| ...по нем же Левъ и по немь Романъ, Мистиславъ, Шеварно...– Лев Данилович; после смерти Даниила Романовича в 1264 г.– князь перемышльский, после смерти брата Шварна – галичский и холмский. Лев был старшим сыном Даниила, и, видимо, ему предназначалось великое княжение, однако после смерти Даниила великим князем стал Шварн. Из всех сыновей Даниила Романовича Лев наиболее похож на него, он участвует с самого раннего возраста во всех важнейших походах Даниила Романовича – в 6753 (1245), 6757 (1249) и затем ежегодно с 6760 (1252) по 6769 (1261) г. В летописных сводах Василька Романовича и Владимира Васильковича – с 6770 (1262) г.– общий тон летописи в рассказах о Льве меняется, летописец в основном рассказывает о проявляемой им зависти, жадности, жестокости, захватнических стремлениях (не щадит он и сына Льва Юрия), явно не одобряет его вражды с Войшелком и Шварном и дружбы с «окаянным Тройденом», а о военных успехах Льва (битва при Дорогичине) он просто умалчивает. После смерти Владимира Васильковича, когда начинается рассказ Мстиславова свода,– снова появляется воинственный и деятельный князь Лев, достойный сын своего отца, пытающийся продолжить его дело, стремящийся укрепить и расширить свое княжество, активно вмешивающийся в международные события (до самой смерти он воевал с Польшей, в 1299 г. заключил очень выгодный для себя союз с чешским королем). Заканчивается рассказ о Льве краткой похвалой князю Льву как выдающемуся воину. Роман Данилович в основном известен как участник войны за австрийское наследство. Мстислав Данилович – после смерти Даниила Романовича князь луцкий, после смерти Владимира Васильковича получает от него по духовному завещанию всю его землю, из-за чего ему приходится сталкиваться с Львом Даниловичем и Юрием Львовичем. В Галицко-Волынской летописи рассказывается только о начале его княжения, продолжение в других летописях. О его деятельности до того, как он стал великим князем, в Галицко-Волынской летописи говорится немного – в записях под 6776 (1268), 6781 (1273), 6785 (1277), 6790 (1282) и 6791 (1283) гг. Шварн Данилович, князь холмский и литовский. В 1263 г. женился на дочери Миндовга, был в большой дружбе с братом своей жены Войшелком, который отдал ему свои города в Литве. О нем рассказывается в записях под 6764 (1256), 6765 (1257), 6768 (1260), 6770 (1262), 6773 (1265), 6774 (1266) гг. |
| 512. Василько (Василий) Рогволодавич , князь полоцкий, старший из трёх сыновей Рогволода Всеславича, князя полоцкого ), от брака с неизвестной, праправнук св. Владимира 54) и Рогнеды 164). Именуется летописно однажды, в числе тех (по тексту летописи Воскресенской) пяти князей «кривских» (полоцких), которых Мстислав I Владимирович, сын мономахов, великий князь киевский) 143), за их ослушание его воле: идти на Половцев, изгнал в Царьград (Константинополь), в 1129 г.; его же, как видно из последствий, касается другое летописное сказание: «Взыдоста (возвратились) княжича два из Царегорода; заточени были Местиславом», сказание, относящееся к 1140 г. – Время его смерти и место погребения тела – не указываются. – От брака с неизвестной, оставил сыновей: Всеслава, князя витебского 592), Брячислава 414), Володшу (Владимира 569), и Изяслава 915) князей полоцких, да еще дочь, неизвестную по имени, за Святославов Всеволодовичем, великим князем киевским ). – Примечание. Родословие князей полоцких, по всем источникам, отличается спутанностью почти неразрешимой. И не мудрено, если этот Васильке Рогволодович принимается некоторыми историками за Святославича 515), а его сын, Изяслав, напр. у г. Соловьева, не значится вовсе. – Слич. 515. 513. Василько (Василий) Романович 513. Василько (Василий) Романович , князь Владимиро-волынский, средний из пяти сыновей Романа Александровича, князя владимиро-волынского ), от брака с неизвестной. Именуется только в родословных, из которых видно, что он жил в XIII в. и, от брака с неизвестной, оставил двух сыновей: Владимира ) и Ивана ), князей владимиро-волынских. 514. Василько (Василий) Романович 514. Василько (Василий) Романович, князь волынский, младший из двух сыновей Романа Мстиславича, князя галичского (Галича-червенского. 165), от второго брака с неизвестной. Род. в Галиче, в 1203 г.; потерял отца, убитого Ляхами при Завихосте, в 1205 г.; вследствие призвания Галичанами князей Владимира и Романа. Велий, и помирился с Александром бельзским, в 1231 г.; из Бужска, вместе с Дании-, лом, преследовал Венгров, в 1233 г.; занял Галич, откуда послан братом оберегать Владимир-Волынский от Половцев и, соединенно с Ляхами, наступал к Галичу, бунтовавшему в отсутствие Даниилово в Венгрию, в 1234 т.; участвовал в войне брата Даниила сь их зятем, св. |
| 231. Александр Васильевич , прозванием Глазатый , безудельный князь суздальско-шуйский, пятый из шести сыновей Василия Семеновича, удельного кн. шуйского 495), от брака с неизвестной, внучатный (троюродной) дядя Василия Васильевича Темного, вел. кн. московского 44). – О времени его рождения – вероятней, в Шуе – сведений нет; потерял отца, в 1403 т.: упоминается, как вотчинник суздальский, в договорной грамоте своего брата Ивана, прозванием Горбатый 814), с вел. кн. Василием Васильевичем Темным (см. выше), писанной в 1451 т. Ни время смерти, ни место погребения тела его – не указываются. По родословным, оставил сыновей, писавшихся князьями Глазатыми-Шуйскими : Дмитрия, Бориса, Ивана, прозванием Барбаша, родоначальника угасших князей Барбашииых , и дочь Анастасию 276), за Борисом Александровичем, вел. кн. тверским 387). 232. Александр Всеволодович 232. Александр Всеволодович, кн. бельзский и, некоторое время, владимиро-волынский, старший из двух сыновей Всеволода Мстиславича. князя бельзекого 582), от брака с неизвестной, внук Мстислава II Изяславича, вел. кн. киевского 144). – Год и место его рождения – неизвестны: с помощью Лешка I Белого, короля польского, и Коврада I, кн. мазовецкого, утверждается на столе Владимира-волынского, уступив Бельз кн. Васильку (Василию) Романовичу 5 4), двоюродному брату своему, в 1204 г.; воюет с Литовцами и Ятвягами, в 1205 г.: помогает Даниилу Романовичу, кн. галицкому 67), двоюродному брату своему, отнять Галич у братьев Игоревичей, в 1208 г. получает Бельз, отнятый Лешком у Василька, в 1210 г,; отдает Даниилу и Васильку Тихомле н Перемиле, уступает им же, по требованию Лешка, своего зятя, и Галич, в 1211 г; уклоняется от действия за одно с Даниилом, при нападении Венгров и Ляхов, в 1213 г.; вступает в союз с Лешком, в 1217 г;; заключает мир с Коломаном, королем венгерским, но подвергается нападению Лешка и Романовичей, которые опустошают Бельз, в 1221 г. ссорит Мстислава Мстиславича Удалого, князя новгородского 145), с Даниилом, зятем его, но на очной ставке, уличается, как клеветник, в 1225 г.; идет, с Романовичами, на Киев, в 1228 г.; участвует в заговоре бояр Галицких на жизнь Даниила, в 1230 г.; бежит к Венграм, с ними идет на Даниила, получает Бельз и Червен, мирится с Романовичами и участвует в их походе на Плесньск, в 1231–1232 гг.; при новом нападении Венгров, соединяется, в Бужске, с Романовичами, в 1233 г; держит сторону мятежных Галичан против Даниила, но, при успехе последнего, бежит в Киев и, схваченный на дороге, умирает в неволе, в 1234 г. Был женат на дочери Владимира Рюриковича, кн. киевского 555), неизвестной по имени, и имел с нею сына Романа ), да дочерей: Гремиславу 627), за Лешком I Бедым, королем польским, и Анастасию 275), за Болеславом I Контраловичем, князем мазовецким. 233. Александр Всеволодович |
| В 1226/27 г. венгры возобновили претензии на Галич; кор. Андраш II отправился в поход, но М. М. сумел отбить его наступление. Тем не менее он отдал Галич сыну короля Андрею, ставшему в 1226 г. его зятем. Летописец др. зятя М. М., Даниила Романовича Волынского, утверждает, что сделано это было по совету галицких бояр. Себе М. М. оставил Понизье - юж. часть Галицкой земли (ниже Галича по Днестру). М. М. умер в 1228 г. в Киевской земле, в Торческе (к-рый сохранялся за ним), приняв перед кончиной схиму. М. М. несомненно был незаурядным полководцем. Его оценки летописцами как политика не столь однозначны. Галицко-Волынская летопись, составленная книжниками, близкими к кн. Даниилу Романовичу, который сам претендовал на Галич, принадлежавший ранее (в 1199-1205) его отцу, изображает деятельность М. М. в негативном ключе, как подверженного влиянию галицких бояр, ненавистных Даниилу. В историографии за М. М. закрепилось прозвище Удалой. Причиной тому стала неверно понятая фраза из сообщения о смерти князя в Галицко-Волынской летописи: «Потом же Мьстислав великыи удатныи князь умре» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 752). Однако «удатный» означает не «удалой», а «удачливый». Поэтому в последнее время нек-рые исследователи называют М. М. не Удалым, а Удатным. Но это также неправомерно, поскольку «удатныи» в приведенной фразе не прозвище, а признание того, что князю в жизни сопутствовала удача. Женой М. М. была дочь одного из наиболее крупных половецких предводителей Котяна. Дочери М. М.: Ростислава - жена кн. Ярослава Всеволодовича (отца св. блгв. кн. Александра Ярославовича Невского ; после Липицкой битвы, где Ярослав выступал против тестя, М. М. отнял у него дочь, но затем их брак был скорее всего восстановлен) (см.: Кучкин В. А. К биографии Александра Невского//ДГСССР, 1985 г. М., 1986. С. 71-80; иное мнение см.: Домбровский. 2015. С. 580-586); Анна - жена кн. Даниила Романовича Волынского; неизвестная по имени (фигурирующие по отношению к ней в историографии имена Мария и Елена ранними источниками не подтверждаются) - жена венг. королевича Андрея. Сыновья М. М.- Василий (ум. в 1217) и, вероятно, Юрий (упоминается под 1232 как шурин Ярослава Всеволодовича). Поскольку в Галицко-Волынской летописи говорится о передаче Даниилом Романовичем «детям» М. М. Торческа зимой 1232/33 г. (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 766), в это время существовал как минимум еще один кроме Юрия сын. Существует предположение о том, что упомянутые как участники съезда князей 1231 г. в Киеве Мстислав, Ярослав и Изяслав были сыновьями М. М. и один из них, Изяслав,- князь, впосл. недолго княживший в Киеве (в 1235), а также пытавшийся в сер. 50-х гг. XIII в. отнять у Даниила Романовича Галич (см.: Горский А. А. Русские земли в XIII-XIV вв.: Пути полит. развития. М., 1996. С. 14-17; аргументы против см.: Домбровский. 2015. С. 731-733). |
| Соперники - королевич и Даниил виделись на реке Велье, но не уладились; из слов летописца видно, что виною этого была гордость Даниила, слишком понадеявшегося на свою силу. На другой день Даниил перешел реку у Шумска и дал кровопролитную битву венграм, причем воеводы уговаривали Романовичей воспользоваться выгодным положением на высоких горах, но Даниил отвечал словами писания: " Медляй на брань страшливу душу имать " , - испустил полки свои вниз на неприятеля; оба брата приняли деятельное участие в битве, подвергаясь страшной опасности; но дружина Даниилова не отвечала храбрости князя своего и в конце дела обратилась в бегство; впрочем, урон, претерпенный венграми, был так велик, что они не смели преследовать неприятеля и отступили в Галич; Даниил с успехом продолжал войну до конца года, мерилом его успеха служит то, что заклятый враг Романовичей, Александр бельзский, перешел от королевича на их сторону, прислал сказать им: " Не годится мне быть нигде, кроме вас " ; и братья приняли его с любовию. В следующем 1232 году королевич и Судислав выслали против Даниила воеводу Дианиша; Даниил поехал в Киев, привел оттуда на помощь князя Владимира Рюриковича, Изяслава, которого считают обыкновенно Владимировичем, внуком Игоря Северского, половцев и выступил против венгров, которые после нерешительной битвы должны были возвратиться назад; Изяслав в самом начале похода отступил от Даниила и, вместо того чтоб помогать ему, опустошил его же волость. Следующий 1233 год был счастлив для Даниила: Глеб Зеремеевич перешел на его сторону, после чего Даниил и Василько немедленно отправились к Галичу, где были встречены большею частию бояр: ясно, что переход Глеба произошел с согласия целой стороны боярской; Даниил занял всю волость, роздал города боярам и воеводам (как видно, с этим условием они и призвали его, не надеясь получить того же от венгров) и осадил королевича с Дианишем и Судиславом в Галиче. 9 недель стоял Даниил у города, где осажденные изнемогли от недостатка пищи, и дожидался только льду на Днестре, чтоб идти на приступ. |
| Тогда начал действовать единственный оставшийся в живых сын Миндовга Воишелк; когда он узнал о смерти отца своего, то испугался и ушел из Литвы в Пинск; но когда услыхал, что Тренята убит, то с пинским войском отправился в Новогрудек и, взявши здесь другие полки, пошел в Литву, где был принят с радостью отцовскими приверженцами. Воишелк стал княжить и, как бы желая привести в забвение, что он был когда-нибудь монахом, начал поступать точно так же, как поступал, будучи князем в Новогрудке. " Он стал княжить по всей земле Литовской, - говорит летописец, - и начал избивать своих врагов, и перебил их бесчисленное множество, а другие разбежались " . Воишелк утвердился в Литве с помощью зятя своего Шварна Даниловича и дяди его Василька Романовича волынского, которого он назвал отцом своим и господином; вместе с Шварном, приведшим в Литву сильное войско, Воишелк пошел на своих врагов, города их побрал, самих перебил; в числе убитых находился и рязанский изгнанник Евстафий Константинович. Таким образом, отношения литовские при жизни Даниила кончились с явною выгодою для Руси: Миндовга не было более, а сын его Воишелк, обязанный утверждением своим в Литве русскому войску, признал зависимость свою от брата Даниилова, ибо таково значение слов, что он назвал Василька отцом и господином. С таким же успехом шла борьба и с другим соседним варварским народом - ятвягами: в 1248 году ятвяги потерпели сильное поражение от Василька Романовича при Дрогичине, потеряли сорок князьков своих. В 1251 году отправились на ятвягов оба Романовича с поляками и половцами, перешли болота и вошли в страну их, причем поляки не утерпели, зажгли первую весь; Романовичи сильно рассердились на них за это, потому что пожар дал весть варварам о рати; ятвяги собрались всею землею и, как видно, зная о гневе Даниила на поляков, прислали сказать ему: " Оставь нам поляков, а сам ступай с миром из земли нашей " ; Даниил не согласился. Ночью ятвяги напали на укрепленный стан польский и готовились проломить острог, но польский князь Семовит послал просить стрельцов у Романовичей на помощь; русские князья насилу отпустили стрельцов, все еще сердясь на поляков. |
| 7 В феврале 1246 года, возвращаясь из Орды, Карпини увиделся с князем Даниилом в Донских степях. Даниил Романович вступил в переговоры с папой Иннокентием IV об организации крестового похода против монголо-татарских полчищ вместе с европейскими государствами, на условиях подчинения местных епархий римской юрисдикции. Но, убедившись в безнадежности этих. замыслов, князь прервал отношения с Римом и около 1248 года отказался принять присланный ему королевский венец: «Рать татарская не престает зле живущи с нами, то како могу прияти венец без помощи твоей», – велел он передать Папе. 8 Князь не желал связывать себя обязательствами, которые осложнили бы отношения с монголо-татарами. Тогда же Даниил Романович направил на утверждение к Патриарху Мануилу II в Никею – Кирилла, своего кандидата на возглавлена Русской Митрополии. Около 1254 года Папа (через своего нунция в Ливонии Опизо) вторично предлагает Даниилу королевскую корону и скипетр, обещая организовать крестовый поход против монголо-татар. Летописец повествует: «Опиза же прцде, венець нося, обещеваяся яко помощь, имети ти от Папы, оному же однаково не хотящу». 9 Даниил неохотно и не без сомнений принял в Дорогичине (на Западном Буге) корону короля Галичско-Волынского княжества и обещания от папского легата помощи венгерского короля и польских князей против татар. Однако никаких изменений в церковных отношениях, существовавших в Галичской Руси, и в настроениях соседей-католиков это событие не вызвало. Окончательно убедившись в том, что ожидать помощь от Рима бесполезно, Даниил Романович порвал с ним всякие отношения. Таким образом, отношения Рима с князем Галичским Даниилом строились не на идее вероисповедного единения Русской Церкви с Римской. Переговоры возникали по инициативе Рима. Как и во всех подобных случаях, к согласию, на унию вынуждалась сторона, испытывавшая политические затруднения и надеявшаяся на поддержку Рима. Поэтому униатскому историку опять пришлось признать тот факт, что «уния Даниила на галичско-волынской Украине не удержалась, так как основана была на мотивах чисто политических, а их при религиозных реформах недостаточно». 10 Исключительно политическими, только мирскими побуждениями руководствовались византийские императоры и Римские первосвященники, создавая Лионскую унию 1274 года и Флорентийскую унию 1439 года. «Временно и, разумеется, частично восстанавливалось единение с Римом в период Латинской, империи (1206–1261) и после Лионского, собора 1274 года, а также еще раз после Ферраро-Флорентийского собора. Да это воссоединение и не могло быть продолжительным потому что народ не желал его, а императоры соглашались на него только из страха перед турками». Так оцениваются эти унии на католическом Западе. 11 Действительно, народ в Православной Церкви, сроднившийся со своей исконной традицией, всегда и везде противился чуждой ему римской унии. Поэтому она обычно подготавливалась тайно от народа и навязывалась насильственно. |
| Старый дядька Даниила, Мирослав, привел к нему на помощь еще немного отроков, и с такою-то небольшою дружиною Даниил выступил к Перемышлю; на дороге, впрочем, присоединились к нему и неверные бояре, показывая только вид верности. Александр, узнавши о приближении Даниила, бросил все свое имение и убежал в Венгрию, где вместе с Судиславом стал опять поднимать короля на Даниила; король послушался и с двумя сыновьями выступил к Ярославлю, где заперся воевода Даниилов, Давыд Вышатич, который отбивался целый день от венгров и отбился. Но у Давыда была теща, большая приятельница Судиславу, который звал ее не иначе как матерью: она стала стращать зятя и успела напугать его; тщетно товарищ его, Василько Гаврилович, муж крепкий и храбрый, уговаривал не сдаваться, тщетно переметчик, приехавший из полков венгерских, говорил Давыду, что ослабленные венгры не в состоянии взять города, - Давыд сдал Ярославль, только сам вышел цел со всем войском. Взявши Ярославль, король пошел к Галичу, а между тем отступление от Даниила боярина Климяты, убежавшего с Голых гор к королю, послужило знаком к измене всех остальных бояр галицких. Отнявши Галич у Даниила, король перешел теперь в дедовскую волость его и осадил Владимир Волынский; король Андрей, по словам летописца, удивлен был видом этого города, многочисленностию ратников, которых оружие и щиты блистали, как солнце. " Такого города не находил я и в немецких землях " , - сказал он. И начальник в городе был надежный - старый дядька Даниилов, Мирослав. " Бог знает, что с ним случилось, - говорит летописец, - в старину он был храбр, а тут смутился умом и заключил мир с королем, без совета с своими князьями - Даниилом и Васильком, обязался уступить Бельз и Червень Александру " . Сильно упрекали за это Романовичи Мирослава: " Зачем мирился, имея такое большое войско? " Старик отпирался, что не уступал венграм Червени. Как бы то ни было, король достиг своей цели, посадил опять сына в Галиче и ушел было в Венгрию, но скоро опять сын его Андрей поднял рать на Даниила: с королевичем был Александр бельзский, Глеб Зеремеевич, князья болховские и множество венгров. |
| Одним словом, ясно, что именно княжеские междоусобицы, борьба за власть, интриги бояр, вожделения венгров и Ватикана, возможно, еще некоторые причины, - все это послужило тому, что Галиция постепенно как бы вырывалась из русского «тела», отторгалась от матрицы своей, словно бы ускользала. Дальнейшие события тому свидетельство. Любопытны и следующие факты.. «Когда в 1241 г., теснимый полчищами Батыя, князь Даниил Романович обратился за помощью к папе Иннокентию IV, папа принял в нем горячее участие, объявил даже крестовый поход на татар, к сожалению не состоявшийся и поручил своему делегату возложить на князя Даниила корону Галиции . Но так как союз с папой существенного ничего не дал и он не получил той помощи, на какую рассчитывал, то Даниил Романович вновь присоединился к православной церкви» (4). Этот факт заслуживает, на наш взгляд, специального внимания: он предопределил и в дальнейшем метания обитателей окраинных русских земель от православия к папе и, в конце концов, породил униатство». «Между прочим, этот князь основал город Холм, сделавшийся центром Холмской Руси [ныне восточная Польша, а также город Львов, назвав его так в честь сына своего Льва; ясно, что название представляет собой притяжательное прилагательное. Львов особенно возвысился после разорения Галича татарами и со временем стал столицею края]. Будучи не в силах бороться с татарами, Даниил Романович признал владычество татарского хана... и так сумел себя поставить, что татары его больше не трогали. В XII в. Галиция достигла значительного благосостояния; будучи защищена с востока Киевским княжеством от нападения степных кочевников, эта страна могла развивать свою промышленность и торговлю. Находясь в постоянном общении с западной Европой и востоком, Галиция привлекала к себе многих предпринимателей и купцов. Здесь было много поляков, появились также немцы, евреи, армяне и проч.» (4) [тоже весьма немаловажный факт, ибо психология торговца формируется поиском выгоды, здесь нет и не может быть никакого христианского сознания, не говоря уж о патриотизме]. |
| 625 ...къ городу Козлии...– Козлия – город в Моравии на р. Одре, ныне г. Козле в Опольском воеводстве в Польше. 626 ...Володиславъ, сынъ Казимирь Лсконогого Межъкы...– Владислав Казимирович – князь опавский, сын Казимира, сына Межьки Лясконогого (Мечислава Тонконогого). 630 ...близъ града рекомаго Насилья.– Насилье – город в Моравской земле, ныне с. Наседле в Опольском воеводстве в Польше. 631 ...во Глубичич...– Глубичичи – город в Моравии, на реке Псине, ныне г. Глубчице, в Опольском воеводстве в Польше. 632 ...хотяху взяти града приметомь.– При осаде городов применялся примет – хворост, доски и бревна, которые можно было поджечь и забросить в город; «приметом» также забрасывали рвы и использовали его как лестницу для подъема на стену. Штурм города приметом наиболее опасен. 633 ...ко Особолоз, или на Гръборта...– Особолога (Особлага) – город в Моравии, Герборт из Фулштейна – сын Брунона, епископа Ольмюцкого. 634 Тогда же во Краков бша посли папини...– Папский посол предлагает Даниилу Романовичу королевский сан, но Даниил отказывается говорить об этом до возвращения в свою землю. Ниже, после рассказа о возвращении Даниила домой, летописец расскажет более подробно о принятии Даниилом королевского сана, указывая другую мотивировку первоначального отказа Даниила принять венец. 637 ...пискупа Беренського и Каменецького...– Легатами папы Иннокентия были епископы брюнский (Ольмюцкая епархия) и каменецкий (Лейбусская епархия). 640 Присла папа послы... Дорогынчин.– Здесь сообщается об очень важном в истории Галицкой Руси событии – принятии Даниилом Романовичем от римского папы королевского венца. Папа Иннокентий IV (1243–1254 гг.), сторонник унии католичества и православия, стремился путем присвоения Даниилу королевского сана укрепить позиции католичества на востоке. Он неоднократно присылал своих легатов к Даниилу с предложением этого, но только после обещания помощи от папы, подкрепленного обещаниями со стороны польских князей, заинтересованных в унии, Даниил согласился. Таким образом, он получил сильных союзников для отпора татарам. Летописец сообщает, что Даниил принял венец от папы и от своих епископов, то есть подчеркивает единство обеих церквей, а также то, что королевское венчание Даниила происходило в городе Дорогичине (совершив в нем столь важный политический акт, Даниил подтвердил свои права на этот город). Даниил получил титул короля, и летописец далее называет его на протяжении всей летописи «король Даниил». Однако, как мы видим из дальнейшего повествования, папской помощи против татар не последовало и ни о каких новых альянсах с католичеством Даниила Романовича речи не было. |
|
|
