| Из Изборника 1073 года Подготовка текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова Изборник 1073 г. – одна из древнейших русских рукописных книг наряду с Остромировым Евангелием и Изборником 1076 г. Этот Изборник был обнаружен К. Калайдовичем и П. Строевым в 1817 г. в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре; в настоящее время хранится в Государственном Историческом музее в Москве, в Синодальном собр., под 1043/31 д. Рукопись иллюминирована изображением русской княжеской семьи (в начале) и рисунками знаков зодиака (л. 250 об.–260). Ее фототипическое воспроизведение см.: Изборник Святослава 1073 г. М.: Книга, 1983. Кн. 1. Изборник Святослава 1073 г.: Факсимильное издание. Кн. 2. Научный аппарат факсимильного издания. Изборник 1073 г. – это сделанный на Руси список с болгарского оригинала, представляющего собой перевод с греческого, выполненный, по всей вероятности, для болгарского царя Симеона (919–927) («великы в царех Симеон» упоминается в происходящей из Кирилло-Белозерского монастыря рукописи 1445 г., по содержанию идентичной Изборнику 1073 г.). Как гласит приписка писца на л. 263 об. Изборника 1073 г., «Въ лто 6581 (1073) написа Иоаннъ диакъ Изборникь сь великуму кн(я)зю С(вя)тославу». Дьяком Иоанном написана, однако же, лишь небольшая часть (начало и конец) рукописи, а имя Святослава – оно читается также в начале книги – оба раза написано, как установлено, по стертому. Возможно, Изборник был написан по заказу старшего брата Святослава, князя Изяслава Ярославича, и переадресован после его изгнания Святославом из Киева в 1073 г. Существует несколько южнославянских списков XIII–XIV вв. и большое число (более двадцати) русских XV–XIX вв. рукописей, так или иначе восходящих к болгарскому оригиналу и его русской копии 1073 г. (см.: Творогов О. В. Изборник 1073 г.//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1: XI – первая половина XIV в. Л., 1987. С. 194–196). Сохранился также ряд греческих рукописных сборников, по составу близких к тому, который был переведен в Болгарии при царе Симеоне. Древнейшие из них относятся к концу IX – первой половине X в. и указывают на Константинополь как на место своего создания: «прото-Изборник» переписывался в крупнейших столичных скрипториях, Патриаршем и Имперском, где, по всей вероятности, и был в IX в. составлен (см.: Каврус Η. Φ. Греческие списки протографа «Изборника Святослава 1073 г.» конца IX – первой половины X века (палеографический анализ)//Византийский временник. М., 1990. Т. 51. С. 103–105; Бибиков М. В. 1) Сравнительный анализ состава «Изборника Святослава 1073 г.» и его византийских аналогов//Там же. С. 92–102; 2) Рукописная традиция греческих списков прототипа Изборника Святослава 1073 г.//Там же. Т. 53. С. 106–123). |
| Похвала кн. Святославу в Изборнике 1073 г. (ГИМ. Син. 1043(31-д). Л. 2 об.) [Изборник кн. Святослава, Изборник царя Симеона], слав. четий сборник, важнейший источник по истории слав. переводной лит-ры, богословской и общественной мысли Болгарии эпохи Первого царства, межслав. средневек. культурных связей, древнеболг. и древнерус. лит. языка, древнейшей истории кириллического письма, памятник древнерус. изобразительного и орнаментального искусства. Название «И.» может применяться как к древнерус. кодексу 1073 г. (ГИМ. Син. 1043 (31-д)), так и к позднейшим спискам сборника аналогичного содержания (часть которых, напр. все сербские и отдельные русские, восходит не к ркп. 1073 г., а к ее болг. оригиналу) и к совокупности рукописной традиции памятника. Первое название И. получил по имени заказчика и владельца списка 1073 г. киевского кн. Святослава (Николая) Ярославича , второе название (более принятое зарубежными, прежде всего болг., исследователями) - по имени заказчика и владельца оригинала болг. царя Симеона (813-927). Имя царя Симеона, отражающее древнейшую историю сборника и замененное в списке 1073 г. именем кн. Святослава, читается в составе Похвалы болг. царю в списке И. сер.- 3-й четв. XV в. РНБ. Кир.-Бел. 1/1082 (долгое время ошибочно датировавшегося в лит-ре 1446), к-рый был обнаружен С. П. Шевырёвым в 1847 г., во время поездки в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы мужской монастырь . Существование болг. оригинала И., составленного и написанного для царя Симеона, подтверждается и независимой от русской сербской рукописной традицией сборника нач. XIV-XVI в. ( Mih il G. Langue et culture roumaines dans l " espace sud-est européen=Румын. яз. и культура в Юго-Вост. Европе. Bucur., 2001. С. 270-290; Симеонов сб. 1991. Т. 1. С. 39-43, 70-71. 2, 3, 14). Отсутствие в серб. списках И. Похвалы царю Симеону объясняется, возможно, тем, что они (в отличие от древнерусских) восходят к неофициальному (либо дефектному) экземпляру сборника. Мнение Л. П. Жуковской , что под «царем Симеоном» в Похвале в кирилло-белозерском списке следует понимать вел. кн. Владимирского и Московского Симеона Иоанновича Гордого, является несостоятельным ( Жуковская Л. П. Изборник 1073 г.: Судьба книги, состояние и задачи изучения//Изборник Святослава 1073 г.: Сб. ст. М., 1977. С. 8-10). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИЗБОРНИК 1076 г. [неточно - Изборник Святослава 1076 г.] (РНБ. Эрм. 20), четий сборник древнерусского происхождения, 3-я по древности датированная слав. рукопись, памятник болгарско-русских культурных связей древнейшего периода, важный источник по истории древнеболг. и древнерус. переводной лит-ры, старослав. и древнерус. языков. Пергаменный кодекс из 277 листов размером 16×12 см написан в Киеве в правление вел. кн. Святослава (Николая) Ярославича (после 22 марта 1073 - 27 дек. 1076) «из мног книг княжьих» 2 писцами: «грешным Иоанном», оставившим запись на л. 275 об.- 276, и безымянным, к-рый переписал л. 228 об.- 236, 243 об.- 259 об. и выполнил киноварью малые инициалы в начале разделов. Писцы И. принадлежали либо к разным орфографическим школам, либо следовали разным установкам: Иоанн более близок к болгарским нормам X-XI вв. (в частности, нередко употребляет диграф «шт» в значении «щ»), 2-й писец использует русифицированную орфографию. Писцами, по всей видимости, выполнены 3 киноварные заставки, концовки и крупные инициалы старовизант. стиля. Небольшие размеры и скромное оформление И. свидетельствуют, что рукопись, вероятно, не предназначалась для княжеской (хотя существует версия о том, что книга могла писаться для кн. Святослава в качестве походной), епархиальной (митрополичьей) или монастырской б-к, но была переписана для личного пользования. В лит-ре дискуссионным остается вопрос о тождестве соименных писцов И. и Изборника 1073 г. , однако более вероятно, что это разные люди (Изборник 1076 г. 1965. С. 30-31). Гипотеза У. Р. Федера о том, что «выходная» запись И. представляет собой соединение 2 записей - писца болг. протографа нач. X в. («грешного Иоанна») и киевского писца сохранившегося кодекса ( Veder. 1980), нуждается в дополнительном обосновании. Текст И. во мн. местах от длительного использования затерт и грубо наведен с изменением рисунка букв в кон. XIV - нач. XV в. очевидно тогда же, когда рукопись была переплетена заново. В XVIII в. кодекс принадлежал кн. М. М. Щербатову , в 1791 г. был куплен имп. Екатериной II Алексеевной в составе его б-ки для Эрмитажа, вместе с собранием к-рого в 1852 г. поступил в имп. Публичную б-ку. Рукопись была реставрирована в 1963-1969 гг. в связи с изданием памятника. |
| Том 1 • Том 2 • Том 3 • Том 4 • Том 5 • Том 6 • Том 7 • Том 8 • Том 9 • Том 10 • Том 11 • Том 12 • Том 13 • Том 14 • Том 15 • Том 16 • Том 17 • Том 18 • Том 19 • Том 20 Содержание Вступление. Переводная литература в развитии литературы домонгольской руси Житие Константина-Кирилла Житие Мефодия Из толкового Апостола Из «Шестоднева» Иоанна экзарха болгарского Из Изборника 1073 года Житие Вячеслава Чешского Житие Димитрия Солунского Житие Марии Египетской Чудеса Николы Мирликийского Житие Алексия человека Божия Из «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия Патерики Житие Андрея Юродивого Повесть о Варлааме и Иоасафе Из Пролога Из изборника 1076 года Служба Воздвиженью Креста Косьмы Маюмского Вступление. Переводная литература в развитии литературы домонгольской руси Русь, а в последующем Россия, пережила в своей истории пять крупнейших катаклизмов в своей политической ориентации. Первая из таких ломок или, напротив, созидательных перестроек государственного и социального строя была осуществлена при Владимире Первом Святославиче, по прозванию Святом; вторая – при Иване Грозном в период установления единого управления для всей России, для всех русских областей; третья – при Петре Великом в период смены ориентации с Юга Европы на Север Европы; четвертая, наиболее мирная и спокойная, но трагически оборвавшаяся, – при Александре Втором Освободителе; пятая началась с овладения государством и установления большевистской власти после разгона Учредительного собрания 19 января 1918 года. Каждая из этих смен была подготовлена снизу, но заканчивалась сверху – от государства, от правительства. Вместе с тем каждая из этих смен ознаменовывалась прежде всего государственной поддержкой нового идейно-культурного направления. При Владимире Святом – христианства. При Иване Грозном перемена была поддержана двумя идеологическими соборами, из которых наибольшее значение имел Стоглавый 1551 года; при Петре Великом – сопровождалась прекращением деятельности земских соборов и Боярской думы и направлялась личной волей императора; при Александре Втором Освободителе, наиболее мирной, – частичным восстановлением прав народа, при большевистской – насильственным подчинением многонациональной страны узкой марксистской идеологии. |
| Часть 3. История Русской Палестины IX – начало XX в. Глава I. Святая Земля и Русь IX – XVI вв. I. Начало «Русской Палестины» Святая Земля, Палестина, область Восточного Средиземноморья, связанная с жизнью библейских пророков, старцев и проповедников, где проходила земная жизнь Спасителя, Божьей Матери, осуществляли подвижнические деяния апостолы, первые их последователи-христиане, а затем – монахи-пустынники, анахореты, а также строители общежительных обителей, наконец, первые паломники, начиная со св. царицы Елены и ее сына – св. императора Константина I Великого, утвердившего христианство в качестве государственной религии для всего пространства Византийской империи – средоточия, по представлениям современников, мировой цивилизации, – все это было тем глубоким фоном, на котором созидалось христианское строительство на Руси. Принятие христианства сначала частью дружины «росов», в заключение похода на Константино-поль в 861 г., о котором мы знаем по рассказу очевидца и участника событий – Константино-польского патриарха Фотия, а также из Хроники Продолжателя Феофана сер. X в.; затем крещение св. княгини Ольги, совершившей путешествие в Царьград и официально принятой во дворце императором Константином VII Багря-нородным, оставившим записки об этом приеме; наконец – Крещение Руси при св. князе Владимире в 988 г. – все это этапы приобщения русских людей к Православию, его истории, к Священному Писанию . Самые ранние дошедшие до нас древнерусские новозаветные памятники, такие как Остромирово Евангелие 1056–1057 г., Юрьевское, Мстиславово, Добрилово Евангелия, литургические тексты вводили русского читателя в пространство священ-ной истории, повествуя о Вифлееме и Рождестве Христовом, о Назарете – месте Благовещения Марии, где проживало Святое Семейство, о реке Иордан, в которой крестился Спаситель, о Десятиградии, Галилее, Самарии, городе Иерихоне и др., которые посещал Иисус Христос , наконец, о Иерусалиме – месте крестной казни и торжества Спасителя. Такие памятники, как «Изборник Святослава 1073 г.» и «Изборник Святослава 1076 г.», содержат толкования и разъяснения для читателя текстов, касающихся Святых мест Палестины, Синая, Египта, Ливана. 745 |
| «На листе 2-м изображение Иисуса Христа, в левой руке держащего Евангелие, а правою благословляющего. По сторонам Его представлены два павлина. Изображение Спасителя и другие украшения значительно обветшали. На обороте в фигурных рамах, за которыми на полях изображены павлины и другие птицы, написано золотом предуведомление писца. «Великый в князих князь Святослав, вожделанием зело вожделав, держаливый владыка обавити покръвеныя разумы в глубине многостръпътьных сих книг премудраго Василия в разумех, повеле мне, немудруведню, прмену сътворити речи инако, набдяща тожьство разум его; яже аки бъчела любодельна с всякаго цвета псанию събрав акы во един сот в вельмысленое сердце свое проливает, аки сът сладок из уст своих пред боляры, на въразумение тех мысльм являяся им новый Птоломей, не верою, нъ желание паче и събора деля многочьстьныих божественных къниг всех, имиже и своя клети испълнь, вечную си память сотвори еже памяти вину восприяти (за неимением далее места, конец подписи дописан на лицевой стороне листа, пред изображением Спасителя). Буди христолюбивей души твоей во отъмьштение веньцем в непрьбрьдомый век веком аминь». В конце рукописи эта подпись повторена, с прибавлением в начале: «в лето 6581 написа Иоанн дьяк изборник сей великому князю Святославу». Но как в этом прибавлении все слова, начиная с «Иоанн» до «Святославу», так и встречающееся в самой подписи имя: «князь Святослав» писаны по скобленому; между тем год письма 6581-й означен первоначальною рукою и не потерпел изменения. Отсюда можно было догадываться, что рукопись первоначально была писана не для Святослава. Впоследствии найден был проф. Шевыревым, между рукописями Кириллова Белоезерского монастыря, список сего Изборника, где первые слова читаются так: «великий в царех Симеон», и все похвалы за любознательность и собирание книг относятся к лицу этого князя Болгарского, известного книголюбца. 1261 Отсюда видно, что русский переписчик 1073 года вполне перенес в свой список подпись болгарского списка, заменив только имя Симеона именем Русского князя, для которого списывал. И как «великим в князех» в России в 1073 году был сначала Изяслав, потом изгнавший его Святослав, и имя Святослава, как уже сказано, писано по скобленому, то очень вероятно предположение г. Шевырева, что рукопись первоначально была писана для Изяслава, потом уже досталась она Святославу, который и приказал повторить ту же подпись в начале рукописи, где его имя читается не по скобленому, и где изображен он сам со всем своим семейством. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Конявская Е. Л. Сочинения митрополита Киприана: хронологический аспект С самого раннего времени сочинения русских книжников обнаруживают их знакомство с хронологией мировой христианской истории. Хронологические выкладки, заимствованные из Хроники Георгия Амартола, «Летописца вскоре» Патриарха Никифора и других Малых хроник, были уже в самых ранних древнеславянских и древнерусских памятниках – Изборнике 1073 г., Начальном своде и Повести временных лет. Русские летописцы включали в свои произведения как заимствования из них, так и собственные тексты, построенные по этому образцу. Знание мировой истории в рамках «Летописца вскоре» было, видимо, обязательным для просвещенного христианина: сходный текст (правда, без числа лет) вложен в уста св. Александра Невского в его Житии, когда он демонстрирует папским послам свою осведомленность в Священной истории: «От Адама до потопа, от патопа до разделения языкъ, от разьмшениа языкъ до начяла Авраамля, от Авраама до проитиа Иисраиля сквозе море, от исхода сыновъ Иисраилевъ до умертвия Давыда царя, от начала царства Соломоня до Августа и до Христова Рожества, от Рожества Христова до Страсти и Воскресения, от Въскресения же Его и на небеса възшествиа и до царства Константинова, от начала царства Костянтинова до перваго збора и седмаго – сии вся добр съвдаемъ, а от вас учения не Наличие таких выкладок в русских летописях в связи с русской историей, «одиночные» расчеты, касающиеся тех или иных значимых событий («От Федорьчюковы до Олгердовы рати лт свидетельствуют о появлении в русской историософии рефлексии относительно связи прошлого, настоящего и будущего и, быть может, попытки понять некие закономерности в судьбах народа и мира. Для нарративов в качестве хронологической вехи, как правило, указывалось имя правителя, при котором случилось то или иное событие, могли приводиться подсчеты, на какой год правления оно приходится («въ пятонадесятое лто царства Тактамышева, въ седмое же лто княжения великого князя Василия Дмитриевича, индикта третегонадесять, по Татарщин, и московскомъ взятии, бысть замятня велика во |
| В.В. Виноградов Самоуправление САМОУПРАВЛЕНИЕ При исследовании генезиса и семантической эволюции научных, общественно-политических и технических терминов необходимо сочетать историко-морфологический анализ слов с культурно-историческим изучением самих соответствующих предметов, явлений или понятий. Если взять, например, слово самоуправление, то по своей морфологической структуре оно представляется древним славянизмом. В самом деле, слово управление известно из древнейших русских памятников – как гражданских, так и церковных. Оно отмечено и в поучении Владимира Мономаха , и в поучениях Григория Назианзина (по рукописи XI в.), и в Изборнике 1073 г., и в Житии Феодосия, и в Рязанской Кормчей (по списку 1283 г.), и в Псковской летописи. В слове управление здесь сочетаются и старославянские и народные русские значения – соответственно значениям глаголов управить – управлять и управиться – управляться в древнерусском языке (Срезневский, 3, с. 1243–1247). В смысле «действие», «дело», «подвиг» слово управление (в форме мн. числа) встречается в древнеболгарском «Богословии» Иоанна Экзарха Болгарского. Сложение с местоимением само отвлеченных имен действия и состояния также принадлежит к числу старославянских моделей словосложения. Ср. самобытие, самовластие, самовольство, самодьржьство, самозаконие, самолюбие, самомьнние, самособие (неделимость, единство), самохотие, самохотние и т. п. (там же, с. 245–254). Любопытно, что среди старославянских сложных имен прилагательных отмечено слово самоправьньй (греч. α τóστοικος) в Пандектах Антиоха XI в. Все это делает вероятным предположение, что слово самоуправление могло сложиться в древнейший период истории старославянского или русского литературного языка. И все же такое образование не отмечено в русских литературных текстах до середины XIX в. Надо заметить, что сложные имена существительные отвлеченного значения с само- в первой части после первой широкой волны их в XI – XII вв. вновь начали активизироваться и производиться в значительном количестве в XVI – XVII вв. |
| Видение пророка Исайи Подготовка текста, перевод и комментарии М. В. Рождественской Это апокрифическое сочинение связывают с кругом памятников письменности Кумрана, найденных на берегу Мертвого моря в 1947 г. Полный греческий текст его не сохранился, известны лишь фрагменты V–VI вв. и переработка, сделанная в XII в. (греческая легенда). Кроме того, «Видение Исайи» известно в коптском фрагменте IV в. и в латинских фрагментах V–VI вв. Славянский текст «Видения» является переводом с греческого, он был известен древнерусским книжникам уже по Индексу отреченных книг, вошедшему в «Изборник 1073 г.». Как предполагают исследователи, в основе «Видения Исайи» лежит более обширное апокрифическое сочинение «Вознесение Исайи», содержащее 11 глав, в котором главы с 6-й по 11-ю составляют собственно «Видение». Впрочем, существует мнение, что «Видение» возникло в раннехристианскую эпоху как вполне самостоятельный рассказ, позднее соединенный с другим апокрифическим текстом о пророке Исайе, и эта компиляция называлась «Вознесение Исайи» (Д. Петканова). Полный текст этого обширного «Вознесения» сохранился лишь в эфиопской версии в списках XV–XVII вв., она осталась неизвестна древнерусской литературе. Самый ранний древнерусский список «Видения пророка Исайи» содержится в Успенском сборнике XII–XIII вв., по тексту которого и издается в настоящем томе. (В 1997 г. вышла книга «Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования». (Отв. ред. и составитель В. В. Мильков). Серия «Общественная мысль: исследования и публикации». В этом издании опубликованы апокрифы в переводе на современный русский язык, но без их древнерусского оригинала, лишь с указанием на списки, которые положены в основу перевода. Перевод «Видения Исайи» осуществлен, как и наш, по списку Успенского сборника В. М. Хачатурян, комментарии и примечания с точки зрения истории философских взглядов в Древней Руси принадлежат В. М. Хачатурян и В. В. Милькову. Наш перевод «Видения Исайи, сына Амосова» был сделан ранее и независимо от этого издания). |
| Данное произведение имеет важное значение для русской культуры, ибо оно, как уже отмечалось нами, 21 составляло (в переводе на славянский язык) сердцевину «Изборника Святослава 1073 г.». И не случайно, что в начале XX века к этому сочинению обращается серьезный православный ученый Н. С. Суворов , являясь в данном случае во многом первопроходцем. Хотя и опираясь на неадекватную версию произведения, опубликованную в «Патрологии» Миня, он указывает, что здесь «много раз и с разных сторон затрагивается вопрос о примирении грешного человека с Богом и не всегда разрешается одинаково». 22 Касаясь такого «неодинакового» разрешения указанного вопроса и привлекая свидетельства еще неизданных рукописей, русский ученый констатирует, что преп. Анастасий Синаит является во многом выразителем глубинных интуиций православного нравственного учения. При этом указывается на ошибочность мнений западных ученых, будто в Греческой Церкви развивался только один идеал монашеского аскетизма. Поэтому И. С. Суворов приходит к выводу, что «указание различных способов спасения для таких именно людей, которые не могут исполнять аскетических подвигов, как больные, престарелые, бедные, состоящие в браке, находящиеся в зависимом положении, ведущие торговые дела, живущие даже в самом очаге мирской суеты и удовольствий, с пояснением притом, что в мире живущий человек может оказаться в равной чести у Бога, как нельзя яснее свидетельствует о том, что Греческая Церковь хорошо различала идеал совершенства, возможный для мирских людей, и идеал совершенства, свойственный людям, живущим в пустынном уединении». 23 Уточняя эти выводы русского исследователя, хотелось бы подчеркнуть, что преп. Анастасий, сам, будучи строгим и искренним монахом, ясно осознавал один принципиальный момент: то не были два различные идеала, но лишь два различных аспекта единого идеала, ибо православное нравственное учение по своей глубинной сущности аскетично. Внешние проявления такой глубинной сущности могут быть различны и действительно различаются, но в основе этих проявлений лежит единый фундаментальный принцип целомудрие, который и составляет главный стержень всех нравственных положений Православия. 24 И в «Вопросах и ответах» преп. Анастасия это отчетливо проявляется. |
|
|
