| Среди причин, почему не прислали свои работы студенты духовных семинарий, мне видятся следующие: 1) В сегодняшних семинариях нет стимула к научной работе. Это катастрофа, так как в целом православие — религия разума и слова. Однако не стоит забывать. Что первое поколение выпускников духовных учебных заведений осталось у нас практически не востребовано. Вероятно, нынешние студенты просто учитывают их опыт. 2) Проект «Среда» в целом вызывает настороженность семинаристов — он негосударственный, независимый. Его надо продвигать. 3) Нынешние семинаристы находятся вне пространства научных исследований. Значит нужно и далее развивать конкурс и активнее доносить информацию о нём до духовных учебных заведений. В финале встречи были объявлены победители конкурса. Ими стали Первое место Варакина Евдокия Раифовна, Москва, старший преподаватель филологического факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета «Роль Церкви в жизни современного человека: взгляд современной русской литературы». Сережко Татьяна Алексеевна, Белгород, старший преподаватель кафедры социальной работы и психологии Белгородского университета экономики, кооперации и права. «Репрезентация „сакрального“ в повседневных практиках крестьянства». Хазов Никита Константинович, Санкт-Петербург, студент философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, специальность «Религиоведение». «„Культ святых“ как форма мусульманской народной религиозности». Второе место Белькова Анастасия Анатольевна, Улан-Удэ, аспирант Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН «Сделка с Богом: культурный код религии в постсоветской Бурятии». Войник Анна Александровна, Санкт-Петербург, магистрант факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета. «Особенности этнорелигиозной и гражданской идентичности адептов корейских протестантских организаций Санкт-Петербурга». Комарова Вера Андреевна, Москва, аспирант историко-филологического факультета Российского государственного гуманитарного университета. «Конфессиональные стереотипы как способ самоидентификации (старообрядцы и протестанты в восприятии современных крестьян Архангельской области)». |
| В 1643 г. царю Михаилу Феодоровичу подали челобитную священники и диаконы 9 московских приходов, где компактно проживали иноземцы и имелись протестантские кирхи. Священники жаловались, что иноземцы покупают в их приходах дворы и строят там свои церкви, из-за чего сократилось число прихожан православных храмов, и просили царя выслать иностранцев из центра Москвы. Михаил Феодорович запретил иноземцам приобретать дворы в Китай-городе, в Белом городе и в слободах, все 3 протестант. храма Москвы (на Покровке и на Поганом пруду) были сломаны, как построенные без царского указа. Данных о том, что инициатором челобитной московских клириков был И., нет, однако вряд ли челобитная появилась без его ведома. Известия о сносе протестантских церквей в Москве появились в европ. прессе и негативно повлияли на отношения России с протестантскими странами. Генеральные штаты безуспешно пытались добиться отмены царского указа. Не желая срыва переговоров о браке, 13 июля 1643 г. Михаил Феодорович определил для протестант. церкви новое место - за Земляным городом, между Флоровскими и Покровскими воротами (СГГД. Ч. 3. С. 404-406, 116). В 1643 г. было начато дело о «стеснении в исповедании Православия» холопки Авдотьи Александровой, принадлежавшей протестантке Елизавете Фентцель - родственнице П. Марселиса. В процессе участвовали И., царь Михаил Феодорович, царица Евдокия Лукьяновна. В итоге Авдотья Александрова приняла Православие и получила свободу. 21 янв. 1644 г. гр. Вальдемар, ранее уже бывавший в России в качестве дат. посла, въехал в Москву. Рус. сторона рассматривала его приезд как «выезд на государево имя» - поступление на царскую службу и принятие подданства. Одним из условий заключения брака Вальдемара с Ириной Михайловной датчане ставили сохранение за принцем права на свободу вероисповедания. Это встретило отпор со стороны патриарха, настаивавшего на обязательном переходе жениха царевны в Православие через перекрещивание. Канонической основой позиции патриарха были чины присоединения к правосл. |
| В Турции Владимир Федорович продолжал получать письма от сестры. 23 мая 1897 г. Евдокия Федоровна писала ему: «Читаю и перечитываю твои строки . Береги себя, я боюсь, что, заботясь о других, ты забываешь совсем себя». «Ты не можешь себе представить, как В. Кн. Елиз. Ф. тебя хвалила при Императрице. Это так было отрадно слушать, т.к. это были не пустые слова!», — продолжала она далее . В заключении своего официального отчета Владимир Федорович писал, что благодаря дружным усилиям всего отряда, ему пришлось не только выполнить свою прямую задачу, но и внести в среду мусульманского населения сознание высоты христианской помощи. Встреча с их высочествами была радостной и трогательной. Великий князь, не дождавшись его в Ильинском, пошел навстречу экипажу Джунковского по дороге. «Он обнимал меня, — вспоминал Владимир Федорович, — был мил страшно, говорил, что так боялся за меня, что так рад, что я вернулся здоровым» . 1 января 1898 г. Владимир Федорович еще раз специально поблагодарил в письме великого князя. «Прошедший год начался для меня так мучительно, — писал он, — и весь он был очень тяжелым для меня в нравственном отношении и только благодаря Вашим Высочествам я мог прожить его так сравнительно легко. Ваше участие ко мне, ко всему, что я переживал прошлой весной, останется до конца моей жизни самым дорогим воспоминаниям и доказательством Вашего бесконечно сердечного отношения ко мне. Господь да вознаградит Вас и поможет мне доказать Вам мою преданность. Назначение мое на театр войны с отрядом Красного Креста спасло меня от тоски и отчаяния, заставило меня встрепенуться, забыть на время мои личные страдания» . Однако разрешить мучавшую его проблему в желательном для него ключе ему так и не удалось. Джунковский упоминает в воспоминаниях о том, что он получил в Турции известие от великой княгини Елизаветы Федоровны, которая встретилась в Париже с Ниной Васильевной, что было для него большой радостью. О том, как разворачивались события в Париже во время командировки и после нее, мы можем судить лишь по письмам Евдокии Федоровны. Сестра упоминала о беседе великой княгини Елизаветы Федоровны с Ниной Васильевной в письме к брату от 7 сентября 1897 г. из курортного местечка Сент-Жан де Луз во Франции, где в это время отдыхала и Евреинова: «…о приезде А.В. Н.В. не знает, приедет сюда или в Париж. Пишет он детям. Н.В., как я тебе писала, гораздо спокойнее, физически здорова, о будущем говорит, что надеется добиться свободы – но что о разводе зная А.Вл., она полагает, что он никогда ей не даст. Н.В. мне сказала, что В. Кн. ей говорила, что он верно даст, если она будет требовать; но Н.В. мне сказала, В. Кн. так говорит, потому что у нее нет детей, — я с детьми никогда не расстанусь. Теперь общим домашним строем она довольна, дети здоровы, веселы, бодры с занятиями все идет хорошо». |
| Ну что ж, надо полагать, у Дмитрия Щукина действительно есть причины скрывать свой адрес и телефон. И хотя мы не знаем, что делал он в 30-х и 40-х годах, но некоторые задатки будущей щукинской карьеры четко прослеживаются уже в двадцатые. Поносными песенками и карнавалами он не ограничивается. Бывшая пионервожатая в Енисейске, а ныне пенсионерка республиканского значения Евдокия Яковлевна Ким вспоминает, что весь 1924 год в городе гремели взрывы: комсомольцы под руководством своего секретаря разрушали церковные здания. О воскресниках, на которых молодежь после взрыва в Рождественской церкви разравнивала площадку для комсомольских собраний, рассказывает врач Маргарита Петровна Овчинкина. Живя в Ташкенте, епископ Лука полагал, что все беды русской православной церкви в послереволюционную пору происходят лишь от козней «живоцерковников». Кощунствующая молодежь не казалась ему достойной серьезного отпора. Но в Енисейске «живоцерковники» реальной силой не обладали, зато разгул комсомольцев-атеистов грозил полностью лишить город мест молитвы. Лука решил протестовать. Несколько раз он выступал с проповедями, пытался урезонить, пристыдить разрушителей храмов. Потом принял участие в публичном и, как говорят, многолюдном диспуте с молодым медиком-атеистом Чеглецовым. Но ни успокоить, ни даже умерить антирелигиозную волну двадцатых годов было, конечно, невозможно. Лука только еще больше настроил против себя енисейское партийное и советское начальство. А скоро к доносам церковного характера присоединились жалобы на Войно-Ясенецкого от местных фельдшеров. «Мой приезд в Енисейск произвел большую сенсацию, которая достигла апогея, когда я сделал экстракцию врожденной катаракты трем слепым мальчикам-братьям и сделал их зрячими. По просьбе доктора Василия Александровича Башурова, заведовавшего Енисейской больницей, я начал оперировать у него и за два месяца жития в Енисейске сделал немало очень больших хирургических и гинекологических операций. В то же время я вел большой прием у себя на дому, и было так много желающих попасть ко мне, что в первые же дни оказалось необходимым ввести запись больных. |
| – Сколько времени вы жили в Никоновской «коммуне»? – Я членом Никоновской «коммуны» не состояла, но в «коммуне» была несколько раз. – А зачем вы «коммуну» посещали? На этот вопрос Анна Васильевна отвечать отказалась. – Вы знали, что Никоновская «коммуна», по существу, была нелегальным монастырем, организованным для борьбы с советской властью? Анна Васильевна и на этот вопрос отвечать отказалась. – Кого вы посещали из членов «коммуны»? – В «коммуне» я останавливалась у заведующей, Анны Александровны Соловьевой. – Откуда вам известна Соловьева? – Соловьеву я знала через ее тетку, монахиню Таисию. Кроме того, Соловьева, когда бывала в городе, останавливалась у меня. – Имея связь с руководительницей «коммуны», вы не могли не знать целей и задач этой «коммуны». Следствие требует от вас откровенных показаний. Анна Васильевна отказалась отвечать на этот вопрос. 3 апреля состоялся последний допрос, во время которого следователь снова попытался узнать у Анны Васильевны, что она знает о месте, где находится архимандрит Никон. – Связи с архимандритом Никоном я не имею и где он находится в настоящее время, не знаю, – ответила Анна Васильевна. – А зачем и к кому вы ездили осенью 1936 года в Тутаевский район? – Осенью 1936 года я действительно ездила в… гости к своей знакомой по имени Евдокия… фамилию ее я не знаю. Была у нее три дня. – А как вы знакомы с Евдокией? – Я с Евдокией знакома давно. Когда раньше ходила в Тутаев, то останавливалась у нее ночевать, и она, когда бывала в городе, тоже ночевала у меня. – Как же вы не знаете ее фамилии? – Фамилии ее я действительно не знаю, и не знаю, чем она занимается. – Вы явно лжете. Вы в Тутаевский район ездили с целью посещения архимандрита Никона, скрывающегося от наказания и проводящего активную контрреволюционную работу. Требую от вас откровенных показаний. – Нет, у архимандрита Никона я не была и где он скрывается, не знаю. – За что был расстрелян ваш дядя, Александр Федорович Шашкин, и сидел его сын, Василий Александрович Шашкин? – Мой дядя, действительно, в 1918 году был расстрелян, но за что, я не знаю. Также не знаю, за что сидел его сын, до революции он был урядником. |
| Мне надо выучить русский”. Ей отвечают: “Вполне реально”. На следующий день ее встречает в вестибюле русский эмигрант и говорит только по-русски: “Мы с вами начинаем изучать русский язык. Это книга – повторите…” И ни слова на ее родном языке. Затем часа через три он передает ее другому преподавателю, и тот говорит исключительно по-русски: “Давайте пообедаем”, ведет ее в столовую. Выбирает русские блюда. После обеда идут в парк, а там новый педагог… Это своеобразные уроки каждый день с утра до вечера. И так неделю. На восьмой-девятый день на вопрос: “Ну как ваши успехи?” отвечает по-русски: “Ничего, я уже разговариваю”. Может быть, такой опыт пригодится вам в обучении ваших малышей языкам?.. …Теперь хочу вернуться опять к теме физического развития детей. У нас с Леной Алексеевной возникало много проблем с медиками и бабушками по поводу физического развития наших ребят. “Нельзя все время держать ребенка голым. У него произойдут необратимые физиологические изменения”; “Вообще все, что вы делаете с детьми, – опасно”. А чем кончится, они не могли ответить и не знали. Были и комиссии. Одна, помню, приехала в 1965 г., старшему было уже пять лет, говорят: “Все дети у вас отстают по росту и массе тела, и развитие у них ниже среднего”. Почему-то у них физическое развитие – это только рост и масса тела? “Видимо, они у вас так и останутся карликами – не хватит энергии на рост”, – вот такое дали заключение. Я стал такие “прогнозы” записывать. Например, предсказывает бабушка Евдокия Александровна: “Будет ревматизм”, а вот профессор Коларова-Бирюкова: “Нельзя детей подвешивать!” (я тогда сделал Оле турничок – 80 см от пола, сделал лесенку с шагом 250 мм, повесил колечки). “Будет воспаление суставных сумок, которое трудно лечить, а также тендовагиниты…” – я и это записал. “Девочкам нельзя спрыгивать! Нельзя носить тяжести! Девочки у вас пропадут, – жди болезней гинекологических”. Исписал я таких предсказаний три тетрадки. А дети выросли, старшие обзавелись собственными семьями, а мы внуками, ждем десятого. Остались ли они маленькими? Старший “карлик” ростом 178 см, младший – 182 см… При массе тела 60 кг он поднимает, отрывает от пола 180 кг. Нет, сто двадцать наша 12-летняя Любочка отрывала. А Антон отрывает 220 кг. Столько же отрывает и Иван. А за тяжести ругали нас нещадно. У нас были такие мешочки (от 1 до 20 кг) – Лена сама сшила, мы наполняли их галькой, и ребята их вовсю таскали. Хочу дать пояснения относительно того, стоит ли девочкам поднимать тяжести. Мы с женой их не заставляли: они сами поднимали столько, сколько могли, – на пределе, предписанном им Природой. И выросли абсолютно здоровыми. Вот у Оленьки две дочки растут. Для первого раза у нее очень хорошо прошли роды – за 3,5–4 часа, а у первородящих обычно, бывает, почти сутки тянутся. В общем, теперь, когда многие опасения медиков не оправдались, видим, мы были во многом правы. Физическое развитие… в килограммах? |
| Так и получилось. Ровно через пять лет около Введения она поехала в Самару навестить в училище вторую дочку Поленьку и на обратном пути попала в метель. Целую ночь они с кучером блуждали в поле, промерзли; вернувшись домой, Евдокия Александровна заболела, как и в первый раз, воспалением легких и через несколько дней скончалась. Ранняя смерть избавила ее от лишнего горя. Покорно похоронив маленьких Сашу, Фису и Колю, она, к счастью для себя, не увидела, как умирал старший сын Пантелеимон. Он уже несколько лет болел туберкулезом и последние годы не учился. Летом он целые дни сидел или лежал в палисаднике, ожидая возвращения своего двоюродного брата-одногодки Сережи, ушедшего удить рыбу или просто так, в село. – Ну, Сергей, что нового? – нетерпеливо спрашивал он. Сергей начинал выкладывать деревенские новости, которые собирал специально для больного. Паня то слушал с интересом, то вдруг скептически спрашивал: – Кто сказал? Баба? – Баба. – Не верь! Неожиданная смерть матери так потрясла юношу, что здоровье его окончательно пошатнулось. Уже и он, и отец, каждый в отдельности понимали, что ему не встать, и каждый в отдельности мучились, не зная, как подготовить другого. Начал все-таки Паня. – Папа, тебе очень было бы жалко, если бы я умер? – спросил он как-то, когда они были одни. Еще бы не жалко! Он бы посмотрел на отца в его бессонные ночи! Но отец Серапион ответил мягко и почти спокойно: – Конечно, было бы жалко, если бы ты был такой, как раньше, крепкий, здоровый. А чем мучиться, как ты сейчас, может быть, лучше и умереть. Смерть христианину не страшна. – Какой груз ты с меня снял! – с облегчением вздохнул больной. – Папа, причаститься бы мне!.. А через несколько времени попросил: – Папа, помоги мне! Отец Серапион показал на икону Спасителя: – Что я могу! Проси Его! Отец Серапион остался с тремя дочерьми и приехавшей еще при жизни жены помогать по хозяйству ее двоюродной сестрой Александрой Димитриевной. Старшая дочь, Женичка, одноклассница Енички Крой, недавно ставшей женой Сережи, считалась первой красавицей в классе, да и не только в классе. |
| КОЛЕНО XI: Пётр Григорьевич Степан Игнатьевич Дмитрий Игнатьевич Матвей Игнатьевич Дмитрий Григорьевич Никон Богданович КОЛЕНО XII: Иван Дмитриевич † 1727; женат на княжне Анне Дмитриевне Морткиной Василий Дмитриевич, женат на Ирине Ивановне Вельяминовой-Зерновой Родион Дмитриевич Василий Дмитриевич КОЛЕНО XIII: Василий Иванович, бригадир, рождение 1675 † 1749; жентат на Матрёне Михайловне Гурьевой, рождение 1690 † 1766 Иван больший Васильевич, рождение 1678 † 1748; женат: 1) на Матрёне Ивановне Загряжской; 2) на Екатерине Ивановне Чичериной, рождение 1708 † 1750 Иван меньший Васильевич Яков Васильевич Дмитрий Васильевич † 1745, женат на Феодоре Васильевне Таракановой Пелагея Васильевна, за Кузминым-Караваевым Прасковья Васильевна, за статским советником Артемием Позняковым Андрей Родионович, женат: 1) на Колединской; 2) на Александре Степановне Пятовой; 3) на Татьяне Петровне Наумовой, рождённой Воейковой Екатерина Родионовна, за графом Фёдором Самуиловичем Скавронским КОЛЕНО XIV: Ефим Васильевич, рождение 1711 † 1755, женат на Елене Михайловне Трусовой Фёдор Васильевич, бригадир, рождение 1717 † 1790, женат: 1) на Прасковье Александровне Шидловской † 1739; 2) на Надежде Ивановне Камышиной, рождение 1725 † 1786 Василий Васильевич, женат на Екатерине Ивановне Ордыной-Нащокиной Анна Васильевна Иван Иванович, женат на Анне Михайловне Нащокиной Михайло Иванович, женат на Дарье Кузминишне Теремицкой Григорий Иванович, рождение 1732 † 1775 Мария Ивановна, рождение 1745 † 1768 Евдокия Ивановна, рождение 1747 † 1793 Иван Яковлевич † 1792, женат на Марие Тихоновне Тушиной Пётр Яковлевич † 1790, женат: 1) на Фёкле Степановне Оголиной; 2) на Анне Фёдоровне Шубиной Алексей Яковлевич, женат на Евдокие Григорьевич Трусовой Михайло Яковлевич † 1782, женат: 1) на Марие Лукинишне Галафеевой; 2) на Марие Ильиншне Беклемишевой Александр Яковлевич, женат на Екатерине Тихоновне Хметевской Юрий Яковлевич, женат на княжне Анне Васильевне Дуловой Андрей Яковлевич, статский советник † 1790, женат: 1) на Марие Ивановне Зубаревой; 2) на Степаниде Ивановне Ордыной-Нащокиной |
| Когда чувство к Вронскому уже овладело Анной, слова Каренина о том, что он любит ее, вызывают у нее отвращение и негодование. Многократно в различных формулировках она твердит себе, что между ними никогда не было любви. Любви в том смысле, который в это слово вкладывает Анна, то есть всепоглощающей страсти, заставляющей забыть обо всем и на все пойти, у Анны и Каренина действительно не было. А вот семья, как ни странно, была. А может быть, как раз не странно — страсть ли тот фундамент, на котором строят Дом? Судя по финальным отношениям Анны с Вронским, это не фундамент, а какая-то сейсмическая зона, на которой никакой дом не выстоит. Семья Карениных появляется в романе в тот момент, когда, еще незаметно для обоих супругов, уже начинается ее разрушение. Но по отдельным штрихам и намекам мы можем воссоздать и слабые, и сильные места этого союза. Самым уязвимым местом их отношений является внешняя форма. Именно она в период отчуждения коробит Анну все больше и больше — та неестественность, с которой они разговаривают между собой, как будто притворяясь кем-то, кем они не являются: «Да, как видишь, нежный муж, нежный, как на другой год женитьбы, сгорал желанием увидеть тебя, — сказал он… тем тоном, которой он всегда почти употреблял с ней, тоном насмешки над тем, кто бы в самом деле так говорил». Эту натянутость чувствует и «камертон семейной жизни» в романе — Долли: «Ей не нравился самый дом их; что-то было фальшивое во всем складе их семейного быта». Но, как выясняется в критический момент семейной жизни Карениных, это не суть их отношений, а лишь неудачная форма, объяснение которой найти нетрудно в биографии Алексея Александровича. Он рос сиротой, не зная ни семейной ласки, ни дружеского участия. С момента окончания университета Каренин всю жизнь свою посвятил службе. К Анне до женитьбы он не испытывал никаких особенных чувств, и, возможно, даже не сделал бы предложения, если бы на него не надавила сводившая их тетка Анны. Однако после объяснения, как пишет Толстой, Каренин «отдал невесте и жене все то чувство, на которое был способен». |
| Каренина чувствует себя «столь преступною и виноватою», что может только просить прощения. «Боже мой! Прости меня!» — вырывается у нее. При этом Анна прижимает к себе руки Вронского, но эта мольба о пощаде обращена не «к нему», а « и к нему», как пишет Толстой. Значит, несмотря на свое внешнее равнодушие к религии, в критический момент своей жизни Анна инстинктом души понимает, Кому она изменила сейчас. Запомним это. Эпизод 2 Семейные узы с Карениным духовно разорваны. Но остается еще одна ниточка, более прочная, привязывающая Анну к семье — ее отношения с сыном. Они любят друг друга бесконечно, и Сережа своим чутким детским сердцем понимает, что в маминой жизни что-то изменилось. Он недоумевает, он растерян, и это смятение ребенка как огнем жжет обоих любовников. «Присутствие этого ребенка всегда и неизменно вызывало во Вронском то странное чувство беспричинного омерзения, которое он испытывал последнее время» — то уныние и отвращение, которое иногда возникает даже у неверующего человека после совершения греха. Сережа, как пишет Толстой, был для них тем компасом, который показывал «степень их отклонения от того, что они знали, но не хотели знать». Но, кроме этого фона чистоты и невинности, на котором яснее видна была нечистота их поступка, был еще один важный момент: именно на Сереже сосредоточилась вся любовь Анны во время ее семейной жизни с Карениным, поэтому мальчик был особенно ей дорог. И, собственно, после того, как она переступила черту заповедного «нельзя», которая, как оказалось, была в ее душе, Сережа был той причиной, по которой Анна очень долго не могла решиться на публичный разрыв с мужем. После того как Анна сообщает Каренину, что она любовница Вронского, поведение ее мужа меняется: он прекращает неловкие и растерянные попытки достучаться до ее сердца. Теперь он со своей стороны жестко и непримиримо рвет внутренние узы, которые их соединяли: «Без чести, без сердца, без религии, испорченная женщина!.. Я ошибся, связав свою жизнь с нею… Мне нет дела до нее». И, как пишет Толстой, он вычеркивает жену и сына из своих переживаний. При этом внешние отношения Каренин оставляет неизменными, требуя от Анны соблюдения форм приличия. И лишь когда он сталкивается у себя дома с Вронским, Алексей Александрович решает начать дело о разводе. |
|
|
