| ______________ 1 Выражения встречаются у Эпиктета: Беседы , I, IV, 18_ III, XVI, 15_ III, XX, 39_ III, XXIII, 37_ III, XXIV, 106, а также Manuale, XCI. См. Плутарх. О любопытстве .-- Прим. ред. См. Сенека. О благодеяниях , VII, 1, 3.-- Прим. ред. Но conversio ad. se -- это также еще и траектория, двигаясь по которой, можно избежать каких бы то ни было зависимостей или порабощения и достичь воссоединения с собой, как достигают гавани, укрывающей от бури, или цитадели, защищенной крепостной стеной: " В недосягаемом месте та душа, что покинула все внешнее и отстаивает свою свободу в собственной крепости: никакое копье до нее не долетит. У фортуны руки не так длинны, как мы думаем: ей не схватить никого, кроме тех, кто льнет к ней " 1 . Такое отношение к себе, венец и конечная цель всех и всяческих практик себя, принадлежит к этике обладания. Однако его характеристика не исчерпывается указанием на одну только " агональную " форму преодоления необузданных сил и безусловное над ними господство. Порой это отношение мыслится в формулах юридической модели владения: человек " принадлежит себе " , он " свой собственный " , " полновластный повелитель самого себя " , зависит только от себя, распоряжается самим собой, имеет в своем лице власть, ничем не ограниченную и не подверженную никакой угрозе (suum fieri, suum esse, sui juris, potestas sui -- выражения, частые у Сенеки) 2 . Но эта формула, скорее, политическая и юридическая, определяет отношение к себе в качестве конкретной зависимости, позволяющей наслаждаться собой как некоей вещью, данной нам одновременно в обладании и в созерцании. Обратившись к себе, отвратившись от повседневной суеты, от честолюбивых помыслов, от страха перед будущим, можно вернуться в свое прошлое дабы обрести в нем душевный покой, погружаться по желанию в открывающиеся там картины и, наконец, установить с ним нерушимую связь. Прошлое -- вот " единственная часть нашей жизни, священная и неприкосновенная, неподвластная превратностям человеческой доли, избегнувшая господства фортуны " , его не тревожат " ни нужда, ни страх, ни пошесть " , оно не знает " ни смуты, ни восторга " , владеют же им " вечно и безмятежно " 3 . |
| Псевдо-Лукиан, анонимный автор диалога Две любви (Amoribus), приписывавшегося Лукиану, 167, 204, 205, 206, 226, 227, 230, 232, 240, 241, 243, 244. Рубеллий Плавт (I в.), римский философ-стоик, племянник императора Друза, в 60 г. сослан Нероном в Малую Азию, а в 62 г. убит, поскольку был потенциальным претендентом на престол, 61. Руф Эфесский (кон. I в.), знаменитый греческий врач, жил в Риме в эпоху Траяна, автор свыше двенадцати трактатов по медицине, от которых сохранились лишь фрагменты в извлечениях Орибасия, Галена и др., 47,124,129, 130, 132, 135,136,142, 143, 144, 146, 147, 148, 149, 153, 255. Сапфо (ок. 612 г. до н. э.-- ?), греческая поэтесса, крупнейшая представительница лесбосской мелики, 217, 222. Секстий Нигр, Квинт (ок. 70 г. до н. э.-- ?), римский врач и философ-эклектик, близкий к стоикам, основал в Риме школу, к которой принадлежали Сотион и Папирий Фабиан, писал по-гречески (сочинения сохранились только в извлечениях Стобея), по свидетельству Сенеки, отличался ригоризмом, доходившим до кинической твердости, 69, 70. Сенека, Луций Анней Младший (4 г. до н. э.-- 65), крупнейший представитель римского стоицизма, философ, писатель, драматург, воспитатель и доверенный советник Нерона, после раскрытия заговора Пизона вынужден был покончить с собой, 19, 47, 54, 56, 57, 58, 59, 61, 62, 63, 65, 68, 69, 70, 71, 73, 74, 75, 96, 99, 104, 105, 116, 160, 180, 185, 191, 197. Серен Анней (I в.), друг Сенеки, адресат трактатов О досуге, О спокойствии души и О твердости мудреца, 61. Сеян Луций Элий (между 20 и 16 гг. до н. э.-- 31 г. н. э.), префект преторианцев, всесильный временщик при императоре Тиберии, в октябре 31 г. казнен по обвинению в подготовке заговора против императора, 105. Синесий из Кирены (ок. 370 -- 413), греческий писатель и философ-неоплатоник александрийской школы, пытался синтезировать христианские и неоплатонические идеи, стал епископом Птолемаиды, не будучи христианином, по всей видимости, погиб, защищая епархию от варваров, 12. Сократ (ок. 470--399), греческий философ, учивший в Афинах, наставник Платона, Ксенофонта, Антисфена, Аристиппа и др., 52, 57, 72, 203, 220, 234, 242. |
| Брак укоренен в.той первичной уникальной тенденции, которая прямо ведет к нему как к главной цели и тем самым к двум его следствиям: совместному воспитанию потомства и дружной жизни. Понятно, что Мусоний мог заявить: нет ничего " желательнее " (prosphilesteron) брака. Его естественность подтверждается не только практически, о ней свидетельствует и та склонность, которая изначально конституирует эту практику как желанную цель. ____________ 1 Ibid., XIV. Весьма схожим образом обосновывает брак Иерокл, отталкиваясь от " бинарной " , в некотором роде, природы человека. Люди для него суть брачные, или " парные " (sunduastikoi) животные 1 ,-- термин, который применяют натуралисты, разделяющие животных на стадных (sunagelastikoi) и парных (sunduastikoi). Платон в Законах также ссылается на это разделение: он ставит людям в пример животных, целомудренных стаей, но разделяющихся на пары, когда приходит сезон любви, и превращающихся в " брачных " животных. " Сюндиастический " характер человека упоминает и Аристотель, описывая в Политике как отношения между хозяином и рабом, так и отношения между супругами 2 . Иерокл использует этот термин в различных целях. Он относит его исключительно к брачным отношениям, которые обретая здесь свой принцип, тем самым находят основание своей естественности. Согласно Иероклу, человеческое существо бинарно по своей конституции, оно создано затем, чтобы жить парно, вступая в отношения, которые позволяют ему плодиться и, одновременно, делить жизнь с партнером. Для Иерокла, как и для Мусония, очевидно, что природа не удовлетворилась, предоставив место браку, она побуждает к нему индивидуумов благодаря наличию в них исконной склонности, она толкает к нему каждого, не делая исключения даже для мудреца. Природа и разум совпадают в порыве, побуждающем к браку. Но, кроме того, следует заметить, что Иерокл не противопоставляет как взаимоисключающие возможности сюндиастический характер человеческого существа, принуждающий его жить в паре, и " сюнагеластический " характер, принуждающий его жить в стаде. |
| Антипатр уже прибегал к этому образу, противопоставляя супружескую любовь всем иным формам дружбы 3 , описанным как сочетания, члены которых независимы друг от друга, точно зерна: однажды ссыпаные вместе, они всегда могут быть разделены вновь, термин mixis определяет этот тип смеси как рядоположенность. Брак, напротив, явление того же порядка, что и полное слияние, подобное слиянию вина и воды, образующих при смешивании новую жидкость. Это же понятие,-- брачный krasis,-- встречается у Плутарха в тридцать четвертом Наставлении супругам: оно применено для различения трех типов брака и их взаимной иерархизации. __________________ 1 Плиний Мл.. Письма , IV, 19. 2 Musonius Rufus. Reliquiae, XIII В. 3 Stobaei. Anthologium, XXV. Супружеские союзы, в которые вступают затем лишь, чтобы " вместе спать " , соотносятся с категорией смесей, составленных из " частей обособленных " , сохраняющих свою " индивидуальность " . Браки по расчету, заключенные " ради приданого или продолжения рода " , подобны сочетаниям " сопряженных частей " , элементы которых образуют прочную общность, но всегда могут быть разобраны вновь, как " дом или корабль " , сработанные плотником. Что же касается полного " растворения друг в друге без остатка " ,-- " красиса " , создающего " единое, сросшееся целое " , которое уже ничто не в силах разъединить,-- то оно свойствено только бракам, основанным на взаимной любви " . Сами по себе эти несколько текстов не дадут нам исчерпывающего представления ни о том, что же на самом деле являла собой брачная практика начала нашей эры, ни о том, какие теоретические споры она вызывала. Открывающаяся картина, безусловна, неполна и характеризует лишь некоторые отдельные доктрины и весьма узкий слой людей. Однако здесь четко, хотя и фрагментарно, дан эскизный очерк супружеского существования, его наглядная модель, в которой наиболее фундаментальным воплощением взаимозависимости людей друг от друга становится не кровное родство и не дружба, но отношения мужчины и женщины, организованные по принципу дополнительности как в виде институализированной формы брака, так и в виде совместной жизни. Родовая система и дружеские связи, несомненно, сохранили в основном свое социальное значение, но с точки зрения искусства существования они несколько обесценились по сравнению со связью, соединяющей представителей двух разных полов. Этим дуальным гетеросексуальным отношениям в обход всех прочих досталась естественная привилегия, онтологическая и, вместе с тем, этическая. |
| Но Гален отмечает, что в зависимости от условий, в которые поставлен субъект полового акта, возможны и другие его последствия,-- это уже эффекты совершенно противоположного толка: " Тех, у кого сил немного, соитие приводит в состояние предельной слабости, тогда как тот, чьи силы не истощены, но кто страдает болезнью слизи, ни в коей мере не будет им изнурен " . На короткое время " соитие согреет ослабленного человека, но затем сильно его охладит " . Еще одно замечание: некоторые с юных лет слабеют после совокупления, иные же, если не совершают его регулярно, чувствуют тяжесть в голове и беспокойство, у них начинается лихорадка, пропадает аппетит и портится пищеварение 2 . Гален описывает даже людей с такими разновидностями темперамента, что истечение спермы приводит у них к болезни или, по меньшей мере, к недомоганию, хотя и удержание ее столь же губительно и вредоносно: " У некоторых людей семя обильное и горячее, чем и обусловлена постоянная потребность в его выделении, однако извергнув сперму, человек, который пребывает в таком состоянии, испытывает слабость в области желудка, изнеможение, вялость и сухость во всем теле, он худеет, у него вваливаются глаза, однако, если во избежание этих несчастий, вызываемых соитием, он решит воздерживаться от половых сношений, его тотчас же начнут мучить головные и желудочные боли, сопровождаемые тошнотой, так что от своего воздержания он не получит сколько-нибудь заметного облегчения " . При обсуждении этих позитивных и негативных последствий вокруг некоторых частных вопросов развернулось множество дискуссий. _______________ 1 См. Oribase, Livres incertains, V11I; Т. Ill, P. 109. 2 Ibid, VI, 37: Т. I, Р. 537. 3 Ibid., X; Т. III, P. 113. Так, например, касаясь проблемы ночных поллюций, Руф излагает мнение тех, кто считает истечение семени во сне " не слишком тягостной " потерей, однако, со своей стороны, он не согласен с такой концепцией и обращает внимание читателя на то, что поллюция " еще больше расслабляет тело, и без того уже расслабленное сном " 1 . |
| _____________ 1 Для создания этой главы я использовал исследование Дж. Пижо Болезнь души . Исследование отношения души и тела в античной медико-философской традиции (Jackie Pigeaud. La Maladie de 1 " ame. Etude sur la relation de 1 " ame et du corps dans la tradition medico-philosophique antique.-- P.: Les Belles Lettres, 1981. 2 G. W. Bowersock. Greek Sophists; см. также С. Allbut. Greek Medicine in Rome и J. Scarborough. Roman Medicine. 3 G. W. Bowersock. Op. cit.-- P. 67. Цельс в проэмии к трактату О медицине связывает возникновение медицины с развитием lifterarum disciplina. 4 Plutarchus. De tuenda sanitate, 122d--e. Подобным образом истолкованная, медицина уже не считалась просто техникой вмешательства, прибегающей в случае болезни к лекарствам или операциям. Она призвана была также в виде корпуса знаний и правил определять образ жизни, способ осмысленного отношения к себе, к своему телу, питанию, сну и бодрствованию, к различным формам деятельности и вообще ко всему, что окружает человека. Предлагая режимы, медицина предлагала добровольно избираемую и рационально обоснованную структуру поведения. Один из пунктов дискуссии касался форм и степени зависимости такой медицински оснащенной жизни от авторитета медиков. Полное подчинение пациента врачу, предусматривающему каждую деталь его существования, выступало объектом критики в той же мере, что и попытки руководства душой, практикуемого философами. И Цельс, при всей своей убежденности в высокой рациональной ценности медицины, предписывающей режимы, не советовал тому, кто, пребывает в добром здравии, прибегать к помощи врача 1 . Такого рода " автономию " и должна была обеспечивать литература о режимах. Именно для того, чтобы избежать слишком частых консультаций -- не всегда возможных, а порой и нежелательных,-- нужно самому вооружиться медицинским учением, которое постоянно будет под рукой. _________________ 1 Во введении (проэмии) к трактату О медицине Цельс различает " три части " медицины: " одна лечит образом жизни " (victu), или режимом, другая лекарствами (medicanentis) и третья " хирургическим путем " , операциями (тапи). |
| Здесь мы легко обнаружим характерные черты морального опыта aphrodisia, присутствующие в текстах классической эпохи. И книга Артемидора,-- именно в той мере, в какой он, не провозглашая никаких этических формул, применяет к толкованию снов метод, позволяющий воспринимать сексуальные удовольствия своего времени и выносить о них суждения,-- подтверждает длительность и прочность такой формы опыта. Но обратившись к текстам, посвященным собственно сексуальным практикам и предлагающим некоторые рецепты поведения в этой области жизни, мы сможем отметить ряд модификаций ригористических моральных доктрин, сформулированных философами IV столетия. Разрывы, коренные изменения, появление новой формы опыта наслаждений?-- Разумеется, нет. Однако перемены ощутимы: обостряется интерес к сексуальному поведению, растет озабоченность этими вопросами, повышается значение брака и его требований, снижается ценность любви к мальчикам,-- в целом, стиль становится строже. Идет медленная эволюция. Но рассматривая темы, которые в это время разворачиваются, крепнут и обретают большую определенность, можно уловить модификацию иного типа: речь идет о способе, при помощи которого этическая мысль определяет отношение субъекта к его сексуальной деятельности. ГЛАВА II КУЛЬТУРА СЕБЯ Презрение к удовольствиям, озабоченность физическими и духовными последствиями невоздержанности, " валоризация " брака и высокая оценка супружеской верности, отказ от спиритуализации мужской любви: философская и медицинская мысль первых веков исполнена суровости, свидетельством чему стали тексты Сорана и Руфа Эфесского, Мусония и Сенеки, Плутарха, Эпиктета, Марка Аврелия. Впрочем, как известно, и у христианских авторов находят множество следов явного или скрытого влияния этой морали, и сейчас большинство историков признают наличие, жизненность и безусловный рост интереса к теме сексуальной строгости в обществе, которое современники описывали (обычно, в порицание) как безнравственное и распущенное. Едва ли здесь имеет смысл выяснять, насколько справедливы подобные упреки: если попытаться определить место, отводившееся этому вопросу, опираясь на посвященные ему тексты, то окажется, что более всего внимания уделяли " проблеме удовольствий " , точнее говоря, беспокойству по поводу сексуальных наслаждений, возможного к ним отношения и надлежащего применения. Специфические формы и мотивы такой интенсивной проблематизации aphrodisia мы намерены установить. |
| ________________ 1 Epictet. Manuale, XXXIII, 8. 2 Эпиктет. Беседы , II, VIII, 2,14. Затем он четко формулирует два вытекающих отсюда положения: либо внебрачная связь возникает вследствие uзмehы-moicheia и, стало быть, нет ничего более противного закону (paranomotatai), нежели такого рода отношения, либо она не сопряжена ни с какой изменой, но тем не менее " лишена того, что делало бы ее сообразной закону " и потому постыдна, а в ее истоке лежит разврат 1 . Супружество, таким образом, является условием законности сексуальной деятельности. Древнее представление о том, что слишком сильная страсть к удовольствиям противоречит требованию господства над собой, отделено очень важной гранью от принципа, признающего законными лишь те удовольствия, которые получены в рамках матримониального института. Мусоний Руф эту грань переходит и в результате приходит к выводам, вполне заслуживающим нашего внимания, хотя многие из его современников, по всей видимости, нашли бы их несколько парадоксальными. Он сам формулирует их, как бы упреждая возможные возражения и кривотолки. Итак, подлежит ли какому либо осуждению физическая близость между двумя людьми, свободными от брачных уз?-- " Вступая в связь с гетерой или с незамужней женщиной, холостой мужчина не нарушает ничьих прав, а также никого не лишает надежд на потомство " . Но и в этом случае на нем лежит вина, поскольку проступок он все же совершает, подобно тому, как можно впасть в грех и несправедливость, не причинив вреда окружающим: достаточно лишь замараться и, " точно свинья, довлеть собственной грязи " 2 . Среди следствий этой концепции, устанавливающей сущностную зависимость между браком и сексуальной деятельностью, необходимо упомянуть также неприятие Мусонием контрацепции, практика которой,-- пишет он в тексте, посвященном вопросу о том, всех ли детей следует растить,-- противоречит законам полисов, регулирующим численность населения, вредная для индивидуумов (поскольку потомство это благо!), она посягает также и на вселенский порядок, угодный богам: " Неужели мы не грешим против отеческих богов и самого Юпитера, покровителя семьи, когда позволяем творить такие дела? |
| Хома Брут Киевский бурсак-семинарист. Необязательно, но возможно будущее лицо духовного звания, т. е. человек, который попытался посвятить себя Богу. Но кем он оказался на поверку? Хомой Брутом. Оказался им внутренне, сердечно. Хома – это Фома, Фома неверующий. Человек, который делает вид, что он служит Богу, но не верит в Него. Ужасный парадокс. И кто такой Брут? Убийца Цезаря. Нарицательный исторический образ предателя. Хома – не служитель Божий, но предатель Его. Он каждодневно его распинает в себе, ведя пьяную, развеселую, блудливую жизнь. Вспомним одно из его восклицаний: «Эх, жаль, что в храме Божием не можно люльки выкурить!» И еще одно немаловажное обстоятельство… Он сирота, как сам говорит о себе. Без роду, без племени. Без корней. Путешествие Хомы Брута к хуторам и встреча с ведьмой Что же это такое? Выход из Киева с золотыми куполами храмов в туман и во тьму на страну далече. Выход из святости во грех. Как пишет сам Гоголь: «…Но везде была та же дичь… Несколько спустя только послышалось слабое стенание, похожее на волчий вой». И, наконец, в этой устремленности к греху совершается грех. Это грех блуда или что-то другое? Вопрос аллегорический, обобщенный. Это всякая страсть. Она облечена в образ старухи, потому что – древняя. Эта страсть седлает Брута, т. е. берет над ним верх. Далее описываются сладкое упоение грехом и те миражи-иллюзии, которые оно рождает. Но душа Хомы чувствует адскую смертельную опасность данной страсти. И он вспоминает о Боге, начинает молиться Ему. Грех побежден. Ведьма отваливается от героя, падает в траву. А на фоне утреннего зарева Хома видит «золотые главы вдали киевских церквей». Это путь ко спасению. Но вместо старухи перед ним лежит красавица. Старуха-страсть, питаясь, как паразит, его жизнью, соединением с его душой, становится молодой, т. е. молодеет, обретает жизнь. И вот она вроде бы убита, но раковые ее метастазы живут в сердце Хомы Брута. Он возвращается на спасительный путь – в Киев златоглавый, в духовную академию. Словно бы в Церковь, но страсть продолжает жить в нем. |
| Если злые деяния осуждают его, он упадет в бездну, пытаясь пройти по мосту, и становится добычей Анграмениуса и дэва Вирареша, который заключает его в цепи. На небе, напротив, душа живет блаженною жизнью около Вогумано, и на золотом троне, у ног Агурамазды, ожидает дня воскресения тела. Так, вообще, учение о будущей жизни, о наградах и наказаниях за добрые и злые деяния, изложено в Авесте точно и подробно. Закон Заратуштры подробно научает – понесением каких наказаний и какими очищениями должно заглаживать совершаемые проступки. Человек должен отвращаться от всего нечистого, предписания священной книги простираются до того, что определяют молитвы при обрезывании волос и ногтей. Самое сильное телесное осквернение происходит от соприкосновения с трупом умершего. После смерти, демон Насу овладевает телом человека, под формой мухи он садится на всех тех, которые прикасаются или даже только приближаются к трупу. Только многочисленные и продолжительные очищения, одни, могут очистить оскверненного человека. Культ заключается только в молитвах. Жертва состоит из сока хома (то же, что ведийское сома) и поддерживания священного огня, кровавые жертвы неизвестны. Только греческие авторы, как, например, Геродот, говорят о принесении в жертву у маздеев лошадей, быков и овцы. Жертва хома, священного растения, сок которого, как амброзия в греческой мифологии, укрепляет силы богов, был олицетворен в гении хома, который распределяет богатства и предохраняет от смерти. В Индии это сверхъестественное существо является могущественным богом, но в иранской мифологии оно является только гением. Жертва хома приносилась не только в общественном богослужении, но и в частных домах, два раза в день. Агурамазде не воздвигали статуй. Духу маздеизма действительно была крайне враждебна идолатрия. На памятниках царей из династии ахеменидов, Агурамазда, правда, изображался в виде крылатого мужа, как и Илю у ассириян, но, во-первых, это изображение не было идолом, к которому бы обращались с поклонением, во-вторых, даже и это изображение было некоторой изменой истинным правилам религии и было заимствовано из чужеземного культа. |
|
|
