| Для доказательства бытия двух Божественных Лиц Иларий подвергает анализу повествование книги Бытия о создании мира. Тот самый Моисей, который сказал: «Слыши, Израиль, Господь Бог твой един», в своем Шестодневе говорит о Боге; «И сказал Бог: да будет твердь,…и сотворил Бог твердь» ( Быт. 1, 7 ). В этих словах указан Бог ex quo и Бог per quem. Иначе этого места истолковать невозможно. Нельзя утверждать, что Бог сказавший не есть Бог Отец, потому что о Нем написано: «Он сказал, и было, Он повелел, и создалось» ( Пс. 148, 5 ). Нельзя думать, что слово Отца было обращено к природе имеющих быть созданными вещей, потому что этой природы еще не существовало, так как все создано Богом из ничего ( 2Мак. 7, 28 ). Значит, Он обращался к Тому Богу, Который сотворил твердь. Кто же Этот Бог, исполняющий повеление Отца? На это отвечает евангелие Иоанна, которое говорит о Слове: «Вся Тем быша» (1, 3). Так различается Бог повелевающий и Бог исполняющий, Бог и Mediator между Ним и имеющими быть созданными вещами (De Tr. IV, 16). О Боге повелевающем и исполняющем еще яснее говорится в повествовании о создании, человека: «И сказал Бог: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию…» ( Быт. 1, 26–27 ). Из этого видно, что Отец не был одиноким, потому что говорит во множественном числе: сотворим и по образу Нашему. Затем Моисей прибавляет: «И сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил Его» (1. 27). указывая этим Творящего, сотворенное и образец. Сотворен человек, сотворил Бог Слово, а того, кого сотворил, сотворил по образу Бога. Если бы Сотворивший был одинок, то сказал бы: по образу Своему. Конечно, ссылка на историю творения в доказательство бытия Второй Ипостаси не была чужда и западной литературе. Ее мы встречаем у Иринея (De haer. III, 8; IV, 75), у Тертуллиана (Adv. Ртах. 12) и у Ипполита (Contra Noeto). Но следует отметить, что Иларий посвящает здесь четыре параграфа (IV, 17–20) в доказательство того, что Бог не мог сказать, обращаясь к Себе Самому: Сотворим человека, – как будто имея в виду XIII анафематизм Сирмийского собора 60 . |
| 18). В ответ на это озлобление Христос присоединил: «Истинно, истинно говорю вам, Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца Творящего» (ст. 19). Этим Он указал на Свое рождение от Отца, т. е. на зависимость от Него по рождению. В этих словах содержится та мысль, что способность творить Сын получает не вследствие сообщаемых Ему на каждый случай сил, а обладает ими наперед в Своей природе, полученной от Отца, и созерцает Отца творящего не в смысле какого-либо телесного примера, как будто бы сначала творил Отец, а потом по Его примеру Сын, а потому, что в полученной от Отца природе Он в Себе Самом видит Отца творящего. Итак, в первом изречении Христос засвидетельствовал об одинаковости Его действий с действиями Отца, а во втором – о том, что силы и образец этих действий Он, в силу рождения, получил от Отца вместе со Своей Божественной природой (De Tr. VII, 16–17). Далее Христос присоединяет: «Все, что творит Отец, то же творит и Сын подобным образом» (ст. 19). «Все» и «то же» указывают на истинность Божественной природы Христа, потому что эти выражения исключают всякое различие в действиях, а одинаковость действий указывает на одинаковость природы. Словом же «подобно» исключается единичность делающего и потому дается намек на рождение Сына от Отца (ibid. VII, 18). За этим следуют слова: «Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все. что творит Сам, и покажет Ему дела больше сих, так что вы удивитесь. Ибо как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет» (ст. 20–21). Если в этих словах говорится о том, что Отец все, что творит, показывает Сыну, то в этом не заключается мысли о неведении Сына, потому что Ему уже известно то, что Ему будет показано и что удивит иудеев, т. е. что Сын воскрешает мертвых и живит. как и Отец. Но здесь снова, с одной стороны, сила Сына уравнивается с силой Отца и этим указывается на единство Их неотличимой природы (Exaequata virtus est per naturae indissimilis unitatem), a c другой, – на рождение от Отца. «Он говорит, что Ему скорее. |
| В прославлении человеческой природы Христа Иларий различает две степени или два элемента. Первый связан с воскресением Христа из мертвых. Иларий основывается на словах Евангелия Иоанна: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты дал Мне для совершения; и ныне прославь Меня, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя до создания мира» ( Ин. 17, 4–5 ). Совершив на земле все, что было предопределено совершить для спасения людей, прославив Отца Своими делами и учением, ввиду приближающейся смерти, Христос молится о том, чтобы воспринятому Им человеку была дана та же слава, которою Он обладал как Бог Слово до создания мира. «Сын, ставший теперь плотью, молился, чтобы плоть для Отца начала быть тем, чем было и Слово, чтобы то, что было во времени, получило славу той светлости, которая вне времени, чтобы преобразованная тленность тела была поглощена силою Божией и нетлением Духа» (De Tr. III, 16; срав. IX, 39–41). Такое прославление воспринятого человека Иларий относит к моменту воскресения Христа и, приурочивая на основании Деян. 13, 32–33 слова псалма: «Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя» ( Пс. 2, 7 ) к этому именно моменту, называет прославление Воскресшего третьим рождением Слова. Апостол Павел, имея в виду предвечное рождение Единородного Сына, называет Его «Перворожденным всей твари, потому что в нем было создано все, что на небе и на земле, видимое и невидимое» ( Кол. 1, 15–16 ), а потом Его же называет Перворожденным из мертвых в воскресении (ст. 18) (De Tr. II, 28). И Сам Господь указывает на этот же момент в словах: «Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы Божией» ( Мф. 26, 64 ), показывая этим, что «тогда Сын Человеческий, рождаемый силою воскресения в совершенного Сына, т. е. к возвращению и дарованию телу славы Своей вечности, которую просил у Отца, будучи телесным… И этот день воскресения Его есть день получения славы, через которую Он рождается в то, чем был прежде времени» (ib., II, 27). Прославление же плоти состоит в поглощении ее смертности бессмертием и в Божественной славе. В этом прославленном состоянии видели Иисуса Христа избранные Его ученики на Фаворе, апостол Павел на пути в Дамаск, первомученик Стефан во время побиения его камнями и увидят все в день последнего Суда (ib., III, 16). |
| После этих предварительных разъяснений Иларий приступает к истолкованию приведенных слов апостола Павла. Концу предшествует упразднение всякого начальства и власти и покорение под ноги Его всех врагов Его. Упразднение и покорение – не одно и то же. Упразднение начальства есть уничтожение власти «князя мира сего и духов злобы поднебесной» (ib., 32). Покорение же относится к врагам креста Христова – иудеям ( Рим. 11, 28 ), об обращении которых говорит апостол Павел ( Рим. 11, 26 ). За покорением врагов следует победа над последним врагом – смертью. Победа над смертью есть не что иное, как воскресение из мертвых. В покорении врагов побеждается смерть, и после победы над смертью наступает вечность блаженного бессмертия, когда Христос преобразит тело смирения нашего по образу тела славы Своей. В этом изменении смертной природы и будет состоять покорение всех Христу (De Tr. XI, 35). Когда таким образом все покорится Ему, тогда и Сам Христос покорится Отцу, покорившему Ему все, т. е. в том же смысле, в каком мы покоримся Его царствующему телу, и Он, царствуя в славе тела, покорится Покорившему Ему все. Мы же покоримся славе Его тела, став сообразными Ему и облекшись в Его светлость (ib., XI, 36). Но прославленное тело Христа есть Его Царство. Сказав апостолам, что есть некоторые из предстоящих, которые не узрят смерти, пока не увидят Сына Человеческого, грядущего в Царстве Своем ( Мф. 16, 28 ), Христос по истечении шести дней берет с Собою избранных учеников и показывает им это Царство в Своем преображенном, прославленном и царствующем теле ( Мф. 17, 1–2 ). Обещая апостолам участие в славе Своей, Господь говорит: «Пошлет Сын Человеческий ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и творящих беззаконие и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов. Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» ( Мф. 13, 41–43 ). Отсюда видно, что в конце века отнимутся от Царства Его все соблазны. Таким образом, Господь в прославленном теле будет царствовать, пока не отнимутся соблазны, и верующие будут сиять, как солнце, по подобию тела славы Его в Царстве Отца (De Tr. |
| Если не отвергнете Моего свидетельства, Я буду свидетельствовать Сам о Себе: свидетельство Моё истинно есть, – хотя бы вы и не хотели, – которое Я дал иудеям: «Что хощете убить Меня, человека, сказавшего вам истину?» Человека, сказал, еретик, а не Бога. Это – человек Иисус, убитый иудеями. Этот боялся, и не смущай вместе с ним Логоса своим неразумием. Для того страшусь, чтобы смерть, приразившись Мне, как человеку, была побеждена» (100, 25–101, 20). «Но и страшась, не совершенно отказываюсь от страданий. Если бы отказался, не сказал бы: «Отче, аще возможно, да мимо идет чаша», ибо Я знал, что нет ничего невозможного Отцу. Если же Я молил пронести смерть, а Он не пронёс, получается две несообразности: обрящет Его еретик непронёсшим или потому, что (Отец) не мог, или потому, что не пощадил, приписывая Мне страх, Отцу – бессилие. Но, приписывая Мне боязнь, имеешь извинение в Моей плоти, а, приписывая бессилие Отцу, неизвинительно грешишь, утверждая, что сила Божия слабее смерти» (101, 28–29). «С другой стороны, показываешь, что Я сильнее Отца. И скажу, каким образом. Если Я, живя во плоти, воскресил Лазаря, дочь Иаира, сына вдовы, а, умирая во плоти, извёл из гробов свыше 50 умерших, а Отец, не испытывая ни (бремени) плоти, ни смерти, не мог освободить от опасности Меня, Сына, Которого любил, как Сам сказал: «Сей есть Сын Мой возлюбленный». Смотри, что терпишь, еретик: не допуская Моего равенства добровольно, более даёшь Мне против воли, и Кому приписываешь слабость, Того показываешь более сильным, чем Отец, потому что Я и (не) призываемый освободил во аде держимые души, ибо говорит: «Изведи из ада душу Мою», Он же призываемый не освободил возмущённую душу Мою от предлежащих зол. Но, да не будет! Ибо ни Отец, как бессильный, или жестокий, не освободил Меня от страданий, ни Я, призывая Отца, не молился, да мимоидет чаша. Ибо если бы страдания были не добровольны, Я боялся бы их поистине, если же смерть добровольна, то Я показал боязнь, чтобы, перехитрив дьявола, освободить человека. |
| Таким образом, жизнь мира движется по кругу: силы Божии, изливаясь из Его простого существа, дробятся, как луч света в граненом хрустале, и по мере удаления от своего источника ослабевают в интенсивности, а образовавшаяся таким образом множественность в своем стремлении к Богу снова разрешается в единство. В чем заключается характерная черта изложенного учения о Боге и в каком отношении стоит оно к содержанию Священного Писания ? Если для выяснения этого вопроса мы возьмем исходной точкой обыденные отношения между людьми, связанными дружбой или любовью, то без труда убедимся, что в любимом нас влекут к себе или его физические совершенства – талант, ум, сила, красота, или нравственная высота характера. В отношении верующей души к Богу может доминировать та или другая сторона. Библия говорит об онтологических совершенствах Бога как Творца и Промыслителя и о Его нравственных отношениях к избранному народу, но религиозное чувство пророков питалось главным образом представлениями второго порядка. «Когда Израиль был юн, – читаем в Книге пророка Осии, – Я любил его и из Египта вызвал сына Моего... Я Сам приучал Ефрема ходить. Я носил его на руках Своих, а они не сознавали, что Я врачевал их. Узами человеческими Я влек их, узами любви, и был для них как бы поднимающим ярмо с челюстей их и ласково подкладывал пищу им. Но народ Мой закоснел в отпадении от Меня... Как поступлю с тобой, Ефрем? Повернулось во Мне всё сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя! Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема, ибо Я Бог, а не человек» (11, 1–9). В этих словах, воспроизводящих основной тон пророческих писаний, мы вращаемся в сфере чисто нравственных отношений и понятий. Бог – это Отец, нежный воспитатель, Бог-Ревнитель и милостивый Судия. Далее – и это очень важно – все эти представления непосредственно находят отзвук в верующем сердце. Совсем иной дух веет в изложенном нами учении Ареопагита о Боге. Оно выдвигает на первый план идею творческого отношения Бога к миру. Его понятие о Боге слагается исключительно из онтологических категорий. |
| Но с часто нравственной точки зрения преступник имеет такое же право на любовь и сострадание с нашей стороны, как и его жертва. Для человека, проникнутого высоким нравственным сознанием, не существует такого преступления, которое сделало бы преступника чуждым ему и недостойным братской любви. Поэтому если суд и его карательные отправления имеют нравственное значение, то это возможно лишь при том условии, если они полезны самому преступнику, а не одному только обществу или пострадавшим лицам. Наказания должны иметь не карательное значение отмщения за совершенное преступление, а исправительное значение. «Нужно наказывать человека, – сказал еще Сенека, – не потому, что он согрешил, а для того, что бы он не грешил» 431 . В противном случае человеческая личность будет принесена в жертву общественному молоху. Поэтому-то в обществе, членов которого связывает не эгоистический интерес, а нравственные цели – мы разумеем Церковь – нет карательных наказаний, а есть только исправительные, основанные на любви к преступнику, ищущей его нравственного возрождения, и любви к членам Церкви, стремящейся предохранить их от нравственной заразы. Этот исправительный характер церковных наказаний ясно выражен в Евангелии ( Мф.18:15–17 ): «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церковь не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь». Апостол Павел отлучает Коринфского грешника для того, чтобы «дух (его) был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» ( 1Кор.5:5 ). В первые века христианства церковная епитимия отличалась именно таким характером. На епитимию смотрели как на мучительную операцию, необходимую для выздоровления больного. Тот, кто ее производил, ставил своею целью не боль и страдание нравственно – больного, а будущую радость выздоровления 432 . Итак, наказание имеет нравственное значение лишь в том случае, если своею целью имеет охранение слабых от насилия сильных и нравственное возрождение злодеев и преступников 433 . |
| 481 «Непозволительно, – говорит Сенека, – вредить отечеству, следовательно каждому гражданину, потому что он часть отечества. Части священны, если мир достопочтенен, следовательно не следует вредить и человеку, ибо он гражданин большого города. Разве захочет рука вредить ногам, глаза – рукам. Как все члены согласны между собою, потому что для целого важно, чтобы они взаимно служили друг другу, таким же образом люди пусть щадят друг друга в отдельности, потому что они рождены для общения. Но общество не может благоденствовать, если нет любви и внимательности (custodia) между частями» 482 . Приведенные выдержки показывают, что идеалом стоиков служило единение всех разумных существ, достигаемое в чувстве любви, снисходительности и взаимопомощи. II. Верховный идеал нравственности, частичное выражение которого мы отметили в истории языческих представлений, получил свое полное завершение в учении христианской Церкви . Основной идеал христианской нравственности, определяющий собою все его частные нравственные требования в наиболее ясной и сжатой форме выражен в первосвященнической молитве Христа Спасителя . Здесь Господь молится своему Отцу об осуществлении цели искупления чрез нравственно религиозную жизнь верующих, руководимую законом любви. «Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех которых Ты дал мне, чтобы они были едино, как и Мы... Да будут все едино: как Ты, Отче, во мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино; да уверует мир, что Ты послал Меня... Да будут едино, как Мы едино. Я в них и Ты во мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» ( Ин.17:11,21–23 ). В этих словах дано три идеи, на которых мы должны остановиться: а) первообразом отношений, к которым призываются христиане, служит взаимное отношение лиц Святой Троицы; б) подражая этому первообразу, христиане должны находиться между собою в отношениях теснейшего братского единения; в) такое единение возможно только в Боге: только находясь в единении с Богом, христиане осуществляют задачу братского единения между собою. |
| И ваше знаменитое, достойное Бога пресвитерство так согласно с епископом, как струны в цитре. Оттого вашим единомыслием и согласною любовию прославляется Иисус Христос . Составляйте же из себя вы все до одного хор, чтобы, согласно настроенные в единомыслии, дружно начавши песнь Богу, вы единогласно пели ее Отцу чрез Иисуса Христа, дабы Он услышал вас, и по добрым дедам вашим признал вас членами Своего Сына. Итак, полезно вам быть в невозмутимом единении между собою, чтобы всегда быть в союзе с Богом» 495 . Другим подобным же образом служит здание . Как здание строится из неодинаковых камней, при чем последние распределяются соответственно своему значению для целого – одни внизу, в качестве фундамента, другие в сводах, третьи снаружи, четвертые внутри, так и члены Церкви, вместе составляя одно целое, имеют в этом делом не одинаковое значение. «Вы не чужие и не пришельцы, – говорит ап. Павел, – но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь, стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» 496 . Сравнение Церкви со зданием господствует в книге Ерма «Пастырь». Здесь в видении христианский пророк созерцает построение башни. В ее основании лежит белый квадратный камень. «Он был древний, но имел высеченную дверь, которая казалась недавно сделанною». На этом камне, как на основании, держится вся башня. Ее нижние ряды построены из белых квадратных камней. Негодные для постройки камни далеко отбрасываются от башни. Другие известным образом обделываются и потом входят в состав здания. Третьи оказываются недоброкачественными уже после того, как употреблены были в дело. Их вынимают из постройки и всячески стараются придать им надлежащий вид и форму. Если они поддаются этим усилиям, их снова употребляют в дело. Так была построена башня. «Она была построена так хорошо, что всякий, увидя ее, полюбовался бы ее постройкой, потому что она казалась сделанною как бы из одного камня , не было видно ни одной спайки, но являлась высеченной из одного камня» 497 . |
| Св. Василий говорит о мире и единении, как об основном законе жизни ангелов. «У ангелов нет ни ссоры, ни любопрения, ни недоразумения; каждый пользуется собственностью всех и все вмещают в себе всецелые совершенства, потому что ангельское богатство есть не какое-нибудь ограниченное вещество, которое нужно рассекать, когда требуется разделить его многим, но невещественное стяжание и богатство разумения. И посему-то совершенства их, во всяком пребывая всецелыми, всех делают равно богатыми, производя то, что собственное обладание у них несомненно и бесспорно» 487 . Будучи сам миром и единением, окруженный хором ангелов, Бог и людей создал для мира, любви и согласия. Но это первозданное единение было разрушено грехом человека. «У людей не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества» 488 . «С того времени, – говорит св. Григорий Богослов , – как появились зависть и раздоры, как началось коварное владычество змия, непрестанно и неприметно привлекающего нас к злу лакомой приманкой удовольствия, и вооружающаго дерзких людей против слабых, – с того времени расторглось родство между людьми, отчуждение их друг от друга выразилось в различных наименованиях званий, и любостяжание, призвав и закон на помощь своей власти, заставило позабыть о благородстве естества человеческого» 489 . Целью искупительной деятельности Христа Спасителя служило восстановлено первоначального мира и согласия разумных существ – примирение людей с Богом и между собою. «Будучи врагами, – говорит апостол Павел, – мы примирились с Богом смертию Сына Его» 490 . Примиривши человека с Богом, Спаситель упразднил исконную вражду между иудеями и язычниками, составивши из всех народов как бы одного человека. «Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, – и в одном теле примирить обоих с Богом, посредством креста, убив вражду на нем» 491 . «Цель божественнейшего Провидения, – говорит св. Максим Исповедник , – состоит в том, чтоб чрез истинную веру и духовную любовь снова соединить тех, которые разъединены грехом, Ибо Спаситель пострадал для того, чтобы чад Божиих рассеянных собрать во едино. Поэтому тот, кто не желает переносить бедствий, терпеть печалей и кто избегает трудов, тот стоит вне божественной любви и цели Провидения» 492 . б) Первообраз единения, которым служит Св. Троица и жизнь ангелов на небе, есть жизненная задача членов Церкви, как единого богоучрежденного общества верующих. Теснейшее и ненарушимое единение членов Церкви есть самый существенный ее признак. Это свойство Церкви упоминается на первом месте в символе веры . |
|
|
