| Лето 1911 года молодой преподаватель напряженно работает над окончанием магистерского сочинения «Очерки из истории догмата о Церкви». Автор с трудом справляется с объемом используемой литературы и потоком новых идей: «Я в настоящее время бросаюсь от одной книги к другой. Совсем голова кругом пошла. Дело, пожалуй, и успешно идет, но столько всякой всячины заявляет о своем существовании, но столько вопросов возникает, столько мыслей роится в голове, что просто хоть отлагай еще на год окончание магистерской. Впрочем, я уверен, что и через пять лет не успокоился бы вполне» . К сентябрю работа закончена: «Рад только тому я, что магистерская окончена (через неделю будет переписана)». В целях ускоренного окончания диссертации автору пришлось исключить из нее целую главу, соответствующую 7-й главе его кандидатского сочинения, в которой рассматривалось учение о Церкви святителей Кирилла Иерусалимского, Василия Великого, Григория Нисского, Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского и Илария Пиктавийского: «…кончина ее (диссертации. – А.Г. ) была безвременная и даже насильственная. Одну главу утаиваю, ибо в том виде, в каком она у меня имеется, грош ей цена, а чтобы придать ей сколько-нибудь приличный вид, нужно работать целый месяц, а я его не имею. Добавлю после, хотя, возможно, это будет на том свете» . Последнее высказывание оказалось пророческим. В Совет академии В. Троицкий сдал рукопись своей работы лишь 1 марта 1912 года. Следует предположить, что автору пришлось потратить еще полгода на подготовку окончательного варианта своего труда. Для оценки научной ценности магистерского сочинения Владимира Троицкого назначены два рецензента: заслуженный ординарный профессор М.Д. Муретов назначен решением Совета академии, ординарный профессор С.С. Глаголев – ректором МДА епископом Феодором (Поздеевским) . Он никогда не был только теоретиком: он был человеком дела, всегда соединявшим теорию с практикой. С 1911 года молодой преподаватель начинает чтение лекций, пользующихся неизменной популярностью у слушателей. |
| Чтобы противостоять общепринятому общественному мнению о Церкви в начале XX века, нужны были немалые мужество и твердость, и можно с уверенностью сказать, что уже во время учебы в академии молодой богослов, заняв в учении о Церкви неприемлемую для многих его современников позицию, встал на путь исповедничества, который и привел его в конце концов к мученическому венцу. «Есть два рода мученичества, – писал святитель Григорий Двоеслов, – одно – внутреннее, другое – внешнее, и если не будет внешнего гонения, может быть мученичество сокровенное, когда душа сгорает готовностью на мучение» . А в том, что отстаивание православного учения о Церкви в России начала XX века не могло совершаться без подвига исповедничества, нас могут уверить несколько иллюстраций мыслей и нравов русских людей того времени, принадлежащих к различным слоям общества. Великий князь Александр Михайлович Романов, двоюродный дядя и друг детства императора Николая II , женатый на сестре царя Николая великой княгине Ксении Александровне, так описывал свое первое (в 12 лет) посещение Иверской часовни в Москве: «Мне казалось невозможным, чтобы Господь Бог мог избрать подобную обстановку для откровения Своим чадам святых чудес. Во всей службе не было ничего христианского. Она скорее напоминала мрачное язычество. Боясь, что меня накажут, я притворился, что молюсь, но был уверен, что мой Бог, Бог золотистых полей, дремучих лесов и журчащих водопадов, никогда не посетит Иверскую часовню… Со дня моего первого посещения Первопрестольной и в течение последовавших сорока лет я, по крайней мере, несколько сот раз целовал мощи кремлевских святых. И каждый раз я не только не испытывал религиозного экстаза, но переживал глубочайшее нравственное страдание. Теперь, когда мне исполнилось 65 лет, я глубоко убежден, что нельзя почитать Бога так, как нам это завещали наши языческие предки» . Об утере веры в Церковь говорит нам и популярность толстовских идей в среде русской интеллигенции, которая вслед за женой Льва Толстого Софьей Андреевной могла бы сказать: «Для меня Церковь есть понятие отвлеченное» . |
| Самое же печальное, что среди священства и церковной иерархии распространяются идеи, противоречащие традиционным церковным взглядам на природу Церкви и ее границы. «Кажется, уже и мы живем в предместьях Вавилона, если не в нем самом», – сказал как-то святитель Филарет (Дроздов) под впечатлением окружающей его действительности . Но трудно полностью защититься от множества западных гуманистических идей, исподволь проникающих в православное церковное сознание, и уже сам митрополит Филарет вводит в церковный лексикон некое новое понятие: «Христианская Церковь может быть только либо “чисто истинная”… либо “не чисто истинная”» . И хотя выражение “не чисто истинная” само по себе сомнительно, а в приложении к Церкви – Невесте Христовой звучит по меньшей мере странно, оно приживается в словесном обиходе в церковных кругах. Любимый ученик святителя Филарета, ныне прославленный в лике преподобных, известный миссионер Алтая архимандрит Макарий (Глухарёв) уже идет дальше своего учителя. Он «в Екатеринославе молился с “духовными христианами” (молоканами) и нашел, что свет Божия озарения сияет и в их теплой вере. Квекеры, путешествующие по России в 1819 году, Грелье и Аллен, посетили его в Екатеринославе… и нашли с ним много общего, душевную близость. Впоследствии Макарий мечтал построить в Москве храм с темя отделами – для православных, католиков и лютеран…» . В церковной среде получает распространение высказывание митрополита Киевского Платона (Городецкого; † 1891) о том, что «наши человеческие перегородки до неба не достигают» (в передаче митрополита Евлогия (Георгиевского): «Перегородки, которые настроили люди в церкви, не доходят до неба» ). Протопресвитер военного и морского духовенства в 1911–1917 годах Георгий Шавельский видел «объединение около имени Божия и около святого храма людей, разделенных временными, не божественного происхождения перегородками» , в следующих событиях армейской жизни: «Воинские чины – протестанты, католики, кальвинисты – не только солдаты, но и офицеры, наряду с православными аккуратно посещали свою полковую православную церковь… соблюдали православные праздники и обычаи; в военное время пред сражениями даже офицеры нередко исповедовались и приобщались у полковых – православных – священников» . |
| Владимир Троицкий (крайний справа) с родителями и братом. Ок. 1890 г. Господь наш Иисус Христос принес учение, в котором духовное единение ставится выше родства по плоти. «Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12: 50), – сказал Он Своим ученикам. Но это преобладание духовного над телесным не устраняет кровного родства, особенно в том случае, когда оно дополняется родством духовным. Ведь праведные богоотцы Иоаким и Анна, по достоинству прославляемые всей церковной полнотой, являются нашему Спасителю родными дедушкой и бабушкой. А Матерь Господа нашего Иисуса Христа Церковь почитает как «честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим». Единство родства по плоти и родства по духу приносит сугубые плоды. Пример этому – два светоча, две звезды Русской Православной Церкви: преподобные Сергий и Серафим. Оба выросли в среде молитвы и благочестия, и оба ушли в монашество с родительского благословения. Будущий преподобный Сергий даже исполнил просьбу родителей – подождать с монашеством до их смерти. Хотя смерть впоследствии была заменена монашеским постригом самих преподобных Кирилла и Марии, но праведный сын исполнил послушание, получив полноту благословения – земного и небесного. Как сказано в житии преподобного: «Ведь нужно было, чтобы дарован был Сергий Богом многим людям для блага, для спасения и для пользы, и поэтому не пристало такому младенцу от неправедных родиться родителей, и другим, то есть неправедным родителям, не пристало бы родить это дитя. Только тем избранным родителям Бог его даровал, что и случилось: соединилось добро с добром и лучшее с лучшим» . Нередко и в жизнеописании других святых мы встречаем эту духовную преемственность, которую будущий подвижник веры и благочестия воспринимает в семье, в которой он был воспитан. В полной мере это относится и к семье священномученика Илариона (Троицкого), архиепископа Верейского. Все прародители владыки Илариона до седьмого колена они были священно- и церковнослужителями |
| Муретова , а в конце года прочесть в присутствии Совета две пробные лекции» . Нужно отметить, что В. Троицкий должен был заместить на кафедре проф. М.Д. Муретова , который и рекомендовал его в качестве своего преемника, отметив в молодом богослове «серьезную как лингвистическую, так и методологическую подготовку к научному изучению и академическому преподаванию Священного Писания Нового Завета» . Первая и вторая кафедры Священного Писания Нового Завета делили содержание предмета на две части. Преподаватель второй кафедры читал «о Деяниях и Посланиях апостольских и об Апокалипсисе», в то время как занимавший первую кафедру преподавал «введение в новозаветные книги и о Евангелиях; после же исагогических и эгзегетических лекций о Евангелиях» излагал «в связном систематическом виде Историю земной жизни Господа нашего Иисуса Христа с опровержением всяких лживых и богохульных теорий, ныне особенно усердно распространяемых» . 3 мая 1911 года на собрании Совета академии В. Троицкий прочитал две пробные лекции на темы «Гностицизм и Церковь в отношении к Новому Завету» и «Сын Божий и Церковь (толкование Мф. XVI, 13–18)». Тема первой из лекций была выбрана самим испытуемым, второй – назначена Советом МДА. «Обе лекции, прочитанные профессорским стипендиатом Троицким, Совет академии единогласно признал удовлетворительными, а лектора – достойным избрания на должность преподавателя академии по 1-й кафедре Священного Писания Нового Завета, имеющей освободиться с начала 1911/1912 учебного года» . Святейший Синод утвердил «профессорского стипендиата Московской духовной академии, кандидата богословия Владимира Троицкого в должности преподавателя названной академии по I-й кафедре Священного Писания Нового Завета в звании и.д. доцента с 16 августа» 1911 года. Указ об этом утверждении был зачитан на заседании Совета МДА 1 сентября того же года . Владимир Алексеевич со свойственной ему самоиронией так прокомментировал свое утверждение в новой должности: «Да, вот уже три дня как на первой кафедре Нового Завета наступила мерзость научного запустения в моем лице» . |
| – А.Г. ) в вагоне по пути в СПт диссертацию прочитать» . Письмо тому же адресату от 27 декабря 1913 года, первоначально ошибочно датированное 1912 годом, подписано «Арх. Иларион». Автор письма, между прочим, замечает, что пишет «из вагона, как и прошлый год на этом же самом месте». И далее: «Еду в Киев, но из Киева мой путь уже не будет направлен к Херсону, не к Херсону, а к Житомиру» . Датировка этого письма декабрем 1913 года подтверждается упоминанием определения Совета академии о сочинении протоиерея Николая Малиновского, которое (определение) было принято на заседании Совета 11 декабря 1913 года, после отзывов М. Тареева и архимандрита Илариона . Весной 1913 года Владимир Троицкий решается принять монашество. Товарищ Владимира Алексеевича инспектор Мариинского епархиального училища священник Г.И. Добронравов писал, что «монашество давно уже представлялось Владимиру Алексеевичу наиболее соответствующей его душевному складу формой жизни. Давно уже он любил предаваться иноческим подвигам, давно влекли его к себе святые обители, особенно пустынножительные. В его представлении… академическое делание на скамье ли студента или на кафедре профессора понималось как одно из монастырских послушаний» . Тем не менее, не исключено, что почти до самого пострига Владимир Троицкий окончательно не отвергал для себя возможности семейной жизни. Из его писем 1912 года мы узнаем, что он договаривается о свидании , едет в Москву «на день рождения одной хорошенькой дамы» . И даже в феврале 1913 года он посещает Художественный театр «с одной дамой» . Существует для меня только Лавра и академия, и я существую для академии. Впрочем, такого рода события воспринимаются молодым богословом как некие акциденции, смешные случайности, о которых нельзя вспоминать без иронии. Ко времени пострига он ясно осознавал, что семейная жизнь – не его путь: «Что-то для меня женская половина вовсе как бы не существует… Существует для меня только Лавра и академия, и я существую для академии» . Выбор монашеского пути стал естественным следствием внутреннего состояния Владимира Алексеевича: «Нужно вам только сказать, что от всякого общества я отстал. |
| С криком «Бери ковры!» крестьяне топорами подрубили престол, растащили сосуды и ризы, а затем подожгли дом и церковь. А вот наглядное изображение той нравственной бездны, в которую падало отошедшее от Церкви русское крестьянство начала XX века. В сентябре 1917 года в одном из орловских сел «был зверски убит уважаемый священник отец Григорий Рождественский со своим юношей-племянником на глазах у жены; заграбив деньги, разбойники бежали, заслышав набат; собравшиеся прихожане, увидав плавающего в своей крови убиенного пастыря, принялись растаскивать всё оставшееся после грабителей имущество осиротевшей матушки: рожь, овес, яблоки – всё, что попадало под руки» . В том же Орловском крае «28 ноября 1917 года в селе Добруни Севского уезда… солдаты и крестьяне разгромили домовую церковь и барскую усадьбу Подлиневых. С криком “Бери ковры, будет тут " игоготникам " топтаться!” крестьяне топорами подрубили престол, растащили сосуды и ризы, а затем подожгли дом и церковь. Но этого им показалось мало. Они вытащили из могил тут же, около церкви, погребенные трупы владельцев Подлиневых. Истлевшие останки владелицы: голову, руки, ноги – разбросали, а труп владельца, сохранившийся в целости, положили на солому и подожгли. “Как свинью палили”, – говорили православные. При этом били палками по животу и выдирали усы. Затем его тут же неглубоко зарыли, а цинковый гроб утащили… Позже подобная участь постигла и захоронение поэта с мировым именем А. Фета-Шеншина в храме села Клейменово» . Подобные факты находят себе значительное объяснение тем, что в России начала прошлого столетия «в некоторых местах почти 70 процентов из поступающих» в армию «не только не знали молитв, но и не имели ни малейшего представления о религиозных началах» . митрополит Вениамин (Федченков) Конечно, в этом народном одичании была немалая вина самого духовенства: «Но большей частью мы становились “требоисполнителями”, а не горящими светильниками», – вспоминал о священстве предреволюционного времени митрополит Вениамин (Федченков) . |
| Шавельский Георгий, протопресвитер. Русская Церковь пред революцией. М., 2005. С. 412. Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. [Б. м.], 1994. С. 112. Цит. по: Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. Репринт. Вильнюс, 1991. С. 184. Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Творения. [Б. м.], 1994. С. 408. Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. С. 188. Сергий (Страгородский), патриарх. Отношение православного человека к своей Церкви и инославию: Сборник статей. М., 2001. С. 82. Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. М., 1994. С. 202. Шавельский Георгий, протопресвитер. Русская Церковь пред революцией. С. 387. Там же. С. 385. Там же. С. 344. Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. С. 244. Иларион (Троицкий), священномученик. Творения: В 3-х т. Т. 3: Церковно-публицистические труды. М., 2004. С. 498. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1910 год//Богословский вестник. 1910. 12. С. 234–235 (4-я пагин.). Там же. С. 238. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1910 год//Богословский вестник. 1911. 1. С. 264 (5-я пагин.). Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1910 год//Богословский вестник. 1911. 4. С. 405 (5-я пагин.). Там же. С. 402. Там же. С. 403. Там же. С. 402. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1911 год//Богословский вестник. 1911. 10. С. 131 (3-я пагин.). Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1911 год//Богословский вестник. 1912. 5. С. 443–444 (3-я пагин.). Троицкий В.А. Письмо священнику Леониду Архангельскому от 19 августа (в копии ошибочно – 19 декабря) 1911 г.//Архив А.В. Никитского. Троицкий В.А. Письмо Л.П. Архангельской от 7 июня 1911 г.//Архив А.В. Никитского. Троицкий В.А. Письмо священнику Леониду Архангельскому от 19 августа 1911 г. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1912 год//Богословский вестник. 1912. 10. С. 107–108 (3-я пагин.). |
| Во-вторых, говорится: «Ждем скоро диспутов Флоренского и Виноградова; вероятно, в самом непродолжительном времени состоятся». Этим упоминанием точно определяется год второго письма, поскольку магистерские диспуты священника Павла Флоренского и и. д. доцента МДА «по кафедре пастырского богословия с аскетикой и гомилетики» Василия Виноградова состоялись, соответственно, 19 и 22 мая 1914 года (об этих диспутах, как о прошедших, говорится в другом письме архимандрита Илариона – от 2 июня 1914 г. ). После этого указания на время года и сам год написания письма говорится, что «дело с афонцами разрешается» без участия автора письма. Отмеченные особенности позволяют с уверенностью датировать вторую часть составного письма концом апреля 1914 года. Таким образом, письмо, ошибочно датированное апрелем 1913 года, состоит из двух писем. Первое (без окончания) написано и. д. доцента МДА В. Троицким в середине января 1913 года, а второе (без начала) написано инспектором академии архимандритом Иларионом в конце апреля 1914 года. Предложенное сравнение позволяет утверждать, что поручение увещания афонских монахов дано было Святейшим Синодом архимандриту Илариону (Троицкому) единожды в марте 1914 года, о чем и упоминается в письме отца Илариона, написанном в марте 1914 года: «…на днях такое получил Синодом поручение, что сразу потерял покой и хожу осунувшимся. Дело это вообще грязноватое, крайне ответственное, к моему образу (довольно-таки позапачканному) мало подходящее, требующее немалой книжной подготовки, которой я не имею вовсе, а времени и мало остается, и главное – без того не знаю, как справиться с академическими делами. Это поручение меня просто угнетает» . Поручение это было снято в апреле того же года, о чем мы узнаем из письма конца апреля 1914 года, ошибочно датированного апрелем 1913 года. епископ Феодор (Поздеевский) В период своего инспекторства архимандрит Иларион поддерживает дружеские отношения с архиереями, ставшими после революции во главе различных церковных и антицерковных движений. |
| Шавельский Георгий , протопресвитер. Русская Церковь пред революцией. М., 2005. С. 412. Вениамин (Федченков) , митрополит. На рубеже двух эпох. [Б. м.], 1994. С. 112. Цит. по: Флоровский Георгий , протоиерей. Пути русского богословия. Репринт. Вильнюс, 1991. С. 184. Филарет (Дроздов) , митрополит Московский и Коломенский. Творения. [Б. м.], 1994. С. 408. Флоровский Георгий , протоиерей. Пути русского богословия. С. 188. Сергий (Страгородский) , патриарх. Отношение православного человека к своей Церкви и инославию: Сборник статей. М., 2001. С. 82. Евлогий (Георгиевский) , митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. М., 1994. С. 202. Шавельский Георгий , протопресвитер. Русская Церковь пред революцией. С. 387. Там же. С. 385. Там же. С. 344. Евлогий (Георгиевский) , митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. С. 244. Иларион (Троицкий) , священномученик. Творения: В 3-х т. Т. 3: Церковно-публицистические труды. М., 2004. С. 498. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1910 год//Богословский вестник. 1910. 12. С. 234–235 (4-я пагин.). Там же. С. 238. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1910 год//Богословский вестник. 1911. 1. С. 264 (5-я пагин.). Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1910 год//Богословский вестник. 1911. 4. С. 405 (5-я пагин.). Там же. С. 402. Там же. С. 403. Там же. С. 402. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1911 год//Богословский вестник. 1911. 10. С. 131 (3-я пагин.). Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1911 год//Богословский вестник. 1912. 5. С. 443–444 (3-я пагин.). Троицкий В.А. Письмо священнику Леониду Архангельскому от 19 августа (в копии ошибочно – 19 декабря) 1911 г.//Архив А.В. Никитского. Троицкий В.А. Письмо Л.П. Архангельской от 7 июня 1911 г.//Архив А.В. Никитского. Троицкий В.А. Письмо священнику Леониду Архангельскому от 19 августа 1911 г. Журналы собраний Совета Московской духовной академии за 1912 год//Богословский вестник. 1912. 10. С. 107–108 (3-я пагин.). |
|
|
