| Данилов мужской монастырь — древнейшая обитель Москвы — был основан благоверным князем Даниилом Московским не позднее 1282 года. Князь на свои средства содержал монастырь, посвященный его святому покровителю, преподобному Даниилу Столпнику, с самого начала обитель имела статус архимандритии. Около 1330 года сын князя Даниила, великий князь Московский Иоанн Калита выстроил в Кремле на Боровицком холме, на месте древней деревянной церкви Спаса на Бору, каменный Преображенский храм и основал первый на великокняжеском дворе монастырь, собрав братию из разных обителей. Даниловских монахов он также перевел в Кремль, а вместе с тем и архимандритию во главе с настоятелем Иоанном (впоследствии епископом Ростовским). С этого времени до конца XV века монастырь Преображения Господня был главной обителью московской великокняжеской семьи. Здесь представители этой семьи, в том числе и сам великий князь Иоанн Данилович, принимали постриг перед кончиной, здесь совершались их погребения. Возможно, в те времена монастырь был «общим», то есть предназначенным для проживания как иноков, так и инокинь. В придворной обители образовался центр московского летописания, управлявшие ею архимандриты нередко становились духовниками великих князей Московских. По свидетельству летописей, в 1345 году на средства супруги князя Симеона княгини Анастасии Гедиминовны Литовской монастырский храм был расписан русскими мастерами — учениками греческих изографов Гойтаном, Семеном, Иваном; в работе участвовали «прочие их ученицы и дружина». Позже в монастыре нашла свое упокоение и княгиня Анастасия. В 1396 году в соборе был погребен скончавшийся во время приезда в Москву святитель Стефан Пермский, просветитель зырян. Его мощи, находящиеся под спудом, стали главной святыней собора. В конце XV века в связи с расширением территории дворца монастырь по распоряжению великого князя Иоанна III Васильевича был переведен «близ Крутицы» — на берег реки Москвы, за Яузу, — так началась история Новоспасского ставропигиального мужского монастыря . |
| — Как давно появился этот символ Москвы, поэтически запечатленный Мариной Цветаевой: «Московский герб: герой пронзает гада…»? — Геральдики в западном смысле слова — системы строгих правил составления и описания гербов — Россия долгое время не знала, хотя своя государственная и областная («земельная») символика на Руси, разумеется, существовала. В первую очередь устойчивые изображения-эмблемы встречаются на монетах и печатях, причем здесь сочетается символика областная с личной, принадлежащей суверену — владетелю данной области или города, кому принадлежит печать или от чьего имени осуществляется монетная чеканка. И вот знакомая фигура всадника с копьем (реже с саблей) с XIV века становится обязательным изображением на московских монетах и печатях. А после принятия великим князем Иоанном III двуглавого орла — своего рода наследия павшей под османскими ударами православной Византии — изображение всадника всё чаще и чаще сочетается с этим новым для Руси символом и на двух сторонах «вислой» печати, и переходя, в малом щитке, на грудь царственной птицы. Копейки с царем-всадником (царствование Михаила Феодоровича, конец 1610-х гг.) и святым Георгием (царствование Екатерины II, 1789) Дело, однако, в том, что это еще не Георгий Победоносец, что следует как из повествовательных источников, неоднократно и совершенно определенно свидетельствующих, что изображается царствующая особа, великий князь, а затем царь («князь великий Иван Васильевич учини знамя на денгах: князь великий на коне, а имея копие в руце, и оттоле прозваша денги копейныя»), так и из особенностей самого изображения — на подавляющем большинстве монет всадник предстает коронованным, хотя даже в иконописи мученический венец вовсе не является обязательным атрибутом, да и изображался он по-другому. Змия на монетах также не видно (под копытами коня обычно обозначение монетного двора), хотя вообще особенности чеканки были таковы, что часть фигуры, даже голова, могла запросто оказаться за пределами монеты. Впрочем, и змий сам по себе не был непременным указанием, что побеждающий его всадник — именно святой Георгий. |
| е. «люди мыслящие», н стоявшие к кормилу правления не близко». В данном случае: «церковный вопрос, поднятый еще Иоанном III и получивший при Иоанне IV такое определенное течение, что ни Годунов ни Никон не в силах были направить его разрешение в другом направлении, стал достоянием людей мыслящих до-петровского времени настолько, что при попытке царя Федора Алексеевича решить его в направлении, противном разуму народа, митрополиты и архиепископы, участвовавшие в соборе 1681 г., своим челобитьем разрушили воздвигавшиеся оплоты, преградившие путь силе вещей, и таким образом еще до воцарения Петра Великого сделали то, чему он в Духовном Регламенте только дал определенную, законную, и вследствие этого обязательную форму. Потому, продолжает статья, может быть уничтожение у нас патриаршества и встречено было народом сдержанно-спокойно, что в строе церковной жизни епархии не только не произошло существенного изменения, но власть и честь епископа еще более возвышены, и уничтожены были все поводы «к разногласию, распрям и высости» среди архиерейского чина, о чем до Духовного Регламента много помышляли не только думцы светского чина, но и думцы духовного чина. А потому реформа высшего церковного управления, совершившаяся при Петре I, справедливо должна быть рассматриваема не как личное только его дело». Второе основание для своего заявления статья намечает в том, что, по мысли Петра Великого, русская церковь , не переставая быть православной, может оставаться без единоличного управления, без патриарха и даже без митрополитов», и что автор Духовного Регламента, высказываясь в статье о «винах» Духовного Коллегиума, что в церкви правительство не монархическое есть, хотя не договаривает до конца своей мысли, однако его идеал церковного устройства виден. Это идеал первенствующей церкви Христовой, пока она еще не находилась в союзе и под покровительством государства, которое, как языческое, было ее врагом». Через уничтожение патриаршества, по уверению рассматриваемой статьи, с указанием в Духовном Регламенте на опасности для государства от единоличного церковного управления в стране, полной невежеств, Петр Великий оборонял самодержавие, это освободительное начало в жизни русского народа от всех угрожавших опасностью самому государству начал и не делал нападения на церковь , а «защищал» государство против внутренних врагов, прикрывавших свои преступные цели именем и благом церкви. |
| Новый порядок престолонаследия, по которому дядья должны были отказываться от прав на старшинство в пользу племянников от старшего брата, был подтвержден тем, что Иоанн еще при жизни своей велел старшему сыну Василию заключить договор с следующим за ним братом, Юрием; по этому договору последний обязался держать великого князя господином и братом старшим, держать честно и грозно без обиды; здесь выражение держать господином употреблено в первый раз; в первый раз в договоре между родными братьями младший обязывается держать княжение старшего честно и грозно. Относительно главного условия Василий говорит Юрию: «Придет воля Божия, возьмет Бог меня, великого князя, и останутся после меня дети, то сына моего, которого я благословлю великими княжествами, тебе держать в мое место своего господина и брата старшего, великих княжеств под ним, под моею великою княгинею и под нашими детьми блюсти и не обидеть, ни вступаться, ни подыскиваться никаким способом». Любопытно, что здесь отец выговаривает себе право благословлять великими княжествами сына, которого хочет, не упоминая ни слова о старшинстве; это право, как мы видели, было ясно высказано Иоанном III в ответе его псковичам: «Разве я не волен в своем внуке и в своих детях? Кому хочу, тому и дам княжество». Хотя в княжение Uoahha III некоторые слабые удельные князья, как, например, Михаил Андреевич Верейский и сын Бориса Васильевича Волоцкого, и решились в духовных грамотах своих назвать великого князя государем, однако сам Иоанн не решился еще заставить младшего сына, Юрия, назвать государем старшего брата, Василия: так еще сильны были понятия о родовом равенстве между князьями! И хотя на деле это равенство уже исчезло, но на словах трудно было еще выразить это исчезновение; отца своего князь Юрий называет государем, но старшего брата назвать так не хочет, хотя и повторяет старинное родовое выражение, что старший брат ему вместо отца. В грамотах Иоанна Калиты, сколько нам известно, впервые встречаем название великого князя всея Руси. |
| Удаление Преподобного Александра из Валаамского монастыря и поселение его на берегах реки Свири относится к 1485 году. С этого-то времени, собственно, и начинается история Свирского монастыря. Обстоятельства этого переселения, как передается в «житии», были следующие: однажды ночью Пр. Александр молился Богу, чтобы Он указал ему путь спасения. Вдруг слышится голос: «выйди отсюда на место, которое было показано тебе, и там спасешься». А показанное место было именно те Свирские леса, где Александр ночевал на пути в монастырь и где ему было видение. Богу угодно было, чтобы эта пустыня сделалась вселением в него святого человека, истинного подвижника и столпа благочестия, сделавшегося потом светилом христианской жизни для всего Олонецкого края. Придя на указанное Богом место, Пр. Александр устроил для своего жилища убогую хижину в 6 верстах от р. Свири, вблизи двух озер, из коих одно называлось Рощинским, а другое впоследствии названо было Святым. Это то самое место, на котором стоит теперь Александро-Свирский монастырь. В 9 верстах от этого места, где Пр. Александр устроил свою келью, жил в своем поместье боярин Андрей Завалишин. Отправившись однажды на охоту, Андрей увидел в лесу убогую хижину и решился зайти в нее отдохнуть. Эта хижина была келья Пр. Александра. Андрей рассказал случай, по которому он был в этой пустыне и нашел его хижину, не скрыл и того, что он боярин, присланный туда Великим Кн. Иоанном Васильевичем III. Пр. Александр с своей стороны, передал Андрею историю своей жизни на Валааме и в Свирской пустыне и просил его никому об этом не сказывать. Но Андрей не замедлил разгласить повсюду о дивном пустынножителе. Когда слух этот распространился, родной брат Пр. Александра Иоанн пришел к нему в пустыню и оба они стали подвизаться вместе. Затем, мало по малу, стали приходить сюда и другие, ищущие спасения. Пустыня стала населяться, число братии увеличиваться и явилась необходимость заниматься земледелием и прочим, необходимым для жизни; нужно было строить кельи для помещения братии, церковь и т. п. |
| у Карамз. в Ист., VIII, 70, и у Аделунга в Критико-литературном обозрении путешественников по России, русск. перев. ч. I, ? 43, стр. 133. Из договора Шлиттена с Штембергом (см. ниже), который заключен был 1-го августа 1550-го года, видно, что к этому 1-му августу 1550-го года Шлиттен был уже на свободе после почти двухгодичного сидения в тюрьме, – у Тургенева в Historica Russiac Monimenta I, ? LXX, р. 135. 4 Быв за границей, он предпринимал соединить русскую церковь с латинской, утверждая и уверяя там всех, будто это соединение решено русским государем и будто принятие „нашей христианской (т. е. латинской) веры“ и введение ее во всех княжествах и областях страны составляет его – государя желание. О чудовищном и вместе забавном предприятии Шлиттена, осуществление которого он поручил другому лицу, принятому им в августе месяце 1550-го года на службу русского государя (само собой разумеется, что совершенно без ведома последнего) некоему Иоанну Штембергу или Штейнбергу, см. у Фидлера в указанной статье, S. 22 fin. sqq, у Пихлера в Geschichte derkirchlichen Trennung, II, 65 sqq, и кратко у преосв. Макария в Истории, VIII, 386, а относящиеся к предприятию документы кроме и ранее Фидлера напечатаны у Тургенева в Historica Russiac Monimenta, I, ? CXX, р. 134 sqq (есть в них нечто недоуменное и подозрительное). Еще некоторые документы, относящиеся ко всей истории Шлиттена, см. в 1 кн. Чтен. Общ. Ист. и Древн. 1893 г., в статье „Датский архив“, стр. 288 sqq. 8 Грамота Христиана в латинском подлиннике, с русским переводом, напечатана И. М. Снегиревым в IV томе Русского исторического сборника, издававшегося Обществом истории и древностей российских, в статье: „О сношениях Датского короля Христиана III с царем Иоанном Васильевичем касательно заведения типографии в Москве“. Известно несколько славянских печатных книг, которые должны быть относимы к первопечатным и которые были выпущены в свет без выходов, т. е. без означения места и времени издания; большинство наших библиографов считают книги за произведения типографий южных, т. |
| Аристотель с любовью принимает названного сына своего брата. Сам мечтатель, решивший на краю Европы воздвигнуть храм Богородице исполинского размера, он до времени для московского князя льет пушки и колокола, обжигает кирпич. Зодчий помогает Антону не пасть духом среди народа-младенца. Антон-лекарь каждый день более и более входит в милость великого князя. На Благовещенье в окне перед Эренштейном мелькнул чудный очерк лица и огненный взгляд Анастасии. С этого времени именем ее он славословит природу, человечество, Бога. Иоанн III сосредоточивает силы Руси. Тверь отделяет его от северных областей. Политической хитростью и военной силой Иоанн готовится уничтожить эту преграду. Войско предполагает он поручить победителю Новгорода, князю Холмскому. Но ночью у Антона спасается от тюрьмы друг Образца, именно князь Холмский, отказавшийся идти против своей родины. Это происшествие нарушает границу в доме, отделявшую православную половину от басурманской. Хабар вскоре просит Антона помочь своей возлюбленной, которую попыталась отравить соперница. Прекрасная Гаида — наложница слабого и хвастливого Андрея Палеолога — спасена силой врачебных снадобий. За то брат великой княгини одаривает лекаря золотой цепью. Помня о бедной своей матери, Антон принимает подарок. Но на последовавшем затем пиру хмельной Палеолог порочит русскую землю. Хабар дает ему пощечину; Антон же бросает подарок назад, к ногам последнего византийца. Узнав о происшествии, Иван Васильевич велит боярину Мамону подарить Хабару сто рублей и поклониться трижды в ноги. Мамон ненавидит Образца и его домочадцев за давний отказ выдать за его сына Анастасию. Придя к Хабару, ужасный в своем мщении боярин подает княжий деньги и оскорбляет врага. Хабар вызывает Мамона биться насмерть. Иоанном приказано «полю» быть не прежде, чем полки воротятся из Твери. Упредим события: бой, как Божий суд, состоится, Мамон будет повержен, но Хабар не отнимет у врага жизни. Анастасия уже не защищается от того, что прежде почитала очарованием. С Андрюшей передает она колдуну самое дорогое, что у нее есть, — нательный крест: если наденет его, спасется на том свете от смолы горящей. Радостен Антону драгоценный дар, но, опасаясь погубить душу возлюбленной дурной славой, с нежностью возвращает тельник. |
| Чернигов, со всею Северскою страной, подпал под власть Литвы с 1320 г. Только в 1503 г. вел. кн. Иоанн III отобрал у литовцев Северскую землю. Черниговские епископы, именовавшиеся с 1215 г. и брянскими, до 1415 г. зависели от московского митрополита, с 1415 – от киевского, с 1503 г. опять перешли под власть московской митрополии. Когда в 1515 г. возвращен был России Смоленск, черниговская епархия присоединена была к Смоленской. Епископы именовались Смоленскими и Брянскими до 1549 г., когда вновь была восстановлена Черниговская епархия. В Смоленской епархии было 11 обителей, из которых особенно знамениты Троицкий Болдинский мон. (с 1526) и Предтечев Вяземский (с 1542). Полоцкая епархия обнимала в рассматриваемое время воеводства Полоцкое, Витебское и Мстиславское. Полоцк, захваченный литовцами, в 1563 г. был отобран царем Иоанном IV, но в 1579 г. снова завоеван королем Стефаном Баторием. В нем было много монастырей, в числе их древние: Спасский в урочище Сельце, из которого пр. Евфросиния предприняла паломничество в Иерусалим, где и преставилась; Петровский, основанный кн. Михаилом около 1235 г.; Борисоглебский или Бельчицкий, сооруженный кн. Борисом Гинвиловичем, внуком литовско-новогрудского кн. Мингайла, овладевшего Полоцком в 1190 г. Витебское княжество было присоединено к Литве в 1320 году по смерти кн. Ярослава Васильевича, выдавшего дочь свою Марию за Ольгерда. В Витебске был Пречистенский жен. мон. В Мстиславле, подпавшем в 1359 г. под литовское владычество, и вблизи его, были монастыри: Нагорный Николаевский, Пустынский, Онуфриевский. В Могилеве, входившем в состав Мстиславского воеводства, находился Спасский мон. В Полоцкой земле, больше чем в других местах России, было монастырей. Полоцкому архиепископу подчинено было православное население г. Риги, которое имело свою Николаевскую церковь . Кафедрой полоцких епископов был Софиевский собор ( И. Чистович ). После татарского разгрома епископская кафедра была перенесена из Турова в Пинск. Пинск входил сначала в состав Туровской епархии. Епископы пинские пребывали большею частью в Лещинском мон., потом имели свой дом при Дмитриевской церкви. |
| В конце своей подвижнической жизни пр. Евфросиния удостоена была, по сказанию жития, дара чудотворений. Инок Григорий сообщает чудо исцеления бесноватой отроковицы Таисии, которая впоследствии с матерью постриглась в Ризположенском монастыре. Преподобная Евфросиния скончалась около 1250–58 г. 12 В сведениях о жизни пр. Евфросинии и о времени пребывания в земле мощей её, написанных в клеймах на паперти Ризположенской церкви, сказано: «Мощи её святые в земле были сокровены 442 г. и обретены в 1700 г.», след. год кончины её по этому известию 1258-й. Память пр. Евфросинии, как св. подвижницы, благоговейно хранилась в обители. Но после её кончины слава монастыря скоро была затенена новыми женскими монастырями, выстроенными в Суздале в то время: Александровским – в честь св. Александра Невского, (ангела св. благ. вел. кн. Александра Невского) пользовавшимся особым покровительством князей Суздальских и получившим название «великой лавры, а затем – Покровским женским монастырём, основанным в XIV в. вел. кн. Суздальским Борисом Константиновичем. Последний в особенности вошёл в славу со времени заточения в нём в. кн. Соломонии Сабуровой, супруги Василия III. В бурное время царствования Ивана Васильевича Грозного, жены казнённых бояр Горбатых, Ногтевых, Кислых и др. постригались исключительно в Покровском женском монастыре, который сделался, так сказать, аристократическим монастырём, и разбогател. Несколько разительных чудес, совершившихся при гробнице Евфросинии в половине XVI в. и в особенности во время епископства Афанасия (1551–1564 г.) и епископа Варлаама (исцеление расслабленного, глухонемого и др.) обратили снова общее внимание на Ризположенский монастырь. Явилась мысль о канонизации пр. Евфросинии, что затем и приведено было в исполнение. Благодаря ходатайству епископа Варлаама пред царём Иоанном Грозным и митрополитом Антонием, пр. Евфросиния была канонизована 13 и с благословения митрополита Антония (1572–1581) при гробе её стали торжественно совершать службы, каноны и молебны, а днём празднества было назначено 25-ое сентября. |
| На корпусе Сиона – апостолы. Пётр – с ключами (голова утрачена), Павел, Яков ап., Филипп ап., Симон, Иоанн, Марк, Лука ап., Фома ап., Матфей ап., Варфоломей ап., Андрей ап. Выше корпуса на четырёх фасах – пророки: Моисей с двумя животными, Валаам с крылатыми животными. Даниил с откинутой в сторону десницей с двуперстным жестом, с двумя крылатыми животными, и Иван (Предтеча) с двумя фигурами зверей или животных. На стенках трибуна расположены фигуры со змеиными хвостами. На куполе, имеющем форму маковицы, мелкие орнаменты: маски мужские и женские, звери, птицы, животные, змеи, отчасти фантастические. Все фигуры трибуна и купола, равно как в корпуса, отделяются колонками с арочками и, следовательно, представлены в чертогах. Рис. 3. Большой Московский Иерусалим Рис. 4. Большой Московский Иерусалим На внутренней стороне двери Сиона чеканная надпись: «В лето 6994 (1486) сделан бысть сей Иерусалим повелением благоверного и христолюбивого великого князя Ивана Васильевича Господаря всея Руси в лето 25-ое господарства его в церковь Успения Пречистыя и ко гробу чудотворца Петра на Москве». Рис. 5. Большой Московский Иерусалим Если архитектура этого Сиона представляет черты смешанного характера – романские и русские, то все наружные фигуры и звериный орнамент имеют романское происхождение. Следов древнерусского предания нет здесь в типах и подобиях святых: западная лепка фигур, фактура волос и костюмов, даже характер жестов, всё это указывает на романские источники. С этой стороны мнение гр. А.С. Уварова, высказанное ещё в 1805 г. о романском стиле Московских Сионов, совершенно верно. Верно и то предположение, что большой Сион изготовлен, вероятно, итальянцами, вызванными в Москву Иоанном III-м 18 ; но Иерусалимы или Сионы пришли к нам первоначально всё-таки не с запада, как полагал гр. А.С. Уваров, а с востока, и лишь в XV веке, благодаря наплыву иностранцев в Москву, подверглись столь резким изменениям в стиле. Заметим, наконец, что эти изменения с такой силой и последовательностью обнаруживаются только в большом Московском Сионе; менее значительны они в малом Сионе. 5) Малый Иерусалим Московской синодальной ризницы (рис. 6–9) имеет вид одноглавого храма Московской архитектуры. Основание его квадратное; над ним кокошники, трибун, маковица и восьмиконечный крест. Высота его с крестом 0,63 м.; высота корпуса до карниза 0,21 м.; широта стенок 0,20 м. Алтарной апсиды нет; нет также и дверей. На стенках корпуса расположены 12 иконографических фигур (по три на каждой стенке), отделённых друг от друга колонками, украшенными чернью, с базами и капителями (одна колонка утрачена). Иконографические триады расположены в следующем порядке: 1–3 деисус (Иисус Христос, Богоматерь и Предтеча), 4–6 ап. Павел, Иоанн, Марк, 7–9 Яков, Симон, Андрей, 10–12 Лука, Матфей, Пётр. |
|
|
