| Он не идеализировал действительности, и чем больше всюду видел гниль, тем энергичнее напоминал, где нужно искать спасения. Он не мог не отзываться на запросы жизни, не мог молчать, когда требовалось могучее слово, и спешил освещать все светом христианской истины... Но при увлечениях в речи он был истинным художником слова с оригинальным стилем, который всегда давал возможность узнавать его произведения среди других. В своих проповедях он то возвышался с высоты богословского созерцания покойного митрополита Филарета, то говорил огненным языком библейских пророков в образной, сильной и отрывочной речи, то его речь изливалась в поэтическом лиризме одного из его предшественников – талантливого Иннокентия Херсонского , то он говорил простым и безыскусственным языком Св. Тихона Задонского . Но всегда его проповеди были согреты теплотой веры христианской, как у его предшественника Дмитрия Херсонского. Его проповеди представляют энциклопедию христианского знания, и едва ли найдется другой столь разносторонний проповедник. Не даром русское общество так прислушивалось к голосу Одесского проповедника. Просматривая труды почившего и обозревая его деятельность, можно только удивляться, когда он успевал такт много работать... Он заседает в Святейшем Синоде, издали зорким глазом наблюдает за своею епархией, пишет статьи по расколу и философии, составляет разбор поручаемых ему сочинений, издает тома поучений и сам читает корректуру, составляет свою философскую систему, наблюдает за курсом церковного пения, объезжает епархию, входя решительно во все – в жизнь духовенства, положение церковного пения в церквах и школах, борьбу со штундизмом, сам учится петь и других учит, следит за литературой и т. д. Уфимская епархия обязана почившему устройством миссионерского дела, Одесская – развитием и постановкой церковно-приходских школ, организацией борьбы со штундистами, строго уставным богослужением и восстановлением древне-церковного напева в храмах, над которым он сам работал, как композитор... |
| Письма Гавриила, архиепископа Тверского и Кашинского, к Иннокентию, архиепископу Херсонскому и Таврическому Источник Скачать epub pdf I Вселюбезнейший о Христе брат! Случай знакомства нашего, хотя не так приятен: знакомство это есть мое приобретение, всех драгоценнейшее. Любить вас и чтить начал я с той минуты, как узрел, и не престану, разве вы отвергнете; чего однако же не ожидаю. Да не тщетно будет мое упование, прошу вас. По отбытии вашего высокопреподобия из Севска вид семинарии стал быть лучший 2 . Во-первых, в церкви стоят тихо; вступили в поприще учения с молитвою. Отъезд мой в Орел последовал в субботу; чиновники семинарии проводили за пределы тамошних владений моих. Один о. арх. иер. не выходил, что ему весьма простительно, а мне тяжко из сожаления к нему. Только где общее страждет, там о частном болезновать не должно. Господь даст ему утешение иным образом, а с нас прискорбия его, кажется, не взыщет. Успокоимся и будем собрату помогать со всех сторон. Я просил владыку, милостью прикрыть опущения его, точию бы и аз помилован был. Не мог не коснуться и вашего высокопреподобия в письме, хваля вас, елико сердце преданное внушало. Теперь с прошением к вам. Севские жители убеждают меня, снабдить их речью, которую имел я счастье ныне произнести Государю Императору. Случай для них и всех нас важен, а отнюдь не мое возражение. Почему не можно ли, отец, рассмотрев, позволить её напечатать вместе с прежнею, говоренною в Орле, по связи их между собою. Если изволите что приправить, почту за благодеяние. Буде нужно форменное к цензуре отношение, исполню, только хочется, дабы время не терялось. Просить вас дерзаю не себе ради; к невозможному не обязываю, а на любовь вашу уповаю. Списочек посылаю вместе с другими опытами слабых трудов моих. О строящейся семинарии надлежит поговорить особо. В ней нужны многие изменения, как я заметил ныне по отделке комнат, планом утвержденных. Исходатайствуйте доверия нам. Есмь же В. В-подобия Вселюбезного о Христе брата усердный… Гавриил епископ Орловский. |
| В новом и замечательном свете выступает деятельность Иннокентия на херсонской кафедре, как деятеля политического. Русские архимандриты, состоявшие при наших миссиях в Афинах, Иерусалиме, Константинополе, Бухаресте, бывшие его товарищами или учениками по Киевской академии, его друзья, ученые греки: Пантели (переводчик на греческий язык истории Карамзина), Попандопуло (переводчик на греческий язык «Богословия» митрополита Макария), афинский купец Вальяно, афинский профессор Типальдос, греческий митрополит Агафангел, живший в Одессе, ознакомили Иннокентия подробно с положением церковных дел и с политическим настроением на Востоке; молодой болгарин, прибывший в Одессу, Н.Х. Палаузов, ознакомил его подробно с бедствиями турецких славян и Иннокентий чрез греческих дипломатических агентов в России – Зографо, Негри, Делиани и Метаксу – с одной стороны, чрез русских дипломатических представителей на Востоке – Базили и В.П. Титова – с другой, старался направлять ход дел на Востоке в духе единения и мира между греками и славянами. Результатом этих забот его было построение в Константинополе, с разрешения султана и с согласия патриарха, князем Вогоридесом особой церкви для болгар и возведение в епископы образованного славянского патриота Стефана Ковачевича, с поручением ему состоять официальным представителем болгарской национальности в Турции. Знаменитому греческому богослову Константину Икономосу, благодаря ходатайству Иннокентия, дано было по Высочайшему повелению звание члена конференции Петербургской духовной академии с жалованьем в 2000 р. Для болгар Иннокентий устроил в Одессе «Болгарское настоятельство», которое имело попечение об эмигрантах из Турции, давая им средства существования и воспитание. Когда начались война и русские войска направились в Болгарию, Иннокентий рекомендовал русскому правительству своего молодого друга Н.Х. Палаузова, который был прикомандирован к русскому главнокомандующему «для сношений с болгарами» и принес много пользы. Когда театром войны сделался Крым, местные священники и иеромонахи по распоряжению своего архиерея писали ему самые подробные донесения о всём происходившем; из этих писем составился большой том, сохранившийся в бумагах Иннокентия; таким образом, он превосходно знал интимную историю крымской эпопеи и когда великие князья ехали в Севастополь, они в Симферополе целую ночь провели в совещаниях с одесским архипастырем. |
| Содержание Вступление I. Состояние нравственного богословия в России в первые годы XIX-ro столетия до появления сочинения еп. Пензенского Иннокентия, с одной сторорны, и, с другой, характеристика богаства, унаследованного данной наукой и от прежнего времени, от более ранних веков II. Состояние данной науки с появления опыта еп. Пензенского Иннокентия до обнародования системы о. Кочетова III. Состояние её с этого момента до архиеп. Иннокентия Херсонского IV. Состояние её со времени архиеп. Иннокентия до архим. Платона V. Положение данной науки со времени архим. Платона до о. П. Солярского VI. Состояние её от времени выхода в свет труда последнего до введения в духовно-учебные заведения устава 1867 г. VII. Явления в области нравственного богословия, вызванные устаном духовно-учебных заведений 1867 и 1884 г. г. VIII. Система науки, принадлежащая о. И.Л. Янышеву IX. Сочинения периода, указанного в § VII, не имеющие школьного назначения, но обозревающие всю систему христианского нравоучения X. Диссертация и вообще монографии по предметам, входящим в объём нравственного богословия XI. Переводные произведения по такого же рода предметам, журнальные статьи, книги учебного харатерка (для гимназий и проч.), относящиесяк тому же, указанному в § VII, периоду Заключение Вступление ТОЛЬКО что окончился XIX-й век и наступил ХХ-й. Истекший век знаменит был различными открытиями и изобретениями в самых разнообразных областях. В настоящее время всюду подводятся итоги сделанного в прошедшем столетии и в непосредственной связи с этим обстоятельством намечаются ближайшие задачи для будущих деятелей в той или иной сфере. Все это естественно и само собой понятно: можно с успехом двигаться вперед, лишь оглядываясь назад; иначе придется повторять прежние ошибки, делать вновь то, что уже сделано раньше и проч. Имеем самое законное основание оглянуться назад, в частности, и мы, прикосновенные к науке, известной у нас под именем Нравственного Богословия. Что из себя представляет, в настоящее время эта наука? Какую судьбу пришлось претерпеть ей в течение истекшего столетия? Рассмотрение этой судьбы весьма важно: оно покажет нам, что уже сделано представителями данной науки и как сделано, – что еще не доделано и не закончено, но довершение чего, однако, было бы весьма желательно, – что пока совсем не выяснилось и не раскрывалось, но к чему, между тем, ныне требовалось бы совершенно иное отношение, – что выполнено не достаточно надлежащим образом и т. д. Другими словами: наше исследование состояния рассматриваемой нами богословской отрасли в продолжение истекшего века не только сделает нам известным её прошлое, для каждого, как либо к ней прикосновенного, интересное, но и ясно укажет нам те запросы, какие непосредственнейшим образом предъявляются к богословам – моралистам в самом начале нового века, – отчетливо наметить тот путь, по какому они в настоящее время должны следовать... |
| —435— держала перо (!!)“. Об этом рецензенту, конечно, приходится пожалеть. Тем не менее, сочинение имеет и свои хорошие стороны. Главных достоинств в нём два: усердие, при достаточной планомерности труда, и – трогательная любовь к иерарху, на котором сосредоточила его внимание взятая им тема. Трудолюбие автора сказалось в том, что он не только внимательно перечитал все до сих пор известные сочинения Иннокентия Херсонского , но, путём кропотливых изысканий, сделал и своего рода библиографические „открытия“ (напр., разыскал затерянный в журналах за старые годы его трактат О бытии Божием), а также прочитал и некоторые рукописные сочинения иерарха. О любви к великому почившему Святителю автор свидетельствует сам: „Меня лично“, – пишет он (стр. IV–V), – „с детства привлекали к себе эти именитые служители отечественной Церкви, – эти „отшельники в миру“; они казались мне обвеянными какою-то неизъяснимой, но согревающей душу поэтическо-мистической дымкой. Я любил читать их биографии, некрологи, повествования о их делах и жизни, художественные рассказы из их быта. Особенно привлекали меня из них те, которые были близки мне по времени, которых я мог представить в знакомой для меня обстановке и атмосфере. Они являлись для меня какими-то особенными существами, живущими неведомой, но весьма интересной для меня жизнью, и я часто задавал себе вопрос: чем живут они, что за сила движет ими – этими одинокими, в почётном одиночестве своём, людьми, как смотрят они на окружающую их жизнь? И вот, волей судеб, мне выпал жребий ознакомиться с внутренней жизнью одного из них, великого и знаменитого Архипастыря Иннокентия Борисова “. Биография архиепископа Иннокентия написана очень хорошо, хотя иные из затронутых здесь вопросов автору лучше было бы обойти (напр., стр. 14 след., 49–52). Напротив, очерк философских идей написан бледно, слишком обще и недостаточно обработан. Наприм., на стр. 129, желая возвеличить арх. Иннокентия, автор сравнивает его сначала с Лермонтовым (!), а потом с Платоном... На стр. 130 |
| III. Состояние её с этого момента до архиеп. Иннокентия Херсонского В 1824 г. 247 «свящ. Иоаким Кочетов 248 , царско – сельского лицея законоучитель», издал «Черты деятельного учения веры или краткое учение о христианской нравственности, изложенное в духе православной греко-российской Церкви». Этот, посвященный Императору Александру I-мy, труд составился «из уроков» автора в «Императорском царскосельском лицее», как о том заявлено на обложке сочинения. Помимо кроткого «введения», в опчте «две части», в первой из которых трактуется: «о природе человека, благодатию невозрожденного (глава 1-я), о различных нравственных состояниях вне царства благодати (гл. 2), о духовном безсилии человека, благодати невозрожденного (гл. 3), о переходе человека из состояния естественного в состояние благодатное (гл. 4), о природе человека, благодатию возрожденного (гл. 5), о возрастах жизни духовной (гл. 6), об искушениях и духовной брани человека возрожденного (гл. 7), о духовном испытании (гл. 8) и о средствах, споспешествующих возрастанию и сохранению благодатной жизни в человеке (гл. 9-я)». Предметы второй части: «закон (гл. 1-я), обязанности христианина вообще (гл. 2), обязанности христианина в отношении к Богу (гл. 3), обязанности христианина в отношении к самому себе (гл. 4), обязанности христианина в отношении к ближним (гл. 5), обязанности христианина в состоянии домашнем (гл. 6), обязанности христианина в состоянии гражданском (гл. 7), обязанности христианина в состоянии церковном (гл. 8) и побуждения и средства для христианина к верному исполнению его обязанностей (гл. 9-я)». Согласно « желанию некоторых из читателей» разсматриваемого сочинения о. Кочетова, «вторая часть» книги, «с некоторыми переменами и дополнениями», затем «была издана» автором «в 1827 году отдельно от первой (под заглавием: Начертание хриатанских обязанностей по учению православно – кафолической Церкви), дабы она могла иметь большее употребление, особенно при воспитании юношества» 249 . Число глав второй части «Черт деятельного учения веры»... |
| Посвящение во епископы явилось для преосвященного Макария величайшим событием. Вот как писал он об этом своему наставнику преосвященному Иннокентию Херсонскому на другой день после хиротонии: «Так, владыко святый, Господу угодно было и меня сопричислить к сонму преемников апостольских! 20 января, по указанию от Него, последовала Высочайшая о том воля, 24 было наречение, а 28 рукоположение меня во епископа. О, какое обилие благости Божией ко мне недостойному! Благословите меня, достоуважаемый мною архипастырь, на новом моем поприще и помолитесь о мне вашими святительскими молитвами». По возведении в сан епископа преосвященный Макарий был оставлен в должности ректора Академии. Таким образом, меньше чем через десять лет после окончания Академии, 34 лет от роду преосвященный Макарий стал епископом и ректором Академии. В отличие от предшественников, преосвященный Макарий сохранил за собой и профессорство, ибо не мыслил себя в Академии без курса лекций. Он читал два основных курса: догматическое богословие для всего высшего отделения и историю русского раскола студентам миссионерского противораскольнического отделения. Помимо обязанностей ректора и профессора Академии, преосвященный Макарий нес на себе еще несколько административных трудов: он был главным редактором академического журнала «Христианское Чтение», ординарным академиком Императорской Академи наук, главным наблюдателем за преподаванием Закона Божия во всех учебных и воспитательных заведениях Санкт-Петербурга, членом Главного правления училищ, Председателем Комитета для издания кратких духовно-нравственных книг. По свидетельству коллег, преосвященный Макарий относился равно серьезно ко всем своим обязанностям, так что совершенно различные ведомства имели в его лице искреннего и деятельного сотрудника. В первые годы своего ректорства преосвященный Макарий почти непрерывно продолжал публикацию книг «Догматического богословия». В 1851 г. вышли 2-й и 3-й тома, в 1852 г.— 4-й, и наконец все издание было окончено в 1853 г. с выходом 5-й книги. Сразу после выхода последнего тома «Догматическое богословие» было выдвинуто на соискание наиболее авторитетной в области гуманитарных наук премии Академии наук — Демидовской премии. Академия наук поручила написать отзыв о сочинении владыки Макария члену Академии высокопреосвященному Иннокентию, архиепископу Таврическому и Херсонскому. |
| еп. Евлампий Письма Преосвященного Евлампия, Епископа Вологодского к Иннокентию, Архиепископу Херсонскому с 1843 по 1850 г. Источник Скачать epub pdf Письмо 1 (Из г. Орла) . 1 Приветствую Ваше Преосвященство с великим праздником Св. Пасхи 2 . Воскресший Господь, воскресением Своим все исполнивший радости, да исполняет Вас и чрез Вас и все сущее окрест Вас Своей радости. Письмо Вашего Преосвященства с препровождением экземпляра Первой Седмицы Великого поста, к величайшему удовольствию, получил 13-го Марта, в самой средине поста, в самое благоприятное время для того, дабы дать своевременное приличное употребление и препровожденным за тем экземплярам той-же Седмицы. Но не знаю, почему, сведение о том получил уже на днях Пасхи, потому и распоряжение о них тогда-же сделано. Когда надлежащим образом управим с первым присылом, тогда надежнее приступим к принятию и других книг. Дело само но себе благое и полезное, но требует того, чтобы в счетах не затрудниться. Не смотря на открытие единоверческой церкви, дело обращения к единоверию довольно затруднится тем, что дозволено начальством раскольникам отгородить свою деревянную часовню от каменного единоверческого храма, в совершенной смежности находящегося с нею, деревянным сплошным высоким забором. В замену того, на пятой неделе поста из Дмитровских раскольников 3 более 50 человек изъявили желание принадлежать приходом к единоверческой Орловской церкви, уверяя, что и все их собратия будут на тоже согласны, если им позволено будет иметь в городе благословенную часовню. Представлено об этом, но еще не получено разрешения. Предлагаемый Вашим Преосвященством антиминс, восходящий древностью до 350 лет 4 , чудо, особенно если бы это было в Пермских краях. Здесь у меня новообращенные единоверцы сами взяли плат коленкоровый, по образцу антиминса, напечатанному в их большом требнике, написали на нем все нужное не дурною рукою своего иконописца, представили сей антиминс для освящения, и так освящены у них два антиминса для двух церквей. |
| Мнение Иннокентия, архиепископа Херсонского и Таврического о катехизисах митрополита Филарета (Дроздова) Источник (Сборник, изданный обществом любителей духовного просвещения, по случаю празднование столетнего юбилея со дня рождение Филарета, митрополита московского. Том II. Москва 1883 г.) В «Христианском Чтении» за 1881 год 11–12) мы напечатали четыре критических статьи неизвестных авторов, посвященные разбору сочинений митрополита Филарета, в том числе его двух катехизисов, малого и большого, извлеченные нами из бумаг юрьевского архимандрита Фотия. При этом мы высказали несколько предположений об авторе этих неблагоприятных великому святителю статей. В издании, заглавие которого мы выписали, есть статья г. Корсунского о катехизисах Филарета, в которой автор, делая разбор возражений на катехизисы, между прочим, не соглашается с нашими предположениями относительно их автора. Сделанные им замечание по этому предмету не выходят из области предположений, как и наше предисловие, и вопрос об авторе критических статей о катехизисах Филарета остается по прежнему открытым. Тем не менее, мы считаем полезным сделать несколько дополнительных замечаний к сказанному нами и г. Корсунским, в надежде, что эти замечания составят дальнейший шаг к разъяснению этого спорного вопроса. Позволяем себе именно остановить внимание на следующих новых данных, для решения этого вопроса, и бывших в виду ни у нас, при издании вышеупомянутых рецензий, ни у г. Корсунского при написании им статьи о катехизисах Филарета во 2-м томе юбилейного издания. 1) В числе недавно изданных нами писем Филарета к Иннокентию («Христ. Чт.», 1884 г., кн. 1-я) есть одно (3-е), в котором святитель московский выясняет недоразумения, возникшие было у него с Иннокентием. При этом он дважды упоминает о статье Иннокентия о катехизисах Филарета. «Есть ли бы о «статье» вашей о катехизисе сказал кто, что я вас пристрастно поддерживаю: последствие было бы согласно с причиною»... «Статья о катехизисе, которую вы вполне признаете своею, особенно представлялась ручательством, что уроки – ваши (речь идет о лекциях, читанных Иннокентием в с.-петербургской академии и повлекших за собою секретное дознание о его образе мыслей), представьте же себе недоумение наше (т. е. Св. Синода), когда вы говорите не то, что не давали уроков письменных, а давали словесные, которые не всегда верно могли быть записаны, но – решительно не давали!» 1 . |
| Ф.М.К. 4 апреля 1855 г. Киев XLIV Единоверный ваш бывший Ангорский митрополит Иерофей просит меня поручить его покровительству Вашего Высокопреосвященства. Он очень беден. По силе и возможности здесь мы помогли ему. Он расскажет Вам свои приключения. Испрашивая святых молитв Ваших, с искреннейшим почитанием и братскою во Христе Иисусе, надежде нашей, любовью, есмь и буду Вашего В-ва покорнейший слуга Ф.М.К. 17 августа 1855 г. Киев XLV …………………………………………………………………………………. P.S. И всё наше отечество, а особенно паству Вашу, столь много пострадавшую от войны, достоит приветствовать с вожделенным миром. Вашему Высокопреосвященству от всего сердца желаю долгоденствия и благоденствия. А верх моего желания, или, паче, одно желание – воспеть радостную песнь: ныне отпущаеши раба твоего с миром. Ибо зело желаю разрешитися и со Христом быти. 2 апреля 1856 г. XLVI ………………………………………………………………………………… P.S. Извините меня, Владыко святый, что не собственною рукой отвечаю Вам на милостивое приветствие Ваше моего недостоинства. Едва получил малое облегчение от постигшей старость мою болезни. Кажется, приближается разрушение земной храмины моей. – Помолитесь, возлюбленне, да не лишен буду, хотя последнего уголка в обителях Отца нашего небесного. А Вас ещё приветствую, хотя поздно, но искренно, со званием члена Св. Синода. Растите и возрастайте. 31 декабря 1856 г. XLVII ………………………………………………………………………….. P.S. Приветствую Ваше Высокопреосвященство с приобретением прекрасного храма Божия. Но затрудняюсь предъявить желающим поступить для служения в оном, не имея сведения, на каком положении они будут там содержаться, и какие их будут занятия. Не угодно ли будет Вам сообщить мне о всём подробно для соображения. 24 апреля 1857 г. Письма архимандрита Антония, ректора Киевской дух. Академии, к Иннокентию, архиепископу Херсонскому. I Благословит душа моя Господа и вся внутренняя моя имя Святое Его за неизреченные благоденствия, которыми Его всеблагая десница так изобильно ущедрила меня! С глубочайшею признательностью повергаю себя к стопам Св. Синода, так милостиво принявшего труд мой и так щедро наградившего! В чувствовании живейшей благодарности лобызаю и десницу Вашу, которая наверное преимущественно действовала ко благу моему. |
|
|
