| Над этим делом потрудились такие достославные и приснопамятные деятели, как Львовский епископ Гедеон Балабан, его двоюродный брат Феодор Балабан, Елисей Плетенецкий и Пётр Могила, Киево-Печерский архимандрит, и др. Последний из названных лиц, более других занимавшийся исправлением церковно-богослужебных книг и их изданием в свет, высказался весьма определённо по занимающему нас вопросу и точно формулировал принципы, которыми должны были руководиться справщики: «Ведесте сие, – пишет Пётр Могила в предисловии к читателю Служебника 1629 года, – яко книга сия Служебник от еллинскаго зводу истиннаго, егоже восточнаа наша церковь госпожа и учителница первейшаа употребляет исправлен есть ... Аще бы не от того диалекту имже от святых отец святаа литургиа написася предадеся исправляти будем, то не вем откуду; понеже вся книги славенския от колико сот лет преписуются невежами, токмо чернилом мажущими ума же не имущими, языка не умеющими, и силы словес не ведущими: словяном же никтоже нам приискръним языком литургии не написа и не предаде. Но аще, якоже глаголют, еллинския книги изрядные же церковнии и в Венетии изобразуются, ничтоже се по них есть, каеждо бо книги готовыя и исправленныя от патриарх святейших зводы тамо даются и паки приемлются а еже верх митрополит тамо православный началствует нареченный филадельфийский типографию тую в одержании имат. К сему, чтобы иметь прилагати кто противное церкви, идеже не о догматех веры, но о самом церковном последовании слово есть: и что реку многаа аз еллинскаа церковная книги тамо типом изданныя прочет не видех нигдеже ниже малаго противо разумо разве типографскаго». Воспитанные в таком воззрении на греческие венецианские богослужебные книги и убеждённые авторитетом упомянутых южнорусских просвещённых людей в необходимости исправления славяно-русских богослужебных чинов по греческим венецианским изданиям, выходцы с юга, поставленные во главе книжной справы в Москве при патриархе Никоне , и не могли отнестись к порученному им весьма сложному и важному делу иначе, как отнеслись к нему старцы Евфимий и Арсений Грек со своими сотоварищами. |
| В 1615 году архимандрит Елисей Плетенецкий открыл при Киево-Печерской Лавре типографию, которая долгое время оставалась самой крупной в Киеве. Очень известна была и иконописная мастерская Лавры. В 18 веке вокруг монастыря появляются земляной вал и каменная стена. Чудовищный пожар, который охватил Лавру в 1718 году, уничтожил все деревянные постройки на территории монастыря и некоторые каменные, сгорели также архив Киево-Печерской Лавры и библиотека. В 1720 году начинается восстановление монастыря. Именно это время считается расцветом стиля барокко в Киево-Печерской Лавре. Примерно тогда же строится Великая Лаврская Колокольня высотой 96.5 метров, которая вплоть до середины 20 века была самым высоким строением в Киеве. В 19 веке Киево-Печерская Лавра включала в себя уже 6 монастырей: Главный (при Великой церкви), Ближние Пещеры, Дальние Пещеры, Больничный, Китаевская пустошь и Голосеевская пустошь. Киево-Печерская Лавра После Октябрьской революции 1917 года, для Киево-Печерской Лавры, как и для многих других христианских святынь, настали трудные времена. В 1918 году был зверски убит настоятель Киево-Печерской Лавры митрополит Владимир. Имущество Лавры было национализировано, на её территории открыли музейный городок, а в 1930 году монастырь был ликвидирован. Невосполнимые потери понесла Лавра во время Великой Отечественной войны. В ноябре 1941 года был взорван Свято-Успенский собор, причем до сих пор идут споры, кем и зачем это было сделано. В то же время, в 1941 году на территории Нижней Лавры возобновил свою деятельность монастырь. В 1961 году монастырь вновь упразднили. Только в 1988 году, по случаю празднования 1000-летия крещения Руси, Киево-Печерская Лавра была открыта... В 1990 году Киево-Печерская Лавра внесена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. В 2000 году восстановлен и освящен Успенский Собор. В разное время с Лаврой были связаны легендарные деятели, такие как: летописец Нестор (автор " Повести временных лет " ), живописец Алипий, Агапит – ученик Антония, целитель, просветитель Петр Могила, в честь которого названа академия в Киеве, а также другие выдающиеся личности. |
| Киево-Михайловский монастырь, пожалованный в 1612 г. королем собственно на содержание предполагавшейся униатской капитулы в Софийском соборе, вовсе не переходил в руки униатов, и в 1616 г. мы видим в нем того же самого православного игумена Иоасафа Мировского, который настоятельствовал здесь в 1602 и в 1606 г. Выдубицкий монастырь хотя находился еще под властию униатского настоятеля Антония Грековича, но имениями монастыря владели большею частию сторонние лица, одними — печерский архимандрит Елисей Плетенецкий, другими — княгиня Корецкая . Имения самого Печерского монастыря, находившиеся в великом княжестве Литовском, которые до смерти своей удерживал за собою Потей, король пожаловал преемнику Потея Рутскому грамотою от 8 августа 1613 г., и королевский дворянин Адам Хрептович ввел (16 августа) Рутского в управление ими, но и в следующем году монахи печерские «с множеством слуг, бояр и особенно казаков украинских» сделали нападения на эти имения (8–13 генваря) и завладели ими. Рутский принес жалобу в главный трибунальный суд, и суд приговорил возвратить митрополиту отнятые у него села . Но сам Рутский, сознавая, что ему не уберечь этих сел от новых нападений со стороны печерских иноков, и будто бы убедившись из документов, заявленных Елисеем Плетенецким пред королем и его канцеляриею, что села эти по всей справедливости должны принадлежать Печерскому монастырю, добровольно отказался от них навсегда. И король своею грамотою от 1 апреля 1615 г. вновь утвердил те села за Киевскою лаврою на вечные времена. На самом же деле Рутский не хотел передавать уступленные села Киевской лавре, за что по жалобе настоятеля ее и капитулы и позван был грамотою короля (18 августа 1616 г.) на трибунальный суд в Новогрудок . Еще яснее и более резко выражалась ненависть жителей Киева лично к митрополиту Рутскому и его помощникам. В 1618 г. он сам жаловался пред главным люблинским трибуналом, что киевляне упорно противятся его духовной власти, поносят его неприлично, бесстыдно и позорно пред всеми людьми, вооружают против него своих священнослужителей, чиновников, слуг и казацкую вольницу, похваляются на его здоровье и вознамерились даже умертвить его, как только представится возможность. |
| Во-вторых, девушки и даже вдовы из простонародья до XV—XVI веков обычно и не имели свободы волеизъявления для ухода в монастырь. Однако в описанную эпоху, в конце эпохи средневековья, всё-таки появляется помимо «девичьих» обителей понятие «женский монастырь» (обычно — глубоко провинциальный). Увы, мирское социальное расслоение тогда влияло даже на уход от мира. На языке документов: начало обители Археологи при недавнем исследовании территории киевского «Мистецького Арсенала» обнаружили следы лаврских укреплений 1490–1500-х годов. Это свидетельствует о том, что в начале века инокини ещё обитали не снаружи, а внутри основной ограды Лавры. А вот два московских документа 1580-х годов свидетельствуют, что Печерская женская община получила правительственную денежную помощь из Москвы отдельно от основной мужской общины Лавры. Видимо, угроза татарского набега на Киев лишь незадолго до того была признана ушедшей в прошлое. Это и позволило, наконец, печерских инокинь обособить — а потому они впервые «заслужили» отдельную графу в отчётности о финансировании Лавры московскими царями. Исконным местоположением женской общины внутри Лавры, возможно, был так называемый Больничный монастырь (часть верхней Лавры вблизи Троицкого надвратного храма) — ведь в большинстве случаев именно женские средневековые общины наделялись «медицинским» послушанием. В этом случае после переселения инокини оказались буквально в пятидесяти метрах от прежнего местоположения — но уже по другую сторону Троицкого надвратного храма и примыкающих к нему стен. В 1610-х годах известный наместник Лавры архимандрит Елисей (Плетенецкий) обеспечил постройку капитальных деревянных сооружений женской Печерской обители и очень богатое внутреннее их украшение — об этом сказано в оде в его честь 1618 года. С этой поры монастырь упоминается очень активно: и в завещаниях украинской шляхты, и в записках святителя Петра (Могилы), и в целом ряде иных документов. На плане Лавры 1638 года расположение Печерского женского монастыря указывается на том самом месте, на котором с конца располагается здание Старого Арсенала (ныне «Мистецький Арсенал»). А в описательной части карты обитель описана как «кляштор панянский, где много княжон, воеводжанок, шляхтянок». |
| веру является повторением Христовых мук и страданий первых христиан. Острожские интеллектуалы много сделали для защиты юлианского календаря. Также ставилась задача очистки правосл. веры от протестант. идей, иудаистских воззрений и др. При этом острожские книжники порой публиковали апокрифические тексты (о Флорентийской унии). Считается, что за 60 лет О. а. окончили не менее 500 чел. Воспитанники О. а. внесли решающий вклад в упрочение позиций правосл. Церкви в Киеве, Вильно, Слуцке и в др. центрах Речи Посполитой. Большинство правосл. деятелей той эпохи были связаны с Острогом происхождением, обучением, участием в религиозной, культурной и общественно-политической жизни. Среди выпускников О. а.- Иов (Княгиницкий), Елисей (Плетенецкий) , архиеп. Мелетий (Смотрицкий) , Савва Флячич, казацкий предводитель Северин Наливайко, свящ. Дамиан Наливайко, острожский книжник Стефан Смотрицкий, справщик Киево-Печерской типографии Тарасий Земка, еп. Игнатий (Оксенович-Старушич) , книжник Афанасий Китайчич, хронист Иоаким Ерлич, гетман П. К. Сагайдачный. С Острогом был связан игумен киевского Златоверхого во имя архангела Михаила мужского монастыря Филофей Кизаревич, игуменами Кирилловского Свято-Троицкого монастыря в Киеве являлись «острожаны» Василий Красовский, Киприан Табунский, Софроний Табунский, священником киевской ц. Св. Спаса был выходец из Острога Иов Будеражский. Около Киева в Межигорском мон-ре обосновался воспитанник О. а. иером. Афанасий, позже здесь поселились Савва Флячич и Иван Бережанский. Секретарь кн. Константина Константиновича Острожского К. Казимирский в 1599 г. стал Киевским католич. епископом. Исследователи отмечали, что священниками храмов в Остроге назначались люди с лит. талантом и богословскими знаниями. Следов., к деятелям Острожского кружка следует отнести священнослужителей местных и окрестных церквей и мон-рей, известных литераторов и знатоков печатного дела: священников Николаевской ц. в Остроге Савву (Крыловского?), Даниила и Василия, Иоанна Крыловского, священника Успенской ц., участника Брестского Собора протопопа Андрея Мелешко, священника Троицкой ц. |
| К., [не ранее 20 дек. 1616]; Анфологион. К., 1619; Литургиарион [Служебник]. К., 1620; Номоканон («Зинарь», «Зонара»). К., 1620, 1624), Псалтирь (К., 1624), труды свт. Иоанна Златоуста (Беседы на 14 посланий св. ап. Павла. К., 1623; Беседы на Деяния св. апостолов. К., 1624); полемические сочинения: направленная против католиков и антитринитариев «Книга о вере» (К., 1619, 2-е, расширенное издание по сравнению с изданием в Вильно ок. 1602), «Слова на латинов» прп. Максима Грека (К., [ок. 1620]). Была подготовлена антиуниат. «Палинодия» Захарии (Копыстенского). В лаврской типографии при Е. были напечатаны составленный Митурой панегирик Е. «Везерунк цнот превелебного в Боге... отца Елисея Плетенецкого» (К., 1618), «Верше на жалосный погреб Петра Конашевича Сагайдачного» Кассиана Саковича (К., 1622). Издания тщательно готовились, богослужебные книги сверялись с греч. текстами и подвергались исправлению. В печерском кружке было впервые переведено на церковнослав. язык неск. сочинений свт. Иоанна Златоуста: над переводом «Бесед на 14 посланий св. ап. Павла» трудился Лаврентий Зизаний, «Беседы на Деяния св. апостолов» были переведены «клириком церкви лвовскиа, дидаскалом в еллиногреческом языце» Гавриилом Дорофеевичем и иером. Иосифом Святогорцем, «проповедником и протосингелом патриарха Александрийскаго» (см.: Голубев. 1883. С. 396). Впервые в типографии Киево-Печерского монастыря на церковнослав. языке был напечатан Анфологион. В искусно оформленных изданиях Киево-Печерского мон-ря помещались гербы меценатов и посвященные им стихи, предисловия и послесловия с описанием подготовительных работ и указанием трудившихся над книгой переводчиков, редакторов, типографов. Е. ввел регулярное произнесение проповедей в мон-ре. Среди киево-печерских проповедников в 1-й четв. XVII в. значатся Захария (Копыстенский), Тарасий (Земка), прот. Лаврентий Зизаний, Памво (Берында). Немаловажной заслугой Е. было учреждение в Киево-Печерском мон-ре школы - предшественницы Киево-Могилянской коллегии . |
| Таким образом первой книгой, начатой печатанием в Лаврской типографии, был Анфологион, а первой книгой, вышедшей из неё – Часословец. В промежуток между изданием последнего и первого выпущено было типографией случайное очень небольшое произведение – упомянутый панегирик. Все сие проф. Голубевым с достаточной для дела обстоятельностью изложено было не только в упомянутой его статье – О начале книгопечатания в Киеве, но и в обширном примечании к IV главе первого тома его исследования о Киевском митрополите Петре Могиле , – и все сие людям науки, интересующимся данным вопросом, доподлинно известно, и со всем этим они согласны. Некоторое разногласие произошло у меня только с известным ученым, академиком А. И. Соболевским. Разногласие не относительно высказанных мной положений по вопросу о начале книгопечатания в Киеве, а относительно одной детали. Дело в следующем. В упомянутом панегирике, поднесенном Елисею Плетенецкому, он, между прочим, восхваляется за «фундоване друкарне», т.е. за учреждение в Лавре типографии, – причем читается следующее: … «воскресил (Плетенецкий) друкарню припалую пылом Балабана». Место это я понимаю так: Плетенецкий воскресил (возобновил) друкарню Балабана, покрытую пылью, т. е. находившуюся долгое время в бездействии. Академик же А. И. Соболевский место это понимает так: Плетенецкий воскресил друкарню, возникшую благодаря пылу, усердию Балабана. С таким пониманием А. И. Соболевского я не согласен, о чем печатно и заявил. Я говорил (и говорю), что слово припалый происходит от глагола przypa (przypad); что слово пыл в польском языке и малороссийском наречии значит (прямое непосредственное значение) пыль, пылинка; что это слово (пыль) в соединении с прилагательным припалый означает не иное что, как покрытый пылью, а в переносном значении – находившийся в забвении. В доказательство правильности своего понимания указанного места в панегирике я приводил нужную для уяснения дела выдержку из одной малороссийской песни. Прошу, достопочтенные отцы, извинения, что нарушу на одну минуту ваше обычное настроение словами мирскими, слуха вашего чуждыми. Извините меня ради научного интереса, который я преследую. |
| грамоты на ставропигию), 294, LXXXIII (в 1690 г. архим. Ясинский избран в митроп. Киевские), 296, LXXXIV (на место Ясинского поставлен войсковой судья Михаил Вояхевич, не принимавший монашества), 311–319, XLI–XLIII (акты, относящиеся до утверждения в сане архимандрита лавры Мелетия Вояхевича), 323–330, 334, (тоже), 364, CXV (письмо архим. Мелетия 1693 г. к патриар. Адриану о высылке ему утвердительной грамоты), 373, CXVIII (утвердительная грам. патр. Адриана); т. VI, 13, VII (отказной лист 1508 г. м-ря в пользу Пустынно-Никол. м-ря на поле и двор Кононовского), 15, IX (решение спорного дела 1510 г. о ниве между Печер. и Пустынно-Никол. м-рями; архим. Протасий), 26, XIV (спорное дело 1539 г. о ниве между архим. Иоасафом Печер. м-ря и игуменом Кириллов. м-ря), 63, XXXI (лист короля Стефана, 1578 г., архим. Мелетию Хребтовичу о неподчинении своему ведению Пустынно-Никол. м-ря), 70, XXXV (запись 1580 г. Мелетия Хребтовича, еписк. Владимир. и Брест. и архим. Печерского м-ря Яну Замойскому на местечко Квасово), 73, XXXVI (королев. лист 1581 г. Мелетию Хребтовичу о непритеснении братии и крестьян Пустынно-Никол. м-ря), 301 (королев. декрет 1600 г. об отобрании от м-ря имений, добровольно уступлен. архим. Елисеем Плетенецким униат. митроп. Потею), 411, CLXI (протест 1612 г. митроп. против архим. м-ря Елисея Плетенецкого и братии о принятии к себе Софий. митроп. Неофита грека), 444, CLXXIII (жалоба 1614 г. на архим. Елисея Плетенецкого о насильств. завладении земли в с. Стайках), 459, CLXXX (жалоба 1618 г. на архим. Елисея Плетенецкого, содержавшего корчмы и шинки в м-ре), 463, CLXXXI (жалоба киев. мещан о заведении в м-ре ярмарки), 543, (решение 1624 г. по спорному делу о землях между архим. Елисеем Плетенецким и наследниками кн. Острожского), 585, (жалоба монахов, 1627 г., на Яна Тишкевича желавшего им навязать в архимандриты вместо Петра Могилы Германа Тишкевича), 602, CCXLIII (жалоба 1629 г. на архим. Петра Могилу Горностаевой о насилиях), 612 CCXLVII (дело 1630 г. наместника м-ря Филарета Кизаровича с униат. |
| Южнорусские издания Служебника поначалу также следовали традиции чтения восьми вечерних молитв. Например, все эти молитвы (кроме обычной входной молитвы, которую заменяет другая) присутствуют в Стрятинском Служебнике 1604 года (РГАДА.Ф. 1251. 852/2), отпечатанном в организованной экзархом Константинопольского трона епископом Львовским и Каменец-Подольским Гедеоном Балабаном († 1607) типографии. Служебники архимандрита Киево-Печерской Лавры Елисея Плетенецкого (1620) и обители Сошествия Пресвятаго и Животворящаго Духа в Еве (1638) во всём следуют тексту Стрятинского Служебника. Однако уже в 1629 году будущим митрополитом Киевским и Галицким, а тогда архимандритом Киево-Печерской Лавры Петром Могилой († 1647) предпринимается издание Служебника, исправленного «от еллинскаго зводу истиннаго», потому что «вся книги славенския от колико сот лет преписуются невежами, токмо чернилом мажущими, ума же не имущими, языка не умеющими, и силы словес не ведущими». Здесь состав пресвитерских молитв остаётся тем же, но присутствует интересное замечание относительно [ С V] в её надписании: «Сия молитвы в греческом [евхологии] несть, от негоже сей звод исправляшеся, ты же чти, аще хощеши». Пётр Могила, хотя и не находит [ С V] в греческом евхологии и говорит о её необязательности для прочтения, всё же не решается её убрать, видимо по причине присутствия этой молитвы во всех древнерусских Служебниках. Приводится также и особенная молитва входа из Стрятинского Служебника («Благий человеколюбче, благословивый всяческая молитися прилежно сердцем сокрушенным...»), но в примечании однозначно говорится в пользу чтения современной [ М В], так как «сия молитва в греческом положена есть, и в московских зводех обретается». Корпус пресвитерских молитв и примечания, напечатанные в Служебнике Петра Могилы , повторяются и в других южнорусских изданиях: киевских 1639, 1653, 1692, 1708, 1736, 1737, 1747, 1762 годов; черниговском 1797 года; львовских 1636, 1752, 1759 годов; уневском 1747 года и проч. 510 . Впрочем, некоторые издания приводят уже тождественный современной практике корпус молитв: Киев, 1746 год (РГБ. НИО ОРК (МК) 49), Чернигов, 1747 год (РГБ. НИО ОРК (МК) 50). |
| По смерти своих товарищей, весь в долгах и не имея никаких средств, Гуттенберг не мог продолжать свои дела и, прервав свои занятия в Страсбурге, возвратился на родину, в Майнц. Здесь он вошел в новое товарищество с одним богатым ростовщиком, Фаустом, и потом с молодым и образованным человеком, Шеффером, который женился на дочери Фауста... Наконец, им удалось составить тот драгоценный сплав, с которого получаются буквы тонкие, мягкие и выдерживающие давления пресса. Сплав этот они составили из соединения свинца и сурьмы, полагая четыре части свинца и одну часть сурьмы. С изобретением такого сплава, великое дело изобретения книгопечатания было кончено. Изобретатель сделался ненужным для хитрого и корыстолюбивого Фауста. Он выгнал Гуттенберга из его же мастерской и соединился с зятем своим, Шеффером, чтобы воспользоваться всеми выгодами изобретения. Он быстро печатал книги и бессовестно продавал их по тем же ценам, как стоили рукописи. Не доверяя рабочим, он запирал их в мастерских, устроенных в темных подвалах, брал с них клятвы на Евангелии, что они никому не откроют изобретения и налагал штраф за нескромность мастеровых. Так он успел приготовить и продать много книг и нажить большие деньги. Среди этих успехов, Фауст погиб от чумы. Тогда зять его продолжал пользоваться изобретением. Но в это время Майнц был взят неприятелем и разграблен. Шеффер был убит. Тогда только рабочие освободились из заключения. Гуттенберг только двумя годами пережил Фауста. – Оставив Майнц, он скитался почти нищим и не имел куска хлеба. Только в конце своей жизни, он был принят ко двору Майнцского Епископа и получил от него пенсию. Благодаря этому покровительству, Гуттенберг опять мог посвятить себя усовершенствованию способов книгопечатания. Он умер в 1468 году. По смерти изобретателя книгопечатания, дети Гуттенберга (как называли первых типографщиков), рассеялись по всем частям Европы. Типографии открылись и в Германии, и в Англии, и Франции и в Швейцарии. В России книгопечатание введено было в 1563 году. Первая типография была заведена в Москве; в ней начали заниматься книгопечатанием два мастера: диакон Иван Федоров и Петр Тимофеев Мстиславец. Они напечатали книгу Деяний Апостольских и Часовник, но вслед за тем, по обвинению в ереси, должны были бежать из Москвы. Не смотря на это, книгопечатание и без них продолжалось в Московском Государстве. В Киеве, в Киево-Печерской лавре, учреждена типография архимандритом Елисеем Плетенецким в 1616 году. |
|
|
