| То же самое можно сказать в отношении сюжета из другой иллюстрированной хроники – славянского перевода (XIV в.) трудов Константина Манассии в Ватиканской библиотеке 101 . Император Ираклий изображен поклоняющимся иконе Богоматери Одигитрии, которая поставлена на поставец под небольшим киворием. Над нею висит лампада. Справа показано отправление Ираклия в поход 626 г., когда оставшийся без императора и осажденный аварами и славянами Константинополь был спасен Богородицей 102 . Известны также другие рассказы о посещении императорами прославленных святилищ и поклонении иконам перед тем, как покинуть столицу: кесарем Вардой – монастыря Одигон в 866 г. и Иоанном Цимисхием – храма Св. Софии и Влахерн веком позже 103 ; однако и в этих случаях нам неизвестно, какие тогда совершались моления и были ли они частью какого-либо особенного обряда 104 . Существуют два изображения публичных процессий, в которые включены определенные иконы Богоматери Одигитрии: на фреске XIII в. во Влахернском монастыре близ Арты и на ткани 1498 г., хранящейся в Москве (см. прим. 24). Имеются также изображения более личного, неофициального почитания икон, как, например, на миниатюре псалтыри Гамильтона – двуязычной греко-латинской рукописи (ок. 1300 г.), хранящейся в Берлине (ил.9) 105 , и на странице, вшитой в греческую псалтырь, которая находится ныне в афинском Музее Бенаки 106 . На них показаны, очевидно, семьи, собравшиеся вокруг большой иконы: в одном случае – Одигитрии, во втором – Богоматери Никопеи. Крупный масштаб и искусно выполненное обрамление иконы, изображенной в псалтыри Гамильтона, соответствует тому, что нам известно об обрамлении подлинной Одигитрии Константинопольской, хотя, конечно, так могла быть украшена любая другая чтимая икона. Неофициальный характер семейного моления иконе, без священнослужителей, затрудняет определение особенностей богослужения. Эти изображения дают пример промежуточного – между литургическим и частным – использования икон. Обряд, воспроизведенный на иконе XV в. |
| 181 Иоанн I Цимисхий, византийский император (969–976), пришел к власти в результате убийства Никифора Фоки. 182 Из Колонии Каппадокийской (Аксарай) или Армянской (Себинкарахисар). Согласно Яхье Антиохийскому, Феодор I был поставлен на патриаршество 23 января 970 г. (см.: Histoire de Yahya-ibn-Sa‘id... Pt. 1. P. 832). 183 Достоверно известно о посещении Антиохии Иоанном Цимисхием в 972 и 975 гг. Его прибытие в город ранее 972 г. маловероятно, поскольку первые два года его правления были заняты главным образом военной кампанией против русского князя Святослава на Дунае. Возможно, агиограф в данном случае объединил два разновременных, но типологически близких события – приезд нового патриарха и прибытие нового императора. 187 Употреблено слово tarrsh, которое, согласно словарю Р. Дози, обозначает породу дуба, не дающую плодов (см.: Dozy R. Supplement aux dictionnaires arabes. Leyde, 1881. T. 2. P. 36). Поскольку в словаре оно приводится также в сирийской графике, это, очевидно, диалектное название местного растения. 188 Об этом монастыре сохранилось несколько упоминаний. В рукописи 143 из собрания Баламандского монастыря в Ливане (1645), содержащей арабский перевод гомилий преподобного Феодора Студита , отмечено, что он выполнен Харитоном, игуменом этой обители, посвященной Пресвятой Богородице; в XIII в. ее насельник монах Макарий переписал арабскую Псалтирь (рукопись Sin. Arab. 63); обитель упоминают и латинские источники эпохи крестоносцев (см.: Cahen С. La Syrie du nord a l’epoque des croisades et laprincipaute franque d’Antioche. Paris, 1940. P. 324 (note 9); Nasrallah J. Histoire du mouvement litteraire dans l’Eglise melchite du V е au XX е siecle. Louvain; Paris, 1983. Vol. 3. T. 1. P. 308–309). 190 Вероятно, речь идет о той ризнице, которая была разграблена после убийства патриарха Христофора (см. гл. 16). 201 Сопоставляя эту фразу со словами преподобного Иоанна Дамаскина (см. наст. изд. с. 30, сн. 2), можно предположить, что патриарх призывал своих пасомых быть готовыми принять мученичество за исповедание Христа. |
| Вопрос теперь не в споре о том, что христианская монархия является идеальной христианской формой правления, хотя это не раз было доказано, и может быть снова легко и логично доказано. Здесь, скорее, нужно увидеть традиции христианской монархии, особенно — монархии христианской Римской империи византийского периода и ее продолжения на Святой Руси. То, как святая Церковь рассматривала статус православного императора, царя или великого князя, следует отличать от ее отношения к отдельным правителям, особенно к тому меньшинству монархов, которых она прославила в лике святых. Жизнь и деяния этих прославленных императоров и князей после этого уместно будет сравнить с жизнью и деятельностью императора Николая II. Начиная со святого императора Константина Великого, христианские римские императоры считались помазанниками Христовыми, и поэтому их власть была священна. Евсевий в своей биографии святого Константина, говорит о первом христианском императоре как имеющем в определенном смысле власть епископа. Императоры принимали святое причастие в алтаре вместе с диаконами, они проходили через царские врата. Святой император Маркиан (450—457) был провозглашен священником (hierus) и царем (basilius) на Четвертом Халкидонском Вселенском Соборе. Два святых императора — Феодосий Юнейший (408—450) и Юстиниан Великий (527—565) — были провозглашены архиереями. В своем монументальном собрании Римского гражданского права святой Юстиниан различал две привилегии императора: священство и право власти, почитая их за два дара Божиих человечеству. Эта теория была также повторена императором Иоанном I Цимисхием (969—976) в X веке. Кроме того, православный император традиционно изображался с нимбом — как на иконах, так и на религиозных картинах. Однако этот нимб не означал, что тот или иной император или царь был прославлен как святой. Скорее эта иконографическая традиция свидетельствует о том, как святая Церковь традиционно рассматривала священный и божественный характер имперской власти. На иконе Покрова Пресвятой Богородицы внизу слева изображена святая императрица Феофания, чья блаженная кончина последовала 10 ноября 897 года (ее память совершается 16/29 декабря). Однако император, изображенный рядом с ней, ее муж Лев VI Мудрый (886—912), так и не был прославлен, и, тем не менее, оба они изображены с нимбами. |
| 5. Собор на Евстратия Никейского. – Ученый митрополит Никейский Евстратий, писавший по поводу заблуждения Льва, облачал также и тех армян, которые, как выше сказано, были увлечены Нилом, учившим о превращении человечества Христа в Божество. Но при этом он впал в противоположную крайность: он стал утверждать, что по человечеству Христос служебно покланяется Богу (λατρεειτ Θε), воздает ему рабскую честь и поклонение (πηρεσιαν προσφρει δουλικην), и, таким образом, в самую Ипостась (Лице) Христа внес разделение (несторианское). В этом смысле он составил два слова против армян; но не опубликовал их по неуверенности в истинности сказанного, а держал у себя, чтобы по рассмотрении исправить. Но слова у него пропали и разговоры об этом сделались всеобщими. Посему в апреле 1117 г. он подал собору исповедание веры 1296 , в котором анафематствовал высказанные в указанных двух словах неправильные мнения, как чуждые православию 1297 . 6. Борьба с павликианами. – Одновременно с борьбой против вышеуказанных заблуждений Итала, Нила, Льва и Евстратия, в царствование Алексея Комнена велась борьба также и с тайными сектами, весьма усилившимися к тому времени в империи, особенно на Балканском полуострове, именно, с павликианами, евхитами и богомилами 1298 . Византийские императоры неоднократно переселяли павликиан и евтихов из Армении во Фракию, именно в Филиппопольский округ, чтобы, во-первых, избавиться от беспокойного и воинственного элемента на востоке империи, во-вторых, чтобы иметь в них защиту от варварских нападений на северных границах. В первый раз такое переселение сделано было Константином Копронимом в 750 г.; во второй раз – Иоанном Цимисхием в 969 и 970 1299 . В Константинополе право гражданства им было даровано Никифором в 810 г. Есть известие, что около времени обращения болгар в христианство, павликиане уже отправляли своих миссионеров в Болгарию. Во времена Фотия и Петра Сицилийского павликиане имели уже свои церкви в Македонии, Филиппах и Ахаии. По исследованиям Фотия и Петра Сицилийского, лично посетившего Армению, учение их было таково: 1) Они принимали два противоположных начала, существующих от вечности: с одной стороны благого Бога, о Котором Христос говорит в Евангелии, голоса Которого никто не слыхал и лица Которого никто не видал, Творца и Господа высшего мира, небесного Иерусалима ( Гал.4:26 ) и Отца будущего века, а с другой – злого бога, творца или демиурга мира видимого, бога мира сего ( 2Кор.4:4 ), состоящего из тьмы и огня, т. |
| Великая Лавра св. Афанасия является первым афонским монастырем как по времени основания, так и по месту в святогорской иерархии. Основана она в 963 г. св. Афанасием Афонским , получавшим помощь от византийского императора Никифора Фоки. В дальнейшем и другие василевсы покровительствовали Великой Лавре (Иоанн Цимисхий, Василий II, Константин IX Мономах, Алексей I Комнин и др.), и только они имели верховную юрисдикцию над обителью. В период своего расцвета, особенно с XI в., когда число монахов Лавры достигло 700 человек, до XIV в. Лавра была центром византийской духовной жизни, искусства, книгописания. И поныне, несмотря на период оскудения жизни в обители (например, в первой половине XVII в. в монастыре находилось 5–6 монахов), Лавра имеет богатейшее собрание рукописей (более 2,5 тысяч) и книг (более 20 тысяч), многие из которых являются шедеврами средневековой книжности. Богатейший архив Лавры св. Афанасия насчитывает сотни документов, начиная с 897 г., сохранившихся часто в оригинале, – от императорских хрисовулов и уставных типиков до частных определений. Хронологически первый из сохранившихся документов – акт продажи вдовой хорафия в селении Драговитов (ср. дреговичей русских летописей); среди подписавших этот акт от 897 г. – свидетель с явно славянским именем Доброта (Акт. Лавр. I 1.90.14–15, 18; 91.34). Другой документ, акт гарантии игумена монастыря св. Илии Николая от 1016 г., содержит аутентичную подпись игумена Русского монастыря на Афоне Герасима – первого известного по имени (Акт. Лавр. I 19.155.37–38). Архив Лавры сохранил оригиналы нескольких императорских хрисовулов, в которых обитель освобождается от митата, т.е. постоя воинских контингентов. Среди наемных иноземных сил ряд актов упоминает росов – русских. Это – хрисовулы Константина X Дуки от 1060 г. (Акт. Лавр. I 33.198.81), Никифора III Вотаниата от 1079 г. (Акт. Лавр. I 38.218.29), Алексея I Комнина от 1082 и 1086 гг. (Акт. Лавр. I 44.243.26; 48.258.27). 439 Афонский Протат 440 Афонский Протат, или Священный Кинот, является руководящим институтом всех святогорских обителей, решающим как проблемы, возникавшие между монастырями, так и вопросы внешних связей Афона. Существует с первых лет учреждения монастырей на Афоне, во всяком случае, со времени издания первого Устава в 971/2 г. Священный Кинот (Протат) заседает в монашеском городке Карее, расположенном в центре полуострова и являющемся своего рода афонской столицей. Протат состоит из представителей (антипросопов) всех двадцати афонских монастырей, избираемых сроком на один год. Решения Кинота оформлялись протоколами, которые хранятся в протатском архиве. Библиотека Протата насчитывает 117 рукописных книг, а также акты, среди которых находится и оригинал первого Афонского устава (Типика), изданного византийским императором Иоанном Цимисхием в 971/2 г. и называемого «Трагос» (т.е. «Козел»), т.к. грамота написана на пергамене из козлиной шкуры. |
| Со времени своего основания Великая Лавра занимала первое место в диптихе афонских монастырей, а ее книгохранилище издревле считалось на Афоне одним из самых богатых. На первых порах пополнение лаврской библиотеки осуществлялось в первую очередь благодаря усердной рукописной деятельности ее насельников. Будучи наместником основанной им обители, святой Афанасий был автором устава, проникнутого духом крайнего аскетизма. Этот устав впоследствии послужил основой для общеафонского «типика» (так называемый «трагос», хранящийся в библиотеке Карей), утвержденного в 971/972 гг. императором Иоанном 1 Цимисхием. Но от того далекого времени до наших дней дошло немало документов, написанных святым Афанасием: «В библиотеке Лавры, – писал один из отечественных авторов в конце XIX века, – хранится много замечательных рукописей, царских грамот и актов, из которых особенно драгоценна дарственная запись святого Афанасия Афонского Иоанну Иверу, писанная в конце Хстолетия и подписанная собственноручно святым Афанасием» 151 . История литературных трудов, осуществлявшихся в стенах Лавры святого Афанасия, имеет непосредственное отношение к Русской Православной Церкви. Во второй половине XIV века старец Иоанн в Лавре святого Афанасия переводил с греческого языка на славянский различные богослужебные и богословские книги. Григорий Цамблак, до своего краткого пребывания на литовской и киевской митрополичьей кафедре (1415–1419), прошел иноческую и литературную школу в Лавре святого Афанасия. Здесь в 1389 году он переписал книгу Исаака Сирина . В своей последующей кипучей литературной и церковно-общественной деятельности, которая протекала в среде трех славянских народов (болгарского, сербского и русского), Григорий Цамблак имел широкую возможность прилагать к практике приобретенный им на Святой Горе запас знаний. Но и афонские книжники не забыли его, о чем можно судить по значительному числу его сочинений, сохранившихся в одном сборнике монастыря святого Павла 152 . По мнению А. И. Яцимирского , в Лавре святого Афанасия и был совершен иноческий постриг Григория Цамблака (в миру – Гавриила) 153 . |
| Между Афоном и Россией издавна существовали тесные литературные связи, о чем можно судить по содержанию многочисленных рукописей, находящихся в отечественных книгохранилищах. В одной из них, озаглавленной «Об Афонской Горе и тамошних монастырях» 131 , приводится географическое описание Святой Горы и перечисляются все ее обители. По мнению покойного профессора Ленинградской Духовной Академии А. И. Иванова (1890–1976) 132 , это сочинение можно отнести крайним произведением Максима Грека (1480–1556), который некоторое время подвизался на Афоне в Ватопедском монастыре, а в 1515 году был приглашен в Россию, куда отправился в качестве переводчика. Далее из этой рукописи можно почерпнуть сведения о Карее и о том, как в этот центр Афона «съезжаются все игумены, призвани от него, егда нужа котора служится всей Святей Горе: или монастырю которому, и думают единомыслием, как избудут случившыася нужы и беды от злых человеков» 133 . Но для исследователей Карея интересна не как административный центр Афона, но в первую очередь как одно из древних книгохранилищ Святой Горы. Самая древняя рукопись, сохранившася в библиотеке Карей, – это грамота, данная ее Протату византийским императором Иоанном I Цимисхием (969–976) в 971/972 гг. 134 . В русской литературе об этой рукописи стало известно со слов паломника Василия Григоровича-Барского, который впервые посетил Афон в 1726 г., а в записях о своем втором посещении Святой Горы в 1744 году упомянул об этом манускрипте. «В библиотеке Протата, – писал В. Г.-Барский, – есть хризовул Мануила, царя греческого, тамо хранимого в скевофилакии, от великой древней синодальной грамоты нарицаемой Трагос, си есть козел, понеже есть пергамент соделан от кожи козла превелик, на нем же написаны суть все древние уставы, чины и обыкновения горы Афонской» 135 . В Карее была написана большая часть произведений основоположника сербской литературы святителя Саввы (1169–1237). Бывая часто по делам Хиландарского монастыря в Карее, святитель Савва Сербский построил там келлию, или «молчальницу» (исиха-стерий), с небольшой церковью во имя своего покровителя – преподобного Саввы Освященного. Устроив это «место безмолвия» сначала лично для своих аскетических подвигов и размышлений, а позднее «в жилище двум или трем искусным подвижникам», святитель Савва написал там одно из самых своих ранних произведений – «Карейский Типик» (1199). Его подлинник хранился раньше в самой «молчальнице», но теперь он составляет одно из самых лучших украшений библиотеки Хиландарского монастыря. |
| Указанный год Крещения Руси – 988 совпадает с датой, принятой в древнерусском летописании. Текстуальное же совпадение данного повествования в предшествующем этой фразе рассказе о христианизации болгар с «Повестью временных лет» (под 858 г.) заставляет думать, что ватиканская хроника представляет собой греческий сокращенный, но точный перевод древнерусского памятника. Дополнительным подтверждением такого мнения служит то, что сам ватиканский кодекс был создан в XIV в. на Руси. Однако Крещение Руси в византийской рукописной традиции не ограничивается отнесением его ко времени правления то Михаила III, то Василия I Македонянина, то Василия II Болгаробойцы. Одна из кратких византийских хроник, продолжающая «Летописец вкратце» патриарха Никифора (IX в.), но доводящая список василевсов до года падения Византии – 1453, сохранилась в дрезденской рукописи (Dresd. gr А 187) начала XVI в. Там интересующие нас события христианизации Руси отнесены к XII в., в части о правлении императора Uoahha II Комнина (1118–1143 гг.) читаем: «Иоанникий, его сын, багрянородный, [правил] 24 года, 7 месяцев, 23 дня. При нем крестились Росы» (л. 9). Переговоры киевского князя Святослава и его послов с византийским императором Иоанном Цимисхием в Дристре (Доростоле). Миниатюра греческого списка виантийской Хроники Иоанна Скилицы. Кон. XII в. Мадрид. Национальная библиотека Позднее происхождение и рукописи, и текста, неточности хронологического и просопографического характера не позволяют, разумеется, согласиться с датировкой христианизации Руси временем правления династии Комнинов и заставляют задуматься о единственно возможном объяснении происхождения данного свидетельства. Здесь, вероятно, произошла путаница с именами императоров: в источнике позднего анналиста, возможно, был упомянут василевс Иоанн, но Цимисхий (969–976 гг.), при котором шли знаменитые войны Святослава и который заключил последний из известных в древнерусской летописной версии мирный договор Византии с Русью в 971 г. Отнесение событий, хронологически близких к поражению Святослава, произошедших при Иоанне I Цимисхии, ко времени другого императора Uoahha II Комнина может объясняться как неосведомленностью поздневизантийского хрониста, так и порчей текста его более древнего источника, относившего крещение Руси к последней трети X в. Текст в нем, согласно гипотезе П. Шрайнера, мог читаться как «Иоанн Цимисхий [правил] 7 лет, 1 месяц» и иметь характер записей на полях, столь типичных для византийских рукописных хроник. В отличие от всех выше рассмотренных хронологических записей, цифры дрезденской заметки переданы цифрами, а не словами, что также создает дополнительные возможности для ошибок переписчика. Позже, при составлении Малой хроники, эта запись с соответствующими изменениями была включена в текст, повествующий о событиях XII в. IV. Русские иерархи в Царьграде. Церковные взаимоотношения Византии и Руси |
| Идея епанагоги, хотя бы она была издана и обнародована как законодательный кодекс, не имели для себя практической почвы в Византии, и сами канонисты, как напр. Вальсамон в его «рассуждении о патриарших привилегиях» и в комментарие к канонам, иначе изображали положение царя, усвояя ему и учительское, и священническое достоинство, и попечение о душах и телах подданных, и преобразование канонов законами. В XII в. сделалось обычным название императора «епистимонархом (). Филологически этот термин означает начальствующего над науками или над научным занятием и знаниями. Юстиниан требовал (нов. CXXIII гл. 34) от монастырских настоятелей, чтобы они знали «науку монашескую» (), т. е. монашескую дисциплину. Позднее епистимонархом стал называться особый монастырский надзиратель – будильщик, который ночью будил всю братию, начиная с настоятеля, к утреннему богослужению, а во время богослужения обходил кельи, чтобы спящих по лености монахов привести в церковь, днем же следить за тем, не сошлись ли монахи без всякой причины для праздных слов и бездельничанья, вразумлял и напоминал им об их обязанностях. Из монастырской жизни название епистомонарха было перенесено на императора в отношениях его не к монастырям, а к целой церкви вообще. Идеи епанагоги могли проявляться лишь эпизодически в образе действий отдельных патриархов, когда обстоятельства складывались благоприятно для патриарха и неблагоприятно для императора; но во всяком случае они указывают на то, что единство церковно-государственного организма, с стоящими во главе его священством и царством, и в Византии могло приводить к иерократическим воззрениям. При отсутствии законно-установленного порядка престолонаследования и при частых династических переворотах в Византии, духовенству, с патриархом константинопольским во главе, открывалась возможность сильного влияния на замещение самого императорского престола, причем патриарх мог ставить разные условия императору перед его коронованием: то принятие православной формулы вероучения (так было с императором Анастасием), то отмену ограничительных мер в отношении к церковному землевладению (так было с Иоанном Цимисхием, занявшим престол после убийства Никифора Фоки). |
| В церкви хранились различные украшения для убранства Хрисотриклина в дни приемов иноземных послов. Главные святыни храма были связаны с почитанием Спасителя и, учитывая использование храма для коронации императоров, напоминали о близости к Нему василевсов. Среди святынь храма в сочинении Николая Месарита (1201 г.; P. 29-31) упомянуты терновый венец Христа, туника Христа, посох Христа, плеть Его бичевания, св. гвоздь, копие, частицы сандалий Христа (привезены имп. Иоанном Цимисхием из Палестины в 975). В 944 г. имп. Роман I Лакапин поместил здесь привезенный из Эдессы Мандилион - плат с Нерукотворным Образом Спасителя. Важным символом для визант. придворной идеологии стала десница св. Иоанна Крестителя, помещенная в храме Богородицы в 956 г. имп. Константином VII Багрянородным и использовавшаяся в церемониях коронаций. 1 авг. в церкви выставлялась часть древа Животворящего Креста Господня. В 1169 г. имп. Мануил I Комнин перенес в церковь из Эфеса камень, на к-рый было положено тело Спасителя после Его снятия с креста, однако незадолго до своей смерти в 1180 г. Мануил перенес эту святыню в столичный мон-рь Пантократора. Вероятно, именно в храме Богородицы в 1204 г. был помазан на царство 1-й лат. имп. Балдуин Фландрский. После лат. завоевания часть святынь была перевезена в Париж и с сер. XIII в. находилась в Сен-Шапеле (утрачены во время Французской революции). Ц. Богородицы пришла в запустение в кон. XIII в. и постепенно разрушилась; сохранившаяся часть святынь Страстей Господних была перенесена в храм св. Георгия в Манганах. В наст. время во дворце-музее Топкапы в Стамбуле хранится серебряная оправа в виде руки, известная как десница св. Иоанна Крестителя, однако она представляет собой венецианскую работу, и ее связь с храмом Богородицы не доказана. Святыни Страстей Господних, а также Мандилион представлены на двусторонней иконе XII в. «Спас Нерукотворный», хранящейся ныне в ГТГ. Мон-рь св. Георгия в Манганах Находился на зап. берегу пролива Босфор, неск. в отдалении от комплексов центра К-поля - Б. |
|
|
