| А от стола или от трапезы еду и питье тайно выносить или высылать без разрешения и без благословения – святотатство и самовольство, и таких людей всячески осуждают. Когда позовут тебя на пир, не садись на почетном месте, вдруг из числа приглашенных кто-то будет тебя почетнее; и придет тебя пригласивший и скажет: «Дай ему место», – и тогда придется тебе со стыдом перейти на последнее место; но если тебя пригласят, войдя, сядь на последнем месте, и когда придет пригласивший тебя и скажет тебе: «Друг, садись выше!» – тогда будет тебе почет от остальных гостей, ибо всякий возносящийся смирится, а смиренный вознесется. Когда поставят перед тобою многоразличные яства и пития и если кто-то знатнее тебя будет из приглашенных, не начинай есть раньше его; если же ты почетный гость, то поднесенную пищу первым есть начинай. У некоторых боголюбцев в изобилье бывает еда и питье, и все, что останется нетронутым, убирают, потом еще кому-то сгодится. Если же кто-то, бесчувственный и неискушенный неучен и невежда, не рассуждая, все блюда подряд пригубливает, уже насытясь и не заботясь о сохранении блюд, будет такой обруган и обсмеян и обесчещен Богом и людьми. 11. Как кормить приходящих в дом чинно Перед началом трапезы прежде всего священники Отца и Сына и Святого Духа восславляют, потом Деву Богородицу; едят с благоговением и в молчании или ведя духовную беседу, и тогда им ангелы невидимо предстоят и записывают дела добрые, и еда и питье в сладость бывают; если же вначале выставленную еду и питье похулят, тогда словно в отбросы превращается то, что и «сами едят; а если при этом бесстыдные речи и непристойное срамословие, и смех, и всяческие забавы или игра на гуслях, и пляски, и хлопанье в ладоши, и прыжки, и всякие игры и песни бесовские, – тогда, как дым отгоняет пчел, так отойдут и ангелы Божьи от этой трапезы и непристойной беседы; и возрадуются бесы и налетят, увидев свой час, и тогда творится все, что им хочется: бесчинствуют игрою в кости и в шахматы и всякими играми бесовскими тешатся, дар Божий – еду, и питье, и всякие плоды – на посмешище выбросят и прольют, друг друга бьют и обливают, всячески надругаясь над даром Божьим, а бесы записывают деяния их, приносят к сатане и вместе радуются погибели христиан. |
| Виктор Ипатич свирепствует. Катает себе «Домашнюю беседу», то есть с мужичками таракает (беседует, – Ред.)... и выходит дело... Нравится всем. С нового года, может быть, будет выходить срочно, как газетка... Да ведь как растаракается – любо слушать. Один экземплярчик сохраню для Вас и пришлю. – Да как к Вам присылать-то? Пошлю чрез Новикова купца... Уж ведайтесь с ним как хотите. Что делает о. Акакий? Полюбили Вы его? Полюбите. Молодец. Человек. Рассужденийце пусть подготавливает. А экзамен Вы порешите. Если б я был – прямо по «10» катанул бы по всем предметам 97 . Поклонитесь ему от меня. И всем певчим мои благожелания... Ваш соседушка Новиков, иже здесь, говорил, что с Вами и иеромонах. – Скажите. А я все был той мысли, что посылка его отложена до времени, и удивился, слыша сие... Прошу его св. молитв... Верно скучает... Терпения имамы потребу... Ничего! Пройдется по Ставродраму... и попроветреется... Как-то Вам живется в пресловутых палатах. Вид из ваших окон надо снять фотографиею... и прислать в Питер – издадим... Что же замыслы о гостинице для поклонников, о гошпитале... и тому подобном? Поклонитесь – Аполлинарию Петровичу 98 с супругою и детками... Н. В. Тимофееву 99 с супругою и детками... Нуда и всем поименно и всем почеломно... Простите наконец... С праздником Вас?! Молите Бога о мне. Желаю Вам всякого утешения. (Перечитывать некогда... Что соврал, простите). Ваш Арх. Феофан. 323. Тиф. О заграничных книгах против Русской Церкви и священства Была опасность отправиться восвояси: тиф. О перестановках в иерархии. О заграничных книгах против Русской Церкви и священства. Новости о знакомых. 24 апр. 1859 г. Спасайтесь, возлюбленный о Господе Батюшка! Христос воскресе! Завалили Вы меня письмами. Виноват – безответностью. Был свален тифом и вот помалу оправляюсь, и еще не вступал и, кажется, еще с месяц не вступлю в должность. Вот оно что! Была опасность отправиться восвояси, но, верно, покаяния ради оставлен на земле до времени. Что Вам сказать о нас? Все обычно и по-старому. Юбилей наш прошел исправно, как говорят. Я же сам не мог этого видеть. Страхом поражен был великим. Уж к вечеру немножко опомнился... Истинно так. Праздник сей и истощил меня крайне, подвернулся тиф и ссадил. – Теперь слава Богу! |
| храмах, чтобы, славя Бога единым сердцем и устами здесь, на земле, прославить Его и на небе в жизни вечной и блаженной с Ангелами Божиими и всеми святыми Аминь. 24. Беседа первая об общественном служении народа «Усмотри себе от всех людей мужи сильны, Бога боящиеся, мужи праведны, ненавидящие гордости, и поставиши их над ними. И судят людей по вся часы» ( Исх.18:21–22 ). Этими словами я начинаю, братие, нынешнюю беседу мою с вами, в которой хочу говорить об общественном служении вашем. Кроме забот о собственном благе, о домашней пользе, на нас лежит долг заботиться и о благе мирском, о нуждах целого общества и государства нашего. Мы обязаны служить обществу, например, военною повинностью, податною повинностью, земскими сборами, по делам суда и расправы в волостных, сельских и других управлениях и т.п. Издавна так было, что обязанность служения по этим повинностям лежала на обывателях сельских обществ. Но теперь, когда крестьяне освобождены от крепостной зависимости, когда Благочестивейшим Государем нашим учреждаются в селах и городах разные новые общественные порядки для устройства общего благоденствия, теперь и прежние обязанности становятся для вас шире и возлагаются новые, которых прежде вы не знали. Прежде общественные дела ваши управлялись больше государственными чиновниками при помощи вашей; теперь же Государю нашему благоугодно, чтобы мирские дела ваши устроялись, больше вами самими при пособии чиновников от правительства. Не правда ли, что нужно нам усилить внимание наше к нашим делам общественным, нужно ближе приложить их к сердцу, чтобы оправдать великое доверие к нам и большие попечения о нас Государя Императора нашего? Мы сделаем это, когда с усердием, с любовию по доброй совести и по закону христианскому будем исполнять наши мирские обязанности и проходить возлагаемые на нас общественные должности. Мы все должны думать и заботиться о делах общественных; но ближайшие обязанности устроять эти дела и заправлять ими возлагаются на некоторых из вас по очереди и по выборам. Итак, одни из нас должны избирать из среды своей людей на прохождение общественных должностей по христианской совести, другие – исполнять эти обязанности по христианской же совести. А без того мы будем не созидать и благоустроять свои общественные дела, а скорее разорять их и чрез то вредить же себе. |
| «Как мы защищаем семью от разрушительных веяний? — сказал, отвечая на вопросы журналистки, отец двенадцати детей, священник Александр Ильяшенко. — Мы никогда наших детей не отдавали в детсад. При этом, безусловно, что-то теряешь, но приобретаешь гораздо больше… В семье ребятишек нежного возраста можно уберечь от растленного духа мира сего, где уже с молоком матери впитывается та страшная атмосфера, в которой живет наш народ. Этих людей, конечно, нельзя осуждать — они просто не видят ничего другого, доброго. Но мы старались своих детей всячески уберечь от противоестественного влияния окружающей среды. У них есть хороший круг общения — среди их друзей верующие люди. Мы с ними едины, и для них так же дорого то, что и нам дорого, и неприемлемо то же, что и для нас неприемлемо» (Венцы царские, венцы крестные. Семья в современном мире. М., Даниловский благо-вестник. 2000). Постепенно это начинает понимать все больше людей. С одной стороны, многие православные семьи предпочитают обходиться без детских садов. С другой стороны, потихоньку возникают православные детские садики. Кое-где прихожанки объединяются, создают домашние мини-группы и совместно занимаются воспитанием детей. А некоторые договариваются отдать ребятишек в обычный сад, но в одну группу, чтобы они образовали там свое ядро, которому уже будут не особенно страшны чуждые влияния. Пару лет назад в наш психологический кукольный театр ходило несколько ребят из такого «государства в государстве», и на занятиях произошла характерная сцена. В перерыве я проводила с родителями беседу о вреде агрессивных мультфильмов и прочих «достижений» западной масс-культуры. Родители невоцерковленных детей (составлявших половину группы) принялись наперебой жаловаться на то, что они не могут удержать детей от увлечения всякими «покемонами», поскольку дети подражают сверстникам и не желают ничего слушать. Ребятишкам было еще всего ничего, лет по шесть, а создавалось впечатление полной обреченности, замкнутого круга. Слушать это было невыносимо. |
| III. Итак, братие христиане, вера искренняя, глубокая и живая, нераздельная, без сомнения, и с святой любовью к Богу и ближним, благоговейное смирение и неослабное внимание – вот чувства и расположения, которые должны наполнять душу христианина, когда он приступает к принятию благодати Божией через святые таинства Церкви. Приложение к беседе 2 Суеверия нашего простонародья с показанием их нелепости относительно св. таинств Церкви 1 . При св. таинстве Крещения. По чиноположению церковному почти вслед за крещением младенца положен обряд пострижения волос. Известно, что при этом дается восприемнику воск для закатывания в него волос, остающихся от обряда пострижения новокрещенного; этот воск восприемник должен бросить в купель с водой. Едва только священник совершит крещение и все обряды при нем, как восприемник немедленно с напряженным вниманием смотрит в купель, нетерпеливо желая узнать, не потонул ли на дно купели брошенный им воск. Здесь надо заметить, что хотя воск, по физическим законам, легче воды и никогда не может потонуть в ней, но восприемников может ввести в заблуждение первый момент падения воска, брошенного иногда с силой и с довольно порядочной высоты. Плохо, если этот самый момент замечен будет восприемниками. Они передают об этом родителям младенца, и так как через это предсказывается, по их мнению, недолговечность ребенка, то родители с этого времени начинают особенно заниматься им, лелеять его, смотрят на него, – не насмотрятся: «Еще посмотрю на нашего милого, – говорит опечаленная мать, – может быть, он скоро умрет у нас!» Такое неприятное впечатление с трудом может изгладиться у родителей, разве по достижении ребенком десятилетнего возраста. (См. «Домашнюю Беседу», за 1859 г). II. При таинстве Покаяния и Причащения. Простой народ верит, что благодатное действие этих таинств не утрачивается до истечения шести недель и потому думает, что раньше этого срока не нужно более прибегать к означенным таинствам, хотя бы человек сделался опасно больным или тяжко согрешил. Но грешно ему не знать той непреложной истины, что человек, не только в сорок дней, но и в один день может много нагрешить: «Кто бо чист от скверны, аще и един день жития его на земли?», – говорит Священное Писание. Есть и такие маловеры, которые страшатся принимать св. Причастие по той причине, что не могут «снести» этого таинства. По их мнению, такой человек до шести недель должен жить настоящим затворником, избегать почти всякого сношения с семейством. «У меня есть доги, батюшка, – говорит зараженный предрассудком человек, – есть скотина на дворе, – не вытерпишь, прикрикнешь на них, а потому уж, прошу вас, исповедуйте только меня, а от Причастия увольте, – не снесу!» «Да как же, – скажешь ему, – древние-то христиане каждый воскресный день готовы были к принятию Св. Таин?» На это услышишь от них всегдашний и обыкновенный ответ: «Да они, может быть, лучше были нас, а мы – люди темные и многогрешные». |
| Мне тоже не всегда удавалось выбраться к своему духовному отцу, Киево-Печерскому старцу отцу Нектарию. Постепенно я приучился со всеми текущими вопросами и жизненными проблемами обращаться к отцу Серафиму. Человек он был безотказный, принимал в любое время дня и ночи по первому требованию. В погожий день батюшка любил посидеть погреться на солнышке за апсидой храма. В приёмной тоже всегда было светло. Светлое-светлое солнце осеявало комнату, радостная атмосфера чего-то родного, домашнего (противоположное ощущение: больница, инструменты, бездушие медперсонала). Там и ремонта давно не было, но всё исключительно опрятно в этой светелке. Во всём неподдельная духовная красота, та благодатная убогость, о которой очень многие в сегодняшних роскошных апартаментах могут только мечтать. Все батюшкины келейницы были большие молитвенницы, радетельницы, прекрасные хозяюшки, грубого слова от них никто никогда не слышал. К приемной примыкала келья батюшки, дверь в нее была всегда чуточку приоткрыта (сокровенная моя мечта – побывать там хоть раз – так и не осуществилась). Строгая очередность – кому за кем следовать на беседу – устанавливалась самим батюшкой. Ревности на приходе между священниками никогда не было. Вспоминаю: когда женился отец Глеб, в трапезной очень тепло, очень скромно, очень по-домашнему праздновали венчание. Все радовались за молодежное, как могут радоваться только очень близкие люди. Батюшка был гостеприимный, хлебосольный хозяин. После беседы непременно приглашал с собой на трапезу: – Теперь пошли кушать. Девяностые годы, перестройка, общая неустроенность, отчасти недоедание и мой здоровый по молодости аппетит – все это вместе взятое делало для меня эту фразу неизъяснимо притягательной. Батюшка имел добродетель кушать вместе с нами. Стол был обильным, но молодым монахам батюшка советовал воздерживаться от тяжелой пищи. Сам он строгого постничества никогда не придерживался, считая пищевую аскезу не смыслом, а средством для совершение более высоких, духовных подвигов. Вина нам никогда не предлагал и сам при нас никогда спиртного не употреблял. |
| Златоуст отлично знает все мелочи повседневной жизни своих слушателей, все нравы их, весь их быт, и отсюда заимствует, сильнейшие средства для исправления грешников, часто заставляя последних учиться любомудрию даже у бессловесных животных. „Я не стыжусь разведывать (о вашей домашней жизни), говорит он: потому что эта любознательность происходить не от пытливости, но от заботливости. Не бесчестие для врача осведомляться о болящем; и нам не порок всегда разузнавать о вашем спасении; ибо, узнав таким образом, что вами исполнено и что осталось несделанным, мы с должным разумением приложим, и остальные лекарства 25 . Но, кажется, ничем Златоуст не пользуется так часто и настойчиво для убеждения своих слушателей в необходимости для них добродетельной жизни, как изображением непрочности всего земного непостоянства человеческих дел. Знаменитую беседу на Евтропия он начинает словами, в которых наилучшим образом отразился господствующий характер, его увещаний: „Всегда, но особенно теперь благовременно сказать: Суета суетствий, всяческая суета ( Еккл. 1, 2 ). Где, теперь пышная обстановка... Где, блестящие светильники? Где рукоплескания и ликования, пиршества и праздники?... Все прошло... Все это было как ночь и сновидение, и с наступлением дня исчезло; это были весенние цветы, и с наступлением весны все увяло: была тень – и прошла, был дым – и рассеялся; были пузыри – и лопнули; была паутина – и расторглась. Посему и воспеваем это духовное изречение, постоянно повторяя: суета суетствий и всяческая суета. Это изречение навсегда должно быть написано и на стенах, и на одеждах, и на площади, и на доме, и на дорогах, и на дверях, и в преддвериях, и в особенности на совести каждого, и должно быть повторяемо постоянно»... Но и герои устают в непрерывной борьбе; и их мечи притупляются от времени и понемногу опускаются. Златоуст же не знал утомления во все свое двадцатилетнее служение Церкви посредством проповеднического слова. Наоборот, чем шире разливалась его деятельность, тем энергичнее он выступал против своего врага, тем выше поднимал он святое знамя христианского благочестия, тем настойчивее призывал он к покаянию и исправлению. |
| Делайте так, как только есть возможность. А о том, что стать пред иконами и класть поклоны днем не приходится, не беспокойтесь много. Зато часы утренние и вечерние все отдавайте Господу. Тут и почитайте, и подумайте, и помолитесь подольше. Будто спите, а между тем, пробудившись пораньше, вставайте поскорее и ведите с Господом сладкую беседу. Наладитесь утром хорошенько — уже весь день пойдет хорошо. Память Божия, чтение Евангелия и Апостола и других душеполезных книг будут раскрывать и утверждать в Вас понятия о достодолжном. Совесть возьмет сии понятия под свою опеку и начнет проводить в жизнь, не позволяя Вам уклоняться от дел, ими указываемых. И пойдет жизнь светлая. Только законом имейте никогда ничего, ни большого, ни малого, не делать против совести, а если что прорвется, тотчас удовлетворять её покаянием — своим внутренним, домашним. Пред духовником после исповедуетесь. Совесть — великое дело. Она есть голос Вездесущего Бога в душе. Кто в мире с нею, тот в мире и с Богом. Благослови Вас, Господи! 68. Молва и речи человеческие. Нужда в добром советнике. Постоянная опасность со стороны врага Милость Божия буди с Вами! Как больно отозвалось у меня в сердце Ваше слово «пошла молва»! О, как страшен и едок огонь речей и подозрительных очей человеческих! И понятно, почему в псалмах святой пророк Давид часто с болезнию сердечною обращается к Богу в молитве избавить его от языка человеческого. Где Вам найти утешение и опору? В свидетельстве Вашей совести. Это сознание нравственного достоинства Ваших поступков пред Богом и всеми здравомыслящими людьми и держите в уме и сердце. При нем мужественно встретите всякую речь, какая бы там ни ходила. Между тем относитесь ко всем, как будто ничего не знаете. В житейском быту нельзя совсем пренебрегать тем, что скажут или что говорят. Дело благоразумия, впрочем, здесь должно простираться лишь до следующего: вести дела так, чтобы не раздражать речей и не мутить очей человеческих. Дальше же этого не должно заходить: к отложению, например, дел, которые считаются обязательными. |
| 1705 Потом чехи про наши 3–4 фунта, которые мы брали на семью, говорили, что мы берем мясо как на 10 человек. 1706 Передавая все это, как личное впечатление, я, по малой моей тогда осведомленности, на верности его не настаиваю. 1709 Во втором издании я эту статью выпустила, как более риторическую, чем научную, и заменила ее отцовской статьей «О признаках истинной Церкви». 1714 Это подтверждается для меня и упоминаемой плащаницей посреди храма, – одно время в Каз. Соборе выставлена была для сбора пожертвований плащаница, предназначенная к посылке в Иерусалим. 1716 Вл. С. С-в, как пришлось мне слышать от непосредственного слышателя, отрекался потом от папизма; но вина лежит на нем, что он не сделал этого печатно. 1727 А.Ф. Лавров-Платонов, проф. МДА, впоследствии Алексий, Архиеп. Литовский; письма его к о. Лебедеву см. далее (стр. 396–440). 1731 Анонимная книжка: «Приёмы, знания и беспристрастие в критическом деле редактора „Домашней Беседы“ В.П. Аскоченского. Разбор критики на сочинение Архим. Феодора о православии» – вышла в самом начале 1862 г. в Петрограде. Принадлежит же она перу протоиерея (тогда диакона) А.Л. Лебедева. 1732 Не лишено интереса, что своё негодование на «Домашнюю Беседу» корректный Дм. Ф. Голубинский подчёркивает начертанием её названия с малых букв, как здесь, так и далее. Первоначально в некоторых местах стояли написанные по привычке прописные Д и Б, но затем они исправлены более толстым нажимом в д и б, – что, при изобилии прописных букв в письмах Дм. Ф-ча, выступает особенно выразительно. 1735 Вот родословие семьи Голубинских: 1737 Johann Heinrich Jung, называемый Stilling, родился в 1740 г., умер в 1817 г. По профессии он был врачом, потом профессором политической экономии; известность же его основывается на многочисленных литературных трудах пиэтистического направления. Его «Sämtlichen Schriften» в 14 томах вышли в 1835–1839 годах; а в 12 томах – в 1841–1842 и 1843–44 годах; упомянутое в письме сочинение есть: «Der graue Mann, eine Volkschrift», Nürnberg, 1795–1816. |
| O bruta polluta, O mentes dementes, Quae vestra palaestra, Quae lux? Quis est legislator et dux? О жалкие творенья! Где и чему учились вы, Какой стяжали свет? Откуда ваш закон, Кто вождь, во след кого идете? В подтверждение и разъяснение сих слов, многое бы можно сказать. Но теперь, краткости ради, молчанием прехожу сотни верст и десятки почтовых станций, замечательных лишь уродством, голодовкою и всем тем, что страннику мира напоминает собою кстати и не кстати суету суетствий – vanitatem vanitatum. Напоминает, говорю, если не на всех возможных языках, то всеми возможными способами. Умудренные таким глаголом, становимся мы на порог Сибири. Тюмень – город Тобольской губернии, отстоящий от Тобольска сотни на две верст. Он по реке Туре имеет значительноые для уездного городка обороты, и потому исправно застроен и людей. Но межзду людьми этими много раскольников и прочих пришлецов из всех стран света, или по крайней мере изо всей Руси. Разнокалиберный сей сброд сходится лишь в точке невежества и грубости. По крайней мере, мы испытали это на себе, хотя искали не большего чего, как квартиры, и то на самое короткое время. Хозяин квартиры, так называемой, казенной, находящейся против станционного дома, не иначе соглашался пустить нас под кров свой, как с билетом от городничего. А поскольку условие это было для нас неисполнимо, то и принуждены были мы, то в душной станции тереться, то по улице тенью шататься. Нельзя не вспомнить подобное гостеприимство и не поблагодарить за радушие! Кстати о станции. Здесь хозяйничала благословенная чета, давно отпраздновавшая золотую свою свадьбу. Муж – великан, седой как лунь; жена – дородная и слепая. Старушка, заслышав разговор мой с мужем ее, вышла из кануры своей, вздохнула и начала витиеватую речь о худом своем житье-бытье. Речь лилась рекою, чувство воспламенялось и все показывало, что для пифии нашей и летний день короток. Хозяин пощадил мое терпение и прервал беседу подруги своей. Тут начался другой акт. Оскорбленная вмешательством разразилась укорами мужу; муж взял слепую за плечи и указывал ей, как смог и умел, путь к двери. Жена собралась с духом, обратилась к мужу – и, конечно, силою симпатии, рука ее быстро столкнулась с ланитою его. После сей нечаянности, мужу нельзя было оставаться безмолвным. Он заговорил ex abrupto. Но мы за лучшее почли убраться из комнаты, чтоб не быть помехою супругам в домашнем их расчете. |
|
|
