| 95 . Regel W. Χρισβουλλα κα γρμματα τς μονς το Βατοπεδου. Petersburg 1898. 96 . Spyridon Lavriotis. ναγραφαι γγρφων τς Μεγστης Λαρας//Byzantinisch-neugriechische Jahrbucher 1930. 7. 388–428. 97 . Theocharidis G. I. Μα διαθκη και μα δκη Βυζαντιν. νκδοτα Βατοπεδιν γγραφα. Θεσσαλονκη. 1962. 96. 98 . Zakuthinos D. Α. νκδοτα πατριαρχικ κα κκλησιαστικ γρμματα περ τν μονν τν Μετερων//Hell 1937–38. 10. 281–306. Путешествия и научные экспедиции 99 . Григорович-Барский В. Г. Второе посещение святой Афонской горы Василия Григоровича-Барского, им самим описанное/Под ред. Барсукова Η. П. СПб. 1887. 413. 100 . Петровский С. В., прот. Путеводитель по святой горе Афонской и указатель ее монастырей, скитов и келлий. Одесса 1908. XVIII, 172, 2. 101 . Порфирий Успенский , архим. Восток христианский. Афон. Первое путешествие в афонские монастыри и скиты архимандрита, ныне епископа, Порфирия Успенского в 1845 г. Киев 1877. 1:1. 386. [Руссик; Иверский мон.; Скит Кавсокаливит; Обитель Филофея; Ксиропотамский мон.]. 1:2. 341. [Свято-Павловский мон.; Дионисиат; Григориат; Симонопетр; Иверский мон.; Иверопредтеченский скит; Руссик]. 102 . Порфирий Успенский , архим. Восток христианский. Афон. Первое путешествие в афонские монастыри и скиты архимандрита, ныне епископа, Порфирия Успенского в 1846 г. Киев 1877. 2:1. 505. [Руссик. Хиландар. Константинополь. Есфигмен]. М. 1880. 2:2. 312. [Ватопед; Пантократор; Ставроникита; Кутлумуш; Каракалл; Ивер; Карея; Возвращение в Константинополь]. М. 1881. 2: Приложения ко второму отделению сей части. 103 . Порфирий Успенский , архим. Восток христианский. Афон. Второе путешествие по святой горе Афонской архимандрита, ныне епископа Порфирия Успенского в годы 1858, 1859 и 1861 и описаиие скитов афонских. М. 1880. 529 (оправдания: 469–529). [Мон.: преп. Ксенофонта, Дохиарский, Зографский, Кастомонит и описание 11 скитов]. 104 . Activité byzantinë rapports des missions effectuées en 1983. Fondation éuropéenne de la science. [P.: Centre de geographie historique du monde byzantin, 1983]. 1–2. II, 613. Ill., maps, plans. [Kravari V. Recherches topographiques au Mont Athos]. |
| Вселенских соборов. Вы же, как паписты, возобновляете новые стези, т. е. как бы исправляете древнее, чего мы опасаемся, и потому отказали вашему требованию и просим у вас извинения за сей отказ. " Нам думается, что не одни подозрения, но и определенные факты побудили патриарха так нелюбезно отвечать на любезное предложение. — Православные школы открыты были в патриархате лишь в 40-х гг. XIX в., не без постороннего содействия, и в частности не без помощи русских благотворителей. В Александрии появились две школы, помещавшиеся в наемных домах — Ланкастерская и Эллинская. В первой одним учителем преподавались сокращенный Катехизис, Священная история и начала арифметики; во второй также один учитель преподавал пространный Катехизис Платона, митрополита Московского, в греческом переводе, изъяснение одного греческого классика, географию, нечто из гражданской истории и арифметику. Два совершенно подобных же училища находились в то же время и в Каире, в новом церковном доме, примыкающем к патриархии. К сожалению, остается неизвестным: в каком состоянии были эти школы, и были ли допускаемы в высшую из них арабы или же она предназначалась для одних греческих мальчиков. Но во всяком случае нужно полагать, что школы эти оставались в действии и в последующее время. Нужно сказать, что все православные школы в Турции находятся в непосредственном заведовании и управлении патриархов, и потому если бы они были благоустроены, то служили бы к развитию православного религиозного знания в народе. Антиохийский патриархат, несмотря на свою обширность и значительное число православного населения в нем, не богат школами, а существующие школы находятся в плохом состоянии. — Первое упоминание об устроении школы в патриархате относится к началу XVIII в., к началу правления Антиохийского патриарха Сильвестра. О ней сообщает сведения наш Григорович-Барский. По обыкновению, этот автор, когда у него речь идет о рассадниках просвещения, хвалит эту школу, как и другие православно-восточные школы, виденные им во время его паломнического путешествия. |
| Собранные нами данные позволяют оспорить устоявшиеся стереотипы. Литература, издаваемая традиционалистами, была востребована ещё при их жизни: в своём письме Патриарху Григорию V Никодим Святогорец писал: «Ибо спрос на эту книгу («Благонравие Христианское». – Прим. авт.) из-за её редкости таков, что многие отдали бы с радостью восемь и десять грошей, только бы заполучить её. Напечатал тысячу книг правящий архиерей Янины, но у него осталось только десять из них, как он писал мне, – те, что были переплетены; а другие выхватывали прямо у него из рук» 702 . Обращаясь к своему корреспонденту, Никодим отсылает его «к вновь напечатанным книгам Добротолюбия и Эвергетина» 703 . Это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что сочинения традиционалистов были изданы достаточным тиражом (и повторно переиздавались) и были доступны широким народным массам. Издаваемые книги рассматривались православными просветителями как учебные пособия или, по крайней мере, средства для образования людей, широкого распространения традиции. Но были ли они включены в образовательную систему? Обнаруженный нами в архиве афонской обители Дохиар документ позволяет дать на этот вопрос утвердительный ответ. Речь идёт о стихотворении «Новому святому Косме» 704 , попавшем на Афон из знаменитой Патмосской школы (Патмиады), основанной в 1713 году. При анализе документа становится очевидным, что он использовался в качестве учебного материала в её повседневной учебной работе. Патмосская школа была основана в 1713 году и продолжала функционировать вплоть до начала XIX b. Временами число учеников «Патмиады» достигало двухсот человек (интересно, что среди них был и знаменитый путешественник Григорович-Барский). Крупнейший греческий историк Фанис Михалопулос называл школу «новыми Афинами» 705 времён турецкого владычества. В Патмиаде древние тексты объяснялись с помощью «психагогического» метода. Этот метод был наиболее распространённой учебной методикой вплоть до самого конца XVIII века. Традиционно в качестве учебных текстов использовались произведения античной и византийской литературы, так что включение в этот ряд стихотворения о святом Косме говорит о многом. |
| Имеющиеся источники позволяют составить некоторое представление о динамике развития сиро-ливанских монастырей. При описании практически каждого из них Григорович-Барский рефреном сообщает о былом (относительно недавнем) процветании и нынешнем оскудении. Хотя такой шаблон мировосприятия характерен для человеческой психологии, в данном случае он может иметь под собой реальные основания. В османскую эпоху, ориентировочно в XVII века, вымерли последние монастыри Внутренней Сирии, кроме Успения Богородицы в Сайданае и, отчасти, св. Феклы в Маалюле. Это можно гипотетически связать с тогдашними демографическими процессами в православной общине, отмеченной в источниках миграцией христиан в города и исчезновением многих христианских деревень во внутренних районах Сирии. 1097 На побережье, в Ливане, в период процветания триполийской христианской общины возникали новые монастыри. Учитывая даты основания Дейр аль-Баламанда и Мар Якуба, а также бум книгописания в Хаматуре, можно говорить о рубеже XVI–XVII вв. как, возможно, высшей точке расцвета североливанского монашества. В первой трети XVII века экономическая и политическая роль Триполи падает, центры торговой активности смещаются южнее. Местный феодальный клан Сайфа, еще недавно контролировавший Триполийский пашалык, был разгромлен ливанским эмиром Фахраддином Мааном. Соответственно, слабеет и триполийская православная община, ранее пользовавшаяся покровительством Сайфа, в силу этого доминировавшая в Антиохийском патриархате в конце XVI века и утратившая свои позиции после упомянутого собора в Рас Баальбеке. Вслед за этим идет полоса упадка и в монашеской жизни: монастыри ветшают, иноки расходятся, киновиальный устав не соблюдается; к началу XVIII века в большинстве монастырей насчитывается по 5–6 обитателей. Однако далее ситуация стабилизируется, и к середине XIX в. в Антиохийском патриархате сохранились все эти монастыри с примерно тем же числом монахов, а также возник ряд новых обителей. Заметно, что большинство православных монастырей (как и почти все униатские) было сосредоточено в Горном Ливане, области с многочисленным компактным христианским населением, слабо контролировавшейся османскими властями. Позже, во второй трети XIX века, вследствие официального внедрения принципов веротерпимости в османской политике эпохи Танзимата и ослабления финансового давления на христиан, происходит новый подъем монастырей. Несколько выходя за рамки настоящего исследования, можно добавить, что в начале XX в. ливанские монастыри опять оказались в состоянии тяжелого упадка, вызванного как экономическими трудностями, так и общей секуляризацией жизни православных арабов. 1098 |
| Также с появлением в Московской Руси киевских певцов (и вообще певцов, получивших образование в училищах православных областей Польско-Литовского государства), появился в русской певческой богослужебной практике и принесенный киевскими певцами болгарский роспев 230 . В безлинейных певческих богослужебных рукописях Русской Церкви роспев этот не встречается. По Вознесенскому 231 , этот роспев появился в России в конце жизни патриарха Иосифа (1648–1650) и был занесен из юго-западных нотнолинейных ирмологов. Происхождение этого роспева неясно. Он отличается и по строю, и по формам от богослужебного пения Болгарской Церкви, в которой уже в XVII в. господствовала греческая иерархия и богослужебное пение по греческому, константинопольскому образцу. К сожалению, до сих пор не имеется еще сколько-нибудь научно составленной истории богослужебного пения Болгарской Православной Церкви. Известный путешественник XVIII в.по святым местам Григорович-Барский 232 слышал болгарский роспев на Афоне. Но на Афоне, как мы знаем, было немало славян и из православных областей Польши. Как известие позднее и отрывочное, оно говорит нам слишком мало, чтобы основывать на нем какие бы то ни было вероятные предложения. В Львовском ирмологн 1700 г. и в некоторых его позднейших переизданиях некоторые песнопения надписываются «бóлгарь». Но в системе богослужебного пения Болгарской Церкви и в его известных (более чем скудных) памятниках не обнаружено еще никаких данных, позволяющих сказать что-либо более определенное о болгарском роспеве Русской Церкви. Вознесенский 233 прямо утверждает: «И надписи в некоторых книгах юго-западного происхождения, и содержание распетых болгарским роспевом песнопений, и, главное, конструкция и мелодические свойства этого роспева ясно свидетельствуют о том, что роспев этот славянского, но не русского и не южнорусского происхождения. В некоторых великорусских нотных книгах болгарский роспев называется иногда киевским и южнорусским, но ни Киев, ни юго-западная Русь не присвояют его себе и не называют его болгарским роспевом». |
| Главный труд Г.-Б. – путевые записки, в которых он называет себя то Барским, то Беляевым-Плаки-Альбовым, то Василием Киевским. После смерти записки Г.-Б. хранились вместе с многочисленными рисунками в доме его матери (до 1774), которая давала переписывать рукопись всем желающим. «В Малой России и в окружающих оную губерниях, – писал В. Г. Рубан, – нет ни одного места и дома, где бы не было ее списка. Почти во всех российских семинариях для епархиальных архиереев по нескольку раз ее переписывали, благочестивые же люди из духовных и мирских состояний за великие деньги доставали оную». Симон Тодоровский хотел, разобрав рисунки и вклеив их в подлинник, издать записки отдельной книгой, но в 17547 умер, не успев совершить задуманное. Отрывок из книги Г.-Б. – «Описание города Солуня» – впервые появился в печати на страницах журнала «Парнасский щепетильник» (1770, июль). Первое полное издание текста книги было осуществлено В. Г. Рубаном по указанию Г. А. Потемкина в 1778 с некоторыми поправками и дополнениями под загл. «Пешеходца Василия Григоровича – Барского Плаки Албова, уроженца киевского, монаха антиохийского, путешествие к святым местам в Европе, Азии и Африке находящимся, предпринятое в 1723 и оконченное в 1747 г., им самим писанное» (переизд.: СПб., 1785; Клинцы, 1788; СПб., 1793, 1800, 1819; М., 1847). Первое научное издание записок по автографу Г.-Б. (ТИМ, собр. А. С. Уварова, 1760–1762) с учетом мн. др. списков подготовил Н. П. Барсуков (1885); в это издание вошли подлинные рисунки Г.-Б. (в количестве 137) – виды, планы, фасады замечательных зданий Востока, сохранившиеся в Уваровской рукописи; 11 рисунков, известных В. Г. Рубану, в настоящее время утрачены; кроме того, существует альбом рисунков Г.-Б. в рукописи из фонда Одесского о-ва истории и древностей рос., который включает рисунки, не вошедшие в издание Барсукова (ЦНБ АН УССР). Путевые записки Г.-Б. продолжают известный в рус. литературе с XII в. жанр паломнических хождений ко «святым местам». В записках Г.-Б. содержится богатый и разнообразный географический, историко-археологический и искусствоведческий материал по странам юго-вост. Средиземноморья и Ближнего Востока. Особенно подробно описана гора Афон с ее монастырями и книжными сокровищами. В «Записках» отразилась яркая личность их автора, пытливого исследователя, внимательного наблюдателя, знатока языков и истории культур балканских и ближневост. народов. |
| О пении первой кафизмы типиконы говорят: «Стихословим „Блажен муж» во глас 8-й, начинает же это не начальный хор, но другой, второй же псалом – начальный хор, и третий – опять второй хор» 499 . Григорович-Барский дополняет: «Егда поется „Блажен муж» или „Хвалите, раби, Господа», тогда кано-нарх, ставши пред Царскими враты, мало подалее, оглашает певцемь, разделяющи стихи псаломски, вси по ряду» 500 . В целом пение 103-го псалма, первой кафизмы и «Господи, воззвах», в основном будучи нотным, занимает весьма продолжительное время. Описывая бдение в Руссике на память великомученика Пантелеймона (27 июля), Парфений говорит о пении этих псалмов: «Священник, покадив престол, возгласил „Слава Святей» и проч. Архиерей сказал „Аминь» и начал читать „Приидите, поклонимся» и проч. и псалом „Благослови, душе моя, Господа» и проч. до „Отверзше Тебе руку». Тогда певчие запели, и пели почти два часа; потом была ектения. „Блажен муж», все три псалма, пели нараспев, по стихам, с полчаса; стихиры на „Господи, воззвах» пели полтора часа или и более» 501 . По Григоровичу-Барскому, пение одних двух стихов «Господи, воззвах» и «Да исправится», исполняемых особым распевом по нотам, занимает полчаса: «Само „Господи, воззвах» и „Да исправится» поется полчаса, от нот ирмолойных, иже обикшему слушаты зело сладко мнытся быти» 502 . На Афоне всенощные бдения по их торжественности и, отсюда, по их продолжительности, разделяются на три вида. В «Письмах Святогорца» об этом читаем: «Вы восхищаетесь нашими бдениями, вы любуетесь нашей жизнью, а с тем вместе желаете и знать, каким образом всенощную можно продлить до 14 часов сряду? Надобно сказать, что подобные бдения очень редки и в круглый год может быть одно, два или много – три только бывают бдения такого рода. Здесь три разряда бдений: первое – торжественное праздничное в полном смысле, о котором мы сейчас говорили; второе – на дванадесятые праздники, продолжающееся до 12 часов ночи, а третье – воскресное обыкновенное, не восходящее свыше 10 часов. |
| Для ведения хозяйственных дел скита избирался эконом. Об особой важности этого послушания свидетельствует сам порядок избрания эконома: «в должность эконома никто не вступал по своей воле, но в нее возводили по выбору старцев, общим согласием… из достоуважаемых и по возрасту, и по силе веры, и по святости жизни» 111 . Настоятель палестинской Лавры руководил духовной жизнью монахов, следил за монастырской дисциплиной (как пресвитер египетского скита), а также заботился о пропитании монахов 112 , т.е. выполнял отчасти функции эконома. На Афоне скитский начальник назывался дикеос («правды смотритель»). Как сообщает в своих записках о посещении Афона В. Григорович-Барский, дикеос в скиту избирался «ради чина церковнаго и приятия ради странных в распрях малых наставляет и мирствует» 113 , т.е. дикеос в первую очередь отвечал за благочиние монастырской жизни. Принцип выбора Афонского дикеоса похож на то, как избирали эконома в египетском скиту, что указывает на устойчивую традиционность основных принципов скитской жизни, а также на родство должностей дикеоса и эконома. Афонский скитский Устав 1759 г. гласит: «Кто из отцов домогается быть Дикеем, и окажется, что ему очень хочется получить настоятельство, таковаго пусть не желают братия, но единодушно да изберут того, кого признают достойным сей должности…» 114 . Уставы Афонских скитов свидетельствуют, что дикеос руководил как административной, так и хозяйственной жизнью скита. Только по разрешению дикеоса монахи могли выходить из скита 115 , по согласию дикеоса и старцев скита принимались новые монахи в скит, осуществлялась покупка и продажа келий 116 (купля-продажа келий на Афоне, – видимо, поздний афонский порядок, как и уплата податей за проживание в монастыре, сложившийся в связи с общей экономической ситуацией на Афоне в XVIII-XIX вв.). Дикеос жил при соборной церкви и заботился о ней, кроме того, он осуществлял починки и строительство скитских зданий – но с согласия старцев скита 117 . Хотя скитники содержались трудами рук своих, дикеос заботился об их пропитании и мог назначать для этих целей иноков скита на общие монастырские послушания. Так, Устав 1759 г. Димитриевского скита устанавливает общий порядок для работ на масличиях скита: «чтобы плоды с них (маслин. – Е.Р.) ежелетно собираемы были всеми вообще скитниками, и разделяемы между ними поровну, на основании древнего обычая» 118 . |
| В основу обсуждаемой книги и положена эта публикация текста Григоровича-Барского. По мнению современных издателей, оно является лучшим из имеющихся, хотя также не лишено погрешностей, поэтому при подготовке или было внесено по сохранившемуся оригиналу много исправлений. Воспроизведены и подлинные рисунки путешественника. В чем же заключается уникальность этого вновь изданного памятника? Сочинение В. Григоровича выходило за рамки простых путевых очерков его рациональных современников. Писатель-монах сберег в своей душе традиционное религиозно-символическое мировоззрение как единственное и универсальное средство познания мира: «...молих Всемилостиваго Владыку и Творца моего, да якоже сподобил мя великому и дивному света сего сооружению зрителем быти в прехождении стран и градов; и якоже всесильною его помощию многая святыя сподобихся места посетити, молих Всемогущество его, да и конечное путешествия моего исполнит желание...». В послепетровскую эпоху «обмирщения» нравов уже редко появлялись традиционные паломнические «хождения». Интерес к ним поддерживался церковью, но и она тогда терпела унизительные притеснения. В. Григорович сохранил в своем произведении выработанную веками форму древнерусских «хождений» и главный их литературный принцип – правдивого и точного повествования, который основывался в «хождениях» не только на вере, но и на личном опыте писателя, на непосредственном восприятии виденного. Эти старинные принципы и приемы «хождений» вместе с неповторимой красочностью старославянского языка создают особый колорит «древности» стиля путевого дневника Григоровича, «русского духа» сочинения в самих его стоках. Барский честно писал лишь о том, что испытал сам и увидел собственными глазами, не допуская ни малейшей выдумки: «...но понеже своими очима не случися мне видети, токмо слышати множицею, того ради слышимая не дерзаю писати, понеже различно повествуют о том народы, к тому же глаголемая и сам можешь услышати...». Григоровича как русского человека, тонкой и чуткой души, нравственно ранило нехристианское отношение на чужбине к православным путникам местного населения: «...просихом мило стины якоже и в первом, обаче более смеющихся нежели дающих обретохом, нецыи бо нарицаху нас схизматиками, инные же и еретиками, и не хотяху давати». |
| Его милость пана Павла Кувечинскаго, писавшаго ваш лист в небытности брата моего, любезно и приятельско приветствую и благодарствую за безмерное его ко мне смирениеи чрез звичай писанную покорность, которою вызнаю лучшаго мене быти и не имети от мене никаковаго требования, обаче ползуюся от великой его ко мне склонности, Сии два листи Греческии от меня писаннии молю вручити тщательно с нижайшим поклонением: един отцу Симону Тодорскому, а другий его наместнику отцу Лащевскому и ответа от них приявши извольте мне прислати. Сия извещая, есм вашей родительской пречестной старости покорный сын Василий, всяких благ желающий. С Константинополя 1744, месяця Июня. Письмо 10. Честная и дражайшая моя родителько с прелюбезным твоим сыном и моим единоутробным братом и с всемы ближнимы и далекимы сродниками, всем вам здравия, благополучия, долгоденствия и душевнаго спасения усердно желая, извещаю, яко многых ради случившихся препятий не могох намеренно моему остатися в Константинополе для исполнения моей нужды. Для того и не хотя отдалихся оттуду и приехал с всею моею тяготою в землю Мултянскую, Богу нечто лучше о мне же и о вас предзревшу, да небезпутно труди странствия моего совершенство приймут. И обретаюся ныне в Букурештах, управляя и окончевая мои дела, донележе мимо идет зима; и лета сего, аще Бог изволит, прибуду к вам кроме препятия. Уже бо и лист нарочно прислал к мне всечестнейший и мудрейший в учителех господин отец префект школ Киевоподольских Варлаам Лащевский, в котором именами и соизволением преосвященных архипастиров Псковскаго кир Симона и Киевскаго кир Рафаила благословение и благоволение их мне предпосилающи, советует и поощряет всячески скоро прибыти в отчество ради поучения Еллинскаго диалекта. Которых так знаменитых персон совета а6ие послушати нельзя было для благословной и нуждной зело причины, но впреди преслушати не прилично. Вину же малаго моего и уже последняго и не безполезнаго медления, аще хощете, можете уведати с ответа, который не давно писах к отцу префекту Октоврия 1. |
|
|
