| 6. Священство Суть Таинства: Через возложение рук епископа верующему дается благодать совершать Таинства. Главное священнодействие: Рукоположение совершается во время Литургии. В завершение чина ставленника одевают в облачение, соответствующее его новому сану, при этом архиерей (или собор архиереев), совершающий Таинство, возглашает «Аксиос!» (греч. – «достоин»), на что священники и хор отвечают троекратным «Аксиос!» – «достоин!». 7. Брак Суть Таинства: Благословение супружества как совместного пути к Богу. Главное священнодействие: Во время совершения Таинства Венчания священник возлагает на головы жениха и невесты венцы, трижды произнося прошение: «Господи Боже наш, славою и честью венчай их». 9. Другие Таинства и обряды Выше мы говорили о трех Таинствах: в первом разделе Катехизиса – о Крещении и Миропомазании, в предыдущей главе третьего раздела – о Евхаристии. Нам осталось поговорить о четырех других Таинствах, а также о некоторых церковных обрядах. 9.1. Исповедь Покаянием, или Исповедью, называется Таинство, в ходе которого верующий называет свои грехи, а священник от имени Бога объявляет об их прощении. Многие люди не видят собственных грехов и недостатков. Отсутствие способности критически себя оценивать (при одновременном гипертрофированном внимании к недостаткам других людей) – весьма распространенная духовная болезнь. О ней Господь Иисус говорил: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» ( Мф.7:3–5 ). Эта болезнь врачуется покаянием. Покаяние – не несправедливое самоосуждение или самобичевание: оно требует трезвого, здорового, но критичного взгляда на самого себя. Такой взгляд трудно приобрести без помощи Божией. Вот почему в одной из молитв, читаемых Великим постом, говорится: «Господи... даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего» («Господи, дай мне видеть мои грехи и не осуждать брата моего»). |
| 7. Завеса в храме. Землетрясение Ранее мы цитировали слова евангелиста Луки: и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине ( Лк.23:45 ). За этими словами у него следовало описание смерти Иисуса. У Матфея и Марка повествование выстроено иначе. Они говорят сначала о тьме, которая продолжалась от часа шестого до часа девятого, затем – о смерти Иисуса и только после этого – о завесе. Марк ограничивается кратким упоминанием о ней: И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу ( Мк.15:38 ). Матфей рисует более драматичную картину: И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим ( Мф.27:51–53 ). Чтобы понять значение упоминания о завесе во всех трех синоптических Евангелиях, мы должны вспомнить, что в Иерусалимском храме по образцу древней скинии было две завесы: одна внешняя, другая внутренняя. Эта внутренняя завеса отделяла святилище от Святого Святых ( Исх.26:33 ; Евр.9:3 ). Именно об этой завесе идет речь у синоптиков: ее разрыв и обнажение алтарного пространства, обычно скрытого от посторонних глаз, свидетельствует о том, что таинственная Шехина (слава, благодать Божия) в этот момент покинула храм, чтобы никогда более в него не вернуться. 547 Эра храма, символизирующего собой ветхозаветную религию, завершилась; наступает новая эра поклонения Богу в духе и истине ( Ин.4:23–24 ). Свидетельство о землетрясении мы находим только у Матфея. Открытие гробов могло быть его естественным следствием: ко входу в погребальные пещеры приваливали камень, который при землетрясении вполне мог отвалиться. Однако Матфей говорит не о явлениях, которые могли иметь естественные причины, а об особом знамении Божием, причем в одной фразе совмещается то, что, как кажется, случилось непосредственно после смерти Иисуса (землетрясение, открытие пещер), и то, что произошло после Его воскресения (явления тел усопших святых). Так в описании смерти Христа уже предвосхищается Его воскресение. |
| 7. Итак, чтобы нам можно было жить безопасно, для этого общим у нас сделано все, от чего зависит наша жизнь; а чтобы нам иметь случай заслужить венцы и похвалы, для этого деньги не сделаны общими, дабы мы, отвращаясь любостяжания и любя правду и раздавая свое имение нуждающимся, могли таким способом получать некоторое облегчение в своих грехах. Бог сделал тебя богатым – зачем же ты сам делаешь себя бедным? Бог сделал тебя богатым для того, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы своею щедростью к другим искупал собственные грехи; дал тебе богатство не для того, чтобы ты запер его на свою погибель, но чтобы расточил для своего спасения. Для того Он и само обладание богатством сделал ненадежным, чтобы и через это самое ослабить безумную страсть к нему. Если владеющие богатством и теперь, когда не могут положиться на него, а, напротив, видят, что оно порождает множество опасностей, воспламеняются такою страстью к нему, то кого бы они пощадили, если бы еще богатство имело и эти качества – постоянство и неизменность? Кого бы не коснулись? Какой вдовы, каких сирот, каких убогих? Поэтому не будем почитать богатство великим благом: великое благо – не деньги нажить, но стяжать страх Божий и благочестие. Вот теперь, если бы среди нас был праведник, имеющий великое дерзновение к Богу, он, хотя бы был беднее всех людей, мог бы прекратить настоящие бедствия; довольно было бы только ему воздеть руки к небу и призвать Бога, и туча прошла бы. А между тем [у нас] лежит столько золота, и оно меньше всякой грязи способно прекратить постигшее нас бедствие! И не только в настоящей опасности, но и тогда, когда постигают нас болезнь или смерть, или другое что-нибудь подобное, обнаруживается, как ничтожна сила денег и как они не могут сами по себе доставить нам никакого утешения в несчастии. Одним только богатство, по-видимому, превосходит бедность – тем, что дает возможность каждый день веселиться и вкушать много удовольствий на пирах. Но это случается видеть и за столом бедных, они наслаждаются даже большим удовольствием, чем все богатые. |
| 815 Ср. Евр. 9:6–7 : «В первую скинию всегда входят священники совершать богослужение, а во вторую – однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа». 820 Mateos J. La célébration de la parole dans la liturgie byzantine. P. 176; Taft R. F. The Great Entrance. P. 352–357. 822 Диаконы совершают целование с теми же словами на горнем месте, но в другой момент Литургии – непосредственно перед тем, как они будут причащаться Святых Тайн. 823 О происхождении обряда и его месте в раннехристианском и византийском богослужении см.: Ткаченко А. А. Лобзание мира. ПЭ 41. С. 329–331. 826 Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Колоссянам 3, 4 (PG 62, 322–323). Рус. пер. С. 383–384. 827 То есть через уста. Златоуст проводит параллель между обычаем целовать дверь, входя в храм, и обычаем христиан целовать друг друга. Отметим, что в современной практике принято целовать двери при входе в алтарь. 828 Иоанн Златоуст. Толкование на Второе послание к Коринфянам 30, 3, 4 (PG 62, 322–323). Рус. пер. С. 383–384. 833 Подробнее о закрытии и открытии царских врат в русской литургической практике см. в: Печатнов В. В. Божественная Литургия. С. 181–202. 836 Буквально «Верую в одного Бога» (возможный перевод: «Верую в одного единственного Бога»). Славянское слово «един» означает «один» (в отличие от русского слова «единый», означающего «цельный», «нераздельный»). То же относится к другим случаям употребления термина «един» в Символе веры (букв. «в одного Господа Иисуса Христа», «в одну Святую, Соборную и Апостольскую Церковь », «одно Крещение»). 837 Предложенный вариант русского текста основывается на переводе из издания: Деяния Вселенских Соборов, изданные в русском переводе при Казанской Духовной академии. Казань, 1910. (3-е изд.) Т. 1. С. 119–120. 838 Смысл этих слов следующий: «хотя богами называют различные вымышленные существа на небе и обожествленные людьми предметы на земле, на самом деле есть только один Бог». 839 Этот термин не встречается в Новом Завете, однако в христианском богословии получил широкое распространение не позднее III века. |
| Confoveri gratia. Милости Его утешение. Quando corpus morietur, Когда тело умрёт, fac, ut animae donetur Даруй моей душе paradisi gloria Райскую славу. Рассказ о стоянии Матери Божьей у креста лег в основу иконографии Распятия в восточной и западной традициях. Один из наиболее распространенных в православной традиции иконографических типов называется «Распятие с предстоящими»: слева от креста изображена Божья Матерь, справа апостол Иоанн. Этот иконографический типа широко представлен также в католической традиции, а также в живописи Средневековья и Эпохи Возрождения. 4. Смерть Иисуса После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. 29 Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его. 30 Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух. «Жажду» В Евангелиях мы находим три версии рассказа о смерти Иисуса Христа. Повествования Матфея и Марка можно считать за одну версию ( Мф. 27:33–50 ; Мр. 15:22–37 ). Версия Луки ( Лк. 23:33–46 ) частично с ней перекликается, однако содержит существенные отличия. Версия Иоанна значительно отличается от обеих. Единственное, в чем Иоанн перекликается с синоптиками, это упоминание об уксусе. Однако у синоптиков говорится о том, что, когда Иисус пришел на Голгофу, «дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить» ( Мф. 27:34 ). Иоанн же свидетельствует, что губку с уксусом поднесли к устам Иисуса римские воины, когда Он уже висел на кресте и как бы в ответ на Его просьбу. Гармонизовать упоминание об уксусе у Иоанна с упоминаниями синоптиков можно, предположив, что напиток был предложен Иисусу не один раз. Когда Он пришел на место казни, Ему предложили уксус, и Он, попробовав, не стал пить его – возможно, из-за нежелания как-либо смягчить или ослабить добровольно принятое на Себя страдание. Сосуд с напитком продолжал стоять возле креста после того, как Иисус был распят, и, когда Он уже был в агонии, губка с напитком была вновь поднесена к Его устам. На этот раз Он вкусил уксус, после чего испустил дух. |
| Fac, ut ardeat cor meum in amando Christum Deum ut sibi complaceam. Сделай так, чтобы загорелось мое сердце Любовью ко Господу Христу, Чтобы я был угоден Ему. Juxta Crucem tecum stare, Te libenter sociare in planctu desidero. Возле Креста с Тобою стоять, С Тобою горю желанием Рыдания разделить. In flammatus et accensus, Per Te, Virgo, sim defensus in die iudicii. В огне и пламени Тобою, Дева, буду я спасен В день судный. Fac me cruce custodiri, Morte Christi praemuniri Confoveri gratia. Подай мне крестное охранение, Смертью Христа укрепление, Милости Его утешение, Quando corpus morietur, fac, ut animae donetur paradisi Gloria. Когда тело умрет, Даруй моей душе Райскую славу. Рассказ о стоянии Матери Божией у креста лег в основу иконографии Распятия в восточной и западной традициях. Один из наиболее распространенных в православной традиции иконографических типов называется «Распятие с предстоящими»: слева от креста изображена Божия Матерь, справа – апостол Иоанн. Этот иконографический тип широко представлен и в католической традиции, а также в живописи Средневековья и эпохи Возрождения. 6. Смерть Иисуса В Евангелиях мы находим три версии рассказа о смерти Иисуса Христа. Повествования Матфея и Марка можно считать за одну версию. Версия Луки частично с ней перекликается, однако содержит существенные отличия. Версия Иоанна значительно отличается от обеих. Свидетельство Матфея и Марка Авторы первого и второго Евангелий обнаруживают текстуальную близость друг к другу в описании смерти Иисуса (эта близость прослеживается на всем протяжении истории Страстей): От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух ( Мф.27:45–50 ). |
| He случайно во второй цитате ( Ис. 1:9 ) появляется понятие «семени» (σπρμα). В широком смысле данное понятие (евр. zera‘) обозначает потомство: евреи гордились тем, что они «семя Авраама» ( Ин. 8:33 ). Однако Павел сначала использует это понятие применительно к той линии потомков Авраама, с которой связано обетование. Постепенно он подводит к мысли о том, что, как не все потомки Авраама являются его «семенем», так не все представители народа израильского являются остатком, но только те, которых Бог избрал для включения в новый Израиль. 259 Слово «семя» в еврейском языке указывает и на конкретного потомка того или иного человека. В Послании к Галатам Павел отождествляет «семя Авраамово» с Христом, заявляя, что именно к Нему относятся обетования, данные Богом Аврааму ( Гал. 3:16 ). В рассматриваемом нами тексте из Послания к Римлянам Павел также подводит ко Христу, на Которого указывает третья избранная им цитата – о камне преткновения. Она соткана из двух фрагментов: Ис. 28:16 («Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится») и Ис. 8:14 («И будет Он освящением и камнем преткновения, и скалою соблазна для обоих домов Израиля...»). В синоптических Евангелиях Иисус применяет по отношению к Себе образ камня, который отвергли строители, но который сделался главою угла ( Мф. 21:42 ; Мк. 12:10 ; Лк. 20:17 ). Этот образ заимствован из Пс. 117:22–23 . В своем Первом Послании апостол Петр соединяет две цитаты ( Ис. 28:16 и Пс. 117:22–23 ) в единый смысловой блок: «Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Hero не постыдится. Итак Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла» ( 1Пет. 2:6–7 ). Почему краеугольный камень стал для иудеев камнем преткновения? Павел дает ответ: потому что они «искали не в вере, а в делах закона». Тема оправдания верою, а не делами закона занимала важное место в предшествующем изложении, и здесь Павел к ней возвращается. Иудеи, утверждает он, понадеялись на закон праведности, но не достигли его, а язычники, не искавшие праведности, получили ее. «Праведность от веры» |
| He смешивая и не отождествляя Святого Духа с Христом, Павел, тем не менее, видит в Нем силу, действующую заодно с Христом и присутствующую там же, где присутствует Христос. Соответственно, жизнь во Христе означает жизнь в Духе Святом, а отсутствие в человеке Духа Святого означает, что этот человек не принадлежит Христу («если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его»). Присутствие Духа Святого в учениках Христа является залогом того, что они воскреснут, подобно тому как Он воскрес из мертвых. Павел, кроме того, усматривает родство между Духом Божиим и духом человеческим. В человеке дух – та часть его естества, которая противостоит плоти и которая способна к прямому контакту с Духом Божиим: Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!». Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас ( Рим. 8:14–18 ). Здесь Павел вводит важную тему: усыновления Богу. Мысли, которые высказывает Павел, являются почти дословным повторением Гал. 4:6–7 («...чтобы нам получить усыновление. А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: “Авва, Отче!” Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа»). На первый взгляд новая тема может показаться не вытекающей из предыдущего изложения. Но связующим звеном является тема рабства: усыновление Богу приходит на смену рабству греху. В рабовладельческом обществе статус сына и наследника радикально отличался от статуса раба: сын и наследник был равен отцу, тогда как раб не мог иметь на такое равенство ни малейших притязаний. По мнению Аристотеля, неравенство между рабами и свободными было не просто социальным: оно было онтологическим, природным. 178 Павел не разделял этот взгляд, 179 но тем не менее хорошо знал о радикальном различии в статусе между рабом и свободным, а потому активно использовал терминологические пары «раб – свободный», «рабы – сыны» в своем богословском дискурсе. |
| presbyteros – букв. «старший») для возглавления этих общин. Служение епископов, пресвитеров и диаконов было служением предстоятельства, учительства и духовного руководства, обусловленное различием служений всех членов Церкви, составляющей единый организм: как в человеческом теле каждый член выполняет свою функцию, так и у членов Церкви различные служения. «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех... И иных Бог поставил в Церкви во-первых апостолами, во-вторых пророками, в третьих учителями», – говорит апостол Павел ( 1Кор. 12:4–28 ). Иерархическое священство существует в Церкви именно благодаря всеобщему царственному священству всех христиан. Священник, имеющий рукоположение, но по каким-либо причинам отделившийся или отделенный от Церкви, оказавшийся вне ее организма, выпавший из царственного священства народа Божьего, теряет свои священнические права. Внутри Церкви иерархическое священство неразрывно связано с народом Божьим – и одно не может существовать без другого: как община не может быть Церковью без священника, так и священник не может быть таковым без общины. Священник ни в каком случае не является единоличным совершителем таинств: все таинства совершаются им при участии народа, вместе с народом и с согласия народа. Чин Литургии наглядно показывает, что предстоятель священнодействует от лица народа и участие народа в служении не является пассивным. Каждый возглас священника запечатлевается словом «аминь» (евр. «истинно»), произносимым народом (чин Литургии не знает понятия «хор», а только понятие «народ»; в нашей богослужебной практике хор как бы олицетворяет народ), каждое благословение священника сопровождается ответным благословением народа. Священник и народ равны: «Мир всем», – говорит священник; «И духови твоему», – отвечает народ; «Благодать со всеми вами», – говорит священник; «И со духом твоим», – отвечает народ. В некоторых случаях сам священник просит благословения у народа: «Благословите, отцы святые и братия, и простите мне, грешному...», на что народ отвечает: «Бог да простит тебя» (чин полунощницы). |
| Talbert Ch.H. Romans. Macon, 2002. Taubes J. The Political Theology of Paul. Stanford, CA, 2004. Taylor V. The Epistle to the Romans. 2 nd ed. London, 1962. Thiessen M. Paul and the Gentile Problem. Oxford, 2016. The Letters of St Paul in the Revised Standard Version and New Vulgate with a commentary by members of the Faculty of Theology of the University of Navarre. (The Navarre Bible). Dublin-New York, 2005. VanLandingham C. Judgment and Justification in Early Judaism and the Apostle Paul. Peabody, MA, 2006. Ware J.P. Synopsis of the Pauline Letters in Greek and English. Grand Rapids, 2010. Watson F. Paul and the Hermeneutics of Faith. London-New York, 2004. Watts R.E. “For I am Not Ashamed of the Gospel”: Romans 1:16–17 and Habakkuk 2:4. – Romans and the People of God: Essays in Honor of Gordon D.Fee on the Occasion of His 65 th Birthday. Ed. by S.K.Soderlund and N.T.Wright. Grand RapidsCambridge, 1999. P.3–25. Winger M. By What Law? The Meaning of Νμος in the Letters of Paul. Atlanta, Georgia, 1991. Witherington B. Grace in Galatia: A Commentary on Paul’s Letter to the Galatians. Grand Rapids, 1988. Witherington B. The Paul Quest. The Renewed Search for the Jew of Tarsus. Downers Grove-Leicester, 1998. Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обрёченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем ( Рим.8:35–39 ). О книге: Послание к Римлянам – один из самых трудных для понимания текстов, входящих в корпус Нового Завета. Центральная тема послания – соотношение между христианской верой («благодатью») и ветхозаветными установлениями («законом»). Предлагаемая книга, написанная ведущим российским богословом, автором фундаментальных исследований об Иисусе Христе, об апостолах Петре и Павле, об Отцах Церкви эпохи Вселенских Соборов, подробно раскрывает исторический контекст, в котором появилось Послание к Римлянам, и содержит полный богословский комментарий к нему. Написанная живым языком, книга будет полезна всем, кто интересуется историей возникновения и первоначального развития христианства, кто хочет глубже узнать христианское вероучение. |
|
|
