| Наконец в заседании св. синода 22 июня 1767 г. митр., новгородский Димитрий Сеченов объявил высочайшую волю Императрицы о вызове в Москву м. Павла, тобольского. Послан был надлежащий из синода указ, но м. не ехал ни по первому, ни по второму указу и продолжал жить в Тобольске и управлять епархиею. После полугодового промедления и двух неисполненных указов св. синод, по настоянию синодального обер-прокурора д. с. с. Мелисмино, решился прибегнуть к энергическим мерам и в заседании 22 марта 1768 года постановила «Преосв. Павлу, митр, тобольскому, подтвердить указом, буде его преосвященство, во исполнение Ея Императорскаго Величества повеления по посланным двум указам, из Тобольска поныне еще не выехал, то св. синод ныне последний уже термин полагает, чтоб непременно в путь отправится с получения того указу в неделю; а буде и за сим отправою своею в путь продолжать будет, то находящемуся в Тобольске господину губернатору онаго преосвященнаго выслать из Тобольска без всяких отговорок. О чем и к нему, господину губернатору, послать указ». Но преосв. Павел не дожил в Тобольске до применения в себе этой последней крайней меры. 2 апреля 1768 г. он прибыл в Москву и в сознании того, что его иерархическое поприще уже кончено, отправил в св. синод следующее собственноручное всепокорное доношние. «По присланным мне из св. прав. Синода прошлаго 1767 года июня от 26 и октября 10 чисел Ея Императорскаго Величества указом велено мне быть в Москву. Почему я, учиня по долгу распоряжения и здравием, коим весьма слаб, поправясь, имел непременное намерение отправиться декабря в последпих числах тогожь году в путь, только за продолжающеюся болезнию до 11 января ныняшняго 1768 года выехать никак было невозможно. А со онаго отправившись с возможною поспепшостию старался прибыть в Москву и явиться вашему святейшеству. Только от умножившихся в дорожном безпокойствии во мне болезней, по коим в Екатеринбурге принужден был жить три недели и пять дней и, еще не совсем выпользовавшись, по выезде в дороге различные имел припадки. А мне 2 апреля прибив в Москву и по учиненной мне от конторы св. Синода повестке апреля же 7 дня явился во оной конторе, где о ожидании мне в Москве от вашего святейшества указ объявлен. |
| Но в Комиссии на крепостное право смотрели не как на правовой вопрос, а как на добычу, в которой, как в пойманном медведе, все классы общества: и купечество, и приказно-служащие, и казаки, и даже черносошные крестьяне - спешили урвать свою долю. И духовенство не преминуло очутиться при дележе, и оно ухватилось за край медвежьего ушка: в один из городских депутатских наказов оно провело ходатайство о дозволении священно- и церковнослужителям наравне с купечеством и разночинцами покупать крестьян и дворовых людей. КОМИССИЯ И НОВОЕ УЛОЖЕНИЕ. Ни устройство, ни делопроизводство Комиссии не были приспособлены к заданному ей делу, а вскрывшееся настроение депутатов прямо мешало его успешному выполнению. Перед правительством явились представители самых разнородных общественных состояний, верований, понятий, степеней развития. Рядом с петербургскими генералами и сенаторами сидели выборные от казанских черемис и оренбургских тептерей; над одним и тем же и очень сложным делом призваны были работать и член Святейшего синода высокообразованный митрополит новгородский, и великолуцкий Димитрий Сеченов, и депутат служилых мещеряков Исетской провинции на Урале Абдулла-Мурза Тавышев, и даже представитель некрещеных казанских чувашей Анюк Ишелин. Депутаты от самоедов заявили в Комиссии, что они люди простые, не нуждаются в уложении, только бы запретили их русским соседям и начальникам притеснять их, больше им ничего не нужно. Послали даже двух диких сибирских зверков, имевших дипломы на княжество от царя Бориса Годунова: это были принцы Обдорский и Куновацкий из кочевников в устьях Оби. Трудно составить всероссийскую этнографическую выставку полнее Комиссии 1767 г. Эти носители столь далеких друг от друга миросозерцаний только замыкали собой с противоположных концов длинную цепь умственных и нравственных разновидностей, из которых состояло русское общество. Естественна разноголосица нужд, мнений, зазвучавшая в депутатских речах, вся нескладица интересов в наказах разных сословий. Но как было законодателю привести все голоса в гармонию, уловить господствующие мотивы, извлечь из столкнувшихся интересов примиряющую законодательную норму, сшить, по выражению Екатерины, платье впору всем народам, которых в одной Казани она насчитала до двадцати. |
| Зависимость Синода стала еще больше, чем при Верховном Тайном совете в предшествовавшее царствование: он был подчинен одновременно и Кабинету министров, и Сенату, и Коллегии экономии. Последняя произволом своего управления разоряла церковные вотчины. Протесты были бессмысленны и приводили лишь в застенки Тайной канцелярии, без различия чинов и званий. «Самое легкое подозрение, двусмысленное слово, даже молчание казалось ему (Бирону.— Ред.) достаточною виною для казни и ссылки»,— замечает Н. М. Карамзин в «Записке о древней и новой «Десять лет продолжалось господство немцев, десять лет русские были оскорбляемы в лучших своих симпатиях и чувствах. Ропот не прекращался. Люди, пострадавшие от немцев независимо от своих личных качеств, за то только, что они были русские, в глазах народа превращались в героев-мучеников. Но при всем том народ не поднимался против немцев, а только Но Феофан не имел поводов роптать в эпоху «бироновщины». Государством правили «эмиссарии диавольские», как выразился архимандрит Кирилл Флоринский уже после восшествия на престол Елизаветы в Синоде же до самой своей смерти в 1736 г. неограниченно властвовал Феофан. Возражать ему не осмеливался никто. После «феофановщины» и под впечатлением все более усиливавшегося преследования православия Святейший Синод был готов беспрекословно выполнить любой приказ свыше, ибо над каждым епископом постоянно витала угроза попасть в сети Тайной канцелярии. Новгородский архиепископ Амвросий Юшкевич, член Святейшего Синода с 1734 г., говорил в своей проповеди 18 ноября 1740 г.: «На благочестие и веру нашу православную наступили; но таким образом и претекстом, будто они не веру, а непотребное и весьма вредительное христианству суеверие искореняют. О, коль многое множество под таким притвором людей духовных — а наипаче ученых — истребили, монахов порасстригали и перемучили!.. Коль многие тысячи людей благочестивых... в Тайную похищали... кровь невинную потоками проливали!» Аналогично высказывался в 1742 г. о преследованиях духовенства архимандрит Димитрий Сеченов и добавлял: «Так устрашили, что уже и самые пастыри, самые проповедники слова Божия, молчали и уст не смели о благочестии |
| «За отобранием от дому архиерейского и от монастырей вотчин, писал к нему: «приходить с голоду умирать, понеже хлеб у нас весь был по вотчинам, в житницах, когда смолотое и лежавшее в сушилах приедим, то и литургии святой служить нечем и некому, все принуждены идти нищими в мир; оставленных лошадей кормить нечем; не жаль того, что лошади у нас все с кобылицами и с малыми жеребятами нарочным полковником, из Военной Коллегии присланным, отобраны и в С.-Петербург сведены; только жаль того, что завод, отчасти славный в Государстве (Белогостицкий), совсем переведен». В заключение Арсений просил Бестужева-Рюмина «показать милость к домам Божиим, дабы старанием его возвращены вотчины были по-прежнему». Вероятно, по письму Арсения, Бестужев донес Императрице о таком бедственном положении архиерейских домов и монастырей, как можно заключать из ее к нему писем. 8 августа 1762 года: она так писала к нему: «Батюшка Алексей Петрович! приложенные бумаги рассмотреть и мнение ваше написать; дело в том, комиссией ли учинить ныне, или после сделать комиссию. В первой бумаге написано отдавать, а в другой только, чтоб они вступили во владение до комиссии. Пожалуй, помогай советами!». Вслед за тем учреждена под собственным наблюдением Государыни особая комиссия из двух духовных и трех светских членов; в числе первых находился неприязненный Арсению Димитрий Сеченов, старавшийся заслужить благоволение Императрицы содействием видам ее политики. Комиссии поручено было «составить правила о лучшем употреблении церковных имений, во славу Божию и пользу отечества». Эта комиссия отправила во все монастырские вотчины и архиерейские дома приходно-расходные книги для записывание денежного и хлебного сбора, избранных ею отставных обер-офицеров для точнейшей поверки сообщенных духовными властями сведений о состоянии и количестве церковных имений. При такой ревизии, не могло обойтись без столкновения духовной власти со светскою; Архиерей поставлен был в ответственности пред офицером в приходах и расходах по монастырским и архиерейским вотчинам, в которых простиралось крестьян до миллиона. |
| Архиепископия с 26.01.1589. Митрополия с 13.06.1669 по 1723 г. Именовалась (Н.Д. Иерархия... С. 330): Муромская и Рязанская; с 12.03.1291 – Рязанская и Муромская; с 29.05.1764 – Рязанская и Шацкая; с 16.10.1799 – Рязанская и Зарайская; Рязанская и Касимовская. Викарные кафедры: Михайловская, Ранненбургская, Спас-Кпепиковская, Скопинская, Зарайская, Шацкая. 26.09.1198 03.07.1295 Стефан (1303) Кирилл) Савва(1304) Митрофан (1304) Кирилл II Феодул Иосиф II (1340) 1354 (?) 03.07.1360 Вассиан II (1379) Феоктист 15.08.1388 Евфросин II (1410) 15.12.1448 01.1462 01.02.1462 08.12.1471 08.1481 18.12.1496 12.02.1517 23.03.1522 22.04.1548 01.1554 17.03.1554 Акакий Леонид (1564) 01.1562 (11.1570?) 1572(1573?) 09.02.1573 Леонид II Протасьев (Протасов) 05.1598 07.1598 17.02.1601 30.06.1605 08.1605 10.09.1617 10.01.1619 30.04.1620 05.05.1621 15.02.1637 10.01.1638 15.02.1651 13.04.1651 10.04.1655 05.1657 28.05.1673 09.08.1674 21.09.1681 11.1681 04.09.1686 25.03.1687 03.1700 07.04.1700 27.1 1.1722 03.02.1723 25.06.1725 Сильвестр Холмский 15.07.1726 03.10.1726 30.10.1726 27.04.1731 11.05.1731 26.09.1733 Лаврентий Горка 26.09.1733 17.09.1750 21.06.1752 22.10.1757 Димитрий Сеченов 18.06.1758 20.03.1778 Палладий Юрьев 31.03.1778 17.01.1804 29.01.1804 26.01.1809 05.03.1809 14.05.1817 04.06.1817 18.08.1824 12.01.1825 25.02.1828 Св. Филарет (в сх. Феодосий) Амфитеатров 03.03.1828 25.07.1831 07.08.1831 09.05.1837 15.07.1837 10.05.1858 05.06.1858 11.11.1863 20.12.1863 29.08.1867 28.11.1867 09.09.1876 09.09.1876 21.08.1882 28.09.1882 02.12.1894 10.12.1894 14.10.1896 Иустин Полянский 14.10.1896 14.01.1900 22.01.1900 07.11.1902 18.12.1902 03.11.1906 03.11.1906 25.07.1911 Никодим Боков 25.07.1911 17.06.1917 14.04.1917 26.05.1917 08.05.1917 09.10.1917 17.10.1917 11.1919 13(26)07.1920 12(25)09.1923 19.09(02.10)1923 Амвросий II Смирнов 19.09(02.10)1923 08(21)02.1928 5(28)12.1923 04(17)04.1925 14(27)04.1928 09(22)01.1936 07.1937 09.1942 11(24)07.1943 02.1944 31.12.1946(13.01.1947) .1946(13.01.1947) 14(27)02.1948 |
| «Духовенство и народ вполне верят ее глубокой скорби по усопшей и высоко ценят ее чувство. Она чрезвычайно строго соблюдает все церковные праздники, все посты, все религиозные обряды, к которым император относится чрезвычайно легко и которые в России, однако, очень почитаются» 566 . Уже тогда Екатерина взяла себе за правило «respecter la religion, mais ne la faire entrer pour rien dans les affaires d’etat» [ " Уважать религию, но ни за что не допускать ее в дела государственные» (фр.)] 567 . Придерживаясь этого правила, она благополучно обошла многие трудности в своей церковной политике. Но в душе императрица, конечно, часто не могла удержаться от смеха. В 1787 г. она писала Потемкину: «В Петров день в Москве в Успенском соборе Платона (Левшина . – И. С.) провозгласили мы митрополитом и нашили ему на белый клобук крест бриллиантовый в пол-аршина (около 35 см. – И. С.) в длину и поперек, и он во все время был как павлин кременгусский» 568 . По отношению к епископам Екатерина II была настроена крайне недоверчиво. Исключение составляли Димитрий Сеченов, отвергавший теорию «двух властей», и мягкосердечный и уступчивый Гавриил Петров, который хорошо понимал, насколько бессмысленна была бы оппозиция императрице, тем более во второй половине ее правления 569 . Теория о двух самостоятельных властях – церковной и светской – с самого начала беспокоила императрицу. Возможно, ей были известны упомянутые записки, представленные Арсением императрице Елизавете. При подготовке секуляризации церковных земель Екатерине II пришлось убедиться, что подобные воззрения были еще живы. Князь М. М. Щербатов находил, что отношение Екатерины к теории «двух властей» определялось честолюбивыми претензиями духовенства на светские права: «Ныне царствующая императрица, последовательница новой философии, конечно, знает, до каких мест власть духовная должна простираться, и, конечно, из пределов ее не выпустит. Но я впредь не ручаюсь, чтобы духовный чин нашед удобный случай, не распростер свою власть» 570 . |
| г) Скудное финансирование духовных школ, неблагоприятно отражавшееся на учебном процессе, со временем стало предметом внимания церковных властей. На совместной конференции Святейшего Синода и Сената в 1762 г. Новгородский митрополит Димитрий Сеченов подчеркнул необходимость перевести духовные семинарии на штаты и точно определить источники средств для подобающего содержания духовных школ. Вопрос окончательно решился после того, как в 1764 г. церковные имения были секуляризованы, а доходы с них переданы под управление Коллегии экономии. Императрица Екатерина II соответствующей инструкцией церковной комиссии в 1762 г. сама положила начало обсуждению этой проблемы. Комиссия постановила, что духовные школы должны содержаться на средства Коллегии экономии, предложив выделить для этой цели сумму в 23 000 руб. Императрица увеличила ее до 25 000 руб. и утвердила проект комиссии. Эти деньги предназначались для духовных школ Великороссии, тогда как в Малороссии, где секуляризация еще не проводилась, положение дел оставалось прежним. Штаты отдельных семинарий устанавливались в зависимости от местных условий, а также числа учащихся и учителей. Больше всех получила Новгородская семинария (свыше 5500 руб.), а на последнем месте оказались семинарии в Тобольске и Вятке (по 326 руб. 77,5 коп.); Московской Академии было выделено 3000 руб. Эти суммы предназначались на оставшиеся 9 месяцев текущего 1765 г. Когда впоследствии был определен годовой бюджет, то выяснилось, что Коллегия экономии должна была выплатить в целом 40 000 руб., из которых одной Московской Академии причиталось 9000 руб. В 1784 г. штаты были увеличены и составили в общей сложности 77 500 руб., т. е. в среднем по 2000 на После секуляризации 1786 г. были установлены и штаты для малороссийских школ: Киевская Академия получала сперва 8400 руб., а затем, с 1787 г., по ходатайству митрополита Самуила — 9000 руб.; на штатное содержание перешли и При Павле I общий бюджет был в 1797 г. увеличен до 142 000, а в 1800 г.— до 181 931 руб. в год. При этом учитывалось, что две семинарии (Александро-Невская в Петербурге и Казанская) были преобразованы в академии, а также открыты новые семинарии. Теперь годовой бюджет академии составлял в среднем 12 000, а семинарии — 3000 При Александре I имело место дальнейшее увеличение штатов, но только реформа 1808–1814 гг. принесла полную отмену старых штатов и окончательное решение вопроса финансирования. |
| Теперь Вольтер, облагодетельствованный Екатериной и льстивший ей, получив речь Платона, писал ей: «Сия речь, обращенная основателю Петербурга и Ваших флотов, есть, по мнению моему, знаменитейший в свете памятник. Я думаю, что никогда и ни один оратор не имел столь счастливого предмета к основанию своего слова, н е исключая и греческого Платона. Поскольку Вы в Петербурге уже имеете своего Платона, то я уверен, что графы Орловы заменяют собою в Греции Мильтиадов и Фемистоклов». К слову, прием, использованный отцом Платоном, почерпнут из церковной истории. Достаточно вспомнить знаменитое Слово митрополита Илариона пред гробницей святого Владимира: «Встань от гроба твоего, честная главо!». Отец Платон уже тогда подбирал материалы для своей «Краткой российской церковной истории» и среди рукописей его времени мог читать слово митрополита Илариона и восхищаться им. Екатерина, конечно же, не знала ни о «Слове митрополита Илариона», ни о нем самом. Ее, политика, интересовало другое – важно было лишний раз привлечь внимание Европы к своему двору. Трудно даже предположить, что у архимандрита Платона в ту пору могли найтись недоброжелатели. Но таковые – и весьма высокие – нашлись в церковной среде. Отцу Платону следовало быть членом Синода, поскольку «определено всегда архимандритам Троицкой Лавры быть в Синоде членами» 90 . Но лишь через год, в начале января 1768 года, при отъезде двора в Петербург, на тридцатом году жизни, он был введен в состав Святейшего Синода. Этому долго противился первенствующий в Синоде митрополит Димитрий (Сеченов), дружески, впрочем, обходившийся с архимандритом. Зная вольнолюбивый характер отца Платона, он считал, что «от него по делам может последовать какое-либо затруднение». И не ошибался. При этом не станем упускать из виду и следующее: будучи весьма осведомленным, он не мог не знать об истинном отношении государыни к Платону. Екатерина II, напомним, не признавала принципа равноправия двух властей – духовной и светской. Подобное двоевластие для нее было неприемлемо, и она не скрывала своего взгляда. Считая себя «главой Греческой (т.е. Русской) Церкви», в смысле власти, которой церковные иерархи должны безусловно подчиняться 91 , она особенно ценила в архиереях отсутствие «нелепого» (по ее словам) признания «двух властей». Синоду как Высшему Церковному управлению надлежало быть покорным исполнителем монаршей воли, не говоря уже о прочих священнослужителях, отношения к которым в своем кругу Екатерина не скрывала, называя их ханжами и святошами. Отца Платона не могло не возмущать такое презрительное отношение к священнослужителям. Недаром в одной из своих проповедей он скажет: «Может быть, у некоторых едва ли есть человек униженнее, как совершитель Божественных тайн. Презренный смехотворец, (шут) развратного зрелища, удостаивался большего почтения, нежели священник» 92 . |
| Димитрий Сеченов, не отстававший от века и дороживший благоволением Двора, рекомендовал Государыне Платона, которого он полюбил за его дарования, познания и откровенность. При этом случае в мирных стенах Лавры днём раздавался колокольный звон и пушечный гром, вечером они освещаемы были искусственными огнями. На другой день Государыня посетила Троицкую Семинарию, где питомцы оной в честь её произнесли стихи и речи, а Ректор поздравил и благодарил венценосную покровительницу торжественным словом. Тогда же, по предложению Князя Г. Г. Орлова , сделаны были диспуты; причём любознательная и дальновидная Императрица требовала от Платона изъяснения некоторых важных положений из Богословия и советовала состязаться об оных более на латинском, нежели на русском языке. Между прочим, она спросила его: «Почему он избрал монашескую жизнь?» – «По особой любви к просвещению» – отвечал Платон. – На сие Императрица возразила: «Да разве нельзя в мирской жизни пещись о просвещении своём?» – «Можно, – сказал Ректор – но не столь удобно, имея жену и детей и разные суеты мирские, сколько в монашеской жизни, где он по всему свободен». – На внезапный, искусительный вопрос Императрицы, хорошо знавшей сердце человеческое, отвечал не без смущенья юный, неопытный инок, цветущий здоровьем и красотою; он покраснел, как и всегда краснел, когда ему говорили о женитьбе и о женском поле. В своих записках он сам говорит о себе, что «к женитьбе не только склонности никогда не имел; но даже о том, когда было напоминаемо, и слышать совсем стыдился». Так он был целомудрен и стыдлив! Оставшись довольною и объяснениями на предложенные ею вопросы и состязаниями учащихся, Государыня изъявила своё благоволение Платону и пожаловала учителям значительную, по тому времени, денежную награду. Когда же Наместник Лавры Иннокентий Нечаев посвящён был во Епископа Кексгольмского, тогда, по указу Императрицы 1763 года, Платон определён на его место, сколь почётное для него, столь и тягостное; ибо с должностью Наместника соединено было не только смотрение за обширным и многолюдным монастырём, но и хлопотливое управление вотчинными его делами, при исполнении звания Ректора Семинарии и учителя Богословия. |
| Так, распоряжение Синода от 16 сент. 1756 г. запретить печатание переведенного Н. Н. Поповским, учеником Л., «Опыта о человеке» А. Поупа подвигло Л. сочинить скандальный «Гимн бороде» (опубл. в 1859), разошедшийся в анонимных списках и воспринятый как оскорбление духовенства (вероятно, Л. подразумевал кого-то персонально: среди предполагаемых кандидатур архиеп. Сильвестр (Кулябка) и архиеп. Димитрий (Сеченов) ). Приглашенный в Синод для объяснений, Л. наговорил грубостей и невольно обнаружил свое авторство. 6 марта 1757 г. Синод направил имп. Елизавете Петровне доклад «Об уничтожении чрез палача пасквильных стихов, под названием: «Гимн бороде»», в к-ром просил ее дать указ «истребить и публично сжечь» эти стихи, а Л. «для надлежащего в том увещания и исправления, в Синод отослать». Императрица не ответила, зато появился 2-й «пасквиль» - сатира на архиереев «Гимн бороде за суд» (автором, видимо, был уже не Л.). Также по случаю проповеди архим. Гедеона (Криновского) , в которой косвенно порицалась неназванная «Риторика» Л., он в 1759 г. сочинил эпиграмму «К Пахомию». Эти случаи, однако, свидетельствуют не об антиклерикальной настроенности Л., а о его крутом нраве и неразборчивости в средствах полемики. На практике Л. был озабочен не тем, чтобы защитить свободу естественнонаучных исследований, а тем, чтобы повысить их статус и авторитет в России. На публичных собраниях АН он выступал с речами, предназначенными для не имеющих специальных знаний слушателей и «украшенными» по всем правилам торжественного красноречия. Это были «Слово о пользе Химии» (1751), «Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих» (1753), «Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее» (1756), «Слово о рождении металлов от трясения Земли» (1757). В них Л. не только популяризировал свои научные идеи и открытия, но и как оратор внушал мысли о гос. и нравственной пользе наук, об ученых занятиях как форме служения Богу, окружал их ореолом святости: «Испытание натуры трудно, слушатели, однако приятно, полезно, свято… Чем глубже до самых причин толь чудных дел проницает рассуждение, тем яснее показывается непостижимый всего бытия Строитель» («Слово о происхождении света…»); «Толкователи и проповедники Священного Писания показывают путь к добродетели… Астрономы открывают храм Божеской силы и великолепия… Обои обще удостоверяют нас не токмо о бытии Божием, но и о несказанных к нам Его благодеяниях» («Явление Венеры на Солнце…»). |
|
|
