| Его в 1057 году переписал дьякон Григорий для новгородского посадника Остромира. Книга большого размера, роскошно оформлена: содержит изображения евангелистов, много искусно нарисованных заставок, буквиц (инициалов). Григорий снабдил книгу послесловием с похвалой заказчику и просьбой, чтобы читатели были снисходительны к возможным ошибкам переписчика. В 1073 году в княжеской книгописной мастерской Киева завершилась работа над другим огромным, торжественно украшенным произведением древнерусской словесности. Мы называем его Изборником Святослава, по имени великого князя, сына Ярослава Мудрого. Этот сборник — своего рода энциклопедия. В нем содержатся отрывки из богословских и нази дательных сочинений византийских авторов, из произведений по математике, философии, истории, грамматике, логике и др. Изборник Святослава знаменит еще и тем, что в нем помещен лист с первым на Руси книжным «групповым портретом» — изображением князя и его семьи. «Повальная» грамотность Страница из Острожской азбуки Ивана Федорова, 1578 Детская рука нацарапала на стене собора считалку: «Перепелка парит в дуброве, постави кашу, постави пироги, туда иди». Нашедший ее взрослый зачеркнул надпись и рядом сделал озорнику письменное внушение: «Усохните те руки». А о себе вздохнул: «Ох, душа грешная!» Таких древних надписей найдено очень много, и не только на стенах храмов. Древнерусская повседневность, начиная c XI века, пронизана письменностью. Обиходные надписи на чем только не делали: на горшках, ножах, ложках, сапожных колодках, бочках, оружии и пр. Кузнец помечает своим именем выкованный им меч: «Людота коваль». Девушки пишут на пряслицах (грузиках для веретена): «Янка вдала пряслень Жирце», «Бабушкин пряслень». Выбивают записи на памятных крестах у дорог, на валунах. Пишут молитвы и покаянные воздыхания на церковных стенах. «Тудор молится святой Софии грешной рукою», «Странный грешный Ян Воин». А иногда там же прихожане дают волю баловству. Дразнят: «Кузьма — пороса (порося)», насмехаются над уснувшим певчим: «Якиме стоя усне, а рта и о камень не ростепе (не разинет)». |
| 25 У Комона, Abécédaire, стр. 80, 114. Слич. вместо того звериные головы под фризом купола Дмитриевского собора, у гр. Строганова, табл. III. 28 На стенах Покровской цнркви близ Боголюбова монастыря, 1158–1160 г., человеческие головы вылеплены отдельно каждая, см. у гр. Строганова в изд. Дмитриевсеого собора, табл. XXII. Любопытна по самому процессу перевода головок из букв в заставку одна рукопись праздничной Минеи XIV в. в библ. Сергиевой Лавры, 1999–7. Писец в красной строке украсил несколько букв человеческими головками и под влиянием той же фантазии поместил такие же головки под сплетенным орнаментом заставки. См. в снимках Ундольского, экземпляры которых, к сожалению, доселе остаются в Московском Публичном Музее невыпущенными в свет. 31 Любопытное дополнение к этому предлагает одна позднейшая рукопись XVI в., без сомнения, в копиях с древнейшего оригинала. Это Евангелие 1544 г., Боголюбова монастыря. Человеческие фигуры, коими украшены буквы, предаются различным занятиям: два держат одну книгу; одна фигура в обеих руках держит по книге, другая – по шару или дискосу; одна пишет рукопись; двое несут сеть и пр. См. Древности Московского Археол. Общества, в I томе, табл. IV и V. 32 Снимок см. в моей монографии в Материалах для истории письмен, изд. к юбилею Московского Университета. Москва, 1855, табл. 15. 33 Например, в англо-саксонском барельефе VII в., изображающем грехопадение; в рукописи Кедмона X в., см. Twining, Symbols and emblems. London, 1852, табл. LXXV; у Комона, стр. 97, 179, 190; в рукописи XII в. Лаонской библиотеки, у Флери, табл. 11 при 77 стр. 1-го тома; в рукописи XII в. Штуттгартской библиотеки, у Куглера Kleine Schriften, 1, стр. 58 и 59; в болгарских рукописях XII в. проф. Григоровича, в сербском Шестодневе 1263 г. 34 Например, у Комона, стр. 22, 23, 90, 97. В стенной живописи на лестнице Киевско-Софийского собора, у грифонов и у птиц в медальонах. Ошейники встречаются в орнаменте византийском; у нас еще в Изборнике Святославовом 1073 г. 35 Так невнимательно автор-художник смотрел на эту нашу заставку, что не передал в своем снимке характеристических кружков и четрочек, коими русский мастер усыпал туловище птиц и ремни узорочья. |
| В.В. Виноградов Подобострастие, подобострастный Подобострастие, подобострастный. I Ярким примером подстановки омоморфемной структурной части и резкого изменения лексического значения может служить семантическая история слова – подобострастие. Возникшее в результате раздвоения морфологического состава слова распадение его на два омонима, разошедшихся по разным жанрово-стилистическим сферам русского литературного языка XVIII–XIX вв., было затем устранено участием и постепенным переходом старославянизма – подобострастие в архивный фонд русской книжно-литературной речи. Слово подобострастие унаследовано русским языком из старославянского. Оно представляет собою калькированный перевод греческого μοιοπθεια ( μοπαθεα). Первоначальным значением этого слова было: «сходство по подверженности страстям, страданиям; одинаковая с кем-нибудь подверженность страстям, страданиям». В этом значении – слово подобострастие встречается в одном из древнейших памятников русского языка – в Изборнике 1073 г.: «ч(е)л(ов)къ же сякажа естьства подобострастиемь» (Срезневский, 2, с. 1040). Соответствующее значение выражалось и прилагательным – подобострастьный. Оно значило: «подобный по страстям, подверженный тем же страданиям» (ср. в «Материалах» Срезневского: «Господи боже нашь... твоимъ смотрниемъ подобострастны намъ учителя уставивъ». Чин. избр. Еп. 1427 г.). С теми же значениями эти церковно-книжные слова – перешли и в русский литературный язык XVII–XVIII вв. В «Треязычном лексиконе» Ф. Поликарпова указано лишь слово подобострастный ( μοιπαθς, similiter affectus), но нет подобострастия (2, с. 14 об.). Однако подобострастие отмечено в «Российском Целлариусе» 1771 г. Эти старые значения сохранялись у слов подобострастие, подобострастный и у наречия подобострастно – в высоком стиле русского литературного языка до конца XVIII века. Об этом свидетельствуют словари Академии Российской. В них читаем: «Подобострастие, тия, с. ср. 2 скл. Подверженность тем же страстям; сострастие. Подобострастно, нар. С теми же страстями, с одинакою склонностью. Подобострастный, ная, ное; Ус(еч.) Подобострастен, стна, стно, пр. Подверженный одинаким, подобным страстям. Илия человек бе подобострастен нам. Иаков. 5. 17 . И мы подобострастни есмы вам человеци. Деян. 14. 15 » (сл. АР 1822, 4, с. 1307). |
| 2 . Нет ли в греческих сборниках каких-либо замечательных исторических монографий, отдельных статей, отрывков, дополняющих изданные Византийские источники? 3 . Сообщите указания имеющихся в Синод. библиотеке греческих рукописей – писем, посланий Византийских императоров и духовенства, и других, тому подобных, исторических документов. 4 . Нет ли каких документов для истории монастырей, сооружения храмов, публичных зданий и т.п. Зная, что ваши многочисленные занятия по службе не дадут вам возможность немедленно приступить к решению этих вопросов, прошу вас покорнейше на первый раз сообщить нам по крайней мере то, что вы имеете под руками об этом предмете в настоящее время из ваших приготовленных соображений для Синодального каталога. Ваше уведомление немедленно будет представлено мною графу Блудову для соображения по предпринимаемому изданию. Если вам нужен будет по этому делу помощник, рекомендую вам кандидата Веселовского 460 , который уже работает в Синод. библиотеке над греч. рукописями. Теперь о себе и о своих: Мои здешние занятия совершенно такие же, как и в университете. Читаю лекцию три раза в неделю, по часу. Накануне целый день готовлю лекции и все сполна пишу. Августейший слушатель 461 моими лекциями интересуется как это я неоднократно слышал от таких лиц, как граф Блудов, князь Гагарин – вице-президент Академии художеств и некоторые другие. Лекции веду самым ученым строгим образом. Сообщаю все существенное в русской жизни и старине и стараюсь постоянно знакомить с источниками. Государь Наследник читает по моему указанию не только печатные пособия, но и древние рукописи. Об Изборнике Святославовом 1073 г. было две лекции. Теперь эта рукопись находится в кабинете Его Высочества – Наследника. Меня радует та мысль, что он лучше всех из аристократов будет знать нашу старину и народность! Его ежедневные успехи и внимание поощряют меня к неусыпной, самой напряженной деятельности. Кроме лекций делаю мало, потому что все свои силы решился сосредоточить в течение этого года на великое дело, которое поглощает все мое внимание. |
| До конца 18 века в Петербурге выйдет в свет еще два крупных песенных нотных сборника: «Новый российский песенник, или Собрание разных песен с приложенными нотами, которые можно петь на голосах, играть на гуслях, клавикордах, скрипках и духовых инструментах/Издан иждивением Т. Полежаева» (1792 г.) и «Песенник, или Полное собрание старых и новых российских и протчих песен для пения с фортопиано, собранные издателями» (1797-1798) И. Герстенберга и Ф. Дитмара. В этих четырех собраниях в общей сложности представлено около пятисот песен. В 1804 году полтавчанин А. Якубович обнаруживает и издает часть (26 «пьес» из 71) «Древних русских стихотворений» Кирши Данилова. Данное издание считается первым сборником русского фольклора. Тексты и ноты к ним были записаны на Урале в середине 18 века, но первый же сюжет – киевский, исторические персонажи – от князя Владимира до Гришки Отрепьева. Якубович видит в них древний «глас Славенской музы». В 1818 году известный собиратель древностей выпускник Киево-Могилянской академии К. Колайдович, открывший древнейшую рукопись Черниговщины – «Изборник Святослава» 1073 года», издает «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Д. и вторично изданные, с прибавлением 35 песен и сказок, доселе неизвестных, и нот для напева». Остальные тексты были забракованы издателем по причине «барковщины» – ненормативной лексики. В предисловии Калайдович определяет Киршу (Кирилла) как малороссийского казака, указывает на письменные источники исторических песен, а также на то, что собиратель был соавтором записываемых им произведений, которые в рукописи приведены сплошным, не разделенным на стихи текстом. Очевидно, что эти нерифмованные песнопения созданы в середине 18-го века на словарном запасе и народных представлениях о прошлом того же 18 века, но тем не менее Колайдович называет их «древними», да еще и «стихотворениями». Так началась мифология «древности» фольклора: если Державин, трясясь в карете, сочинял в подражание Анакреонту какой-нибудь гимн, то это – авторская и современная поэзия, а если бы Гавриил Романович записывал в это время заунывную песнь своего ямщика, который нанизывал слова на пришедшую в голову мелодию, – то это уже древний народный эпос. Хотя Державин и ямщик сочиняли одновременно. К тому же «подражательность» поэта можно было проверить письменным текстом двух с половиной тысячелетней давности, а ямщика – увы! |
| Русское Православие изначально видело, что особенность человеческого бытия проявляется именно в труде, и усматривало в труде проявление сущности человека. В Изборнике Святослава (1073 г.) имеется такое выражение: «Он бо (Бог) от несущих и не от сущих творит без труда и времени, человек же и труда и времени и вещи требует». Судя по этой цитате, можно утверждать, что наши предки были научно точны – действительно, человеческое творение, в частности вся воспроизводящаяся цивилизация, требует труда (усилия человеческой активности), времени (производства как длящегося во времени процесса труда) и вещи (материи). В реформатской Европе был сделан особый идеологический прорыв, когда труду было придано значение священной обязанности человека – священное призвание (beruf). На этой основе развились те виды социального мировоззрения, которые оформились затем в буржуазную и коммунистическую идеологию. Эти политические идеологии отвели весьма значительное место приукрашиванию труда священными достоинствами, видя только в нем источник материального благосостояния, ощутительного для человека уже сейчас, сегодня, как бы вне истории. Такие социально-политические концепции очень соблазнительны для человека своей величественной очевидностью. Культ человеческого творения, явившийся идеологическим стержнем эпохи Возрождения в Европе позднего средневековья через ряд социальных теорий и мировоззрений, отлился в марксистскую идеологию потребительского коммунизма. Он провозглашает, что светлое будущее, этот «новый Иерусалим» коммунистического толка, будет иметь важнейшую особенность – труд станет жизненной первейшей потребностью человека, хотя сам Маркс говорил, что труд «это вечное естественное условие человеческой жизни, и поэтому он независим от какой бы то ни было формы этой жизни, а, напротив, общ всем ее общественным формам» (М. Э., т. 23, с. 195). Если труд – вечное условие, то эта вечность уже и обеспечивает человеку саму потребность в труде. Как условие жизни – кислородный обмен делает сам кислород потребностью жизни. Действительно, труд столь же необходим человеку как воздух и вода – это естественное его состояние. Особое идеологическое предпочтение труда как высшей ценности в коммунистической теории базируется на протестантской этике, в особенности на менталитете квакерства и пуританства, когда вера во спасительную благодать Духа Святого была подменена уверенностью в том, что материальное процветание может быть знаком и свидетельством того, что жизнь твоя угодна Богу и спасение тебе на небесах уготовано. Богатство стало показателем того, что деятельность трудящегося угодна Богу и что спасение на небесах ему обеспечено. |
| 675 Срв. письмо А. В. Горского к Бодянскому. «Чтен. в Общ. Истор. и Древн. P.», 1905, стр. 598 сл. 677 Начало письма не печатается. О. М. Бодянский просит А. В. Горского сделать справки и решить возникшие у него недоумения относительно некоторых мест из свято-отеческой литературы, вошедших в состав греческого оригинала Святославова Изборника 1073 г. 678 Действительно, в списке Толковых пророчеств – ркп. Тр.-Серг. лавры 89 (1547), XVI в., есть слова, написанные глаголицей среди кирилловского письма. 684 На этом письме рукой А. В. Горского написано: «Уплачено Курдяеву 11 ноября 1863 г.» Курдяев, Павлин – студент 25-го курса (1862–1866 г.) 686 В ответ на это письмо А. В. Горский написал: «Не имея возможности лично присутствовать в заседании Императорского общества истории и древностей Российских при Московском Университете, 22-го сего февраля по случаю выборов в Председателя и Вицепрезидента Общества, передаю мой голос, как Члена Общества, Его Превосходительству Осипу Максимычу Г. Бодянскому, с правом распорядиться им по своему усмотрению. Ректор Московской Духовной Академии Протоиерей Александр Горский. Троицкая Сергиева Лавра. 18-го февраля 1874. 689 П. А. Безсонов (22 февр. 1898 г.) – известный этнограф и историк русской словесности, одушевленный приверженец московских славянофилов. 690 Имеется в виду основанное H. С. Тихонравовым повременное издание «Летописи русской литературы и древностей», просуществовавшее недолго (1859–1863). В издании принимали участие Соловьев, Забелин, Афанасьев, из молодых – Ал. Веселовский, А. С. Павлов , А. Котляревский, И. С. Некрасов и др. 691 Разумеется речь Ф. И. Буслаева , произнесенная на университетском акте 12 февраля 1859 г.: «О народной поэзии в древней русской литературе», вошедшая во 2-ой том его «Исторических очерков русской народной словесности и искусства». 693 Ф. И. Буслаев читал лекции Наследнику Цесаревичу Николаю Александровичу в 1859–1860 гг. Текст этих лекций (всего 93 лекции) напечатан в журн. «Старина и Новизна, исторический сборник» (кн. VIII, X н XII). Об особенностях этого курса см. у А. И. Кирпичникова, «Чтения в Имп. Общ. Ист. и Др. Росс.» за 1898 г. и у. И. В. Ягича «История слав. филологии», СПБ., 1910, стр. 928. Свои чтения Ф. И. Буслаев заключает таким общим выводом: «Итак необходимость в правильном обучении Русского народа по всем его сословиям и классам – вот главный и существенный результат, извлеченный нами из истории р. литературы». |
| Теперь о себе. Вот уже три месяца, как я живу со всем семейством своим в Петербурге, и уже три месяца читаю лекции Государю Наследнику 693 . Я начал с народной русской словесности в связи с народностью прочих славянских племен и народов родственных. В историю поэзии я внес обозрение всего русского быта, то есть разные обряды, свадьбы, игры, хороводы и проч. Из славянских наречий особенно заинтересовал Эпос Сербский, из родственных народов – Песни Древней Эдды, из соседних – Финская Калевала. Теперь изучаем русскую литературу до Татарщины. Веду лекции не по векам, а по предметам и направлениям. Это разумнее и понятнее. Если желаете составить себе понятие об объеме моего курса, то судите по тому, что об одном Изборнике Святослава 1073 г. прочтено две лекции по присланному нам из Москвы оригиналу. Зато о книгах собственно церковного содержания говорю мало: это не литературный предмет. Потому дольше останавливаюсь на произведениях исключительно принадлежащих истории литературы. В обозрении Древнерусск. литературы вношу значительный отдел о Византийском влиянии, и вижу в нем не одно Византийское, но вообще древнехристианское, через Византию к нам перешедшее. Как напр. Лимонарь, Римский Патерик, Палея и Хронографы также входят с некоторыми любопытными подробностями. Читаю три лекции в неделю. Накануне целый день пишу лекцию. Кроме того Августейший слушатель читает источники и пособия и в месяц два раза пишет сочинения. В сочинении разрабатывается какой-нибудь памятник литературы в дополнение к моим лекциям. В ожидании от Вас весточки остаюсь преданный Вам Ф. Буслаев. Мой адрес: На Шестилавочной, в Графском переулке, дом Графов Строгановых. 5 (19) Ваше Высокопреподобие Александр Васильевич ! В дополнение к сообщенному мной Вам списку книг по Археологии, почитаю необходимым присовокупить следующие издания, не пришедшие тогда мне в голову: 1) Для Христианской Символики: Twining, Symbols and emblems. London. 1852 г., стоит около 20 рублей. 2) Heider, Die Darstellungen der Biblia pauperum. Wien. 1863 г., около 8 рублей. |
| Церковнослав. стихотворения. 1902. С. 34, 36); в стихирах 6-го гласа на предпразднство Богоявления: «О трисианна Троице Светаа. проявльши на водах ныня» ( 1981. С. 111). В древней кириллице, как и в греч. уставном письме X в., пишется с высокой серединой, равной по высоте левой и правой дуге; основания обеих петель, правой и левой, могут быть как округлыми, так и угловатыми (Саввина книга, Супрасльский сборник, Энинский Апостол, Листки Ундольского, Остромирово Евангелие, Изборник 1076 г., Минея 1096 г.). Буква достигает верхней линии строки, за одним исключением: в надписи царя Самуила 993 г. занимает половину высоты строки. Начертание с заниженной серединой в этот период представлено единичными примерами: в составе лигатуры в надписи на Тмутараканском камне 1068 г. и в Изборнике 1073 г., где оно фигурирует наряду с начертанием с высокой серединой. В южнослав. уставе древнее начертание с высокой серединой продолжает господствовать и после вхождения в употребление в XII в. начертания с низкой серединой. В рус. уставе начертание с высокой серединой встречается в памятниках 1-й пол. XII в. (в Мстиславовом Евангелии, Юрьевском Евангелии, Галицком Евангелии), однако основным становится вариант с низкой серединой, в котором обе петли разведены, в результате чего середина буквы представляет собой не короткую черту, а пониженный угол . Под влиянием восточнослав. почерков «омега» с пониженной серединой получает распространение с кон. XII в. в памятниках болгарской и серб. письменности. Для полуустава тырновской школы XIV в. характерен начерк с высокой серединой, в серб. почерках представлены оба варианта оформления середины - высокий и низкий. Помимо этих начертаний, продолжающих соответствующие уставные, у юж. славян в XIV-XV вв. в особом, «греческом», почерке используется «омега» без середины, т. е. с почти плоской серединой . Под южнослав. влиянием в рус. полууставе в кон. XIV-XV в. вновь появилась «омега» с высокой серединой , а в «греческом» почерке - «омега» без середины. В XV в. прибавилась W-oбpaзhaя модификация с острыми углами, состоящая из прямых или изогнутых линий . В литургическом полууставе славяно-молдавских рукописей «омега» представлена несколькими вариантами, среди которых преобладает начертание с плоской или с почти плоской серединой. Наряду с ним распространено не вполне симметричное начертание, в котором правое полукружие представляет почти овал, не замкнутый примерно на четверть в левой верхней части, а низ пишется с характерным изломом и может завершаться ограничителем-«засечкой». Начертание с высокой серединой обычно встречается только в лигатуре . Теми же особенностями отличается шрифт краковской типографии Швайпольта Фиоля 90-х гг. XV в. |
| Из рукописей, относящихся ко времени сооружения и украшения Св. Софии Константинопольской, остановимся на двух: на Венском Диоскориде и на Туринских Пророках. Миниатюры Диоскорида имеют высокую важность для истории искусства потому, что предлагают в своем содержании и в технической отделке живую связь VI века, особенно в портретных изображениях – с преданиями античными, которые постепенно вошли в миниатюры этой рукописи, переходя из века в век от ранних рукописей этого сочинения. Сначала идут миниатюры исторического и символического содержания, потом писаны растения, далее змеи, насекомые и, наконец, птицы. Рисунок вообще правильный, колорит яркий, и в человеческих фигурах цветистый и жаркий, будто Венецианской школы. Очерка не видать из под местного колорита, по которому, будто гвашью, наведены тени и блики, и румянец на лице. В растениях вся зелень писана натурально, листы в перегибах и раккурсах, будто живые, но цветы значительно грешат против натуры. Особенно изящно писаны птицы с разноцветными перьями, сюжет, рано перенесенный из Византии в русское искусство, например, в Изборнике Святославовом 1073 года. Судя по миниатюрам Диоскорида, можно смело заключить, что живопись Византийская VIbeka получила по преданию от античных школ все художественные средства для выражения своих идей, само собой разумеется, за исключением перспективы, ландшафта и светлотени, введенных в искусство значительно позднее. Укажу на миниатюры, равно любопытные и по верности природе, и по античной красоте. – Перед сидящим Диоскоридом (рис. 37) стоит красивая женщина, держа в руках мандрагору, т. е. корень растения, оканчивающийся человеческой фигурой. Внизу умирающая собака. Над женской фигурой надписано: ερεσις (изобретение). И так, это олицетворение. Посреди стоит в нише под красивым полусводом та же женская фигура (изобретение), с мандрагорой в руке. Налево от зрителя, сидит живописец, задом к этой женской фигуре, и, оглядываясь не совсем в ловком повороте, списывает мандрагору на пергамене, прибитым гвоздиком к пюпитре (вроде классной доски на ножках); а направо сидит сам Диоскорид и пишет, держа книгу на правом колене: обычай писцов того времени, наблюдаемый иногда и в нашей древней иконописи в изображении пишущих Евангелистов. Но для нас особенно важен живописец, списывающий растение с натуры: прямое указание на то, что древне-христианская живопись не разрывала своей связи с непосредственным изучением природы. |
|
|
