| Ей по природе угодно было все доброе. Но эта расположенность стремиться к Богу, любить Его не была какой-либо необходимостью, насильно влекущей человека. Адам и в состоянии невинности имел возможность, вследствие дарованной ему свободы уклониться ко злу 230 . Воля первозданного Адама была в полном согласии с волей Божею. Любовь к Богу составляла главный предмет деятельности человека. И мысли, и желания невинного прародителя нашего были святы, чисты, возвышенны, потому что были сосредоточены в Боге. Отсюда свобода Адама, как постоянно стремившаяся к Богу естественно уклонялась от всего нечистого, злого, противного Богу: «всяку мерзость возненавидел Господь, гов. правосл. исповедание, и не есть любо боящимся его» 231 . В душе человека от самого его создания был написан закон Божий 232 . «Бог по благости своей при сотворении человека дал ему волю естественно расположенную любить Бога» 233 . Возможное для человека совершенство ума, святость его воли, выражавшаяся во всех его мыслях, желаниях и поступках составляло удел невинного праотца и в таком состоянии в нравственном и умственном отношении он подобен был Ангелам 234 . И человек подобен Ангелом». Прав. исповед. 23 отв. Прародители, подучив в самой природе своей, в душевных способностях образ Божий вместе с тем по назначению Творца должны по возможности достигать высокой цели своего назначения уподобиться Богу. Свободе первозданного предлежал нескончаемый путь возвышения и усовершенствования человек должен был сделаться подобным Богу 235 , и уподобление ему заключалось, по мнению св. Отцов Церкви в надлежащем развитии данных Творцом сил души 236 , в совершенстве его ума 237 в свободной воли 238 . Таким образом, по учению нашей православной Церкви, в первозданном человеке нужно отличать образ Божий от подобия, от уподобления ему собственной деятельности человека. «В самом моем творении, рассуждает св. Григорий Богослов я получил – по образу, а по произволению бываю по подобию... Одно дано, а другое оставлено несовершенным, дабы ты усовершив себя соделался достойным мздовоздояний от Бога» 239 «. |
| 105 Вот некоторые опровержения учения Флация, взятые иъ Формулы Согласия: «если грех стал субстанцией человека и отожествился с его природой, то необходимо следует, что Бог творец человеч. природы – виновник самаго греха. Сын Божий, воспринявший на себя человеческую природу, Сам превратился бы в грех, а утверждать это – нелепо. Мы веруем, что тело наше восстанет прославленным, но если оно превратилось в грех, то и во всеобщее воскресение будет другое новое, а не наше, превратившееся в грех, тело и др. (Form. Concord. 648–650 р.). 107 Цвингли о сущности первородного греха выражается с заметным колебанием и двусмысленно, так что его последователи не согласны в определении что именно он разумел под сущностью греха. Так Целлер думаетъ, что Цвингли полагал грех по плоти. Шенкель – в чувственности, влекущей человека ко греху. Зигворт – в естественном безблагодатном состоянии, в уклонении от безконечного Духа Божия. Швейцер и другие – в гордости. Последнее мнение более других согласно с выше приведенным местом из сочинений Цвингли. 108 «Nec absurdum, quod dico Deum поп modo primi hominis casum ei in ео posterorum ruinam praevidisset, sed arbitrio quoque suo dispensasso " . (Instit. theol. 356 p.) 111 Вот как умствует Кальвин: «Quod Deus facit, поп est peccatum, quia поп est contra legem. Unum igitur atque idem facinus, puta adulterium, aut homicidium, quantum Dei avtoris, motoris ас impulsors opus est, crimen поп est: quantum autem hominis est, crimen ас scelus: ille enim lege поп tenetur hic avtem lege etiam damnatur». (Inst. theol). 114 «Unde sequitur, ita exulare а regno Dei, ut quaecumque ad beatam animae vitam Spectant in ео extincta sint». (Calv. Inst. theol. I, II. с. 2). 115 Ап пе glorietur, quod vocanti et ultro se oferenti responderif, nullas ad avdiendum esse avres, nulios ad videndum oculos affirmat Dens, nisi quos ipse facerit». (Calv. Inst. theol. I. I. сар. 15. 353 p.). 116 «Quemvis enim in homine externo refulgeat Dei gloria, propriam tamen imaginis sedem in animam esse dubium поп est... Quare etsi demus поп prorsns exanimamam ас deletam ia ео fuisse Dei imaginem sie. tameu corrupta fuit, ut qnidquid superest, horrenda sit deformitas». Calv, Inst. theol. I. I. сар. 15 |
| Вообще св. Писание представляет много свидетельств в подтверждение того, что в нас, потомках Адама, осталась свободная воля по отношению к вере и делам 189 . Как противное св. Писанию учение Протестантов о первородном грехе, оно не согласно и с учением св. церкви, верной хранительнице божествен. откровения. Св. отцы и учители церкви всегда признавали в падших людях способность к пониманию духовных предметов. Мы думаем, гов. Лактанций , что нет ни одного человека, который, имея здравый ум, не дошел бы сам собой до того понятия, что Творец всех вещей есть только один и что Он один сохраняет мир той силой, какую употребил при их создании 190 «. Всегда св. отцы приписывали потомкам падшего прародителя свободную волю в избрании добра или зла. «Каждый делает добро, говорит св. Иустин, или грешит по своей воле. Ибо такова природа и всякого из нас быть способным к пороку и добродетели и ни одна из тварей не заслуживала бы похвалы, если бы не имела возможности склоняться в ту, или другую сторону 191 " Против Протестантского учения о первородном грехе, история всего человечества. Лютеране говорят, что падший человек не может сам собой стремиться Богу, а между тем история свидетельствует, что такое стремление было у всех народов. Все самые грубые и дикие из них имели понятие о Боге и не было ни одного народа, который не имел бы религии 192 . Признавая Бога, как высшее и совершеннейшее существо, сознавая свою зависимость от Его воли и язычники считали себя виновными перед Ним, выражением этого сознания – умилостивительные жертвы, приносимые ими божеству 193 . Суеверие и грубость с течением времени изменили первобытное откровенное учение о падении прародителей, привнесли к нему много недостойного и нечистого, но и в самых заблуждениях язычников видна доля истины и вера в Бога и сознание человека в своей перед Ним виновности открывается в самом жалком суеверии. Вера в Бога, как свидетельство оставшегося в душе падшего человека образа Божия вместе с тем служит главным звеном соединения людей в общество. |
| Без веры в высшее всеведущее и правосудное существо не могло бы быть без взаимных отношений, политического порядка между людьми. А это возможно только тогда, когда в человеке признаем существование нравственных и духовных сил, или иначе, образа Божия. Верования язычников в преемственное воплощение богов, о раскаянии в грехах, устроение храмов в честь богов, усилие возвратит себе праведность ясно говорят о ложности учения протестантов, что в потомках падшего Адама нет ни ума, ни воли в отношении к духовным предметам. Но самое близкое для нас и более других ощутительное опровержение неверности протестантского учения о первородн. грехе – собственное наше сознание, внутренний опыт каждого из нас над своей духовной деятельностью. А оно постоянно говорит нам, что мы имеем способность стремиться к Богу. Душа наша живо сознает потребность стремления к Богу, как своему первообразу и только в Нем находит свое успокоение и блаженство. И сколько бы человек не усыплял своей совести, он никогда не может вполне заглушить в себе чувства зависимости от Бога и обязательности стремления к нему. Мы любим добро по своей природе, желаем его, стремимся к совершению его, со радуемся доброму поступку другого. А зло противно нам. грех в своей наготе отвратителен для нас, и мы стараемся, по возможности, избегать его; после дурного дела мы раскаиваемся в нем, скорбим. Внутренняя борьба между добром и злом, постоянно испытываемая нами, служит убедительным доказательством того, что у нас не заглушена способность познавать Бога и стремиться к нему; есть в нас образ Божий. Описывая первородный грех, протестанты говорят, что он с одной стороны лишение, уничтожение в нас образа Божия, с другой – привхождение, в душу злой сущности, как esscntia naturalis и таким образом по этому учению простая и неделимая душа раздвояется и разделяется на части и этим самым подрываются существенные ее свойства: простота и духовность. Допустивши такое существенное изменение в душе необходимо признать ее чем-то материальным, вещественным, что было бы с точки зрения здравого смысла нелепостью 194 . |
| Образ Божий (imago Dei), первоначальная праведность (justitia originalis), различаемые в католич. догматике, у лютеран означают одно и тоже; между ними нет никакого различия 64 . То и другое существенно принадлежат самой природе человека, а не дар Божий, и находится в естествен. силах души его 65 . Вследствие этого образ Божий в первозданном человеке был естественным, полученным от Творца вместе с природой (соппа turalis) при сацомъ творении (concreata) 66 . Под выражением justitia originalis у лютеран разумеются все высшие и превосходные способности человека, всякое совершенство в его душе и теле. Эта первоначальная праведность заключала в себе возможные совершенства, которые только способен был человек получит от Бога. Так по силе этой первоначальной праведности в человеке в отношении к телу заключалась совершенная гармония всех его отправлений, согласие между всеми чувственными инстинктами, или, как выражается Апология Аугсбурского исповедания, в нем была не только aequale temperameutum qualitatum, но и все добродетели, как-то: познание Бога, надежда на него и т. п. 67 . Вследствие сего Адам не только имел предрасположенность, способность совершать все эти добродетели, но мог собственными силами выполнить их 68 ; душевные способности человека не требовали упражнения в добре, усовершенствования, а заключали уже в действительности высшую степень развития, в уме заключался ясный свет богопознания, в воле не преклонное стремление к Богу, как центру всей его деятельности, сердце его постоянно согласовалось с законом Божиим, заключавшимся в самой его природе 69 ; Бог даровал Адаму премудрость, праведность, господство над тварью, свободное произволение и ясное познание о себе самом, кратко Адам не имел в себе никакого недостатка 70 . Стремление человека к богоугодн. делам, к выполнению заповедей Божиих было так сильно и решительно в нем, что он только и мыслил и желал и совершал благое 71 . Это совершенство человеческой природы было следствием не посредственного сотворения ее Богом, Адам был в высшей степени сват, праведен, потому что он только что вышел из творческ. |
| Квакеры, с одной стороны, говорят, что один божественный свет производит в сердцах людей благое, с другой –- что свет подается всем людям 175 . Этим они думают избежать двух заблуждений, приписываемых ими католичеству (пелагианства) и протестанству (безусловн. предопределения); но напрасно стараются стать посреди этих крайних пунктов: удаляясь от первого, они впадают во второй. Желая убежать пелагианства, они учат, что потомки падшего прародителя лишены всех душевных способностей, что они не имеют никакой мысли о Боге, никакого желания стремления к предметам высшим, духовным, что человек совершает добро не собственными силами, но единственно ради крестных заслуг И. Христа, что все добрые дела суть только плоды благодати 176 . Итак, что же Бог должен дать человеку для восстановления его? Даровать ему духовные способности, ум и волю; так Барклай говорить, что Творец, сообщая человеку небесный свет, вместе с тем подает ему не только временное пособие – благодать, но положительную какую-то субстанцию влагает в его душу, потому что под благодатью светом, сообщаемым нам от Бога для оправдания, нужно разуметь реальную, духовную сущность, посредством которой человек может понимать и чувствовать божественные действия на его ум и волю 177 . Отнявши у человека все его духовные силы, Квакеры естественно должны были всю его деятельность приписать благодати 178 . В других местах они говорят, что человек может противиться действию благодати. Человек, рожденный с греховным семенем, свободной своей деятельностью может привлекать к себе божествен. озарение, отверзать свое сердце к принятию и водворению в нем духовного Христа, или же противиться божественному влечению, ожесточить свое сердце и отвергнуть благодать 179 . Но здесь противоречие в учении Квакеров: как в самом деле может противиться высшей силе, благодати Божией, человек, лишенный всякой духовной силы? У него нет ни ума, ни воли, как же он может быть виновным перед Судьей Который знает тайны человеч. сердец? Так и в учении Квакеров, подобно, как и у Кальвина, с какой бы стороны не посмотрели на него, везде необходимо приходим к заключению, что Бог вина падения и осуждения людей. |
| Наконец, учение протестантов о первородном грехе противоречит христианскому учению о домостроительстве нашего спасения. Спаситель мира не скоро пришел на землю для искупления падшего человечества с одной стороны потому, чтобы человек, оставленный Богом и предоставленный себе самому, на произвол своих страстей, яснее узнал свое бедственное состояние и сильнее почувствовал бы нужду в Искупителе и охотнее принял бы Евангельское учение о своем спасении 195 , а с другой стороны для того, чтобы приготовить человеческий род к достойному принятию Спасителя и особенно для того, чтобы представить Деву чистую для достойного восприятия в Себя Сына Божия 196 . Таково по смыслу отеческого учения, значение ветхозаветного домостроительства о нашем спасении. Но Протестанты идут вопреки ему, утверждая, что грехопадение прародителей совершенно лишило их и их потомство образа Божия, а с тем и способности стремления к Богу. Если человек не мог сознавать своей греховности, то в нем не могло пробудиться и сознание необходимости искупления; он не мог бы и приготовиться к принятию Искупителя. Явление в мире Спасителя для спасения человечества само собой предполагает в человеке восприимчивость к принятию Его и усвоение себе, крестных Его заслуг. Спаситель и не мог спасти того, в ком не было подготовки к принятию Его, кто сам не искал спасения, не стремился к нему 197 . И Св. Писание свидетельствует, что перед Пришествием И. Христа на землю многие не только из иудеев 198 , но и язычников 199 чаяли пришествия Мессии, Искупителя и на Него возлагали свою надежду. Так. образом, учение Протестантов о первородн. грехе противореча и Св. Писанию, свидетельству истории человечества, внутреннему опыту, здравому смыслу и учению о домостроительстве нашего спасения, не может быть оправдано и тем, по-видимому добрым побуждением, из-за которого измыслил его Лютер, т. е. заботливостью об усилении вчеловеке сознания своей духовной немощи и о пробуждении в нем сильнейшего желания помощи Божией 200 . Справедливо, что глубокое сознание своего бессилия и сильное желание помощи Божией составляют со стороны человека первое условие к тому, чтобы Господь подал бы ему свою спасительную благодать. |
| Получивши этот указ, проконсул., по случаю наступающей в городе ярмарка, отложил казнь мучеников. «Ярмарка, замечает писатель послания, от стекающегося сюда из всех стран народа бывает весьма многолюдна» (стр. 239). Проконсул, тщеславясь пред толпою и желая казнью мучеников, устрашить последователей Христа, приказал привести исповедников на судилище с театральной пышностью и снова начал допрашивать их, а потом оказавшихся римскими гражданами обезглавил, прочих же бросил на съедение зверям. При этих допросах присутствовал некто Александр, по происхождению Фригианин, а по науке врач. Стоя у судейской кафедры и мановением возбуждая других к исповеданию христианской веры, он внушил окружающим кафедру людям мысль о себе, как о человеке, страждущем болезнью. Толпа, досадуя, что и те, которые прежде отреклись, теперь снова исповедали себя христианами, начала кричать, что причиной этому Александр. Тогда проконсул, обратившись к нему, спросил: кто он? – и узнавши, что он христианин, разгневался и осудил его на съедение зверям. В следующий день Александр введен был в амфитеатре вместе с Атталом, потому что проконсул, в угождение толпе, и Аттала опять отдал па съедение зверям. Александр, испытав на себе все изобретенные для казни орудия и выдержав величайшую борьбу, не испустил ни звука, ни вздоха. Аттал же, когда положили его на железную скамью и разжигали ее, и когда от его тела начал уже подниматься смрад, сказал народу по латыни: «вот это то, что делаете с нами вы, называется людоедством; между тем как мы и людей не едим, и не совершаем никакого другого зла». На вопрос, предложенный ему: как имя его Бога? Аттал отвечал: «Бог не имеет имени, подобно человеку». (Ц. Ист. Евс. стр. 241). После всех этих мучеников, снова привели Бландину с ее братом, пятнадцатилетним мальчиком Понтиком. «Приводили их и каждый день, замечается в послании, – но только смотреть на мучение прочих, и принуждали клясться идолами; но они пребыли непоколебимы и идолов вменяли ни во что, отчего народ так рассвирепел, что не чувствовал пи жалости к возрасту дитяти, ни уважения к полу женщины; их подвергали всякого рода страданиям, заставляли испытывать одно за другим все мучения и беспрестанно принуждали клясться (богами), но никак не могли принудить». |
| В числе мучеников, пострадавших с Еп. Пофином, был Аттал из Пергама. Его, как знаменитого родом, толпа громко требовала на казнь, и Аттал с готовностью явился на подвиг, потому что, наставленные в христианском учении «основательно» и быв у нас, замечает писатель послания, всегда свидетелем истины, он хорошо сознавал справедливость своего подвига», (там. стр. 238). По требованию черни, Аттала обвели по амфитеатру, неся пред ним дощечку, на которой было написано: это Аттал христианин . Чернь сильно рассвирепела против него и требовала немедленной казни, но проконсул, узнав что Аттал римский гражданин, (а потому провинциальные судьи не могли таких людей предавать казни без дозволения императора), приказал держать его в темнице вместе с другими там бывшими и, написав об них кесарю, ожидал его решения. «Этот промежуток времени, замечается в послании, исповедники провели не в праздности и не без пользы. Именно, чрез мучеников, весьма многие отрекшиеся снова были приняты в матернее лоно св. церкви, снова научились исповедовать (Христа) и уже сильными предстали пред судилище, ко вторичному допросу в присутствии консула» (там. стр. 239). Во время своего заключения Аттал удостаивался явлений свыше. Об одном из таких видений рассказывается следующее достойное памяти, которое Евсевий не излишним счел поместить в своей церковной истории для сведения читателей: 5 «Один из мучеников, некто Алкивиад вел жизнь самую строгую и прежде не употреблял в пищу ничего, кроме хлеба и воды. Когда же он старался продолжать такую жизнь и в темнице, то Атталу, после первого выдержанного в амфитеатре подвиге, было открыто, что Алкивиад поступает нехорошо, не употребляя в пищу творений Божиих и чрез то подаст повод другим к соблазну. Алкивиад повиновался, стал вкушать без разбора всякую пищу и благодарил Бога (Ц. Ист. Евс. кн. 5 гл. 5 стр. 246). – От императора Марка Аврелия получено было предписание – исповедникам, и имеющим право римского гражданина и всем, которые не отрекутся от Христа, отсечь головы, а отрекшихся от христианской веры освободить. |
| Эти мученики, почитаемые и нашей православной церковью, не помещения в наших месяцесловах. В западной церкви память их совершается 2 июня. У Евсевия, в его церковной Истории (кн. V. гл. 1. 39), сохранилось послание церквей в Виене и Лионе к нашим братьям в Азии и Фригии, соблюдающим одну с нами веру и надежду 1 . Послание это, написанное в Апостольском духе, имеет весьма важный интерес для истории мученичества христиан. Оно написано свидетелями очевидцами. Жестокое гонение христиан Гальской церкви, описанное в этом послании, было при императоре Марке Аврелие в 177 году. Преследование началось сильным обнаружением народной ярости против христиан. «Великость здешних бедствий, пишет св. Ириней в означенном послании, чрезвычайное озлобление язычников против святых и то, что претерпели блаженные мученики, – ни пересказать подробно, ни описать мы не в состоянии».– Христиане нигде не могли показаться без опасения за свою жизнь. «Для нас были закрыты дома, бани, народные площади, – каждому из нас запрещено было вообще показываться в каком бы то ни было месте». Христиан злословили всячески, били, влачили по улицам, бросали в них камни, заключали в темницы, и дома их грабили. Несколько рабов язычников, живших у христиан, взято было под стражу, потому что проконсул приказывал отыскивать всех, живущих с христианами. Эти то слуги, страшась мучений, которые пред их глазами терпели мученики, обвиняли христиан в безнравственной жизни, в тиэстовских пиршествах; 2 «взводили, говорит св. Ириней, на нас много такого, чего нельзя ни выговорить, ни помыслить, и что невообразимо даже между какими бы то ни было людьми». По поводу подобных рассказов все рассвирепели против вас и ожесточились на христиан. (Там же стр. 230). Правитель города разделяет с народов слепую ярость против христиан и начал жестоко мучить их. На его судилище подвергались тяжким пыткам не только св. исповедники, мужественные в вере и получившие мученический венец, но и те, которые, удрученные сильной печалью, отрекались от имени Христа, потому что мучили не столько за то, что они были христианами, сколько за то, что подозревали в развратной жизни и ядении человеческого тела. 3 Пристрастный суд проконсула. жестокие и несправедливые казни, коим предавали судьи христиан, вызвали благородное негодование в одном молодом христианине Веттие Епагафе. Он попросил у проконсула дозволение сказать в защиту христиан и доказать, что у них нет ничего безбожного, и нечестивого. Проконсул, не терпевший подобных заявлений, особенно во время судопроизводства, спросил Веттия: не христианин ли он сам? и когда тот публично исповедал себя христианином, приказал схватить его и затем казнить. |
|
|
