| «Если не покаетесь, то все также погибнете», – говорит Христос. И не пора ли христианам, пред лицом языческого национализма, (Зачем же тогда выпускать его из церковных рук и торопиться содействовать его полному объязычению? А. К), заливающего мир кровью, вспомнить светящие нам из далекой юности Церкви слова безымянного автора: «Христиане – род третий... Всякая чужбина им отечество и всякое отечество – чужбина» (Послание к Диогнету V § 5). Быть может тогда, когда больше будем жить нашим единым настоящим Отечеством небесным, откроется нам снова и истинная – ибо христианская – ценность наших земных отечеств. (Таково финальное фортиссимо всей статьи, такова декларация отказа от идейно-оценочного равновесия, выраженного во вступительной лекции автора. А. К.). Совершив поворот в своем церковном и практическом мировоззрении, отступив от своей первоначальной, объективной оценки византийской симфонии, как законного «догматического союза» церкви с государством, молодой церковный историк и богослов получил в Америке литературный заказ – дать историю восточной церкви в ракурсе. Он исполнил его под заглавием «Исторический путь православия» (Н.-Йорк 1954). Этот опыт оказался для автора и самопроверкой. Его оторвавшееся от камертона истории внегосударственное и вненациональное православие оказалось все-таки несоответствующим реальной исторической картине византийской теократии, как она вновь промелькнула перед его глазами. И о. Шмеман заколебался. Хотя он и держится за свое внеисторическое православие, но во многих местах, явно покоренный величием «симфонического» подвига Византии, он соблазняется воспеть ей чуть не гимны. И, как не теряющий хорошего вкуса к беспристрастной исторической объективности, делает множество апологетических оговорок в пользу византийского опыта. Но... в силу своих обязательств пред «абстрактным» стилем эмигрантского православия, вновь и вновь считает своим долгом отмежеваться от представляемой им «наивной и устарелой» Византин. Вот пример гимнового гласа. Историк, хотя бы эстетически только, не может не видеть духовной красоты византийской симфонии. |
| 5) Он не имеет ни цвета, ни внешнего вида – οτε χρμα χει οτε σχμα. Определение это, очевидно, непосредственно направлено против языческих представлений о Божестве; его можно находить в сочинениях Иустина философа и других позднейших писателей. 1012 6) В Нём нет различия мужского и женского начала – ατε ρρην… οτε θλους – очевидно, и это точно также имеет в виду грубые языческие воззрения, в частности, б. м. приписываемое Ономакриту сочинение и Ορφες θεολογα, наполненное подобными бреднями. 1013 7) У Него нет противника и Он чужд печали или неведения – ντπαλον οκ χει, ο μετχει ργς τε κα λθης κα γνοας. Первую мысль находим у гностика Вардесана, а вторую у Филона. В последствии они повторяются у автора послания к Диогнету , у Оригена и Лактанция . 1014 —284— 8) Будучи необъятен (χρητος), Он всё объемлет Собою (τ πντα χωρε). Почти буквальное выражение этой мысли мы находим у Филона 1015 и близкую аналогию ей – в диалоге Иустина с иудеем Трифоном. 1016 9) Им всё держится – πντα τ ρατ π’ ατο συνχεται. Этими словами обозначал Аристотель древнее, принятое всеми людьми, учение, что чрез Бога всё сотворено. 1017 В христианском смысле оно неоднократно употребляется в посланиях ап. Павла (напр. Кол.1:16 ). 10) В заключение главы апологет говорит, что Бог ни в чём видимом не нуждается (προσδες), но всё имеет нужду в Нём. Почти тоже самое говорит и Филон; 1018 а из библейских писаний мысль эту мы находим в Ветхом ( 2Мак.14:35 ) и Новом Завете ( Деян.17:25 ). Близкие параллели этому встречаются также и в многих других произведениях, современных апологии Аристида. 1019 Чтобы закончить перечисление признаков, указанных апологетом Аристидом в понятии о Боге, назовем также и те, которые указаны во всех других местах апологии, кроме первой главы, заключающей в себе специальное раскрытие этой идеи. Таким признаком служит, во-первых, мысль о а) Единстве Божества, косвенно указанная апологетом при изложении иудейского вероучения. Идея Единства Божества, открытая еще в Ветхом Завете ( Исх.20:2 и 3), была повторена и в Новом ( Гал.3:20 ; Еф.4:6 ; 1Тим.1:17; 2:5 ); посему, неудивительно, что она часто встречается в древнейших произведениях христианской письменности, в том числе и апологетических. 1020 Во-вторых, сюда относится, более определенное выражение б) идеи Бога – Творца и Вседержителя – κτστης κα παντοκρτωρ (XIII, 3, XIV, 1, XVII, 6); |
| – Г.Ф.] не было вредно для пищи; ибо Создавший все добро зело ( Быт. 1:31 ) не ввел в рай ничего злого, но злом для человека было преслушание заповеди... Итак, дерево это не было дурное, но названо древом добра и зла, потому что в нем, в случае, если человек вкусит от него после запрещения, заключалось будущее преступление заповеди, а в этом преступлении, путем испытываемого наказания, человек мог научиться, какое существует различие между благом послушания и злом непослушания. Вот почему и это дерево надобно принимать не за иносказание, а за некоторое действительное дерево, которому дано название не от плода или яблока 202 , на нем рождавшегося, а от того, что имело случиться с вкусившим это яблоко вопреки запрещению» 203 . Согласно с автором «Послания к Диогнету», блаж. Августином и другими, учит также св. Иоанн Дамаскин : «Древо познания [насадил Бог . – Г.Ф.] – как некоторое испытание и пробу, и упражнение послушания и непослушания человека. Посему, оно и названо древом разумения доброго и лукавого» 204 . Св. Иоанн Дамаскин излагает и несколько иную мысль, согласно которой древо познания давало человеку разумение своей природы, что хорошо и благо для совершенных, и через преждевременность – пагубно для несовершенных в благочестии. Св. Иоанн Дамаскин : «Древо же познания добра и зла... есть познание собственной природы, которое – прекрасно для людей, совершенных и твердо стоящих в Божественном созерцании, обнаруживая собою великолепие Творца; ...но не прекрасно для людей еще юных и в очень большой степени обладающих сластолюбивым желанием, которых, обыкновенно, влечет к себе и отвлекает попечение о собственном теле» 205 . Такими не утвержденными в благочестии и прекрасном бытии были еще изначально Адам и Ева . Потому, вкусив от древа познания, они ощутили в себе похоть, ибо увидели себя нагими, что ранее не вызывало в них стыда, и стали иметь попечение о теле, изготовляя себе одежду, забыв о своем Божественном Попечителе и Творце. Св. Филарет Московский , согласно со св. |
| Так и было это на деле. Апологетическая литература, т. е. защитительная по отношению к христианству и обличительная по отношению к язычеству, есть один из первых видов христианской письменности. Вслед за писаниями, так называемых, мужей апостольских появляются в истории христианской литературы сочинения, так называемых, апологетов. С первой половины II до начала III века идет целый ряд таких церковных писателей, а труды их составляют, за все это время одну из главных и выдающихся составных частей христианской письменности. Сочинения св. Иустина философа и мученика 559 представляют, нам первые опыты такой литературной деятельности исповедников новой христианской религии 560 . Сюда принадлежат две «Апологии», пространная и краткая, несомненно, принадлежащие св. Иустину. Ему же приписываются такого же апологетического содержания: «Послание к Диогнету» 561 , «Речь к Еллинам» 562 , «Увещание к Еллинам» 563 , «О единовластительстве», т.е. о единстве Божием 564 и отрывок трактата «О воскресении». Подлинность всех этих сочинений не может быть с несомненностью доказана, тем не менее, они признаются принадлежащими времени св. Иустина, т.е. половине II века 565 . С именем Татиана, который был современником Иустина и его учеником, и впал впоследствии в гностическое лжеучение, дошла до нас также апология христианства под заглавием: «Речь против Еллинов» 566 , пользовавшаяся большим уважением в древней Церкви. От того же времени сохранилось для нас и апологетическое сочинение Афиногора философа, представленное им в защиту христиан Марку Аврелию и сыну его Коммоду, самодержцам и «философам» 567 . Св. Феофил епископ Антиохийский (время его епископства относят к 7–му и 8–му десятилетию II века) оставил после се5я «Три книги к Автолику», образованному язычнику, о вере христианской, в которых раскрывается ложность языческих суеверий и превосходство христианства. К концу II же века относят и сочинение: «Осмеяние языческих философов» 568 , дошедшее до нас с именем неизвестного Ермия . К апологетам II века причисляется также знаменитый и ученый епископ Сардийский Мелитон. |
| песненном последовании с его трехъантифонным строем. Что касается второго собрания христиан в «определенный день» (воскресенье), то выражение Плиния «для принятия пищи» не оставляет сомнения в том, что здесь имеется в виду евхаристия или агапа. Время дня, в которое происходило второе собрание, не указано; но противопоставление его утреннему и практика апостольского времени и III в. заставляет полагать его в вечер, более ранний или более поздний. Утром вообще в древности не принимали пищи исключая старых и (с. 50) малых, тем более не могло быть общей трапезы утром. Некоторое затруднение представляет ближайшее определение, даваемое Плинием той пище, которую принимали христиане на этом собрании, что она была «обыкновенная и невинная». До сих пор понимали это выражение, как противовес к обвинению христиан в умерщвлении детей для агап. Но такие обвинения на христиан начались гораздо позже Плиния: о них не упоминают древнейший апологии: послание к Диогнету, апология Аристида, писанная к преемнику Траяна. Первым упоминает о таком обвинении св. Иустин муч., причем изобретение и распространение этого обвинения приписывает иудеям. Выражение «пища обыкновенная (promiscuum – общественная и общая, πικοινς и κοινς) и невинная» указывает на пищу самую простую и скромную и имеет в виду показать, что христиане своими трапезами не нарушают целого ряда римских законов, изданных незадолго до этого времени против роскошных пиров (leges sumptuariae), т.е. тех самых гетерий (или sodalitates), о которых упоминает Плиний. В частности «невинной» (innoxiud) пищей у писателей того времени часто называется постная пища без мяса. Но особую склонность христиан к такой пище указывает ап. Павел, Климент Александрийский. Т. о. свидетельство Плиния в таком понимании проливает нам любопытный свет и на самую пищу христианских агап и на первые зародыши христианской постной диеты; агапы были скромные и постные трапезы, м. б. с рыбой. По апокрифу II в. (с. 51) «Деяния Павла и Феклы» на гробнице была «γαπη πολλ, gaudium magnum: молодежь принесла пять кусков хлеба с солью, и кроме того зелени и воды». Такая пища более достойна была вкушения с евхаристией, чем мясная. |
| 126 . 1 Годы правления императора Ираклия: 610–641 гг., а Сергий был константинопольским патриархом в 610–638 гг. 2 Борьба Ираклия с персами была длительной и упорной. Первоначально война складывалась неудачно для византийцев: персы заняли Сирию и Киликию, пересекли Малую Азию и вышли к Боспору. Одновременно, в 614 г., был захвачен Иерусалим, причем христианские святыни подверглись ограблению и разрушению. Крест Господень и церковные сокровища захватчики увезли в Персию, а среди множества пленных находился и иерусалимский патриарх Захария. В 619 г. персы завладели и Египтом. Но в 622 г. Ираклий, проведя реорганизацию армии, перешел в наступление, и не сколько его кампании закончились окончательным поражением персов в 628 г. (см.: Кулаковский Ю. История Византии. Т. Киев, 1915, с. 33–120; История Византии. Т. 1. M., 1967, с. 365–366). 3 Борьбе с персами Ираклий придавал глубокое религиозное значение. Отправляясь на войну, он взял с собою частицы «животворящего Креста», а армию императора сопровождал повсюду образ «нерукотворного Спаса» (см.: Grabar A. L’iconoclasme byzantin. Dossier archeologique. P., 1957, c. 26–32; Moorhead J. Iconoclasm, the Cross and the Imperial Image. – Byzantion. 1985, t. 55, c. 174). 5 Здесь автор использует широко с первых веков христианства распространенное представление о христианах как «душе мира». Четко оно выражается, например, в «Послании к Диогнету» (ок. 130–140), где говорится: «Что в теле душа, то в мире христиане. Душа распространена по всем членам тела, и христиане по всем городам мира. Душа хотя и обитает в теле, но не от тела, и христиане живут в мире, но не суть от мира». В данном представлении отражается христоцентризм мировосприятия, который проходит устойчивым лейтмотивом во многих произведениях христианской словесности (см.: Minnerath R. Les chretiens et le monde (Ier et IIe siecles). P., 1973, c. 28–32). 6 По свидетельству Анастасия Синаита , встреча состоялась в Антиохии в 631 г. Афанасий прибыл на переговоры с императором в сопровождении двенадцати епископов. По свидетельству сирийских источников, переговоры окончились безрезультатно ввиду неуступчивости монофизитской стороны (см.: Histoire de l’Eglise depuis les origines jusqu’a nos jours. T. 5. P., 1938, с. 115–116). |
| Единство народов основывается на их равенстве в Божественном призвании стать «единой симфонией, под единым водительством и учительством Слова» 1053 . Таким образом, не все, но «те, кто оставляет прочь плотские желания, равны перед Богом» 1054 . Так, христианское братство не совпадает механически с биологической солидарностью и сознанием «граждан мира». Космополитизм стоиков был положителен. Для Цицерона мир есть своего рода «град и общее государство людей и богов» 1055 . Согласно Апостольским Устаиовлеииям (Дидахии) 1056 таков был мир в момент творения, человек был воистину космополит. Но еще сегодня, полагает Тертуллиан , мы являемся «совладетелями мира, избавившись от греха» 1057 . Однако чаще говорят о «негативном космополитизме», или об «акосмизме» первых христиан 1058 . «Каждый из них проживает на своей родине, – говорится в Послании к Диогнету, – но как прижившиеся здесь чужестранцы. Всякая чужбина им родина, и всякая родина им – чужбина 1059 ». И далее добавляется, что «они соблюдают все обязанности граждан» 1060 . Среди африканских отцов идея человеческой общности приобретает особое значение. Она служит оправданием несчастий христиан. Нас соединяют общие бедствия. «Вследствие нашего общего телесного существования, – пишет Киприан, – мы, добрые и злые, обретаемся в стенах одного и того же дома» 1061 . Русский мессианизм «Единство языков, вдохновленное Божественным Духом, – пишет В.Соловьев, – образует общение и понимание языков» 1062 . Оно не означает «один язык и единый народ» 1063 , так как «множество языков само по себе вещь также положительная и нормальная, как множество элементов и грамматических форм каждого из этих языков» 1064 . Так, в этом гармоничном множестве наций каждый народ получил от Бога свое собственное призвание. Это особое призвание, которое в то же самое время служит на пользу вселенской Церкви 1065 . «Русский мессианизм» состоит в убеждении, что русскому народу Божественным Провидением поручена особая миссия сохранить или возвестить миру истинное христианство. «Русский человек, – пишет А. Карташев , – присвоил себе и дал своему народу, своей земле, своим власть предержащим, своей Церкви общее имя: Святая Русь,., сознавая себя посвященным святому служению» 1066 . |
| При оценке значимости этих количественных данных о рукописях Греческого Нового Завета необходимы — в качестве своеобразного контраста — сведения о количестве рукописей, сохранивших для нас литературные произведения античности. Так, " Илиада " Гомера — " Библия " древних греков —сохранилась в 457 папирусах, двух унциальных рукописях и 188 По сравнению с другими трагедиями тексты Еврипида сохранились в наибольшем количестве списков: в 54 папирусах и 276 пергаменных рукописях, почти все из которых датируются византийским Произведения некоторых других античных авторов дошли до нас лишь в очень ограниченном числе копий. Например, история Рима Веллея Патеркула сохранилась до наших дней лишь в одной неполной рукописи, на основании которой было подготовлено editio princeps, и даже эта рукопись была утрачена в XVII в. после того, как ее переписал Беат Ренан из Амербаха. Даже " Анналы " известного историка Тацита сохранились в объеме лишь шести первых книг в составе одной рукописи IX в. В 1870 г. единственный известный список " Послания к Диогне-ту " , раннехристианское сочинение, которое издатели часто включают в корпус писаний мужей апостольских, погиб во время пожара в муниципальной библиотеке Страсбурга. Новозаветный текстолог может быть немало удивлен обилием своих источников по сравнению с приведенными Более того, произведения многих античных авторов сохранились только в поздних списках Средневековья (иногда позднего Средневековья), весьма далеко отстоящих от времени написания оригинала. В противоположность этому период времени, разделяющий написание текста Нового Завета и сохранивших его древнейших рукописей, относительно короток Тысячелетний, а иногда и больший разрыв, между созданием оригиналов многих античных произведений и их списков, несопоставим со всего лишь столетним периодом, разделяющим древнейшие папирусные фрагменты Нового Завета и время его написания. Примечания лучших работ по греческой палеографии можно упомянуть, например, следующие Gardthausen V. Griechische Palaeographie. 1—2 Bd, 2te Aufl. Leipzig, 1911—13; Thompson E. M. An Introduction to Greek and Latin Palaeography. Oxford, 1912;SigalasA Ιστορα της Ελληνικς Γραφτ, θσσα-λοι/κη, 1934; Gonzaga da Fonseca L, S.J. Epitome introductionis in palaeog-raphiam Graecam (Biblicam). Ed altera. Romae, 1944•, а также van Gronin-gen B.A. Short Manual of Greek Palaeography. Leiden, 1940 (3rd ed, 1963). Дополнитсльную библиографию можно найти в статье автора в " Encyclopedia Americana " , XXI, 1958, pp. 163—166. См. ниже, с. 243. |
| Но мир секуляризованный этой тайны понять не может. Человек соотносит свою жизнь с обществом, с миром и считает, что его рождает общество, а не он сам творит вместе с Богом жизнь, к которой призван. Это отказ от вечной жизни. Если человек не рождается для вечной жизни, не посвящается вечной жизни, то он рождается как бы в пустоту, в какую-то бездну. Зачем он тогда рождается? Надо это глубоко осмыслить. Псалмопевец говорит: «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева». 5 Из этого и надо исходить: дети – награда от Бога. Но, чтобы к этому прийти, нужно устроить свою жизнь с Богом так, чтобы она была реальной, а не формальной. И.Г. Есть замечательный христианский памятник II-ro века, документ ранней Церкви «Послание к Диогнету». Оно написано в языческом мире, где один христианин пишет письмо другу-язычнику и рассказывает, кто такие христиане. Он говорит, что они селятся в разных городах, в разных странах, культурах, у них нет особенной одежды, пищи. Они принимают обычаи всех тех народов, куда они попадают, т. е. это – обычные люди. И вдруг завершает он несколько неожиданно: «Они вступают в брак, как и все, рождают детей, только не бросают их» 6 . Отец Виктор, как Вы думаете, почему именно это считается исключительной особенностью жизни христиан? О.В. Бросить ребенка – это поступок духовно незрелого человека, эгоистичного, занятого собой. Такой человек не желает иметь ребенка и нередко говорит: «Хочу писать диссертацию», или: «Хочу карьеру сделать». На одну чашу весов бросается карьера, а на другую – ребенок. Человек выбирает карьеру, т. е. призрак, а жизнь уходит. Я встречал таких людей. Впоследствии человек достигал высокой ступени светского образования, но был не радостен. Почему, когда осуществляются мечты, человеку вдруг становится грустно? Потому что ничто земное не может удовлетворить душу человека. В каждом из нас живет неистребимое желание жить всегда, а все земное имеет предел. Блаженный Августин молится в своей «Исповеди»: «Господи, прости, что я возлюбил творение больше, чем Тебя!» Воспитание ребенка до рождения |
| А между тем Диоген умер от того, что сырьем съел полипа, Арис-типп распутничал, Платон продан Дионисием в рабство за обжорство, все же прочие — сластолюбцы, лжецы и добиваются хороших местечек да денег. Сам Татиан... дофилософствовался до ереси, и не он, а его учитель «философ» Иустин ближе к идее и духу христианства. Ценя истину и в языческой философии и понимая эту философию как подготовку и движение к нему, апологеты в общем пользовались ее языком, методом и открытиями. И даже нападая на нее, они более защищались от нападок язычества или боролись с его равнодушным и неосведомленным пренебрежением. Их «апологии» были обращены либо к гонителям христианства — императорам, либо к образованному эллинистическому обществу. Ведь о христианах или ничего не знали, или знали лишь нелепые басни о их безбожии, о поклонении богу с ослиной головой и таинственных пиршествах, сопровождаемых свальным грехом и людоедством. Лучшим людям христианство казалось опасным для государства и общества суеверием. Даже когда язычники стали знакомиться с христианством и Библией, очень немногие сумели, как философ Нумений, их оценить: большинство, как автор «Правдивого рассуждения» Кельс29 (II в), существа нового учения не понимало. Нетрудно было критиковать язычество, сосредоточившись на материалистических и скептических течениях I и II вв., на скептическом равнодушии легкомысленного, хотя и остроумного Лукиана, на эпикурейской морали и на обилии враждующих направлений. И в апологетах приходится удивляться не резкости отдельных выпадов, а исключительной терпимости и умению оценить и выделить существо греческой мысли. Критикуя язычество, апологеты связывают философскую оценку его с нравственной. Не разделяют они теории и жизни и в защите христианства, отличие которого от язычества представляется им не только отличием истины от заблуждения, но и отличием праведности от порочности. Связь теории с жизнью — исходный пункт и критерий всякого умозрения, ибо Воплотившийся раскрыл полноту Истины (Иустин, Аристид). Твердость христианских мучеников обратила Иустина от философии к христианству; он обосновывает истинность христианства и тем, что указывает на добродетели христиан и на нравственный переворот, совершающийся при переходе к христианству. Одна из лучших апологий, »Послание к Диогнету», дает воодушевленное описание жизни христиан, а «философ» Афинагор видит доказательство истин веры в осуществляющих ее делах. «Если ты скажешь: „Покажи мне твоего Бога», я отвечу: „Покажи мне твоего человека, и я покажу тебе моего Бога»». Тот, у кого очи души омрачены грехом, Бога не видит. |
|
|
