| Тареев Μ.Μ. Воскресение Христово и его нравственное значение//Богословский вестник 1903. Т. 2. 5. С. 1–45 (2-я пагин.). (Начало.) —1— Иисус делал и учил от начала до того дня, в который Он вознёсся, дав Святым Духом повеления апостолам, которым и явил Себя живым по страдании Своём... (Дея.1:1–3). Умерший и погребённый Иисус восстал из мёртвых и „явил Себя живым по страдании Своём“ верующим. Воскресение Христа – факт величайшего значения в истории христианства. „Если Христос не воскрес, то вера паша тщетна“, пишет св. апостол Павел ( 1Кор.15:14,17 ). Величие этого факта не только восторженно исповедуется верующими богословами, но и признаётся полуверующими мыслителями рационалистического направления, и даже свидетельствуется со стороны вполне отрицательных писателей или чрезмерной напряжённостью их отрицания или молчаливыми и невольными их уступками вере под условием достоверности факта. Однако значение воскресения Христа можно понимать различно. Между тем мы должны обратить своё внимание не на вопрос о действительности воскресения Христа и не на чудесность этого факта, а на его смысл, на сущность его значения. 1114 Существенное значение воскресения Господа Ии- —2— суса Христа мы изложим в отношении к тем взглядам по этому предмету, которые считаем или односторонними, или ложными. Здесь прежде всего мы должны отметить традиционно-догматическое воззрение на смысл воскресения Христа, – воззрение вполне незыблемое и несомненное в догматическом отношении, но являющееся односторонним в том случае, если им думают исчерпать нравственное значение факта. По этому воззрению (не в его незыблемой – апостольской и общеотеческой основе, а в его одностороннем применении к нравственной области у позднейших богословов), воскресение Христа было очевиднейшим доказательством божественного всемогущества Христа и в этом смысле оно послужило главнейшей основой христианской веры. Выставляя на вид то обстоятельство, что Господь Иисус воскрес собственной божественной силой, поставляют воскресение Его в связь с Его чудесами, как наиважнейшее Его чудо и даже несравнимое со всеми предшествующими чудесами по своей исключительной значимости; таким образом это чудо выставляют в качестве такой основы христианской веры, без которой все предшествующие чудеса были бы недостаточной опорой христианского убеждения и которая, напротив, сама по себе вполне и даже с избытком достаточна для этой цели и потому определяет собой нравственное содержание жизни, само не определяясь нравственным смыслом евангельской истории. |
| 22 . В это время, снявшись с лагеря со всем войском, Нахогаран приблизился к городу, желая перестрелкой ис пытать римлян, произведут ли те вылазку, и таким образом яснее определить, какие военные приготовления ему над лежит делать на следующий день. Когда персы подошли на расстояние брошенной стрелы, они тотчас же по своему обычаю начали стрелять из лука. Многие римляне были ранены. Одни, защищаясь, оставались в строю, другие вы ходили из боя. Ангила же и Филомафий и около 200 чело век из их отрядов, хотя Мартин приказал всему войску ос таваться на своем месте и сражаться из укрытий, открыли ближайшие к ним ворота и бросились на неприятеля. Фео дор же, начальник отряда цаннов, вначале сдерживал своих и запретил вылазку, обвиняя их в безрассудстве. Когда же те не послушались приказания, он сам присоединился к большинству, хотя неохотно. Он пошел с ними на непри ятеля, чтобы не показаться трусливым и по этой причине отказался от благоразумия. Предприятие это ему отнюдь не нравилось, но он хотел быть его участником, чем бы оно ни кончилось. И действительно все они там едва не погибли, если бы их не спасла случайность, ниспосланная богом. Ибо дилимииты, которые стояли на том месте, выстроенные в боевом порядке, видя малочисленность нападавших, в мол чании их ожидали и не двигались с места. Когда же те по дошли поближе, они незаметно выдвинули вперед фланги и замкнули их в плотный круг. Римляне же, охваченные со всех сторон, думали уже не о причинении врагу какого нибудь вреда, но считали славнейшим и неслыханным дея нием, если им удастся каким-либо образом ускользнуть. Итак, сомкнувши ряды, выставив вперед копья, они рину лись на неприятеля, отрезавшего им путь к городу. Когда те увидели их несущимися с огромным напором и как бы от чаявшимися в опасении, тотчас нарушили свой строй и рас ступились, не выдержав натиска людей, борющихся с вер ной смертью и на все дерзающих. Благодаря этому отходу вырвавшиеся бегством римляне с радостью оказались внутри стен и тотчас заперли ворота. Они прошли через такую опасность, не отличившись ничем другим, кроме своего бег ства и спасения. |
| Особенный интерес в этом отношении представляет ст. 60: «Паки ли прииметь на нем кун, то опять ему воротити куны, что будет принял, а за обиду платити ему 3 гривны продажи». Перед нами полная аналогия уставу Мономаха о «резе», согласно которому сумма процентов не должна превышать величины капитала, отданного в рост. Землевладельцы – «господа» закупов поступали подобно городским ростовщикам: они взыскивали со своих должников-крестьян два «реза в треть куны», т. е. дважды по 50 % с данной ссуды, а «третий рез» крестьянин отрабатывал на барщине. Это вызывало народное возмущение, заставившее правительство запретить подобную практику. Впоследствии, как видно из «Правосудия митрополичьего», закон ее восстановил. Закупы, выполнявшие барщинные работы, протестовали против тенденций феодалов заставить их материально отвечать за господский инвентарь и рабочий скот (57). В отголосках требований крестьян, сохранившихся на страницах устава Владимира Мономаха , хотя и не вполне отчетливо, но чувствуется их стремление обеспечить условия ведения своего хозяйства («орудия своя дея...») и добиться установления норм эксплуатации в хозяйстве барском («аже ли господин его отслеть на свое орудие»). Это была борьба за лучшие условия экономического развития. К числу лозунгов движения закупов относится, по-видимому, требование свободы отхода от «господ» для приложения на стороне (может быть, в имениях других феодалов) своего труда в целях получения денег для расплаты по ссуде («...идеть ли искать кун» – ст. 56). Выдвигая претензии по поводу своего экономического положения, закупы в то же время стремились к изменению и правового статуса. Идеалом для них было, вероятно, положение смерда, которого запрещалось «мучить» без «слова» князя. Поэтому закупы добивались ограничения законом власти над ними «господ», признания права обращаться с жалобами на последних непосредственно к князю или к его судьям («аже... ко князю или к судиям бежить обиды деля своего господина, то... дати ему правду» – ст. 56). Другими словами, речь шла о том, чтобы поставить вотчинный иммунитет под контроль княжеской власти. Диаметрально противоположные тенденции проявляли «господа» закупов, призвавшие Владимира Мономаха «утолити мятеж и голку в людех». Они отстаивали возможность неограниченно распоряжаться трудом и личностью закупа вплоть до произвольной продажи его в рабство. Какую же позицию занял Мономах в своем уставе, появившемся в сложной обстановке столкновения классовых сил? Конечно, в основном это была позиция защиты интересов «господ». Последним было предоставлено право эксплуатации сельских «наймитов», получивших «купу», взыскания с них убытков за порчу или утрату по их вине барского инвентаря. Незаконный уход закупа от землевладельца без расплаты с последним устав расценивает как побег, караемый отдачей виновного в рабство. Был подтвержден вотчинный иммунитет феодала. |
| Не будем сребролюбивы и лживы ради человекоугодия, чтобы не постигла нас жестокая участь Гиезия. Во всех случаях возлюбим благочестивых мужей более самих себя, чтобы почило на нас благословение, как на суманитянине. Не будем рабами постыдных страстей, дабы не быть истребленными от лица Его, подобно Ахию и Седекии, кои подверглись горькой участи от царя Вавилонского. Возненавидим грех ради спасения души нашей, даже до смерти, чтобы это помогло нам в день нужды, как Сусанне. Не будем желать различных снедей, подобно тем, кои получали пищу со стола Навуходоносора. Возлюбим злострадание со всеми, чтобы возрадоваться, подобно находящимся с Азарием. Не будем лукавы и коварны, как вавилоняне, роптавшие против верных служителей Божиих. Будем исполнять (молитвенное) служение свое, подобно Даниилу, не поблажая лености телесной, который лучше желал умереть, нежели оставить молитву, приносимую им ежедневно. Ибо Бог силен и сохраняет от искушений тех, которые любят Его, нечестивых же погубляет. Вера к Богу праведника претворяет диких зверей в агнцев овчих. Благословен Бог покаяния, и благословен Богом тот, кто любит покаяние и подклоняет выю Его воле, доколе по воле Божией не возродится свыше. 19 . Брат! Необходимо человеку великое тщание, рассуждение, бдительность, совершенное отсечение плотской воли и внимательное шествие по пути своему, чтобы не прельститься и не впасть в руки врагов покаяния. Кто считает себя праведным, тот отвергает покаяние. Кто осуждает грешников, тот изгоняет из себя оное. Кто презирает нерадивых, тот разрушает оное. О покаянии написано в Притчах: «Тесны стези дому ея, брашна же леностнаго не яде. Сугуба одеяния сотвори мужу своему. Бысть яко корабль куплю дея издалеча собирает себе богатство» ( Притч.31:27, 22, 14 ). На основании сих слов рассмотрим образ покаяния. Оно, как купец, нагружающий корабль, полагает в оный не один род товаров, но все, из чего надеется приобрести прибыль. Если видит понесшего убыток, тому не подражает, но взирает на тех, кои обогатились. |
| Правление бейлербеев, вызывавшее многочисленные бунты, особенно во внутренних районах эйалета, ослабло к нач. XVIII в. В 1705 г. Триполи осадил бей Туниса, но ему пришлось отступить из-за вспыхнувшей в его войске эпидемии чумы (иудейская община по этому поводу установила ежегодное празднование местного Пурима ). В 1711-1714 гг. в эйалете утвердилось господство династии Караманлы, происходившей из среды кулугли и лишь номинально подвластной султану, ее представитель сначала получил полномочия дея (янычарского командира), затем бейлербея. В этот период впервые консолидировались Триполитания, Киренаика и Феццан, офиц. языком вместо турецкого стал арабский, осуществлялись меры по укреплению администрации и экономики. Европ. страны, стремясь оградить свои флоты от пиратских налетов и получить доступ в триполийские порты, заключили с деями Караманлы ряд соглашений (Великобритания в 1751; итал. гос-ва в 1765). На экономике режима Караманлы отрицательно сказались эпидемия чумы и голод, опустошившие эйалет в 1784-1785 гг. В 1792 г. Блистательная Порта попыталась напрямую вмешаться в триполитанские дела, назначив бейлербеем Гурджи Али-пашу Бургула, к-рый, в частности, преследовал местных иудеев (в честь избавления от его правления праздновался еще один местный Пурим). В 1795 г. его сместил Караманлы Юсуф, при котором особо ужесточился фискальный гнет, вызвавший всеобщее недовольство местного населения. Захват Францией Алжира в 1830 г. заставил Высокую Порту внимательнее отнестись к ситуации в Триполи из-за опасения потерять власть над эйалетом. После смерти Юсуфа в 1832 г. султан Махмуд II воспользовался своей прерогативой третейского судьи в споре за власть между дядей и племянником умершего бейлербея. Вознамерившись ликвидировать самоуправление в эйалете, он в 1835 г. направил сюда флот под командованием Мустафы Неджиб-паши. Младший из претендентов, Али, получил подтверждение своих прав на наместничество, но обязался отправиться для этого в Стамбул. Такое развитие событий вызвало бунт триполитанцев, к-рые осадили в своей столице османский отряд. Главнокомандующий морскими силами Порты адмирал Ченгель-оглу Тахир-паша успешно снял блокаду, но потерпел неудачу в военных действиях внутри страны, и первые наместники, направлявшиеся в Триполи непосредственно из Стамбула, Махмуд Раиф-паша (1835-1837) и Чешмели Хасан-паша (1837-1838), контролировали только узкую прибрежную полосу эйалета. |
| А затем на выбор: «седши думати с дружиною», «людей оправливати» (творить суд), «наловехати», «поездити» (прогулка верхом); наконец, к полудню не только не грех «лечи спать», но оно даже и «от Бога присуждено» – все почивают «и зверь, и птици, и человеци». Чем не жизнь! За всеми этими советами стоит собственный «труд» Мономаха, который он и предлагает в пример. А «тружался» он с тринадцати лет от роду, «пути и ловы дея». «Пути» – это всяческие разъезды мирного и военного характера по поручению или в обществе отца, а потом и самостоятельные походы. За Мономахом числилось 83 только «великих пути» по всей Руси, не считая «менших», в частности бесчисленных однодневных перегонов Киев – Чернигов и обратно. Тут и Смоленск, и Новгород, и Ростов, и Берестье, и Переяславль, и Владимир (южный), и Туров, и Полоцк, и Минск, и Новгород-Северский, и Польша, и половецкие степи до Дона и Белой Вежи, и вятичские леса – пока, уже после смерти отца (1093 год), Мономах не уступил двоюродному брату Святославичу, Олегу, его отчину Чернигов, а сам обосновался в Переяславле, тоже отчине своей. Здесь, в этом русском форпосте на степной половецкой границе, он с дружиной своей три года терпел голод. А потом обвык и продолжал свои «пути» еще и еще, то в усобицах, то в половецкой войне. Одних миров с половцами было им заключено до двадцати, а сколько своего «скота» и «портов» было попередано им за все время половецким князьям – и не перечесть! Зато и до сотни этих князей перебывало у него «в оковах», не считая «лепших» («лучших») мужей половецких и «кметей», которых в разное время «избьено» было до двухсот душ, а пятнадцать из них «живы вед [ведя живыми], исек, вметах в... речку...», – явственно гордясь этим, заключил Мономах рассказ о борьбе своей с половцами. Это лютый враг «Русской земли», и с ними своя мерка морали. Ту же моральную проблему ставит и решает и Мономахов летописец. Пришел к Мономаху в Переяславль для мирных переговоров половецкий хан Итларь с «чадью» своею (с дружиной), и в это же время пришел туда из Киева Святополков тясяцкий с дружиной «на некое орудье» (по делу); «и начаша думати дружина Ратиборя со князем Володимером о погубленьи Итларевы чади». |
| по силе хотя е(же) колижо(д) можаше. Яко по(л)ныа тако и неполныа по истине. взывая на вечерю о(т)ча (л.376) челя(де). Сиа все(м) обилие(м) ко вечнеи радости при(д)ружению привожаше. В чюдны(х) же постех поистине мимоходяща лета. В великии по(т). алче(м) и м(о)л(и)твою са(м) стыи сам оуноша. Аще и мирски(м) строи(м) одержи(м) бе. Но обаче (sic) не лени и не изнемогся м(о)л(и)твами. щедры(м) в нищи(х) растворение(м). прелетающими делы особныа провожаше дни. В нощи яснеиши(м) настоа бдение(м). лености не помня и дреманиа. Первое покою нощному. аки оуло(ж)ся. А по се(м) о(т)вергся постеля ложница свое(а). о таине(х) ис полога встаняше. И о(т)рока ло(ж)ница своеа ключника вбужаше. И молча книги в руце всхити ис полаты неведуще(м) страже(м) ише(д). Едине(м) о(т)роко(м) свои(м) сведо(м). по лютым гора(м) верхо(м). и по подоли(ем) пропастии. и изломлены(х) глубины. и по (sic) стезя(м) камяны(х) доск толи по ле(д)ным груда(м) люты(м). бос и пеш путь дея межи градома. С п(са)лтырни(м) пение(м) и прочи(ми) м(о)л(и)твами. По особны(м) ц(е)рква(м) преходяще взыскаа и(х). в толице по истине плоти своеа терпя оумуч(е)ниа. Да расседавшимися пятами его младыми. крови истекши раскропление(м) казаше стопы его. в доме(ж) свои взвратився. И на ложе свое(м) таино. я(ть) оум вну- трении делаше са(м) стыи оукланя(а)яся 56 . кия(м)ски(ме) паки ризами красными на столе седя одеваше(ся). Но тело ч(ис)теише власяницею. по(д) ризами ц(а)р(с)ками (sic) облачашеся. Во время(м) настоащии жатве. посре(де) (л.376 об.) нощи таи все(х) вста(в) с отроком оу(ж) речены(м). бос и пеш к нива(м) свои(м) идяше. И рукама своима пшеницу жняше. И в снопы извязав са(м) о себе на раме свои воскладаше и отрока своего в таине(м) оугле дому своего скрываше. И ту истер. И в жернова изме(л). И стыма своима рукама чисте просеав. И водою покропи в имя Троица. са(м) един и с служащи(м) ему токмо отроком с водою ю(ж) сам ношаше о(т) кладязя в ведре. истинны(м) Тр(ои)ца взывание(м) ознаменаа. с мукою в сосуде смеси. Вмешаше рукама своима трудо(м). и проскуры испек. По ц(е)рква(м) попо(м) слаше. на принос слу(ж)ба(м) Г(оспо)ду н(а)шему Иисусу Христу. В осеннаа же времена слугу призва великаго и вернаго оуже гланаго отрока и насле(д)ника. Виногра(д)ныа плоты (sic) |
| верхом и по подолиам пропастеи (л.279) и изломлены(х) глубин и по стезям камены(х) доск. Толи по ле(д)ным града(м) люты(м). бос и пеш поу(т) дея межоу градома. С псалтырним пением и прочими м(о)л(и)твами. По особны(м) ц(е)рквам преходяще взыская и(х). в толице по истине плоти своея терпя оум(у)ч(е)ниа. расседавшимися пятами его младыми крови истекши раскроплением казаше стопы его. В домже свои вовратився. И на ложе свое таино. яже оум вноутрении делаше са(м) стыи оукланяяся. кия(м)скими паки ризами красными на столе седя одевашеся. Но тело ч(ис)теише власяницею. Под ризами ц(а)р(с)кими облачашеся. Во время же настоящеи жатве. посреди нощи таи все(х) встав с отроком оуже речены(м). бос и пеш к нивам своим идяше. И руками своими пшеницу жняше. И во снопы извязав са(м) особе на раме свои воскладаше и отрока своего в таине(м) оугле домоу своего скрываше. И ту истер и в жернова измол. И стыма своима роуками чисте просеяв. И водою покропив во имя Троица. са(м) един и с слоужащи(м) емоу токмо отроком. С водою ю сам ношаше о(т) кладязя в ведре. истиины Тр(ои)ца взыванием ознамена я с моукою в сосуде смесив. Вмешаше рукама своима трудо(м). и проскуры испек. По ц(е)рква(м) попом слаше на принос слоужба(м) (л. 279 об.) Го(спо)ду нашему Иисусу Христу. В осенная же времена слугу призвав великаго и вернаго глаинаго уже отрока и насле(д)ника. Виноградная плоды с ним нощию прелез та(и) все(х). кошеля оба наполнив о(т) винограда своего. И на плещи свои взложив с отроком своим в дом взратився. роу- кама своима и жнетяше. И добре оустроив на слоужбу Б(о)жию. никоторым(ж) ине(м) ведущим разве единого отрока. часто уже преже гланаго сице же и единем Б(о)гом ведоущи(м) и тем отро- ко(м) налияном сосудо(м) вина. И таино положено(м). оусмотрив время подобно слаше по церьква(м) клириком и попо(м) спроскоуры я(ко) сам печаше на ц(е)рквныя слоужбы и са(м) ладно все(м) разделяше. О како неразрешителныа оузы. Окрть персии чистииши веры нескверныя. О чюдно смирение кн(я)зя раб свои(х) слоужбами Б(о)ж(ес)твеныа любве наоуч(е)нием подыти не стыдящемся. Еже мысли жестоким смотрением на н(е)б(ес)наа яже с(е)рдцем смотря таины. ч(е)стнаго и сп(а)сителнаго Г(оспод)ня телесе и крове приношениа. Тако учистил е |
| Без свободы и ясного сознания возможны многие блага для человечества возможна общая сытость, безопасность, всякие материальные наслаждения, — но все это блага низшего разряда, доступные и прочим животным, и довольствоваться ими недостойно человека. Истинно человеческое добро возможно, только когда человек приходит к нему сам, своею волею и сознанием принимает его. Сообщить человеку извне готовую истину, помимо его собственного мышления и опыта, — значило бы отнять внутреннее достоинство и у истины, и у человека. Если бы можно одарить людей как высшим благом готовым, извне обеспеченным благополучием, без их трудов и усилий, то этим бы только обнаружилось, что между счастливым человеком и сытым животным нет существенного различия. Но на самом деле оно есть. " Не влезешь силой в совесть никому, и никого не вгонишь в рай дубиной " , — ибо совесть, и рай по принуждению для всякого человека, достойного этого имени, ничем не отличался бы от ада. Доставить человеку совершенство помимо его собственного, свободного и сознательного участия — никому не возможно. Личная свобода, или свобода самоопределения, есть свойство, которое дает человеку безусловное значение в глазах Высшего существа. Божество вечно обладает полнотою совершенства, природа в своих формах отражает это совершенство и в своей жизни тяготеет к нему; человек свободным делом достигает его для себя. В этом процессе совершенствования, составля ющем смысл человеческой жизни, естественно различаются два полюса. Человек есть, во–первых, самостоятельная особь, или индивидуальность, и, во–вторых, нераздельная часть всемирного целого. Соответственно этому единственный человек может не только совершенствовать самого себя (а чрез это косвенно и окружающую среду), но и прямо содействовать общему прогрессу того целого, к которому он принадлежит, сознательно ставя его предметом своей дея тельности. Естественное условие для самосовершенствования есть половая любовь, восполняющая человеческую индивидуальность; реальное побуждение к участию в деле общего прогресса есть патриотизм (в широком смысле), т. е. чувство солидарности с известным собирательным целым — гражданскою общиной, народом, государством, религиозным союзом, — в благе которого исторически воплощается для отдельного человека благо всемирное. |
| 273 Религиозно-богословские взгляды Евсевия по-разному оценивались в научной литературе. Некоторые исследователи акцентируют внимание на сильном влиянии на Евсевия арианских идей. Другие, напротив, считают Кесарийского епископа умеренным ортодоксом, проявлявшим иногда известные колебания. Об арианстве Евсевия см Розанов Н. Евсевий Памфил С 19, Аверинцев С. С. Порядок космоса и порядок истории С 274–275, Ястребов А. Евсевий Кесарийский С 143–147, Dempf A. Eusebios als Historiker S 12–13, Idem Geistesgeschichte der altchristlischen Kultur Stutgart, 1964 S 80–89 Berkhof H. Die Theologie des Eusebius von Caesarea Amsterdam, 1939 P 65 ff, Chesnut G. F. Op cit P 159, Winkelmann F. Kirchengeschichtswerke S 8 Wallace-Hadrill D. Eusebius of Caesarea Westminster, 1961. 274 Шичалин Ю. К. истории переосмысления термина πστασις//Античная балканистика Вып 3 Языковые данные и этнокультурный контекст Средиземноморья Μ, 1978 С 60–61 275 Любарский Я. Н. Византийцы о «двигателях истории»//Общественное сознание на Балканах в средние века Калинин, 1982 С 5. 277 Интересно, что понятие промысла ( πρνοια), или предусмотрительности, заботы, попечения используется не только по отношению к Богу, но этим термином. 287 Анализ языка Евсевия приводит исследователя к заключению, что Евсевий старался учитывать специфику восприятия обеих аудиторий воспитанной на библейской (особенно экклезиастической) традиции и языческой, существовавшей в особенности при императорском дворе, хорошо знакомой с образцами греческой историографии, но не знакомой с христианской историей. С одной стороны, Евсевий постоянно возвращает читателя к ветхозаветным историям, а также к «Дея ниям» Луки, которые постоянно аппелируют к теме наказаний Яхве зла и оправдания покорности (Trompf G. W. Notions of Historical Recurrence in Classical Hebrew Historiography//Studies in the Historical Books of the Old Testament Ed by J A Emerton Leiden, 1979 P 219–229), а также к псалмам и пророчествам. Однако Евсевий использует при этом не библейскую терминологию. В Септуагинте и новозаветной литературе очень редко встречается фактически ипостазированная Справедливость, или Наказание ( Δκη). У Евсевия же Δκη (Божья кара) является одной из важнейших категорий. Это, вероятно, говорит о том, что выбор языка Евсевия был обусловлен скорее эллинистической традицией (Idem The Logic of Retribution P 135). Однако Евсевий переосмысливает это понятие. Если в греко-римской традиции оно выступало как абстрактный принцип Справедливости, то у Евсевия оно ассоциируется с Богом (« η ξα δκη, » η θεα δκη). |
|
|
