| И не забудь, пожалуйста, что расслабляться тоже потом надо уметь. САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ Тут есть две возможности. Тебя учат — первая. Вторая — ты учишься. По сути, это одно и то же. Но акценты отличаются. Твоя позиция — это или активный и ответственный свободный поиск своего пути, своих знаний, или же это просто некое движение под руководством людей, книг, обстоятельств. Фактически, повторяю, происходит и так, и так. Учась, человек обычно прислушивается к более опытным людям, к другим источникам информации. Важно, задумывается ли он сам о выборе пути и средств обучения. Тут есть несколько моментов. Первое. Каждый человек имеет свои особенности. Хороший педагог, конечно, учтет их и постарается подобрать для тебя такой стиль объяснения, такие варианты заданий, которые тебе больше подходят. Но далеко не всегда есть возможность заниматься индивидуально. А как быть, если в классе — сорок человек и все разные? А что, если твой учитель, мягко говоря, занялся не своим делом? А если то, как подается материал в учебнике, вызывает у тебя отвращение? А если ритм учебы класса — не твой ритм? Что тогда? Если ты сам будешь искать оптимальные для тебя пути понимания, если ты сам задаешь учителю или учебнику свои вопросы, если ты даже в некомфортных для тебя условиях изыскиваешь возможности делать свое дело, то эффект будет. Это подход бойца. Не драчуна, а именно бойца. Самостоятельность — это сила. Второе. Ты можешь уверенно и гораздо лучше других сам определить себе ритм и режим своей учебы. Ты можешь взять это в свои руки — с учетом расписания в школе, требований родителей, программы и так далее. Никто за тебя и лучше тебя этого не сделает. Третье. Не все твои одноклассники и друзья хотят учиться хорошо. Часто изрядная доля твоего окружения, наоборот, пытаются переместить твою позицию в сторону иную. Бывает, что большинство класса относится к тем, кто старается учиться хорошо, с пренебрежением, с издевкой. В разных школах — по-разному. Но такое бывает. Умение уважать окружающих и их подход к жизни, свободу выбора — это одно. А рабски следовать за «мнением коллектива» — это другое. Кстати, людей самостоятельных, твердых, волевых в любых коллективах в конечном итоге начинают уважать. Правда, иногда на сначала приходится выдержать немалое количество «проверок». Если человек идет своим путем и при этом не относится к окружающим свысока, если он открыт для дружеского общения и умеет в ряде случаев подчинить свои действия интересам большинства, то все обычно выстраивается хорошо. Но, конечно, и от коллектива зависит. Бывает и жесткие ситуации, к которым приходится приспосабливаться. |
| Если оба тяжущиеся ссылались на одного послуха, то паказание послуха решало дело как бы третейского судьи. В противном случае, если один из истцов отрицал послуха, то мог вызвать его на судебный поединок (поле, Божия правда) или заставить присягнуть (рота). Выгода предоставлялась в этом случае тяжущемуся, ибо вызывал он, а не послух, и если сам он был нездоров, или стар, или слишком молод против послуха, или принадлежал к духовному званию, то имел право поставить против него наймита. Послух должен был выходить на поединок сам лично, а ставить за себя другого ему не позволялось. Если судились женщины, то присуждалось поле женщине с женщиною, но уж тогда женщина никак не могла против соперницы назначить наймита. Впрочем, псковская грамота дозволяет при спорах о долгах нанимать наймитов обеим женщинам. Вообще наблюдалось правило, как в Новгороде, так и во Пскове, чтобы боец шел на бойца, а не боец на не бойца. Поле и присяга (рота) вообще служили средством открытия истины, когда нельзя было ее доискаться юридическим путем. Полем заведовали приставы, получавшие за то определенную плату с побежденного. По юридическому значению поля, оно не должна было оканчиваться убийством. Было достаточно, когда один другого повалит на землю; тогда победитель брал с побежденного свой иск и сверх того снимал с него доспех. Бились чаще всего дубинами; но из известий, относящихся к XVI веку, видно, что употреблялись короткие мечи о двух остриях с отверстием посреди, куда вкладывалась рука, также топоры; сражающееся надевали на себя кольчуги и латы. Поле присуждалось обыкновенно тогда, когда ответчик почему-либо признавал неверными письменные свидетельства, представленные истцом, или их недоставало, но были какие-нибудь данные, не дозволяющие признавать иска совершенно лишенным основания, или же когда ответчик не признавал свидетельства послуха и с ним вступал в поединок. Обыкновенно вызов на бой с истцом предоставлялся ответчику, и при этом он имел возможность выбирать что-нибудь для предложения: или поле, или крестное целование – роту. |
| Солнечно было и ясно в миру, с сосен струилась белая пыль, вспыхивая искристо в воздухе. Радужно светящиеся нити с неба тянулись над лесами и в поле, вились над дорогой, соединялись в клубок и катились по зеркально сверкающей полознице. — Лева, надень перчатки, — услышал Скорик голос младшего лейтенанта Щуся. — И спусти уши у шапки, ум отморозишь. — Да, да, спасибо, Алексей. Что же они там? Холодно ж бойцам. — Привычное. — Щусь понизил голос. — Лева, неужели этих пацанов расстреляют? Или опять комедия?.. — Не знаю, Алексей, не знаю. Случались чудеса во все времена… И снова ожидание, толкотня, но уверенность в том, что все это томление может окончиться, как желалось бы сердцу, отчего-то слабела с каждой минутой. Тут еще воронье налетело из городка с помоек, шайкой закружилось над полянами, над учебным плацем, каркает, орет. Пойми вот, отчего веселится черная птица, возможно, и бесится, накликает беду. — Едут, едут! — послышались голоса. Построение качнулось, зашевелилось, начало сбиваться в кучу, смешивая и вовсе нестрогий военный порядок, угодливо освобождая саням дорогу, люди тянули головы, переспрашивали тех, кто повыше, кто спереду, ближе к дороге: — Как? — Батальон! Поротно стоять! — крикнул командир первого батальона Внуков, одетый в полушубок, обутый в валенки. Подъехало три подводы. На передней, в кошевке командира полка, прикрытый полостью, сидел очкастый майор в длинной шубе. Очки у него от дыхания подернулись изморозью, он пытался глядеть сверху очков, и заметно было — ничего не видит, часто слепо моргает. За кошевкой подкатили розвальни хозвзвода, спиной к головке саней на коленях стояли, плотно прижавшись друг к другу, братья Снегиревы, сверху прикинутые конской попоной, обутые в ботинки на босу ногу. Между штанами и раструбами незашнурованных ботинок виднелись грязные посиневшие щиколотки. Против братьев, тоже на коленях, стояли два бойца, держа на сгибах рук новые карабины не со съемными, а с отвернутыми на ствол штыками. На третьей подводе ехали еще три бойца с карабинами, во главе с лейтенантом, легко и ладно одетым в ватные брюки, в новые серые валенки, бушлат на нем был плотно подпоясан, сбоку, чуть оттянув ремень, висела кобура, из нее пугающе поблескивала истертая ручка многажды в употреблении бывавшего пистолета. |
| Отбивались штыками… Приподымаясь над бруствером, видели и впереди, и позади только массы врагов… Они же густились и налево… Казалось, этот одинокий корабль-редут вот-вот пойдет ко дну, утонет с жалкими остатками когда-то многочисленного и сильного экипажа… Склоны холмов кругом, лощины были наполнены турецкими таборами. Турки озлобленно лезли отовсюду… Победа была несомненна… Умирающие львы уже не думали об обороне… Они знали, что позиция уходит в ненавистные руки, и думали только о том, как бы пасть с честью, как бы в последние минуты свои нанести удары посильнее, как бы подороже продать свою уже обреченную жизнь… В одном из редутов турки, уже ворвавшиеся, бешено дрались с нашими солдатами, задавливая их массой, умирая для того, чтобы на свежий труп встала тотчас же нога нового бойца, за которым ждали очереди остальные. Под ливнем свинца гибли и свои, и чужие… Сломав штыки, враги схватывались и, хрипя, душили один другого, перехватывали горла, выдавливали глаза, раздирали рты… Часто умирающий, свалив в смертельном, последнем усилии угасающей жизни своего врага, вгрызался в его тело судорожно сжимавшимися зубами и только под тяжелым прикладом, разбивающим ему череп, освобождал остервеневшего бойца… Парфенов, во весь рост стоя у самого вала, отбивался штыком от нескольких рослых низамов, наступавших отсюда. Курносый парень уже со шрамом во все лицо, изодранный, бессознательно вправо и влево отмахивался прикладом, зажмурив глаза и не видя, кого он бьет, чьи головы, чьи шеи встречает его приклад… Горталов, сумрачный и безмолвный, сложа руки, сидел пока посреди редута. Он был готов, он – этот капитан утопающего корабля – он был готов к смерти, но час его не пришел, и он спокойно ожидал последнего напора роковых волн. В живой массе солдат рвались гранаты… Соединительная траншея кое-где уже была захвачена турками, и там, в узком рве этом шел свирепый бой один на один… Враги схватывались и гибли, утучняя почву своей кровью… Схватывались в туче порохового дыма – умирая, не могли различить над собой даже серого просвета неприветливого, совсем осеннего сегодня неба. |
| Чья-то дочка музицировала... Здание, зал - без слез не взглянешь. Все обшарпанное, старое, скрипучее. Я не против музицирования, но, друзья, проснитесь, откройте глаза. Разве так нужно было выстраивать работу? Особенно в нынешних условиях. Гнилая интеллигенция, уж простите. Как она " прогавила " все до революции - то же самое и теперь. 6) Александр Николаевич! Предпочли себе фонд сделать с громким названием и почивать на лаврах? Не получится. И не получилось. фонд бьют, Платонова с Институтом русской цивилизации бьют, за посты в интернете бьют, 282-й бьют. Кстати, Александр Николаевич, а Вы бились? Вы бились? Вы боец? Эх... 7) Где ОБЪЕДИНЕНИЕ нормальных, здоровых патриотических сил? Где видение дальше собственного носа и комфорта? Где что-нибудь еще кроме любительского музицирования и стишат? Где Россия, в которой возможна сейчас только одна позиция: позиция бойца! 8) Эй, вы, деятели! Посмотрите, как вся Америка кишит различными лигами, фондами, " центрами толерантности " , " конгрессами " малых народов, " диаспорами " , и так далее. И уже по обе стороны океана. С Ельцин-центрами. 9) Вчера (простите, сегодня) поздно ночью включил тв. На НТВ встречались А. Норкин и компания. Итак, смешной политолог С. Марков заявил: " Нас, русских, невозможно победить. Но можно обмануть. " На что А. Норкин ответил: " Я не русский. Меня невозможно ни победить, ни обмануть. " Видимо, последнее стало ответом на вечерние пассажи М. Штейнман, для которой словосочетание " русский народ " , или просто слово " русский " как кость в горле... Она, извольте видеть, против любого " разделения " , или упоминания. Кроме " р_о_с_с_и_я_н_с_к_о_г_о " . Хотя слова " я еврей " , " два еврея " в обеих передачах звучат чуть ли не каждый день. 10) Так что, может быть, Международный Фонд славянской письменности и культуры крутого бойца Александра Николаевича Крутова будет более успешным в виртуальном пространстве. И это станет ответом на " нас можно обмануть " . Или нельзя? Дилемма для " чайников " :(- 8. Ответ на 6., р.Б. |
| Но поступает вызов от «лички Главы». «– Глава сказал, что нужен язык. Вам нужно добыть языка. Сказал: передайте Захару: нужен язык». Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть! В конце концов, и замполит может справиться, он же замполит в разведовательном батальоне – значит, тоже разведователь. Героем высказывается предположение: «видимо, какого-то важного ополченца либо выкрали прямо из города, либо взяли на передке». Так что надо искать «языка» на обмен. Будучи натурой чувствительной (мы же помним и про клятву книжкой, и про детства свет, и первую любовь, и молитву в страшный час), Захар сильно и напряженно переживает. «У меня возникло противное чувство: словно кто-то живой поселился внутри, елозит там, возится, ноет – и, сука, не отпускает». Предположу, что это никто иной, как Евгений Николаич там в нем ожил и завозился. В самом деле, не бульон же внутрях забродил – все же «Пушкин» ресторан приличный, не хочется думать плохого про тамошних поваров. Далее следует очень важный для понимания героя абзац. Пожалуй, один из самых важных во всей книжке-самогудке. «... язык наверняка нужен, и пока у меня елозит, возится, ноет внутри, – взятого в плен нашего бойца пинают в грудь и бьют в лицо, и надо его менять, надо спасать, и нечего тут кривляться». Без всякого сарказма – очень сильный абзац. Хочется одобрительно кивнуть и утереть слезу украдкой. Да что там – пожать майорскую длань хочется: вот на таких ребятах, верных и понимающих, ценящих жизнь, и держится все. Но так и застываешь с протянутой было рукой, вникая в описание дальнейших событий. А они, если кратко, такие: покурил, встретил «Длинного», потом пришел «Дед», потом еще трое, и с ними «Араб», «Граф», «Тайсон». Ну и во главе всего майор-замполит Захар, остро переживающий за бойца, которого в плену бьют ногами и которого надо обменять на раздобытого «языка». Чертыхаясь и перешучиваясь, компания идет куда-то в темноте. Еще бойцы. Слушанье рации. Перестрелка. В деле участвует даже некий «заряд» из неизвестного науке РПГ-9, прилетая в соседнее помещение – не спрашивайте, что это за орудие и как майор Захар этот «заряд» распознал-определил. |
| На какую-то минуту Казан забыл про Серую Волчицу. А вожак между тем скользнул в сторону, словно тень, и снова подошел к Серой Волчице. Она вонзила свои клыки в плечо обидчика, и в то же мгновение в воздухе метнулась серая тень, бесшумная и грозная. Это Казан налетел на вожака, и они сцепились в ожесточенной схватке. Остальные собаки подбежали и уселись на снег в десяти шагах от дерущихся. Серая Волчица легла в стороне. Дрались они не так, как дерутся ездовые собаки или волки, — ярость и ненависть в первые мгновения совершенно ослепила их. И у того, и у другого бойца была сильная хватка. Они вертелись с поразительным проворством, наверху оказывался то один, то другой, и четыре собаки, наблюдавшие за дракой, едва поспевали глазами за их движениями. При других обстоятельствах зрители давно бы уже бросились на первого поверженного на землю бойца и разорвали бы его на куски. Таков обычай. Но теперь они стояли в нерешительности. Вожак-великан никогда не знал поражения в битвах. Предки, датские доги, наградили его огромным ростом и челюстью такой силы, что он мог бы с легкостью размозжить голову любой обыкновенной собаке. Но Казан был не просто ездовым псом или волком — в нем сочетались лучшие качества обоих. Кроме того, он уже успел как следует отдохнуть на сытый желудок. А главное, он выступал на защиту своей подруги. Его клыки вонзились глубоко в плечо лайки, но и длинные зубы вожака тоже сомкнулись на его шее. Окажись они на один дюйм глубже, и лайке удалось бы перекусить Казану вену. Казан почувствовал это и даже в самые острые моменты борьбы внимательно следил за тем, как бы противник не повторил хватку. Тот было попробовал, но Казан проворнее любого волка отскочил в сторону. Из раны на груди у него сочилась кровь, но он не замечал боли. Теперь враги начали медленно кружить. Сидящие вокруг собаки придвинулись на несколько шагов, в волнении разинув пасти, их глаза загорелись — они ждали роковой минуты. Все четыре глядели на своего вожака. Казан описывал вокруг него круги, а тот, хромая, поворачивался за ним. Плечо у лайки было сломано. Прижав уши, она напряженно следила за Казаном. Уши Казана стояли торчком, лапы легко ступали по снегу. К нему вернулся весь его опыт, вернулась осторожность. Исчезла слепая ярость первых мгновений, теперь он дрался так, будто перед ним был зверь с длинными когтями — дымчатая рысь. |
| Да на всю огневую теперь не закричать. Вдоль пушечного ряда оббегал командиров взводов: готовьтесь же к бою! на комдива уже напали! Теперь-то – и все зашурудились. А штабная машина? если что? Послал бойца: обливать бензином, из канистр. Не уйдём – так сожжём машину. 21 Верность отцу – была ключ к душе Олега. Мальчику – кто святей и возвышенней отца? И какая обида была за него: как его в один из тридцатых (Олегу – лет 10, понимал) безпричинно ссунули из комбрига в полковники, из ромба в шпалы. И жили в двух комнатах коммунальной квартиры, а в третьей комнате – стукач. (Причина была: кто-то, по службе рядом, сел, – но это мальчик лишь потом узнал.) А с подростом: так и следовать в армейской службе? В 16 лет (в самые сталинградские месяцы) – добился, напросился у отца: натянул на себя солдатскую шинель. Верность отцу – чтобы тут, у двух своих пушек, не посрамиться, не укорили бы отца сыном, лучше – умереть. Олег даже рад был, как это всё повернулось, что их поставили на мост охранять на невиданную для ста-пятидесяти-двух прямую наводку. И – скорей бы эти немецкие танки накатывали из полумглы! Сегодня – небывалая для него ночь, и ждалось ещё большее. Хотя по комплекту полагается на каждое орудие 60 снарядов – но сейчас и с двух взводных орудий набрали – половину того. И в расчёте – семь человек вместо восьми. (Вот он, Лепетушин…) Но не добавил лейтенант бойца из другого расчёта, это неправильно, достанется ещё и тем. Лучше подможет этому, своими руками. Ни той самоходки, ни того грозного полковника уже и близко не было, а орудия 6-й батареи – стояли у моста, сторожили. Впереди – пустое тёмное пространство, и кажется нет же там никаких наших частей – а стали люди набегать. Несколько топографов из разведдивизиона – один хромает, у одного плечо сворочено. Послали их на топопривязку, когда луна светила, и застряли на тьму: ждали, может разойдётся. Вперебив рассказывают: странное наступление, только молча подкрадываются – кто лопатой, кто даже ножом, изредка выстрел-два. А какие-то топографы – ещё и сзади остались. |
| «Якут» — позывной молодого интеллигентного бойца из Питера, по мирной специальности — школьного учителя. Этнически молодой человек, действительно, якут… В то же время, когда раз я решила польстить ему знанием якутской национальной кухни и сказала, что пробовала сугудай — строганину из мороженой рыбы, Якут заметил: «Как и вы, я вырос в Питере, и предпочитаю бутерброды с килькой. А сырую рыбу не ем. Глистов боюсь». Вожак: А про «Инженера» ты знаешь, я тебе рассказывал… Максим, позывной «Инженер» — по мирной специальности инженер-теплотехник, в первое знакомство запомнился мне тем, что переживал из-за какой-то проблемы дома. Вообще, мир в семье архиважен для бойца на фронте, это тот самый «крепкий тыл», который дает силы. Через полгода Инженер был ранен, уехал по эвакуации на большую землю, и… сбежал оттуда на фронт, не дождавшись выписки. Объяснил так: «куда еще после выписки направят, а я хочу к своим». При том, что тогда уже было ясно, что полк попал на одно из наиболее тяжелых направлений… В ходе Авдеевской операции Инженер стал настоящим штурмовиком, раз их группа трижды штурмовала блиндаж противника, безуспешно. Максиму, по его словам, «надоела эта бадяга», он набил рюкзак взрывчаткой, подобрался к блиндажу, затолкал рюкзак в бойницу и подорвал. После этого блиндаж был взят. Сейчас по Сети гуляет ролик, где Инженер с товарищами вывешивают из окна авдеевской многоэтажки флаг со Спасом и номером своего полка, а затем дают салют в честь павших однополчан. Ценность человеческой жизни и молитва крестной © фото предоставлено героями публикации, бойцами различных подразделений ВС РФ Вожак: До войны я всегда верил, что есть вещи куда ценнее, чем человеческая жизнь — честь, Бог, Родина, семья… Сейчас для меня ценность человеческой жизни, как ни странно, возросла. Потому что когда твой товарищ отдает за тебя жизнь… или даже не за тебя — за нас всех… и вот он там холодный лежит, а ты даже достать его не можешь, потому что все простреливается… А он уже тебе родной! Он в тебя пророс! В нашем «патриотическом дискурсе» это, зачастую, недооценивается. Человеческая жизнь. |
| Постановка задачи Овладение горшком – огромный скачок в развитии бойца. Сделайте все возможное, чтобы обучение проходило максимально позитивно. Ваш путь будет труден и тернист, но помните, какая прекрасная цель у вас впереди: вы перестанете целыми днями менять подгузники и забудете обо всем, что с ними связано. Цель В данном блоке обучения вы узнаете, как помочь бойцу освоить искусство пользоваться горшком. СОВЕТ БЫВАЛОГО Сохраняйте оптимизм и спокойствие. Если вы нервничаете, ваше настроение передастся бойцу и он будет капризничать. Ни в коем случае не усаживайте рядового на горшок силой! Приучение к горшку Приучение к горшку – важный переходный момент в развитии бойца. Он понемногу начинает распознавать сигналы, подаваемые организмом, и уже способен чуть потерпеть, пока добежит до туалета. Ему нравится оставаться сухим. Признаки готовности к приучению к горшку Как вы уже знаете, все бойцы разные. Точно сказать, в каком возрасте нужно начинать приучать вашего к горшку, невозможно. Вот несколько признаков готовности для рядового старше 18 месяцев. Золотые правила приучения к горшку Выполнять! Отставить! СОВЕТ БЫВАЛОГО Кому-то нравится горшок, а я сразу приучал своих бойцов к унитазу. Мне всегда казалось (и сейчас кажется), что так гораздо практичней. Список необходимого снаряжения для приучения к туалету Для этой миссии не требуется забивать склады под завязку. Все же убедитесь, что у вас достаточно снаряжения. Туалетные ритуалы Как и при проведении других операций, в нелегком деле приучения к туалету папа специального назначения устанавливает определенную последовательность действий, призванную сформировать у рядового стойкую привычку. Вот как я поступал со своими. Попробуйте мои приемы, при необходимости внеся в них коррективы. Словарик папы специального назначения Базовый комплект средств жизнеобеспечения – сумка с комплектом предметов первой необходимости. Боец – ребенок от рождения до 3 лет. Личный состав – семья. Короткие вылазки – прогулки на небольшие расстояния. |
|
|
