищим. Средств же на погребение и поминовение не осталось никаких» (Житие, с. 57–58). Жизнеописание святителя Иоасафа говорит, что через два года после его погребения «некоторые из духовных чинов кафедрального Троицкого собора, знав святую жизнь его и не сомневаясь о нетлении его, побуждаемы будучи любопытством, вошли в погреб, и, открыв гроб действительно нашли тело и одеяние его ни малейше не подвержено тлению; слух о сем разнесся вскоре и привлек множество больных, страждущих различными недугами, кои при служении панихид о преставившемся Святителе, быв допущаемы к нетленным мощам его, получали исцеление от своих болезней» (Житие, с. 59). Примеров таких исцелений описано множество. История сохранила нам искренние свидетельства исцеленных, и со всех уголков необъятной России стекались толпы паломников для поклонения нетленным его мощам. |
| О поэме На Пасху 1737 года будущий святитель — тогда еще преподаватель и экзаменатор Киевской Духовной академии, иеромонах Иоасаф (Горленко) приветствовал прибывшего в Киев нового правящего архиерея — архиепископа Рафаила (Заборовского) стихами собственного сочинения — поэмой «Брань честных семи добродетелей с семью грехами смертными». Поэма произвела сильное впечатление на владыку Рафаила и преподавателей академии. Рукописный текст «Брани...» иеромонах Иоасаф подарил архиепископу Рафаилу. Есть основания полагать, что вызвавшая большой интерес поэма неоднократно переписывалась. Список, хранившийся в Церковно-археологическом музее Киевской Духовной академии, стал источником для первой публикации «Брани...» в 1892 году. Среди читателей и почитателей поэмы — священномученик Никодим (Кононов) ( 1918 г.), епископ Белгородский, который в составленном к прославлению святителя в 1911 году акафисте воспел: «Имея оружие непобедимое — Крест, на сердце твоем верою начертанный, противу страстей и грехов смертных, возстающих на ны, крепко ополчился еси, и, Господу победы на тыя враги даровавшу, сложил еси песнь честным добродетелем, ейже внимающе, и мы благодарными усты сице ти воспеваем....» Идея переиздания поэмы святителя Иоасафа в наши дни принадлежит ведущему научному сотруднику Белгородского областного государственного историко-краеведческого музея Андрею Игоревичу Папкову. Работая с каталогами Российской государственной библиотеки, он обнаружил поэму святителя Иоасафа, изданную в 1892 году. Сделал ксерокопию и с предложением о переиздании обратился к настоятелю Преображенского кафедрального собора г. Белгорода протоиерею Олегу Николаевичу Кобец. Идея была поддержана и творчески развита: было предложено сделать современный поэтический перевод этого произведения, созданного на церковно-славянском языке, и поэтому не совсем понятного современному читателю. Автор современного поэтического перевода поэмы, клирик Николо-Иоасафовского собора города Белгорода, член Союза писателей и Союза журналистов России, протоиерей Игорь Кобелев. Поэма святителя Иоасафа является лучшим образцом поэзии того времени, да и во многом является образцовым произведением.В современном поэтическом переводе она появилась лишь в 2002 году. Около 8 месяцев о. Игорь работал над переводом, а самое сложное было — разбивать длинную строку святителя на более короткие и находить соответствующие рифмы. |
| – Откуда у Вас этот портрет? – спросил я. Тот удивленно взглянул и пожал плечами. – Не знаю, – отвечал он, – верно с макулатурой... – Но он очень дорогой, – перебил я, – продайте его мне. Фраза эта как-то невольно вырвалась у меня. – Возьмите его, он мне не нужен, – последовал ответ... Года через два я переехал в Белгородский уезд и привез с собою портрет. Меня и покойную ныне жену мою не раз смущал вопрос, какая судьба постигнет дорогой нам портрет Святителя Иоасафа после нашей смерти? Неужели ему суждено будет опять быть заброшенным, а может быть, и уничтоженным?.. Не помню где-то, когда-то я прочитал, что музей Московской духовной академии нуждается в пополнении. Из переписки с администрацией его я узнал, что ни в нем, ни в Лавре 22 не имеется портрета знаменитого наместника обители преподобного Сергия, а потому мы с радостью поспешили отослать в академию этот портрет вместе с некоторыми еще предметами. Прошло почти четверть века со времени описываемого события, но обстоятельства его так резко запечатлелись в моей памяти, как будто это произошло только вчера... Поручив себя милостивому Вашему вниманию и испрашивая святительских молитв и архипастырского благословения, с истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорнейшим слугою В. Кузьмин. 1907 года ноября 19 дня г. Белгород. Один простолюдинов долго страдал изнурительной лихорадкой. Принятые им во множестве лекарства не дали желанного облегчения. Однажды, по своим надобностям, он поехал в Белгород и здесь, когда он на постоялом дворе находился у своей телеги, к нему подошел пожилой монах и спросил: «какой болезнию ты так долго страдаешь?» – Лихорадки изводят меня и не нахожу средств освободиться от мучительных приступов ее, – ответил больной. «Вот тебе три сухарика, принимай их по утрам и будешь здоров», сказал монах, подавая ему три небольших сухарика. Как только больной принял сухарики, так почувствовал себя совершенно здоровым. В таинственном же монахе, давшем сухарики, он узнал Святителя Иоасафа, после того, как увидел его портрет и сличил с ним черты лица являвшегося к нему старца. |
| По приезде на Восток, я с своим полком должен был отправиться в Манчжурию, а жена осталась во Владивостоке. Провожая меня в поход, жена отрезала кусочек воздуха от мощей Святителя Иоасафа и зашила его у меня на цепочке с тельным крестом. Скоро при въезде в Манчжурию со мной был такой случай. Во второй половине августа месяца, отбившись в походе вместе с поручиком С. от своей обозной роты, мы около трех суток блуждали по чужой и совершенно неизвестной нам местности неприятельской страны, пока догнали потерянную нами часть. Сначала мы около 11 верст проехали на нанятой подводе, затем шли пешком и, наконец, на третий день нам удалось за деньги нанять верховых лошадей на постах летучей почты у казаков и взять одного из них в проводники. Не доезжая 15–20 верст до города Нингуты я, ехавший впереди товарища и сопровождавшего нас казака, заметил с горки на впереди лежащей дороге, шесть человек китайцев, которые, расположившись вдоль правой стороны дороги, положили стволы ружей своих на дорогу. Я в испуге приостановился и сообщил об опасности С. и казаку. Казак понесся вперед в карьер на китайцев, я направился за ним, а С., как безоружный, сначала отстал, а потом начал в карьер описывать круг за спинами Китайцев. Последние, увидав наш маневр, вскочили и, перебежав дорогу, скрылись в высоком и густом гаоляне, покрывающем несколько десятин по левую сторону дороги. Вынул я револьвер, взвел курок его, и шагом поехал прямо по дороге мимо гаоляна. Кровь в жилах холодела, сердце судорожно сжималось. Ожидая каждую минуту упасть сраженным пулею невидимого противника, я начал молиться Господу и, держась левою рукою на груди за часть воздуха Святителя Иоасафа, просил помощи у него. Проехали я так вместе с казаком вдоль всего гаоляна на протяжении 2–3 верст и не последовало ни одного выстрела; противник более совсем не показался. Благоговейно перекрестившись и уже в карьер продолжали мы свой путь по открытой местности. Скоро добрались до нового казачьего поста. Дорогою сопровождавший нас казак жаловался, что на этом месте неоднократно уже китайцы стреляли по проезжающим с летучею почтою казакам и вместе с нами удивлялся, почему враг, количеством вдвое более нас, не стрелял в нас и не напал на нас. |
| В этот труд вошли ценные биографические сведения, иллюстрации, а также документально подтверждённые случаи чудесных исцелений, совершившихся по молитвам св.Иоасафа. За свои глубокие научные труды в 1917 г. епископ Никодим был удостоен степени магистра богословия. Революционные события 1917 г. епископ Никодим встретил резким осуждением неоправданного насилия, волной захлестнувшего общество. В июне-сентябре 1918 г. епископ принимал участие во Всеукраинском Поместном Соборе в Киеве, провозгласившем автономию Украинской Православной Церкви, временно лишенной общения с недавно избранным патриархом Тихоном. Эти действия Собора понимались Никодимом не как попытка раскола единой церкви, а как попытка сохранить духовную жизнь повсеместно, не взирая на трудности гражданской войны и нестабильность светской власти. В октябре-декабре 1918 г. еп.Никодим возглавил в Харькове комиссию по подготовке канонизации св.Мелетия (Лентовича), что было вполне закономерно, учитывая известность и авторитет епископа Белгородского как специалиста по отечественной агиографии. По завершении работы канонизационной комиссии в декабре 1918 г. еп.Никодим вернулся через линию фронта в Белгород. Неожиданное возвращение с территории, занятой противником, белгородского архиерея вызвало неудовольствие и подозрения в большевистской администрации города, и было с воодушевлением встречено местным духовенством и прихожанами. Высокий авторитет епископа среди белгородцев, опасение возможных волнений, и подозрения в причастности архиерея к подготовке антибольшевистского восстания в городе стали причинами его ареста. Известные сегодня документы весьма противоречиво освещают историю ареста и гибели еп.Никодима. Можно уверенно сказать только, что арест архиерея был санкционирован председателем Белгородского ГубЧК Васильевым и военным комендантом Белгорода С.А.Саенко. После возникших в городе беспорядков, вызванных вестью об аресте любимого архипастыря, большевистские власти отдали приказ о тайном расстреле еп.Никодима. |
| Закрыть Как Иоасафа Белгородского сделать «украинским святым»? 18.09.2017 406 Время на чтение 10 минут Вот уж лет пять, как сторонники автокефалии в УПЦ МП самочинно и, увы, безнаказанно искажают ряд соборно принятых Церковью молитв. Предметом их «ревизии» являются строки, содержащие определение «российский». Поначалу вожди автокефалистской партии в епископате УПЦ МП вели себя подобно украинс ким книгоиздателям. Те, например, в повести «Тарас Бульба» меняли всё «русское» на «наше» или «казацкое». Так и здесь: вместо «всех святых в земле Российстей просиявших» начали славить «всех святых земли нашей». А после «революции гидности», когда потребовалось удостоверить победившему нацизму свою благонадёжность уже по полной - и эвфемизмы вроде «наше» стали отбрасывать за ненадобностью. Российское превращалось «украинское» (казус переименования Владимирской Богоматери в Вышгородскую мы недавно упоминали ). Молитва митр. Олэксандра Драбынко в День всех святых в земле Российской просиявших Наконец, год назад митрополит Запорожский Лука предложил не мелочиться, а взять и учредить праздник всех святых в земле украинской просиявших. «Мы уверены, что становление украинской государственности, самоидентификация единства нашего народа, возможна, прежде всего... по признаку высшего проявления индивидуального развития личности - святости», - пояснил этот митрополит. Не станем выяснять, насколько задачи «становления украинской государственности» и «самоидентификации единства» (?) сообразуются с воззрениями тех же святых, в земле «украинской» просиявших. Отметим лишь, что все они, начиная от Ольги и Владимира, и заканчивая Лаврентием Черниговским, утверждали деяниями своими единство Руси от Хуста до Иркутска. И единство русских - от Шанхая до Парижа и Сан-Франциско. А вот о «становлении украинской государственности», «самоидентификации единства украинской нации» они не говорили ни слова! Впрочем, для украинской идеологии ничего невозможного нет: если уж канонически выверенные молитвы исказить рука поднимается, что мешает жития святых соответствующим образом «перевести» на «сучасну Тем более что Русь давно уж в украинских учебниках переименована в Украину. |
| Здоровым и невредимым благополучно вернулся я после трехмесячного похода по Манчжурии во Владивосток к жене и рассказал ей об этом, как не говорите, знаменательном событии. На это жена мне рассказала следующее. У жены жандармского офицера, у которой жила жена моя, разболелись как-то страшно зубы. Несколько дней она мучилась, обращалась к зубным врачам, а помощи не получала; беспрерывная зубная боль не прекращалась. На шестой или седьмой день, измученная бессонными ночами, в отчаянии и вся в слезах, вбежала она в комнату моей жены и просила у жены какого-либо лекарства или указания, как ей избавиться от мучительной боли. Жена предложила больной с молитвой приложить к щеке хранившуюся под образами часть воздуха от Святителя Иоасафа. Последняя, хотя была и католичка, попросила поскорей достать святыню. И что же? Не успели приложить воздух к больной щеке, как та вскрикнула: «зубы прошли!». И от радости даже повалилась на землю. Придя в себя, больная благоговейно приложилась к воздуху и попросила отделить ей кусочек, чтобы с ним никогда не разлучаться. Конечно, просьба была исполнена. В записках, веденных мною в Порт-Артурском госпитале, при описании трехдневного боя на редуте II, 7, 8 и 9 августа записано следующее. «Гул, грохот и треск непрерывно стоят в воздухе, с болью ударяют в барабанные перепонки ушей и совершенно оглушают. Целые тучи неприятельских шрапнелей перелетают через наши головы, на секунду как бы останавливаются высоко в воздухе и, окутываясь сразу белым шарообразным облачком дыма, с страшным, резким треском рвутся и с визгом осыпают градом пуль и осколков всю лежащую под ними и вокруг местность. Я оглушен. Пули кругом целыми роями свистят на все тоны. «Отдал приказ моему взводу вступить в дело. «Ребята, за мной», командую, выбегая из блиндажа. Оборачиваюсь, взвода за мною нет: застрял в крытом ходе редута. Посылаю взводного унтер-офицера вывести сейчас взвод сюда. – «Показывай путь,– кричу во весь голос стрелку-проводнику, – как пройти к проволочному заграждению?» – «По оврагу, ваше благородие», – криком же отвечал он. |
|
|
