| Другое афонское предание, опубликованное Иоанном Комниным в 1701 г., гласит, что не Архангел научил безмолвника петь перед иконою Богоматери «Достойно есть…», а сама икона возгласила: «Пусть поют “Достойно есть…”». Надо заметить, что в «Истории Афона» еп. Порфирий указывает: песня «Достойно есть» была известна в IX b. и употреблялась во время церковных служб в Константинополе «На колокольне были размещены 20 колоколов, самый большой из которых (333 пуда и 33 фунта) был преподнесён в дар обители императрицей Марией Александровной. Колокол был отлит в г. Слободском Вятской губ. — в том самом городе, где впервые явила чудотворения главная скитская икона Божией Матери. По убеждению многих, равного этому колоколу по чистоте и силе звука не было на всей Святой Горе. Андреевский колокол был пожертвован обители в 1888 г., а уже в 1894 г. на Афон в русский Пантелеймонов монастырь прибыл святогорский Царь-колокол в 818 пудов» (из книги П. Троицкого «Свято-Андреевский скит и русские келии на Афоне») Автор не совсем прав. Собор, построенный по проекту акад. архитектуры М.А. Шурупова, вмещает 5 тыс. человек и является самым большим на Афоне и втором по величине в Греции (после собора в Патрах). Правильный текст в поэме С. Есенина «Чёрный человек»: Я один у окошка. Ни гостя, ни друга не жду. Вся равнина покрыта Сыпучей и мягкой извёсткой, И деревья, как всадники. Съехались в нашем саду. Кацея — кадило в виде открытой или закрытой продолговатой чашки, укреплённой на деревянной рукоятке. Видимо, автор отсылает читателя к Евангелию от Матфея (12: 43–45). «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит: тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришел, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идёт и берёт с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого». Действительно, избавившись от духа коммунизма, мы впустили в себя духов куда более злейших. Отец (греч.). |
| Дьявол сильно старался истребить эту веру между людьми, зная, что, если он истребит веру в домостроительство, то большая часть дела нашего спасения погибнет. Затем есть и другая причина — немощь слушателей и невозможность для них, видевших Его тогда в первый раз и слышавших тогда в первый раз, усвоить себе высшее догматическое учение. А что сказанное не есть догадка, это я постараюсь показать и объяснить тебе из самых Писаний. Так, когда Он говорил что–нибудь великое, высокое и достойное своей славы, — что я говорю: великое, высокое и достойное своей славы? — когда Он говорил что–нибудь высшее человеческой природы, то они смущались и соблазнялись; а когда Он говорил что–нибудь уничиженное и человеческое, то прибегали к Нему и принимали учение. Где же, скажут, можно видеть это? Особенно у Иоанна; когда Христос сказал: « Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался », то они говорят: « Тебе нет еще пятидесяти лет, — и Ты видел Авраама » (Иоан. 8:56–57)? Видишь ли, что они относились к Нему, как к простому человеку? Что же Он? « Прежде, нежели был Авраам », говорит Он, « Я есмь ». Они же « тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него » (Иоан. 8:58–59). И когда Он, излагая продолжительную речь о таинствах, говорил: « хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира », то они говорили: « какие странные слова! кто может это слушать? С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним » (Иоан. 6:51, 60, 66). Что же, скажи мне, следовало Ему делать? Употреблять ли постоянно высшие выражения, чтобы отогнать уловляемых и отвратить всех от учения? Но это не согласно было бы с человеколюбием Божьим. И затем, когда он сказал: « кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек », то они говорили: « иудеи сказали Ему: теперь узнали мы, что бес в Тебе. Авраам умер и пророки, а Ты говоришь: кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек » (Иоан. 8:51–52)? И удивительно ли, что народ так относился к Нему, когда и сами начальники имели такие же понятия? Так, Никодим, бывший начальником, приходивший к Христу с великим благорасположением и говоривший: « мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога », не мог усвоить учения о крещении, которое было гораздо выше его немощи. |
| " Если вы воскресли со Христом», – говорит нам св. апостол Павел, – т. е. если вы чрез веру и таинство святого крещения вступили на путь чистой и святой христианской жизни, «то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге» ( Кол. 3:1–3 ). А в соборном послании св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова мы находим и такое увещание: «Не любите мира, ни того, что в мире . . . ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» ( 1Ин. 2:15–16 ). Что же это однако значит? Неужели христианство есть религия полного отрицания ценности земной жизни, полного отказа от земных радостей, от любых земных интересов? Неужели оно зовет нас всецело удалиться от мира, полностью уходить в область совершенно чуждых ему переживаний? Так ли это? – Конечно нет, нет и нет! Мы впали бы в очень большую ошибку, если бы так именно поняли упомянутые мной слова и увещания святых Апостолов. Если бы все земное было недостойно внимания христианина, то как могли бы мы восклицать вместе с Псалмопевцем: «Господня – земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней» ( Пс. 23:1 )? Может ли христианин презирать мир, в котором он живет, чуждаться мира, если центральная истина христианства состоит в том, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» ( Ин. 3: 15 )!? Ведь мир и человек суть прежде всего дело рук Божиих. И если грех внес в мир и в человеческую жизнь глубокое повреждение и расстройство, то это не значит, что в них полностью изгладилось все прекрасное, свойственное творению Божию. Есть многое в этом земном, временном, преходящем мире, что достойно и всегда будет достойно самой искренней и чистой любви, чего не может не любить каждое неиспорченное человеческое сердце. Можно ли не любить свою Богом данную Родину, землю своих предков, ее заветные святыни, свой народ с его лучшими устремлениями, чаяниями и надеждами?! Можно ли не любить свою семью, своих родителей?! Можно ли быть бесчувственно равнодушным по отношению к детям?! Можно ли не чтить святой подвиг материнства?! Можно ли не преклоняться пред великой жертвенностью мужественных защитников своего Отечества, полагавших душу свою за друзей своих?! |
| Если отречемся, и Он отречется от нас. Апостол подтверждает свое слово и от противоположного. Ибо воздаяние будет не за добрые только отношения к Господу, но и за противоположные тому. Кто отречется, говорит Он, от Меня, отрекусь от того и Я (Мф. 10:33). Подумай, что должен будет перенести отрекшийся от Христа? Если мы неверны, Он пребывает верен. Если мы неверны, Он пребывает верен. Если мы не верим, то Он не терпит от этого никакого вреда; Он истинен. Он неизменен, отрекаемся ли мы, или не отрекаемся от Него. Ибо Себя отречься не может. Ибо Себя отречься не может. То есть не может не быть. Не такова Его природа, чтобы Ему обратиться в небытие. Он существует всегда, хотя бы мы не исповедывали Его. Поэтому польза или вред от того, признаем ли мы Его, или отрекаемся от Него, в том и другом случае бывает не для Него, а для нас. Сие напоминай. Сие напоминай. Чтобы кто-нибудь не подумал, что сам Тимофей нуждался в таких наставлениях, апостол говорит: напоминай другим. Заклиная пред Господом не вступать в словопрения, что нимало не служит к. пользе, а к расстройству слушающих. Заклиная пред Господом не вступать в словопрения, что нимало не служит к. пользе, а к расстройству слушающих. Так как это дело имеет приятность и человеческая душа всегда склонна к состязаниям и словопрению, то ты, говорит апостол, засвидетельствуй им пред Богом не вступать в словопрения, то есть: научи, призывай во свидетели Бога, чтобы они знали, что, если будут пренебрегать тобой, Он осудит их. Словопрение не только не приносит никакой пользы и выгоды, но напротив, причиняет большой вред. Ибо стенобитными машинами словопрений низвращается вера слышащих, как некий столп. Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным. Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным. Объясняет, как он может сделаться искусным, именно, если он будет делателем неукоризненным: то есть, если не постыдится делать все, что относится к благочестию. Таким образом заслужишь одобрение от Владыки, если все перенесешь ради Него, все исполнишь. Везде с большим старанием апостол говорит о стыде, потому что для большинства служили стыдом как крест Христов, проповедь о Нем, будто бы невежественная, так и сами апостолы, как люди простые и все терпевшие. Итак, говорит, ты не стыдись. |
| Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедовали у вас благовестие Божие. Не сказал: помните благодеяния наши, но труд, и не просто, а и изнурение, то есть труд с большим старанием. И не только днем, но и ночью. Вот каково усердие и какова забота, - чтобы не соблазнить кого! Словами чтобы не отяготить никого из вас показывает, что фессалоникийцы находились в бедности. Свидетели вы и Бог. Бог - достоверный свидетель, но так как людям неизвестно, свидетельствует ли об этом Бог, призывает во свидетели и тех, к кому обращено слово. Как свято. Все что должно исполняя, ибо это значит свято, вместо выражения: со страхом Божиим. И праведно. То есть ни у кого не вымогая денег - οε " ε. И безукоризненно. Не оскорбляя и не давая повода к соблазну. Поступали мы перед вами, верующими. Тогда как у неверных апостол назывался безбожным и обманщиком, пустословом и совершенно безрассудным. Потому что вы знаете. Опять называет их свидетелями - знак, что он говорит без всякой надменности. Как каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и убеждали. Удивительно, как он никого не оставил без утешения, но каждому высказал то, что нужно! Просили же о том, чтобы мужественно переносили все. Следовательно, я, говорит, не искал славы. Выше апостол уподобил себя кормилице, теперь уподобляет отцу, показывая свою любовь, власть и свою простоту. Ибо какой отец держит себя гордо пред детьми? И умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу. Умолять (в славянском тексте - свидетельствовать) - это уже знак очень строгого наставления. Следовательно, я, говорит, не льстил. После того как сказал: как отец, прибавил и слово: умоляли ( " свидетельствующе " ). Ибо не строго, говорит, но как отцы (свидетельствующе) поступать достойно Бога. Смотри, как он, повествуя о прежде случившемся, учит и убеждает. Ибо, если Бог призывает нас в Царство, то должно переносить все. Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, - каково оно есть по истине. |
| Как благодать есть начало славы и делает людей достойными славы; так грех есть начало осуждения и делает грешников достойными ада. А как много званных, а мало избранных! Можно ли представить что–либо страшнее, как то, что Бог попускает быть числу осужденных великому, а числу избранных малому? Кто не ужаснется страшных слов Спасителя, сказанных в ответ ученикам, спрашивавшим его: действительно ли мало число избранных? Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их ( Мф. 7:13–14 )! Кто может постигнуть то, что Он чувствовал, произнося сии слова: немногие находят их! Весь мир некогда погиб от потопа и только восемь душ спаслись в ковчеге. Это, по свидетельству Апостола Петра ( 2Пет. 2 ), показывает нам, как мало число спасающихся в сравнении с числом осужденных. Бог вывел из Египта шестьсот тысяч человек, не считая жен и детей, чтобы ввести в землю обетованную; в продолжении пути они видели тысячи опытов милосердия Божия, но из такого великого числа двое только имели счастье взойти в обетованную землю. Все святые отцы говорят, что это есть образ великого числа осужденных и малого числа спасающихся; ибо много званных, но мало избранных. Если же число избранных так мало, то как не трепетать среди сей общей опасности? Если бы только половина рода человеческого спаслась, то уже слишком много причин трепетать сего. Но что говорить о половине, если бы из всего рода человеческого только один должен быть осужден на вечные мучения, то и это должно бы устрашить всех. Когда Господь на вечери Своей сказал ученикам: что один из вас предаст Меня ( Ин. 13:21 ) они все смутились, ибо каждый из них трепетал, чтобы не быть виновным в столь страшном беззаконии. Если бы собралось множество людей и, по Божественному откровению, все бы узнали, что один них будет убит громом, то каждый трепетал бы за себя. Что же было бы, если бы знали, что половине угрожает эта опасность? Как велико было бы их смятение? О, человек мудрый для мира и безумный для дел всего, что касается твоего спасения! Бог открывает тебе, что число погибающих весьма велико, а спасающихся очень мало, и ты можешь жить в беспечности, не зная, к числу которых принадлежишь. |
| Когда же они истинно покаялись и положили в своем сердце твердое намерение не возвращаться к греху, то сподобились и Причащения, и прощения, а также и Божией благодати, осиявшей их. Итак, никто не удаляйся от Чаши Господней и только истинно покайся, и положи в сердце своем обещание не возвращаться, как пес, на свою блевотину. Имея такое покаяние, ты хотя и не совершил удовлетворения за свои грехи, хотя и не являешься достойным так, как подобает быть достойным, однако же, уповая на милосердие Божие, непреодолимое и всеми человеческими грехами, дерзай приступить ко Причащению. Дерзай со страхом, а бойся с надеждой, и причащайся, не сомневаясь в человеколюбии Божием, и получишь оставление твоих грехов (1). Не отчаивайтесь в своем спасении, если даже и многие грехи будут соделаны вами. Воспряньте же духом скоро, как бы от сна, от грехов ваших, и, покаявшись истинно, вы сподобитесь общества со всеми святыми, что да получим и мы все (1). Пока грешный человек пребывает в грехах без покаяния, до тех пор находится во тьме и не имеет света Божией благодати; когда же, придя в чувство, начнет каяться, тотчас в сердце его начинает сиять Божия благодать: «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» ( Рим. 5:20 ). Был во тьме разбойник, покаянием же он увидел рай, – покаяние разбойника отверзло рай. Во тьме был гонитель Савл, названный потом Павлом, а когда он покаялся, то сподобился светлостей небесных, будучи восхищен до третьего неба ( 2Кор. 12:2 ). Во тьме был блудный сын, а через покаяние он получил от отца лучшую одежду и наследие. Во тьме была и блудница, которая потом очистилась покаянием: «отпускаются грехи ее многие» ( Лк. 7:47 ). «Народ, ходящий во тьме, покаянием увидит свет великий» ( Ис. 9:2 ) (1). Святое покаяние – это сухой хлеб, однако же подобает, чтобы хлеб этот был чист, бел и не имел никаких плевелов, это значит, что наше покаяние должно быть истинным, а не лицемерным. Истинное же покаяние есть то, которое совершается не только на словах, но и на самом деле, которое растворяется теплыми слезами и происходит из смиренного боголюбивого сердца (1). Всем советую не опаздывать, но, пока есть достаточно времени, заботиться о душах наших, чтобы мы воскресли от греховной смерти к добродетельной жизни, и всякого увещеваю следующими словами Сираха: «Не медли обратиться к Господу и не откладывай со дня на день: ибо внезапно найдет гнев Господа, и ты погибнешь во время отмщения» ( Сир. 5:8–9 ). Не говори: «Я согрешил, и что мне было? Господь ведь долготерпелив». Не будь без страха за очищение и не говори: «Щедрость Его велика; она очистит множество грехов моих». Знай, что у Него есть и милость, и гнев и что ярость Его проявится на грешниках. О Господи! «Не обличи же нас яростью Твоей и не накажи нас гневом Твоим» (ср. Пс. 6:2 ). Ты Сам дай нам возможность покаяться Тебе прежде кончины (1). |
| Мир, творение Божие, является, в этом смысле отражением – пусть слабым и бледным – свойств своего Создателя и к этому Первоначалу, Первообразу направляет нашу мысль. Скажем и здесь словами о. Иоанна из «Моя жизнь во Христе». «Весь мир: небо и земля и все, что в них, море и все, что в нем есть излияние бесконечной благости Божией, Его разума и бесконечной силы и могущества, благости к тварям, которых Он создал для радости и блаженства, в особенности – благости к человеческому роду. Мир есть зеркало благости, разума, премудрости и силы Божией. Итак, не к миру, а к Богу прилепляться должно нам. «Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек» ( Пс. 72:25, 26 ). Жизнь Что может быть ближе нашим глазам, ушам, уму – всему нашему существу, чем жизнь? Все живет, всюду жизнь. А между тем, что может быть для нас загадочнее жизни? Еще до сих пор люди не пришли в согласие по вопросу: есть ли жизнь начало первичное или явление вторичное? Источник ли она или следствие? Корень бытия или цветок бытия? Для людей с верою в Бога здесь нет вопроса. Жизненное начало лежит в основе всего бытия, оно вложено в него Творцом. Лишь только жизнь оставляет вещество, оно становится мертвым. Как оставляет – непостижимо. Хотелось бы ухватить ее в этот момент, но убегает она, как ртуть из-под пальцев. Выжжена, вырвана, скошена трава, – и жизнь в данной ей Богом форме ушла из нее. Умер человек, жизнь его оставила тело. Но она не погибла. В разрушенном, преданном земле теле ее место займут постепенно, формы жизни гораздо более низкие. Но её жизненное начало, разумное, сознательное, какое мы воспринимаем нашим собственным самосознанием, ее душа, не умирает. Она уходит, унося с собой, прежде всего, то, что она принесла в тело. Принесла человеку самосознание в индивидуальной, личной форме – и уносит его с собой, наполнив его достойным вечности (а м.б. и не достойным) содержанием. Так, предположительно, говорит рассудок. Но твердо и ясно о бессмертии души свидетельствует христианская вера. «Создал... Бог человека из персти земной, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» ( Быт. 2:7 ). Не может умереть дыхание Божие! Тело умерло, а «дух возвратился к Богу, Который и дал его» ( Еккл.12:7 ). Вот наша богооткровенная истина, вот наша вера. О чем говорит зло в мире |
| Мы веруем, что Всесвятое Таинство Священной Евхаристии, которое выше мы поставили четвертым в числе таинств, заповедано Господом нашим в ту ночь, в которую Он предал себя за жизнь мира. Ибо, взяв хлеб и благословив, Он дал Своим ученикам и Апостолам, сказав: «Приимите, ядите, сие есть тело Мое» ( Мф. 26:26 ). И, взяв чашу, воздав хвалу, сказал: «Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» ( Мф. 26:28 ). Мы веруем, что в этом священнодействии присутствует Господь Иисус Христос. Он присутствует не символически, не образно 65 (ο τυπικς, οδ εκονικς), не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как это некоторые Отцы говорили о крещении, или вохлеблением 66 (κατ ναρτισμν), так, чтобы Божество Слова ипостасно соединялось с евхаристическим хлебом предложения, как последователи Лютера довольно неискусно и недостойно изъясняют; но истинно и действительно, так что по освящении хлеба и вина хлеб прелагается (μεταβλλεσθαι), пресуществляется 67 (μετουσιοσθαι), претворяется (μεταποιεσθαι), преобразуется (μεταυθμζεσθαι) в самое истинное Тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы и Богородицы Марии, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога и Отца, имеет явиться на облаках небесных 68 ; а вино претворяется и пресуществляется в самую истинную Кровь Господа, которая излилась на Кресте за жизнь мира (ср. Ин. 6:51 ). Также [веруем], что после освящения хлеба и вина уже не остается сущность хлеба и вина, но сами Тело и Кровь Господни под видом и образом хлеба и вина, или, другими словами, под видами (συμβεβηκσιν 69 ) хлеба и вина. Также [веруем], что это пречистое Тело и Кровь Господня раздаются и входят в уста и утробы причащающихся, как благочестивых, так и нечестивых. Только благочестивым и достойно принимающим доставляют отпущение грехов и жизнь вечную, а нечестивым и недостойным уготовляют осуждение и вечное наказание 70 . Также [веруем], что Тело и Кровь Господа, хотя разделяются и раздробляются руками и зубами, но только акцидентально, то есть это бывает только с видами хлеба и вина, в которых они бывают видимы и осязаемы, а сами в себе они пребывают совершенно целы и нераздельны. Почему и Кафолическая Церковь говорит: «Раздробляется и разделяется раздробляемый, но неразделяемый, всегда съедаемый и никогда не оскудевающий, но освящающий (разумеется достойно) причащающихся» 71 . |
| («…Не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, – в день, когда… Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа» ( Рим.2:13–16 ). Более того, есть достойные атеисты и достойные коммунисты. Даже среди деятелей Думы есть такие, которые, называя себя атеистами, тем не менее много хорошего делают для Православной Церкви и не только на словах любят свое Отечество. Однако из-за того, что они люди хорошие, мы не должны принимать их мировоззрение. И не должны снисходить до релятивизма и говорить, что нам все равно, во что человек верит, коммунист он, буддист, экзистенциалист, рационалист или еще какой-нибудь «ист». Мол, это не препятствие в деле спасения, был бы человек хороший. Безусловно, надо. И в каждом конкретном случае это так. Но мне представляется, что в общем эта проблема скорее надуманна, как и много других проблем, надуманных либеральной интеллигенцией. Нельзя, конечно, отрицать того, что в церковном народе (я не говорю о каких-то политических организациях, количество которых минимально и число членов которых смехотворно), вернее, в какой-то его части, есть определенного рода немирность и нетрезвость по отношению к инородцам и инославным, выражающаяся в духе злобы и неприятия. Но это весьма периферийное для церковной жизни явление. И свойственный по самому факту православной веры сознательным верующим патриотизм, приятие ими ценностей своего православного Отечества как чрезвычайно значимых в нашей жизни, в нашем мировоззрении, в нашей ценностной ориентации для подавляющего большинства не переходит в этнический национализм или в неприятие людей другой веры или другой этнической основы. Поэтому по большому счету этого не нужно бояться. И вообще нужно избегать, в том числе и в семейной жизни, тех фобий, тех страшилок, которые формируются средствами массовой информации. |
|
|
