| и далее: «правда, ты сам то ведаешь, господин отец наш; но нам со своею братией, архиепископами и епископами, пригоже тебе о том напоминать; постой о том накрепко, отец, наш, а мы – дети твои с Богом, да с тобою: ибо и без того дело долго протянулось, прошло три года, наступает четвертый. Если же ты, господин наш, тех еретиков накрепко не обыщешь и не велишь их казнить и предать проклятию, то уж какие мы будем владыки и что будет наше пастырство? Да поговори, господине, сыну твоему великому князю накрепко, чтобы и мне велел быть у себя, да у тебя, отца нашего, благословиться; ибо какие ни есть здесь великие дела, а больше того дела нет. Да жалуюсь тебе, своему отцу, на Захара чернеца стригольника; он лает на меня беспрестанно уже три года, настал четвертый, и рассылает на меня грамоты, по моей архиепископии и по всем городам земли московской, бесчисленное множество, называя меня еретиком» 95 . При таких обстоятельствах блаж. Геннадию ничего не оставалось, как обратиться за помощью к собору епископов. Не довольствуясь посланием к митрополиту, он написал послание к Тихону, архиепископу Ростовскому и епископам – Нифонту Суздальскому, Вассиану Тверскому, Прохору Сарскому и Филофею Пермскому, которые еще оставались в Москве ввиду церковных затруднений. Он объяснял им, почему не согласился дать отпись на поставление Коломенского владыки, и им советовал не спешить поставлением его, пока не покончится дело о жидовствующих: «писано, ведь, в правилах св. апостол, како владыку поставити, а ваши архимандриты, и протопопы, и попы соборные с еретики служили; ино, ведь, иному отлучение, а иному отвержение писано». Подробно рассказывал о чернеце Захаре, жаловался на него, и просил себе оборони от него. Наконец, настоятельно требовал, чтобы составился собор на еретиков, чтобы их предать проклятию, казнить, жечь, вешать; так как они, давши в Новгороде покаяние и приняв епитимию, изменили клятве, бежали в Москву и снова сделались еретиками. «Да не плошите, писал Геннадий, станьте крепко, чтобы гнев на нас не пришел, да не како человекоугодницы обрящемся и со Иудою Христа продающе; они иконы щеплют, режут, Христу поругаются, а мы их учреждаем, да их воле сходим» 96 . |
| Находим весьма уместным сказать здесь несколько слов и о сочинениях сподвижника святителя Геннадия против жидовствующих препод. Иосифа Волоколамского, которые были написаны им в защиту православия и в опровержение ереси жидовствующих. Так как еретики, для распространения своего лжеучения и подорвания авторитета противников, всюду рассылали свои грамоты, то и Иосиф, в свою очередь, решился прибегнуть к тому же средству, стал писать послания и обличительные слова. Послания имели своей главной целью вызвать ревностное противодействие ереси со стороны влиятельных лиц, в особенности, из среды духовенства, и даже приготовить их на подвиг мученичества. Что же касается до обличительных слов, то они должны были дать оружие против ереси в руки массе христиан, не имевших в своем распоряжении достаточного запаса книг или просто не сведущих в Священном Писании . «Собрах воедино, говорит сам препод. Иосиф об этом сочинении, от различных писаний божественных, яко да ведящеи божественная писания, прочетше, да воспомянут себе, неведущеи же прочетше да разумеют; и аще кому что потребно будет противу еретическим речем, и благодатию Божиею обрящет готово, без труда, в коемждо слове». Собрание слов преп. Иосифа в обличение ереси жидовствующих известно под именем «Просветителя». Просветитель состоит из краткого «Сказания о появившейся ереси новгородских еретиков» и из шестнадцати «слов на ересь новгородских еретиков». В сказании преподобный предварительно знакомит читателей с происхождением ереси жидовствующих, с ее учением, распространением и характером; а затем по порядку излагает краткое содержание самых слов. 1) В первом он доказывает, что в Боге, едином по существу, три Лица: Отец, Сын и Св. Дух; 2) во втором, что Иисус Христос есть истинный Мессия и Бог, что на Нем исполнились все ветхозаветные пророчества о Мессии; 3) в третьем, что закон Моисеев дан был только на время, до пришествия истинного Мессии – Христа, а по пришествии Его престал, и жертвы и обрезание упразднены; 4) в четвертом объясняет, что воплощение Бога для спасения человека совершенно сообразно с Божией премудростью и благостью, хотя Бог мог спасти нас и иначе; 5) три слова – пятое, шестое и седьмое написаны в защиту св. |
| Прав. миссионер. Нет, добрые слушатели, – все примеры, которые привёл г. Перетрухин, – не оправдывают беззаконный поступок Амвросия. В оправдание беззаконного поступка Амвросия вы сослались на Феодора Студита : „во время ереси, по необходимости, не всё бывает по правилам, установленным во время мира“. Но о каких правилах говорит здесь препод. Феодор Студит ? Об единоличном ли рукоположении у него речь? Феодору Студиту предложили вопрос: „о пресвитерах, рукоположенных в Риме, в Неаполе и Лангобардии и отпущенных без извещения о них; следует ли принимать таких и иметь общение с ними?“. Рим, Неаполь и Лангобардия, во время Феодора Студита, были православны; здесь иконоборческая ересь не господствовала (см. о сём у Барония), – и вот его спрашивали о пресвитерах православных, но таких, кои отпущены были из указанных мест без отпустительных грамот, – „отпущенных без извещения о них“. Всякий священник, отходя из своей епархии, должен получить от своего епископа „отпустительную грамоту“, на основании 33 пр. святых апостолов, в котором говорится: „чуждый пресвитер без ставильного писания не приятен“. Толкование: „без ставильного писания не подобает чуждого пресвитера приимати. Ставильное же писание сицевое есть: „которого града епископ, и како имя ему, и како имя пресвитеру, и по святым ли правилом поставил его, и с миром ли отпустил. Аще же и таковое писание носит, то и тако подобает вопрошати и испытывати его, и аще без всякого извета правоверен обрящется, прияти того достойно. Аще ли некая противная правоверию глаголет и творит, подобает таковому потребная на путь вдати и отпустити его“. Вальсамон яснее ещё говорит, что „чуждые пресвитеры не только должны представить представительные грамоты, но и при сём должны ещё предъявить отпускные грамоты своих епископов; в противном случае им не будет дозволено священнослужение. Ибо в представительных грамотах обозначается только то, что они посвящены; о дозволении же им священнодействовать в чужой области показывается не в этих, а в отпускных грамотах“ (полная Кормчая, 61 стр.). |
| В 1545 г. писал Феодосий послание к духовенству Устюжны железопольской. В этом послании он, напоминая сначала пастырям об их высоком назначении, повторяет почти дословно известное «поучение попом» митрополита Кирилла, с незначительными прибавлениями, вроде следующих: «св. вселенские соборы и поместные постановили законные правила св. церкви на утверждение, оградивши верных ее как бы стенами некоторыми чудновидными, так что, хотящим совершать свои похоти, непокорным крамольникам, не очень это удобно.... Надлежит и православным царям, и архиереям, и священникам исполнять божественные предания без соблазна: ибо ничто столько не способствует величию верных, как крепкое хранение церковных правил. Когда св. церкви пребывают в мире, безмятежии, без притеснений, тогда подается нам от Бога все благое, мир, обилие плодов, одоление врагов и дело истинного пастыря полагать душу свою за людей, так что, когда придет Господь, Он возрадуется и о пастыре, и об овцах; возрадуется, если все окажутся здравыми и не будет отпадших; а если обрящет отпадших из овец, горе пастырям тем будет»... После такого рода наставлений архиепископ упрекает священников Устюжны, что они нерадят о церкви Божией, венчают браки в запрещенных степенях родства, венчают не только третьим, но и четвертым, и пятым браком, не платят пошлин, дозволяют совершать у себя богослужения священникам других епархий и вообще не покоряются своему архипастырю, хотя он многократно писал им, и требует от них ответа, будут ли впредь повиноваться ему 294 . В 1548 г. Феодосий писал послание к духовенству Вотской пятины, в котором делал распоряжение об искоренении там языческих мольбищ и обрядов. Написание этого послания, совершенно тождественного с посланием, какое посылал туда архиеп. Макарий (1534 г.), было вызвано след. обстоятельством: когда Феодосию сделалось достоверно известно, что финские племена, к которым назад тому 12–13 лет, посылал Макарий своего иеромонаха, опять держатся прежних языческих суеверий и обычаев, и подчиняются арбуям, то он счел нужным написать окружное послание к духовенству Вотской пятины и послал туда софийского соборного священника Никифора и двух детей боярских, с строгим им наказом, поступить для истребления язычества, точно так же, как прежде поступил инок Илия 295 . |
| «P. S. С нового года у нас в Москве будут издаваться Епархиальные ведомости с самою обширною программою в неофициальной части, притом с гонорарием за статьи. Жатва многа: сколько то и каких обрящется делателей». 13-го ч. писала мне из Петербурга Игумения Зосимовского-Одигитриевского монастыря (Моск. еп.) – Вера 177 : «Вот уже три недели как я в Петербурге и все это время нетерпеливо рвалась припасть к святительским и отеческим стопам Вашим; но некоторые затруднительные мои обстоятельства не допускали! – Наконец, по милости Божией, Его святою помощию, за Ваши святые молитвы и Вашим благословением, сего 15-го ноября выеду из Петербурга к Вам, дражайший Отец мой. Сам Господь да известит святую душу Вашу, с какою любовию и благоговением стремлюсь я к Вам, и искренно, откровенно изъявить Вам мою преданность, излить пред Вами все скорби мои, и в Ваших советах, в Вашем отеческом участии и главное в Ваших святых молитвах, получить отраду и подкрепление. Уж только видеть Вас, и это будет мне утешение! С такою верою, прося Вашего благословения, счастие имею пребыть Вашего Преосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца, покорнейшей и преданнейшей послушницей грешная Вера из Зосимовой пустыни». Письмо это немало удивило меня. Получив его, я подумал: как в такую холодную пору и в такой далекий путь решается ехать немощная и болезненная женщина? Однакож 17-го ч. явилась ко мне эта почтенная гостья, но явилась в таком положении, что не могла сама войти ко мне в покои, ее внесли на руках: к ее хронической боли в ногах присоединилось еще лихорадочное состояние, которое она получила в дороге, в следствие питья холодной воды, взятой ею из Петербурга для утоления томившей ее жажды. Пробывши у меня дня три, она с теми же болезнями поспешила возвратиться в Петербург, не смотря ни на какие убеждения мои остаться на несколько дней в Витебске, чтобы воспользоваться врачебною помощию. 19-го числа она выехала из Витебска в первоклассном теплом вагоне, который я для нее с келейницею взял, и 20 числа, пред самым уже Петербургом, на руках своей келейницы, отдала душу Богу. |
| Московский Владыка вошел бумагою в Синод о назначении ревизоров от академии; бумага пока без движения». На письмо это я отвечал от 20 числа: «На последнее приветственное послание ваше ответствую взаимным усердным поздравлением Вас с светлым Христовым праздником, еще продолжающимся, так как слышим еще в храме радостную песнь: Христос воскресе. Благодарю Вас за вести о нашем проекте, хотя и не очень удовлетворительные. Вы пишете, что этот проект с праздника Рождества Христова находился у Киевского Владыки и оставался у него до отъезда его из Петербурга; а Владыка Платон говорил мне, что наши бумаги доставлены были ему лишь за три дня до его выезда, и потому он возвратил их не читавши. – Вы сообщаете также, что и Московский Митрополит прочитал наши бумаги бегло. Это не весьма утешительно... При таких отношениях к нашему труду со стороны старших и более независимых Членов Синода, можно ли ожидать нам благоприятного исхода для наших работ? – Очень будет жаль, если эти работы окажутся бесплодными. Не рассудите ли, среди лета, предпринять куда-либо путешествия? Не мините и нашу древнюю Тверь. В ней Вы обрящете и пищу для ученой любознательности, и радушное гостеприимство под архиерейским кровом». 5) Другого Обер-Секретаря и моего помощника А. В. Гаврилова. Он писал также от 12 числа: «Примите мое усерднейшее поздравление с Праздником Праздников и сердечное пожелание доброго здоровья и всякого благополучия в ваших трудах. С вашим отъездом чувствуется некая в душе пустота. Не с кем слова перемолвить. Преосв. Палладий смотрит как будто митрополитом. Или он сердит на меня за мой нескромный ответ на его навязчивость окончить начатое Вами издание Филарета? Я забыл передать Вам этот казус. Вскоре, после вашего отъезда, он объявляет мне, что он желает окончить издание Филарета, и что об этом он уже говорил с Обер-Прокурором. Я ответил, что буду ожидать распоряжения Его Высокопревосходительства. В первую же среду я докладываю слова преосв. Палладия Обер-Прокурору и прибавляю, что преосв. Тверской знал лично Филарета, имеет под руками массу материала для объяснений текста и, как изволите усмотреть из изданных, ведет дело умелою рукою. Чем же будет полезен нам с Н. Иван. преосв. Палладий? Преосв. Тверской знает все бумаги, приготовленные к печати, а преосв. Палладию нужно с ними ознакомиться, на что нужно время, и дело затормозится. «А вы делайте как начали» был ответ. С тех пор лишился я благоволения преосвящ. Палладия. Не знаю, кто мог передать ему мой разговор с Обер-Прокурором, там лишних людей никого не было. Вот Вам первый след участия моего в издании Филарета. Спасибо – еще не получил, а уже один не доволен. |
| Невидимая сила повлекла плот от Новгорода к древнейшей обители Юрьевской и к той новоустроенной Благовещенской, откуда святитель некогда неволею был вызван на Софийскую кафедру. Видя такое чудо, народ ужаснулся и, познав свое неправедное осуждение, изменил слепую ярость на слезное раскаяние; терзая свои одежды, бежал он вдоль берега, умоляя оскорбленного пастыря о помиловании ради неведения. Незлобивый святитель, плывя по водам против их течения, молил Господа, как некогда первомученик Стефан, об оскорбившей его пастве, да не поставит ей во грех его осуждения. За полпоприща от Юрьева пристал он к берегу и там с крестами и св. иконами встречен был настоятелем обители, который предварен был одним блаженным о чудном пришествии святителя. И когда он вышел на берег, духовенство, народ, все пало к ногам его. «Согрешили мы пред тобою, святче Божий!» с плачем взывали раскаявшиеся Новгородцы, умоляя владыку простить их и возвратиться опять на свой престол. Тогда кроткий и великодушный святитель, как сказано в житии его, воззрел на них милосердым, кротким оком, тотчас же изрек им прощение, просил не печалиться и, возвратясь на свою кафедру, теперь с большей ревностью начал поучать других из собственного опыта остерегаться козней лукавого, причиною коих было более всего таинственное его странствование в Иерусалим. «Чада, часто говаривал святый, со испытанием всякое дело творите, да не прельщени будете диаволом, и да некогда с добродетелию злобу приплетену обрящете, и суду Божию повиини будете» 192 . На том месте, где святитель пристал к берегу, поныне сохраняется крест, высеченный на большом камне, в память дивного события. Последующие за сим годы жизни святителя Илии протекли в тех же непрестанных подвигах поста и молитвы, и в тех же неусыпных заботах о вверенной ему Господом пастве, которая постоянно была волнуема смутами гражданскими, при частой перемене князей и посадников. После кончины св. Мстислава храброго, Новгородцы обращались за князем и к Ольговичам Черниговским, и к дому Мономахову, и к в. |
| 44. Критика марксистского и материалистического понимания истории . Тихомиров посвятил этому предпоследний, девятый раздел своей работы, который называется «Воскресение языческой мистики и экономический материализм». Особое внимание уделено критике положения о том, что движущей силой общественного развития являются «производительные силы». Это наиболее одиозная форма пантеизма. В теории марксисты придерживались такого «истматовского пантеизма», а в практической работе выступали с позиций атеизма. От того, что атеизм был назван «научным», он не стал более убедительным. Доказать отсутствие Бога намного сложнее, чем решить противоположную задачу. Кстати, «экономический материализм» лишь на короткое время сумел создать что-то похожее на атеистическое общество. Уже через некоторое время у людей все равно просыпаются потребности духовного характера. Но это уже не потребность единения и общения с Богом, а желание мистики. Мистики, которая, как отметил Тихомиров, носит языческий характер и подталкивает человека в объятия сатаны. Тут на память приходят слова апостола Петра: «Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья [идет] валяться в грязи» ( 2Петр.2:2022 ). Тихомиров говорил, что в XX веке в дополнение к монистическому и дуалистическому мировосприятию появляется еще одно самостоятельное мировосприятие – сатанизм. Во времена Тихомирова сатанизм находился еще в зачаточном виде, но он предвидел, что это мировоззрение может стать со временем доминирующим. 20 45. «Закон соответствия» в марксизме и в христианстве . Читая Тихомирова, я вспомнил хорошо знакомый старшему поколению по курсу исторического материализма «закон соответствия». Основоположник марксизма сформулировал этот закон следующим образом: тип производственных отношений соответствует уровню развития производительных сил. |
| «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в царстве небесном, а кто сотворит и научит, тот великим наречется в царстве небесном. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, не взойдете в царство небесное. Слышали, что сказано древним: не убей, кто же убьет, подлежит суду. Я же говорю вам, что всяк гневающийся на брата своего (напрасно) подлежит суду» и т. д. (Ев. Матф. V, 17 — 22). Надеюсь, г. Тихомиров согласится, что из этих слов в их совокупности ясно как день, что превзойти законную праведность никак не значить отвергнуть ее или допустить ее нарушение, а, напротив, значить исполнишь ее, удовлетворишь ей и затем уже подняться выше. Пока я способен убивать и действительно убиваю, я, очевидно, не могу достигнуть такого совершенства, чтобы даже не гневаться. Что подумал бы г. Тихомиров о человеке, который рассуждал бы так: заповедь «не убей» есть принцип низший, а я держусь высшего; итак, все равно, убиваю я, или нет, лишь бы только я верил, что не нужно гневаться. Или, может быть, рассуждение, нелепое со стороны одного лица, перестает быть таковым, когда исходит от большой совокупности лиц — от общества или народа? Сказавший: Я пришел исполнить, а не нарушить закон, очевидно, не отрицал, «юридической точки зрения». Но г. Тихомиров решительно ее отвергает и говорит о ней как о чем–то несомненно скверном. Для окончательного посрамления «Вестника Европы» и меня, он уличает нас в чудовищном желании, чтобы по вероисповедному вопросу был издан «надлежащий закон» . Относясь с омерзением к надлежащим законам, наш публицист ничего не говорить о законах не надлежащих. Вероятно, он не полагает между теми и другими никакого различия, что совершенно последовательно при отрицании юридической точки зрения вообще. |
| Розанове. Я вот с одной стороны г. Тихомиров в двух своих последних заявлениях делает решительные шаги, чтобы выбраться из густого тумана, отчасти им самим напущенного на этот жизненный вопрос, а с другой стороны проповедник религиозной нетерпимости вызван к такому совершенному обнаружению своих мыслей и чувств, после которого дальнейшую его проповедь можно уже считать безвредной. Теперь мне остается, пользуясь успехами г. Тихомирова, разобраться в этом споре до конца и привести дело в полную ясность, а затем познакомить читателей с последним швом г. Розанова, которое доставит им, надеюсь, несколько минут невинного удовольствия. Требование справедливости: не делай другим, чего себе не желаешь, г. Тихомиров считал сначала моею злонамеренною и нелепою выдумкой, основанною на переделке евангельского текста. На это я отвечал, что означенная формула древнее не только меня, но и евангелия, ибо ее высказал, между прочим, знаменитый учитель Гиллель. Теперь публицист «Русского Обозрения» открыл или, как он говорит, «вспомнил», что эта формула, которую он столь решительно опровергал, находится в постановлении апостольского собора в Иерусалиме: «Ибо угодно Духу Святому и нам не возлагать на вас тяжкого бремени более кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного, и крови, и удавленины и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян. ап. XV, 28, 29 по русск. Нов. Зав. петерб. изд. 1879 г.). Г. Тихомиров думает, что на его прежнее обвинение меня в изобретении справедливости и переделке священного текста я должен был вместо того, чтобы ссылаться на «премудрых раввинов», прямо указать ему это, «запамятованное» им, апостольское постановление; а так как я этого не сделал, то тем самым доказал, что помянутого постановления не знал и не знаю и, следовательно, вообще недостаточно знаком со священным писанием. Все это было бы прекрасно, но к несчастью для г. Тихомирова мое крайнее незнакомство с св. писанием побуждает меня читать его в подлиннике, и вот, как нарочно, великое открытие нашего публициста отнюдь не подтверждается греческим текстом Деяний ап.: предписания «не делайте другим, чего себе не хотите» там вовсе нетъ . |
|
|
