| ς Luter (bis an), Lachmaun и дрр. Но в такой замене нет особой нужды, потому что ς π весьма часто употребляется именно в значении ως; таковы, напр., следующие места из классиков: Pausan. II, 25: καταβντων δ ς π θλασσαν. Xenoph. Cyropaed. VIII, 3 § 11: δειξε τρμα ς π πντε σταδων. Zosim. I, 67: ς π τν νον. Laert. VIII, 69: δευκναι ς π τν ιτνην. Diod Sicul. τν ναυρχον μετ δκα τριρων πστει, κελεσας κατ τχος Λθρα ηλεν ς π Συρακουσους. К Xenoph., выразившись, напр., в Histor. Gr. I. 6, § 5: ς π τς νας πεμφθες, въ IX, 1 выражается просто: π τς νας κτλ. Подобная замена бывала у римлян: вместо usque ad употреблялось или одно usque, или одно ad, как напр.: Cic. Verr.IV, 49: sacerdotes usque Ennam profecti sunt. – De senectute, XIX: quis est tam stultus, quamvis sit exploratum, se ad vesperam esse victurum. – Авторитетность кодексов, принимающих ς π в указанных двух смыслах (а оба эти смысла, нужно заметить, по отношению к указанию именно на морское плавание св. Павла – совершенно равносильны), а равно и общеупотребительность его в этих смыслах у древних писателей, по-видимому, именно как технического слововыражения для означения или выполнения определенной задачи, или предела, включительно до которого простирается действие, – все это заставляет в разбираемом месте Деяний ς π принимать, именно как специальный термин в каком-либо из указанных значений. б) Кроме того, самые обстоятельства, среди которых происходило означенное отправление Ап. Павла к морю, требовали именно путешествия его морем, а не сухим путем. Цель отправления св. Павла христианами из Верии главнейше заключалась в том, чтобы скорее и незаметнее скрыть его от преследователей-иудеев. Удобнее всего, конечно, этого можно было достигнуть чрез быстрое безопасное препровождение Апостола в сравнительно отдаленное какое-либо место от Верии. По отношению к Афинам это возможно было только при посредстве морского пути, а никак не сухонутного. Афины от Верии по Антониевой дороге отстояли на 251 римскую милю, что равняется 50–географическим (Wieseler. |
| Заметен только некоторый наклон против Дееписателя, но если и правилен Барониевский принцип, что именно epistolaris historia est optima historia, то здесь это весьма не бесспорно по смутности всех известий. По Дeяh. XVII, 14 сл. Сила и Тимофей остались в Верии, а св. Павел был один в Афинах и (сначала) в Коринфе, но по 1 Фесс. 1, 2 и 6, якобы, выходит, что в первом городе встретились все трое, а во второй раз Сила прибыл раньше Тимофея. Суждения автора по этому предмету не согласованы и не убедительны по некоторой неизвестности данных, отправлен ли был Тимофей из Верии или из Афин (ср. Bishop J. B. Lighfoot, Biblical Essays, London 1893, p. 263). Он держится того мнения, что Сила и Тимофей приходили к Апостолу в Афины (стр. 18, 19, 20, 48), но потом получается, как будто Тимофей был послан в Фессалонику чуть ли уж не из Коринфа (см. стр. 114 и 115 и ср. E. H. Askwith, p. 24, 27). Последнее, конечно, немыслимо и представляет просто лишь случайный недосмотр, но если бы даже верно было и первое, все-таки не будет действительного противоречия, ибо оба реферата не заключают абсолютной дисгармонии (Prof. Arthur C. McGiffert, p. 257). Дeяh. XVII, 15–16 гласит, что чрез провожавших Верийцев Апостол Павел приказал Силе и Тимофею поспешить к нему и ждал их именно в Афинах. Этим прямо предполагается для столь категорического повеления точное исполнение. Об этом не упоминается, но умолчание ничуть не отрицает его, между тем оно возможно по отсутствию всяких намеков на отмену. Тогда открывается достаточное согласие с 1 Фесс. 1–2, которое – в свою очередь – вовсе не выражает того, что усвояет ему о Вл. Н. Страхов, и опять допускает примирение даже при обратном понимании. Там писатель свидетельствует, что по отправлении в Фессалонику Тимофея εδοσαμεν αταλειφϑναι ν ϑναις μονι. Усилительная прибавка весьма характерна и стремится внушить, что автор оказался теперь в единственном числе. Но эта единичность была бы фиктивной, если бы при Апостоле находился Сила, и их было двое. В этом виде тезис о. |
| Обвинение, выраженное против них, было политического характера, конечно, только потому, что такое обвинение могло иметь больше, чем какое-либо другое, шансов на успех: эта тактика была употреблена в свое время и против самого Господа Иисуса Христа пред Пилатом — «и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса». Такое тяжкое обвинение встревожило и народ и городских начальников, но так как самих обвиняемых не было налицо, то судьи удовольствовались тем, что заставили Иасона дать ручательство за мнимых возмутителей, вероятно, в виде денежного залога за них, и отпустили всех. Проповедники же при наступлении ночи отправились в Верию — город к юго-западу от Фессалоники, в третьей части Македонии, главным городом которой была Пелла. Верия лежала на самой южной границе Македонии. Там, как и всюду, по обычаю Павла, они пошли прежде всего в синагогу. Эти иудеи оказались «благороднее Фессалоникских» не по происхождению, конечно, а по направлению и настроению духа, более свободны от предрассудков и фанатизма, чем иудеи фессалоникские, и приняли евангельскую проповедь со всем усердием и ежедневно, вероятно, уже в частных собраниях, а не синагогальных, которые бывали только по субботам, разбирая Писания с целью удостовериться, все ли так, как проповедовали Павел и Сила. Следствием такого добросовестного отношения было то, что «многие из них уверовали». Уверовали также многие из «эллинских почетных женщин и мужчин», то есть прозелитов и язычников. Однако, фессалоникские иудеи, узнав, что Павел проповедует в Верии, тотчас же пришли сюда и здесь также возбудили чернь против Апостолов. Тогда братия тотчас же отпустили Павла, против которого, главным образом, и на сей раз направлялось возмущение, «идти на поморие», то есть для продолжения путешествия морем, а Сила и Тимофей остались в Верии. «Сопровождавшие Павла проводили его до Афин» — несомненно, что это путешествие до Афин Павел совершил морским путем, ибо так легче было избавиться от преследовавших его иудеев, а кроме того, если бы Павел шел в Афины сухим путем, он не мог бы не останавливаться в попутных городах для проповеди, чего мы не видим. |
| Претыкание девятое В Деяниях Апостольских: они приняли слово со всем усердием, (мужи, живущие в Верии) ежедневно разбирая Писания, точно ли это так ( Деян. 17, 11 ). Здесь противники восклицают: «Для Вериан правилом веры было Священное Писание. Поэтому и для нас должно быть правилом веры Писание, а не Предания, Отцы и Соборы». Исправление претыкающимся ОТВЕЧАЮ: Из самого приведенного свидетельства ясно, что Вериане вначале уверовали и приняли слово со всем усердием, а потом только разбирали Писание. Их вера возникла у них от благовестия Павла, а от Священного Писания она укрепилась. Ибо Павел в Селуне, а потом в Верии проповедовал Христа, открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам ( Деян. 17, 3 ). Из этого следует, что суть этого изречения, в котором говорится о том, что Вериане, приняв слово со всем усердием, стали разбирать Писания, такова: Вериане, услышав от Павла нечто из Ветхозаветного Писания, узнав о смерти и воскресении Христа, хотели понять, как согласуется сказанное Павлом с Писанием. Они разбирали Писание не потому, что имели сомнение в смерти и воскресении Христовом, в этом они были убеждены силой благовестия и чудес ( 1Фес. 1, 5 ), но ради укрепления веры, обнаруживая, что проповеданное Павлом много лет назад предвидели и предвозвестили Пророки. Что скажете на это, противники? Какой вывод вы сделаете? Есть ли логика в ваших словах: «Вериане разбирали Писания, следовательно, споры о вере разрешаются одним только Писанием». Или: «Вериане разбирали написанное Слово, поэтому напрасно Слово переданное, устно благовествуемое Павлом». В чем здесь логика, как одно вытекает из другого? Это все равно, если бы кто-нибудь сказал: «Павел был Апостолом. Поэтому он не был делателем палаток» ( Деян. 18, 3 ). Глава 2. Претыкания о камень соборных определений Претыкание первое Рассудитель и разрешитель всех споров о вере должен быть неложным, непреткновенным и непреклонным в рассуждениях. Кто же это: Соборы или Священное Писание? Соборы не могут быть им, так как это собрания людей. Всяк человек лжив ( Пс. 115 , 2), как написано. Напротив, Священное Писание неложно, это Слово Божие, не подлежащее обману и лжи. Поэтому Соборы не могут быть рассудителями и определителями споров о вере, и выступать в таком качестве может только Священное Писание, или неложное Слово Божие, происходящее от истинного Бога. Так говорит и Павел: Бог верен, а всякий человек лжив ( Рим. 3, 4 ). |
| В Коринфе он, по точному сообщение св. Луки, про- —66— вел 1 год и 6 месяцев с несколькими днями; на путешествие из Афин до Коринфа он мог употребить не —67— более 2 дней. 765 В Афинах он пробыл также не долго. 766 Итак, отъезд его из Коринфа отделяется от прибытия в Афины никак не более, чем одним годом и семью месяцами; следовательно, в Афины он явился в январе-декабре; но это врем – было самым глубоким зимним временем, когда никак не могло случиться морского путешествия св. Павла из Верии в Афины. – Очевидно, св. Апостол в Иерусалим отправился не на праздник Кущей. Теперь уже a priori, по закону остатков, можно смело заключать, что ορτ ρχομνη был остающийся последний из трех великих праздников – Пятидесятница. И действительно, при таком заключении сами собою устраняются указанные выше трудности. – Пятидесятница праздновалась через семь недель после Пасхи; поэтому для путешествия в Иерусалим на Пятидесятницу св. Павлу приходилось употребить промежуточные недели между этими двумя праздниками: это были самые лучшие дни навигации; этим-то и объясняется попутное посещение им Ефеса и та уверенность, с которою он уже в Ефесе соразмерял свой дальнейшей путь с оставшимся временем. В его словах: мне нужно непременно провести приближающийся праздник в Иерусалиме 767 так и слышатся недоговоренные мысли: « и я, хотя этот праздник и очень уже близок (ρχομνην), однако вполне надеюсь приехать к нему вовремя». Этим-то – далее – объясняется и решительное намерение Ап. Павла по миновании праздника опять, не медля, возвратиться тем же, морским, путем в Ефес. 768 – Ничуть не препятствует подразумевать под ορτ Пятидесятницу и морское путешествие Апостола от Верии до Афин. На Пятидесятницу он должен был выехать из Кенхрей шестью-семью неделями раньше, по крайней мере, – отпраздновав Пасху, т.е. в апреле. Отсчитывая назад семь месяцев, получаем август или —68— начало сентября, когда навигация, особенно побережная, могла быть еще вполне безопасною. – Наконец, Пятидесятница, будучи праздником иудейского происхождения, в новозаветной истории, однако была ознаменована таким важным событием, которое сделало ее чисто христианским праздником. |
| Из того, что Апостол называет Тимофея евангелистом 128 , можно заключить, что главной его обязанностью было – проповедовать евангельское учение, учить не уверовавших христианским истинам и наставлять в вере и благочестивой жизни христиан. И действительно, мы видим его то сопровождающим Апостола в его путешествиях, то помогающим ему в проповеднических трудах, то обходящим, по апостольскому поручению, с словом назидания и утешения разные христианские общества. В качестве проповедника Тимофей проходил с ап. Павлом Фригию, Галатию и Мисию 129 и отправился с ним из Троады в Македонию. Проповедническая деятельность Апостола на материке Европы шла весьма успешно; с проповедью Евангелия он прошел македонские города и основал христианские общества в Филиппах 130 , в Фессалониках 131 , в Верии 132 , в Афинах 133 и, наконец, прибыл в Коринф 134 . Во всех этих местах был с ним и Тимофей. Но когда Павел с Силою отправился из Филипп, Тимофей, для окончательного наставления христиан в вере, остался на некоторое время там; точно так же оставался он на время с Силою в Верии 135 ; из Афин, по поручению Апостола, он отправился в Фессалоники для утверждения и утешения тамошних христиан, претерпевавших гонение от соотечественников 136 . Выполнив апостольское поручение, Тимофей с благоприятными известиями о постоянстве фессалоникийских христиан в вере и любви 137 , возвратился к своему учителю в Коринф. Здесь он не оставлял Апостола во все продолжение его полуторагодичного пребывания там 138 и вместе с ним трудился в благовествовании Христовом 139 ; при нем Апостол написал здесь и оба послания фессалоникийцам, что видно из приветствий посланий 140 . Из Коринфа Апостол отправился в Сирию и Иерусалим 141 . Последовал ли Тимофей за ним, остался ли в Коринфе, или же ожидал возвращения своего учителя в Ефесе, – неизвестно. Немецкие ученые, Гейденрейх 142 и Отто 143 , предполагают, что он, по отбытии Апостола в Иерусалим, остался в Коринфе. Такое предположение имеет основание в предшествовавшей деятельности Тимофея. |
| Григория Паламы не удалось установить в дошедших сочинениях Григория Акиндина ни одной из множества приведённых Паламой цитат из сочинений оппонента. По мнению П. К. Христу, это объясняется тем, что Палама пользовался лишь эксцерптами и конспектами сочинений Акиндина, сделанными учениками Паламы в Верии 719 . В. Д. Фанургакис предположил со своей стороны, что Палама цитирует четыре несохранившихся произведения Акиндина: «Гомилия к Собору», « Λιβλλος», «О благодати», «Об энергии в главах божественного Максима» 720 . Однако обе эти гипотезы не выдерживают критики. Как показал Х. Надаль Каньелас 721 , в письме К Иоанну Гавру свт. Григорий Палама дословно цитирует Большое опровержение Акиндина, поскольку Гавра был в прямой переписке с Акиндином и сразу распознал бы неподлинные тексты. К этому доводу испанского учёного мы можем добавить ещё три наблюдения. Во-первых, глагол συνχω во фразе Паламы: «Однако он разослал [своё] записанное учение в наше отсутствие от Фессалоник до Верии, откуда и посланы нам недавно [эти] нечестивые рукописи, собранные ( συσχεθντα) отличающимися разумностью и добродетелью тамошними [жителями]» 722 , – вряд ли предполагает какие-то эксцерпты из сочинений Акиндина. Во-вторых, набор, а иногда и сама последовательность цитат из некоторых святоотеческих сочинений у свт. Григория Паламы совпадает с аналогичными цитатами у Григория Акиндина 723 , чего не могло бы быть, если бы Палама не имел перед глазами подлинных сочинений Акиндина. В-третьих, против предположения П. К. Христу свидетельствует и следующая фраза свт. Григория Паламы 724 : «Кто, имеющий ум и это слышащий, просто возвещаемое и в обширных словах, хоть сколько-нибудь спокойно и с радостью стерпит и сможет не завопить изо всех сил против говорящих и пишущих такое?» – из которой следует непосредственное знакомство святителя с «обширными» сочинениями Акиндина. Что же касается гипотезы В. Д. Фанургакиса, то она едва ли может быть принята, ибо свт. Григорий Палама часто называет трактаты Акиндина по той центральной теме, рассмотрению которой они посвящены (напр.: «Об энергиях», «О благодати» и т. |
| За ночь воеводы, вероятно, одумались, что опрометчиво поступили, наказав без суда Павла и Силу, а потому, желая окончить все это дело тихо, они послали приказ стражу отпустить их. Но Павел воспользовался правами римского гражданина и потребовал, чтобы нанесенное ему и Силе бесчестие было снято так же публично, как было нанесено публично. Конечно, Павел потребовал этого не ради удовлетворения собственного честолюбия, а ради того дела, которому он служил. Если бы они тайно выпущены были из темницы, могли бы пустить слух, что они не без вины были заключены в нее и убежали из нее виновные, а это, конечно, повредило бы делу евангельской проповеди. Святой Павел и требует публичного оправдания и освобождения. Римское гражданство освобождало носителей его от телесных наказаний. Павел, как уроженец Тарса, имел римское гражданство от рождения (Деян. 22:28): может быть, отец его или один из предков получил права римского гражданства за какие-нибудь заслуги во время войны или просто купил его. Деян.16:38. Городские служители пересказали эти слова воеводам, и те испугались, услышав, что это Римские граждане. Деян.16:39. И, придя, извинились перед ними и, выведя, просили удалиться из города. Воеводы испугались, так как за оскорбление римских граждан они сами подлежали наказанию, если бы Павел и Сила захотели на них жаловаться. Поэтому они, явившись лично, принесли им свои извинения, но просили их удалиться из города добровольно, опасаясь, чтобы их присутствие не привело к новым волнениям. Апостолы согласились, но прежде пришли к Лидии проститься с братьями и наставить их на прощание. По смыслу текста, отправились только Павел и Сила, а Лука и Тимофей, вероятно, остались на время для устройства новооснованной христианской общины: по крайней мере, Дееписатель уже пишет в следующей главе не «мы», а «они». Глава семнадцатая Павел и Сила в Фессалонике (1—9) и Верии (10—14). Павел в Афинах и речь его в ареопаге (15—34). Павел и Сила в Фессалонике (Деян. 17:1—9) и Верии (Деян. 17:10–14) Деян.17:1. Пройдя через Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога. |
| Он берет в руки свиток посланий апостольских и, возведши с умными очами очи телесные к Богу, в нем искал с верою надлежащего указания. Когда он раскрыл свиток, то взоры его упали на слова, которыми апостол Павел начинает свое послание к Галатам: «Павел, апостол ни от человек, ни человеком, но Иисус Христом» 26 . Из сего он уразумел, что происходящее совершается не без Божия соизволения и что человеческое и земное не в состоянии сопротивляться вышнему и божественному, и, таким образом, принимает священство, преклоняется пред Подателем благодатных даров и тотчас устремляется на большие подвиги добродетели: сознавая в совершенстве всю тяжесть и величие священного сана, он всеми силами старается достойно почтить Почтившего его умножением в себе дарованного ему таланта, ежедневно возжигая свой духовный светильник божественным неугасаемым огнем. Из Фессалоники после рукоположения Григория и после упомянутого указания свыше братия сподвижники уходят, проводят некоторое время в близлежащей Верии, потом удаляются на ближайшую к Верии гору и поселяются там в основанном недавно ските. Тут Григорий учреждает училище благочестия и вместе со своими десятью друзьями-сподвижниками начинает снова подвизаться в нравственном совершенствовании, будучи уже поистине преисполнен всякого блага. В течение пяти дней недели он вовсе не выходил из келлии и никого не принимал к себе для собеседования; только по субботам и воскресным дням выходил для священнослужения и для духовного общения с братией. Ему было в это время тридцать лет отроду, он пользовался совершенным здоровьем, так как никакая болезнь его не поражала даже на малое время. Поэтому он предался еще большим подвигам, еще более суровому образу жизни, изнуряя свое тело постом и продолжительным бдением, и стараясь вконец подчинить его духу, очищая умственные очи души своей совершенным воздержанием, издавна обычным излиянием слез, вознося посредством непрестанной молитвы свой ум к Богу. От такой богоугодной жизни рождались в изобилии и соответственные, по апостолу, духовные плоды. |
| 205(213). Без надписи 115(120). К Мелетию, архиепископу Антиохийскому 116(121). К Феодоту, епископу Никопольскому 247(255). К Биту, епископу Карров 127(132). К Аврамию, епископу в Ватнах 245(253). К антиохийским пресвитерам 246(254). К Пелагию, епископу Лаодикии Сирийской 248(256). К монахам 235(243). К италийским и галльским епископам 189(197). К Амвросию, епископу Медиоланскому 212(220). К клиру в Верии 213(221). К жителям Верии 214(222). К халкидянам 169(176). К Амфилохию, епископу Иконийскому 375, июнь – июль 215(223). Против Евстафия Севастийского 216(224). К Генефлию, пресвитеру 217(225). К Димосфену от лица Церкви 375, лето 121(126). К Атарвию 375, после сентября 193(201). К Амфилохию, епископу Иконийскому 126(131). К Олимпию 167(174). К вдове 375, конец года 219(227). К клиру в Колонии, утешительное 220(228). К градоправителям в Колонии 221(229). К никопольскому причту 222(230). К градоправителям Никополя 223(231). К Амфилохию, епископу Иконийскому 218(226). К подведомственным ему подвижникам 375 или 376 155(160). К Диодору 191(199). К Амфилохию, о правилах 118(123). К Урвикию, монаху 185(193). К Мелетию, первому врачу 194(202). К Амфилохию, епископу Иконийскому 376, начало года 229(237). К Евсевию, епископу Самосатскому 224(232). К тому же Амфилохию 225(233). К тому же Амфилохию 226(234). К тому же Амфилохию 227(235). К тому же Амфилохию 228(236). К тому же Амфилохию 230(238). К никопольским пресвитерам 232(240). К никопольским пресвитерам 240(248). К Амфилохию, епископу Иконийскому 376, до лета 195(203). К приморским епископам 196(204). К неокесарийцам 197(205). К Елпидию, епископу 198(206). К Елпидию, епископу, утешительное 199(207). К неокесарийским клирикам 200(208). К Евланкию 376, середина года 231(239). К Евсевию, епископу Самосатскому 376, раннее лето 202(210). К неокесарийским ученым 203(211). К Олимпию 204(212). К Иларию 376, позднее лето – ранняя осень 206(214). К Терентию, комиту 376, осень 207(215). К Дорофею, пресвитеру 208(216). К Мелетию, архиепископу Антиохийскому |
|
|
