| Синодом, то из сего нельзя вывести никакого заключения. Если же Преосвященный почитает сие обвинение неосновательным, то должно подвергнуть оное исследованию. – Пятая причина: словесный отзыв Архимандрита Герасима. Это не имеет законной силы в официальном деле. – Шестая причина: протоиерей имеет сердце самое жестокое. Но сердце ведает Сердцеведец Бог: человек должен судить по действиям доказанным. – Седьмая причина: рапорт секретаря Григоревского. Рапорт без дознания не есть законное доказательство, и в рапорте не видно никакого преступления протоиерея. – Осьмая причина: протоиерейша кричала в присутствии. Это не может быть причиной изгнания протоиерея из епархии. При этом нет журнала Консистории. Итак, если сие было, то секретарь виноват, что не предложил членам составить о сём журнал, а также и в том, что неприлично назвал протоиерейшу бабою. При том секретарь обнаружил непонимание закона, когда написал, что по закону паспорты выдаются только вдовам и девицам: закон ни мало не запрещает выдать паспорт протоиерейше для богомолья, с согласия мужа. – Девятая причина: письмо протоиерея: В сем письме несправедливо суждение протоиерея, будто Консистория, по его просьбе о паспорте для него, обязана была выдать паспорт жене его. Но это также не такая незаконность, за которую следовало бы изгнать протоиерея из епархии. Что протоиерей частью скромно, частью с нетерпеливостью намекает на могущую встретиться необходимость искать утешение инуде, и это великодушие Преосвященного, конечно, не признает требующим преследования. – Десятая причина: протоиерей не пошел на два преемственно назначенным ему места. Это неповиновение начальству, если нет особенных обстоятельств. Посему надлежало протоиерея подвергнуть ответу за неповиновение, законно определить, в какой степени он виноват, но сего не сделано. – Одиннадцатая причина: протоиерей и при нынешнем Преосвященном приводит епархию в колебание. Это страшное обвинение. Но в доказательствах виден один случай, неподписание ректором и инспектором протокола, и принятие ими рапорта от протоиерея Крастилевского. |
| Только чистая и тихая вода, где нет мути и волнения, может отражать ясно голубое небо; только кристально-чистое зеркало способно правильно отражать находящиеся перед ним предметы; только истинный духовный разум, находящийся в неразлучном союзе с верой и смирением, противным разуму плотскому, душевному, может достаточно правильно отразить свою высоту, глубину и чистоту исследуемых им отеческих творений. Духовный разум Преосвященного Игнатия, освященный : верой и смирением, был такой чистой водой, таким правильным зеркалом, и это отмечали многие, знакомые с его творениями. «Нижайше благодарю Ваше Преосвященство за ответ, которым вы меня удостоили, и за доверенность к моему взгляду на ваши сочинения, взгляду помраченному и страстями и сопребыванием с миром, который уничтожает нашу духовную зоркость своей пестротой», – писал отец Антоний Бочков Епископу Игнатию в ответ на просьбу этого последнего сообщить ему замечания об «Аскетических опытах» Только чистая и тихая вода отражает небо. Обозреть здание, весьма высокое, надобна лестница; основание здания глубокое, твердое и со многими тайниками, нельзя поверить без светильника и путеводной нити. Страшно взглянуть вниз с безмерной высоты и не легко чувствуется во глубине. Не сознаю в себе достаточных сил для обозрения и оценки ваших творений, потому именно, что никто из моих современников писателей духовных по профессии и аскетов по жизни не постигал столько той высоты Отеческих писаний и её глубины, как Ваше Преосвященство. Об этом я говорил однажды бывшему Обер-Прокурору, графу Толстому. Он был несколько удивлен моими словами: тогда ваши сочинения были менее известны и то немногим и не все в совокупности. Теперь Его Сиятельство может поверить мои слова на самом деле, если только он читает духовные книги. Сознавая всегда великость ваших духовных знаний и ваших трудов, я всегда сознавал в себе неспособность следовать вашему примеру, и по причине моей жизни, протекшей до знакомства с вами в мирской суете, и по моему, несколько расстроенному воображению, которое всегда своими красками расцвечало духовные очерки, требующие не яркости, а правильности и точности, всегда в определенный круг православия вносило свои произвольные прибавки; и многого труда стоило покорить ум в простоту верования. 526 |
| Веселый, румяный Сашенька ладил со всеми. Средние – Сенюша и Лизанька, похожие друг на друга, шалили вместе. Изящная Сонечка тянулась душой к Дмитрию и была им любима. Мишу соединяла с маленькой Машей такая неразлучная дружба, что в семье прозвали их общим именем «Мишмашак». 42 Но, разделившись на дружеские парочки, всё дети как бы инстинктивно чувствовали, что выше их всех, не только по блестящим способностям, но, главное-по нравственным качествам своего характера – был старший брат Димитрий, самый благонравный, самый серьёзный, никогда не принимавший участия в детских шалостях и проказах, никогда не произносивший неправды, даже в шутку. И, видя безусловное превосходство своего старшего брата, как бы отмеченного Божием перстом, дети относились к нему с уважением, в котором был даже некоторый оттенок благоговения, что давало возможность Димитрию Александровичу оказывать на них доброе влияние: братья и сестры знали, что все, что посоветует Митенька, хорошо, все, что он не одобрит, почему-нибудь да худо, и всегда старались прибегать к его советам и к его помощи. Но умный и не по летам серьезный мальчик, будущий делатель жизни духовной, нисколько не гордился и не хвастал этим, как бы не замечая того несомненного влияния, которое производила на братьев и сестер его чистая, правдивая душа. Всегда задумчивый и грустный, всегда сосредоточенный и замкнутый в себе, особенно любивший уединение под гостеприимной тенью вековых деревьев огромного Покровского сада и прилегающего к нему старого леса, куда не долетал шум из барского дома, он подолгу оставался один, прислушиваясь к голосу окружающей природы, поющей восторженно хвалебную песнь своему Творцу – Всемогущему Господу, научаясь от неё любить Создателя вселенной и улетая мыслями далеко от земли, тщетную суету которой он так рано почувствовал. Явления окружающей домашней жизни не производили на него большого впечатления и не интересовали его: телесные чувства его не были восприимчивы, слабо действовал на него посредством их вещественный мир; он был не любопытен, ко всему холоден, ко всему, кроме души человека: на человека он никогда не мог смотреть равнодушно, ибо «сотворен был, чтобы любить души человеческие, чтобы любоваться душами человеческими». |
| «Идеальные порывы чистой души были не понятны училищному начальству, оно считало их пустыми бреднями ненормального мальчика» 88 и стало следить за юными подвижниками. Но чувствуя потребность очищать и облегчать исповедью свою душу и вкусивши уже её благодатных плодов, эти последние не могли отказаться от своего обычая в угоду начальству; они только принуждены были избрать себе другого духовника. Наученные опытом, друзья стали ходить скрытно от училищного начальства к инокам Валаамского подворья, «к службе и для исповеди и причащения». Эти простые, благочестивые служители Христа почувствовали искренность молодых людей, с любовью принимали их, беседовали с ними «о пользе души», давали им, какие могли, наставления. Но, как люди без научного образования, они были более склонны к внешнему подвигу, чем к внутреннему благочестию, и не могли удовлетворить образованных искателей подвига. Чувствуя сами, что они не могут дать юным подвижникам того, чего ищут эти последние, Валаамские иноки посоветовали им обратиться за душеназиданием к инокам Невской Лавры: «Здесь вы не удовлетворите души вашей», сказал однажды один из них, о. Серафим 89 Димитрию Александровичу: «а, если угодно, есть в Невском монастыре ученики о. Леонида, старца опытного и получившего образование монашеское от учеников старца Паисия Молдавского, 90 они вам лучше укажут этот путь и со старцем своим могут познакомить». 91 Этот совет был путеводной звездой для молодого искателя жизни духовной. Брянчанинов отыскал в Невском монастыре учеников о. Леонида, иеромонахов: Аарона, Харитона и Иоанникия, познакомился с ними, а через них и с Лаврским духовником о. Афанасием, и друзья стали посещать их, радуясь, что нашли себе истинных наставников, понимавших их духовные стремления; к тому же и служба в Невской Лавре, более величественная и более продолжительная, чем на Валаамском подворье, больше нравилась им. Об этих посещениях Лавры узнал отец Димитрия Александровича А.С. Брянчанинов. Верный слуга его – бывший дядька его сыновей – старик Доримедонт, который был приставлен к Димитрию и жившим с ним вместе братьям, для служения им и для надзора за их жизнью, не мог не донести об этом своему барину, посылая в Покровское подробнейшие рапорты о времяпрепровождении молодых господ. |
| Что же касается до меня, то я, в сей грозный для меня час, ищу успокоения совести моей и нахожу её в безусловной преданности «воле Божией; в сознании и исповедании перед вами обилия моих немощей». 554 В другом месте своих «Аскетических опытов» Преосвященный Игнатий так писал об этом же: «Земные служения наши, наши земные обязанности будем нести, как возложенные на нас Богом, исполняя их – как бы перед взорами Бога, добросовестно, с усердием; приготовляясь отдать отчет в исполнении их Богу. Да не окрадывают, да не оскверняют этих служений греховные побуждения и цели! Дела земные будем совершать с целью Богоугождения, и дела земные соделаются делами небесными; Главным и существенным занятием нашим да будет служение Богу, стремление усвоиться Ему! Служение Богу заключается в непрестанном памятовании Бога и Его велений, в исполнении этих велений всем поведением своим, видимым и невидимым». 555 И Преосвященный Игнатий сам, действительно, выполнял эти наставления, которые он давал своим духовным детям: он нес свои земные общественные обязанности, как возложенные на него Небесным Господином; выполнял их всегда, как бы пред взорами Господа-Бога, выполнял так добросовестно, с таким усердием и старанием, что всегда был готов дать отчет ни них Верховному Владыке. Стремясь всегда усвоиться Богу, он непрестанно помнил Его и стараясь всем своим поведением – видимым и невидимым – исполнять Его святые веления, он совершал свои земные дела с единственной целью Богоугождения. И они, эти земные дела Епископа Игнатия, соделывались, верим мы, небесными! Неутомимые труды его, как Архимандрита, по внутреннему и внешнему возобновлению и новому устройству Троице-Сергиевой пустыни; громадные труды его, как Епископа, по упорядочению Кавказской и Черноморской епархии, – вызывают чувства благоговейного удивления и уважения и отмечаются всеми биографами его, как такие, которые мог выполнить только такой Божий избранник, каким был он. Преосвященный Игнатий так писал однажды Стефану Дмитриевичу Нечаеву: «Сколько есть служений славных, приманивающих честолюбие, занимающих и воспламеняющих воображение: но конец венчает дело: Приходит смерть, призывает к жизни без призраков; на это приглашение, как бы оно горько ни было, никто не может сделать отказа. |
| Но желающим получить духовную пищу удавалось проникнуть к о. Леониду и в монастыре: или настоятель сдавался на их слезные просьбы и проводили их к старцу, или иногда и сам Преосвященный разрешал ему принять некоторых посетителей. Каждый раз, после таких случаев о. Леонид отворял двери для всех, говоря, что различия между людьми, в таком деле, делать нельзя: если не принимать, – так никого; а если принять одного, то, значит можно и всех. «Хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь поставьте, я буду все тот же Леонид», возражал он игумену, о. Моисею, который из боязни новых гонений на любимого им старца, убеждал его не принимать посетителей без разрешения: «Я к себе никого на зову, а кто приходит ко мне, тех гнать от себя не могу. Особенно в простонародии многие погибают от неразумия и нуждаются в духовной помощи. Как могу призреть их вопиющие душевные нужды»? 144 И, несмотря на гонения и неприятности, которые, то ослабевая, то усиливаясь, не переставали преследовать старца (на время ему было даже запрещено носить схиму, так как он был пострижен келейно, без консисторского указа), не взирая на слабость своего здоровея, он все время являл неутомимую ревность служения Богу в лице страждущего человечества до самой блаженной кончины своей, последовавшей 11 октября 1841 года. 145 Противники старчества в Оптиной пустыни, вызвавшие гонения на о. Леонида, не могли, конечно, хорошо относиться и к его духовным ученикам и последователям; они смотрели на этих последних недоверчиво и неприязненно, хотя по наставлению старца его духовные дети, по возможности, смирялись перед всеми и соблюдали со своей стороны всё, чтобы не вызывать недоразумений. Отсюда понятно, что и Димитрию Александровичу Брянчанинову и другу его Чихачову не легко было жить в Оптиной пустыни. Прибывши сюда вскоре, после водворения здесь о. Леонида с учениками, они поселились в монастыре и поначалу думали, что им удастся устроить жизнь свою так же мирно и покойно, как прежде в Площанской пустыни, Об этом первом времени своей жизни в Оптиной пустыни Димитрий Александрович так писал искренне расположенным к нему и Чихачову инокам, всегда оказывавшим им любовь, ласки и гостеприимство. |
| С. Воронцова. 20 июля 1846 г. определение Свят. Синода об открытии в г. Ставрополе Кавказской семинарии было Высочайше утверждено. Официальное открытие семинарии состоялось 13 ноября 1846 года. В день открытия Кавказская семинария имела 55 воспитанников. (Справочник по Ставропольской епархии священника Т. Михайлова, стр. 39–40). 383 Более подробно можно читать об этом в приложениях к нашей книге, где помещена сама записка Епископа Игнатия ,0 необходимости Собора, по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви» (См. Приложения, стр. 58–69). 384 Представление Епископа Игнатия Свят. Синоду от 30 апреля 1859 года, за 2057. (Архив Кавк. дух. Консистории, дело 1-го стола, по описи 1859 года 114, л. 3). 385 Такой же характер имеют резолюции Епископа Игнатия от 25 апреля 1860 года на журнале сем. Правления, от 19 апреля 1860 года; от 20 октября 1859 года на журнале семинарского Правления от 30 сентября 1859 года. 386 Письмо Преосвященного Игнатия к Преосвященному Леониду Краснопевскову от 22 апреля 1861 года (Из, бумаг Сенатора Н. С. Брянчанинова. См. Приложения, стр. 162, 114). 387 Ранее ректорства Архимандрита Епифания, ректор семинарии Архимандрит Герман и инспектор Архимандрит Исаакий были удалены из Консистории вследствие разногласия с Преосвященным, а Архимандрит Епифаний был вновь приглашен к присутствованию в Консистории. (Предложение Епископа Игнатия Кавказской дух. Консистории от 26 октября 1859 года, за 100. Дело Архива Кавк. дух. Консистории по первому столу, по описи 1859 года 252, л. 1). Отношения с Архимандритом Епифанием также не отличались ровностью, причиной чего была неровность характера Архимандрита Епифания, как это можно подтвердить письмами Владыки к тому же Преосвященному Леониду. От 3 июня 1861 года Владыка Игнатий пишет Преосвященному Леониду: «О. ректор Епифаний написал просительное письмо к г. Синодальному Обер-Прокурору о перемещении своем отсюда по неспособности выносить здешний климат. Я совтовал ему написать и к Первосвятителю Московскому. |
| Здесь же естественной силой напора воды – бьющий фонтан, дающий прохладу и орошение растительному царству этой части. С нагория этой части сада открывается обширный, прекрасный вид на близлежащие окрестности и соседние барские усадьбы. В конце сада помещаются обширные оранжереи для цветов, фруктов и овощей. Вся площадь сада с его тремя частями окружена высоким валом, обсаженным деревьями, а за ним виднеется глубокий большой, в былое время, обильный рыбой пруд, с двух сторон облегающий барскую усадьбу. Таков общий вид барской усадьбы села Покровского. И в летнее время приезжающими сюда отдохнуть и для хозяйственных наблюдений молодыми хозяевами и их гостями, по преимуществу молодежью, барский дом живет, сад принимает к себе молодые человеческие побеги и, быть может сообщает им свои высокий, добрые воспоминания прошлого. И когда мы проходили, по тенистым аллеям сада села Покровского и, углубившись в наиболее отдаленные части его, вспоминали былое и мы невольно уносились мыслью к детству и отрочеству Митеньки Брянчанинова и молитвенно желали, чтобы вековой свидетель чистых чувств и возвышенных настроений его – Брянчаниновский дом и сад сообщил посещающим его лицам, особенно молодому поколению, тот чистый возвышенный идеализм, ту высокую и великую тайну радостной жизни в Боге, которые отличали всю жизнь Митеньки Брянчанинова и многих других представителей Брянчаниновского рода, воспитавшихся под кровом этой особенной усадьбы. Сидя в отдаленной, глухой и тенистой аллее Брянчаниновского сада, в тиши и своеобразном величии белой северной ночи летом 1914 года, мы невольно уносились мыслью за столетие назад, когда дом и сад были в собственном смысле «дворянским гнездом», когда в тенистых аллеях двигались резные детские тени, вдумчиво следовал за ними Митенька Брянчанинов, поверявший свои думы, мечты и моления звездному небу, липовому саду, кресту приходского храма, и в созерцаемой нами обстановке, возносившем свои моления Боженьке, о мире всего мира, об указании жизненного пути, о приближении к Богу... |
| В 1858 году состав Кавказской Консистории под влиянием Епископа Игнатия значительно изменился. Уже в конце 1857 года некоторые члены Консистории, в том числе бывший ректор семинарии Архимандрит Иоанникий перестали присутствовать в Консистории вследствие сделанного Святейшим Синодом распоряжения. В начале 1858 года, вслед за Епископом Игнатием, прибыли в Ставрополь новый ректор семинарии Архимандрит Герман и новый инспектор – соборный иеромонах Исаакий. Первый из них, по усвоенному ректором праву, начал присутствовать в Консистории, а второй, – по предложению Епископа. Вместе, с этим предложением последовало представление Епископа Игнатия Святейшему Синоду о назначении инспектора членом Консистории, каковое представление и удостоено удовлетворения. В марте месяце прибыл и новый секретарь Консистории Григоревский. Вступление двух новых членов и секретаря в Консистории несколько поколебало авторитет члена Консистории, кафедрального протоиерея Крастилевского, который до тех пор господствовал в Консистории, отличаясь значительными способностями и опытностью в делах, приобретенной долговременной практикой, пользуясь особенным доверием бывшего Кавказского Преосвященного Иоанникия. Страх к Крастилевскому несколько ослабел в прежних членах, и член Консистории, протоиерей Сухарев, кандидат Московской Академии, человек правдивый, начал с пользой для дела подавать голос свой. Но способности Крастилевского и знание дел, именно Кавказского края, не могли не привлекать внимание прочих членов и секретаря к его мнениям. Вслед за вниманием начала привлекаться и доверенность, тем более, что ректор и инспектор, занятые семинарскими делами, не могли уделять для дел Консистории столько времени, сколько эти дела требовали для основательного рассмотрения их. Превосходство в знании дела пред прочими членами, врожденная хитрость, доходящая до коварства, снова доставляли Крастилевскому первенство и преобладание в Консистории и, доставили бы его, если бы не было другой власти, его ограничивающей. В делах почувствовалось ощутительное столкновение Крастилевского с Епископской властью, может быть, для многих, неприметное: хитрый Крастилевский, как только усматривал, что его противодействие становится приметным, немедленно прибегал к уклончивой уступчивости. Но эта, при известных случаях, уступчивость не могла изменить общего направления; и столкновение сделалось ощутительным в самой административной цели, в цели нравственной и духовной. Епископ Игнатий убедился, что, исправление Крастилевского – дело невозможное и удаление его из Консистории – есть дело необходимое. От края до края епархии слышались жалобы на него; духовенство, привыкшее в течение свыше десятка лет видеть в нем неограниченного властелина, трепетало перед ним. |
| Проницательный, логичный ум, беспристрастие и самобытность, энергия и решительность Архимандрита Игнатия Брянчанинова обнаружились не только в деятельности его по благоустроению Сергиевой пустыни и по управлению монастырями С.-Петербургской епархии, но и в успешном выполнении им разного рода начальственных поручений по делам весьма сложным. Встречается мнение о дворянских симпатиях Игнатия Брянчанинова , о склонности его решать жизненные вопросы под углом зрения барина-помещика. Мнение праздное и необоснованное. В доказательство его свободы от навязываемой ему и мало мирящейся с его духовным укладом, именно, церковного деятеля тенденции можно сослаться на найденную нами в архиве Сергиевой пустыни, прекрасно переписанную, на хорошей бумаге и в коленкоровом переплете интересную рукопись под заглавием: «Записка старшего депутата Архимандрита Игнатия Брянчанинова по следственному делу помещика Страхова 1851 года», с дополнением из арестантского дела архива Правительствующего Сената 1860 года августа 7-го, 277; а) мнения по тому делу Начальника Новгородской губернии, 30 августа (1860 года и б) Определения Правительст. Сената 20 марта 1860 года. 263 Сущность этого дела, которое к концу производства разрослось до XIV томов на 4648 листах с приложениями, заключается в многолетней, полной трагизма, тяжбе крепостных крестьян и помещика подполковника Страхова, возникшей вследствие жалобы крестьян на непомерное обременение их работами, на насилование их жен и дочерей помещиком Страховым, на насильственное заключение браков с розгами при церковных дверях и т. д., В деле этом принимал участие приходский священник Ивановский и другие духовные лица. Дело полно возмутительных фактов. Страхов обвинял священника Ивановского в возмущении крестьян против помещичьей власти, и священник был посажен в тюрьму. Следственная комиссия и все власти держали сторону помещика. И вот в 1851 году по Высочайшему повелению назначено было перерасследование дела и старшим депутатом от Духовного Ведомства назначен был Архимандрит Игнатий Брянчанинов . |
|
|
