| Если бы побежать всем! Сейчас там Сидор поет про барабаны, скрипят колеса, и Губошлеп ходит по кругу. А Сахарная все так же стоит. Но нет, теперь нельзя. Драп уже согнулся над сапогом. Только к вечеру он выберется из мастерской. Но Ваську я сманю после обеда. Он уже мотает мне головой и в нетерпении стучит ногами. – Сахарную не поведут на живодерку, верно… – говорю я и Прохору. – Ладно, ладно… Дело у нас… Васька! Через час мы уже мчимся по огородам. Драп, конечно, нет, но он думает вырваться на минутку. Сколько солнца и как подросли лопухи! Как пахнет травой! Тысячи желтых глазков точно малюсенькие подсолнечники – одуванчики глядят с откосов. Васька хлопает меня по спине и называет молодцом. Я тоже хлопаю его, и мы валимся на мусорную кучу. Вот и водокачка. Губошлеп и Стальная ходят по кругу, опустив головы, Сидор чинит хомут. – Здравствуй, Сидор! Сахарная наша! – Наша! – повторяет и Сидор. Он бросает хомут и отдает мне честь. – Здравия желаю, всякого добра, бычка-сверчка, соли два овина, золото-серебро да новое ведро, барана половину, семьсот поросят – одни ножки висят! Ррад расстарраться! Он выпаливает все единым духом, даже краснеет его лицо, и мне так нравится, что я прошу его повторить, но у него уже не выходит так хорошо. – Эй, старуха! Кланяйся! Быть бы тебе сегодня у праздника. – Он хлопает ее по крупу, но «старуха» все так же качает головой. – Уж был давеча чем свет Василь-то Василич, сказывал. Уж и сам я рад! Я вытаскиваю из кармана вчерашний пирог с капустой и даю Сидору. Он берет его осторожно, двумя пальцами, и кладет на полочку, где у него стоят грязные пузырьки с черной жидкостью. – Вот спасибо, на заедочку пойдет. Стало быть, упросили папашеньку… Они доброй души, и не ждешь, а… Теперь ей, значит, дармовой паек пойдет… Хорошо… – А она долго будет жить? – Сколько ей положено, до самой смерти. – Дай нам ее, мы ее на лужок сведем… Сидор колеблется. Но, во-первых, пирожок смотрит с полки; во-вторых, такой неожиданный оборот дела. – Ну что же… Я вам ее сведу сейчас. А тот-то уж приходил, коновал-то… Ра-аным-рано прилетел… Чуть-чуть-то Василь Василич захватил. |
| Партия — рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак (4,137). Вот типичная психология погромной толпы, банды, где каждый неизбежно страдает от собственной закомплексованности, а вместе — силою торжествующею; тем и самоутверждается. Утративший ощущение образа Божия в себе, поэт впал и мечту о механической природе человека: Довольно! — зевать нечего: переиначьте конструкцию рода человечьего! Тот человек, в котором цистерной энергия — не стопкой, который сердце заменил мотором, который заменит лёгкие — топкой (4,17). Но, кажется, более всего ему было по душе сравнение: себя — с полководцем, своих стихов — с армией и оружием. Он к тому часто прибегал, окончательно утвердив в знаменитой развёрнутой метафоре из поэмы «Во весь голос» (1930): Парадом развернув моих страниц войска, я прохожу по строчечному фронту… (8,185) и т.д. Мерою качества поэзии стало для Маяковского соответствие стиха коммунистической идее, он начал мерить «по коммуне стихов сорта» — и это его сгубило: фальшивый критерий определил дурное содержание и дурную же форму созданного поэтом в деле служения революции. Но он этого не видел, искренне утверждал: «Несмотря на поэтическое улюлюканье, считаю “Нигде кроме как в Моссельпроме” поэзией самой высокой квалификации» (3,454). Почему? Вероятно потому, что усматривал в том сущую пользу: в агитках, в «окнах РОСТА», в призывах подписываться на заём и крепить дисциплину… Уже в 60е годы язвительный Николай Глазков написал четверостишие, ставшее ядовитым ответом Маяковскому, хотя, кажется, автор не имел в виду именно его: Мне говорят, что «окна ТАСС» Моих стихов полезнее. Полезен также унитаз, Но это не поэзия. Маяковский как будто кичится изготовлением «окон РОСТА» и своим ассенизационным служением революции («Я ассенизатор»), связанным с презрением к форме, к художественному совершенству стиха, противопоставляя иное понимание поэзии: Не для романсов, не для баллад бросаем свои якоря мы — лощёным ушам наш стих грубоват и рифмы будут корявыми. Не лезем мы по музеям, |
| После допросов отводят в камеру. Они здесь по-старинному – без глазков, без форточек, запираются на тяжёлые висячие замки, но внутри – светлы и просторны. Это – круглый башенный Косой Капонир в углу Печерской крепости, на приднепровском обрыве. Из окна видны старые земляные валы, малохожая тропка светлеет по жёсткой выгоревшей траве – а за оврагом видна и соседняя Лысая Гора. Где и казнят осуждённых военным судом. Овражная, голая, дикая гора. Та самая Лысая Гора – легендарное прибежище ведьм и их шабашей. А тут – деревянная бочка для нечистот, застаивается, мерзкий запах. И ни ванны, ни душа, ни быстрой смены белья – этого уже не спрашивай. А ещё после пыла первоарестных дней вдруг вернулся аппетит – да какой! давно не испытанный, просто голод! Тот “бесчисленный ряд котлет”, над которым он иронизировал, – теперь начинает манить! Да как же он мог поедать его так скучающе?! Как вообще он не ценил свою устроенную жизнь. А ведь сейчас, вернись в неё, и всё опять к услугам, и как удобно можно жить. От перенапряжения, от самогипноза, от позы, от инерции, от шока – отходит тело (и то неосязаемое, что в нём обитает) – и возвращается уколами, толчками, вспышками: а – как бы вернуться в жизнь? Вернуться! И – тесно, и пусто это каменное пространство – от параши до окна на безнадёжную гору – на место твоей казни? И – уже мучит желанное прежде одиночество, и тоскливо, что кончились все разговоры с живыми людьми, жаль, что кончилось следствие. А оно – ещё не кончилось. Ведут ещё на один добавочный допрос. И пока ведут, через круглый тёмный вестибюль и гулкий коридор, – неумершая способность изобретательства снова закручивается, завинчивается в поиске. Напрягись! Найди! Снова тот симпатичный жандармский подполковник Иванов (и приятель Кулябки), спасший от избиения в театре. Один, без главного следователя. И такой же опять доброжелательный. А вопросы его: вот найден револьвер также у вашего отца, – вам не известно, пользовался ли он им? для какой цели держал? А вот – такой-то и такой-то, имярек, посещали ваш дом? По каким делам? |
| Чтобы ускорить появление ростков на клубнях, клубни перед высадкой можно прорастить во влажном субстрате. Для этого нужно поместить их в ящик, засыпанный торфяной крошкой или древесными опилками, и полить раствором удобрений (не слишком концентрированным, чтобы не вызвать ожог). Субстрат необходимо периодически увлажнять, не допуская его пересыхания. Важно! Перед помещением клубней во влажный субстрат их следует продезинфицировать раствором медного купороса (2 г на 1 л воды). Подготовка кусочков клубней Лучше всего сажать картофель целыми клубнями, но при необходимости увеличить объём посадочного материала можно использовать кусочки клубней. Разрезать клубни нужно так, чтобы на каждой части оказалось не менее 2–3 глазков (почек), а масса части была не менее 30 г. Высаживать разрезанные клубни можно лишь тогда, когда места среза опробковеют. Чтобы избежать загнивания разрезанных клубней, используют так называемый разрез с перемычкой, когда части клубней не отрезают до конца, а оставляют перемычку диаметром 2 см. Перед посадкой кусочки клубней отламывают. Укоренение ростков Если за время зимнего хранения клубни проросли, то ростки можно использовать в качестве посевного материала. Для начала их нужно аккуратно отделить от клубней и посадить в рассадные ящики с плодородной смесью из огородной земли с перегноем в равных пропорциях. Смесь насыпают в ящик слоем 8–10 см. Ростки размещают в грунте рядовым способом с расстоянием 4–5 см между рядами и 3–4 см между ростками в ряду и прикапывают на глубину 3–4 см. Важно! Ростки бывают световыми и теневыми. Первые вырастают из клубней на свету и имеют зелёный цвет. Теневые ростки белые и более хрупкие. Посаженные теневые ростки нужно затенить. После посадки ростков почву следует увлажнить и держать её постоянно влажной до пересадки растений. Ящик с ростками следует поставить в затенённое место с температурой +15–17°С. Первые три дня необходимо строго соблюдать этот температурный режим. Когда на ростках появятся первые зелёные листочки, ящик нужно поставить в светлое место. |
| Теперь Нержин подсел, чтобы пригласить Абрамсона к именинному столу – решено было праздновать день рождения. Абрамсон запоздало поздравил Нержина и осведомился, косясь из-под очков, – кто будет. От сознания, что придется натягивать комбинезон, разрушая так чудесно, последовательно, в одном белье проведенное воскресенье, что нужно покидать забавную книгу и идти на какие-то именины, Абрамсон не испытывал ни малейшего удовольствия. Главное, он не надеялся, что приятно проведет там время, а почти был уверен, что вспыхнет политический спор, и будет он, как всегда бесплоден, необогащающ, но в него нельзя будет не ввязаться, а ввязываться тоже нельзя, потому что свои глубоко-хранимые, столько раз оскорбленные мысли так же невозможно открыть «молодым» арестантам, как показать им свою жену обнаженной. Нержин перечислил, кто будет. Рубин один был на шарашке по-настоящему близок Абрамсону, хотя еще предстояло отчитать его за сегодняшний не достойный истинного коммуниста фарс. Напротив, Сологдина и Прянчикова Абрамсон не любил. Но как ни странно, Рубин и Сологдин считались друзьями – из-за того ли, что вместе лежали на бутырских нарах. Администрация тюрьмы тоже не очень их различала и под ноябрьские праздники вместе гребла на «праздничную изоляцию» в Лефортово. Делать было нечего, Абрамсон согласился. Ему было объявлено, что пиршество начнется между кроватями Потапова и Прянчикова через полчаса, как только Андреич кончит приготовление крема. Между разговором Нержин обнаружил, что читает Абрамсон, и сказал: – Мне в тюрьме тоже пришлось как-то перечесть «Монте-Кристо», не до конца. Я обратил внимание, что хотя Дюма старается создать ощущение жути, он рисует в замке Иф совершенно патриархальную тюрьму. Не говоря уже о нарушении таких милых подробностей, как ежедневный вынос параши из камеры, о чем Дюма по вольняшечьему недомыслию умалчивает, – разберите, почему Дантес смог убежать? Потому что у них годами не бывало в камерах шмонов, тогда как их полагается производить каждонедельно, и вот результат: подкоп не был обнаружен. Затем у них не меняли приставленных вертухаев – их же следует, как мы знаем из опыта Лубянки, менять каждые два часа, дабы один надзиратель искал упущений у другого. А в замке Иф по суткам в камеру не входят и не заглядывают. Даже глазков у них в камерах не было – так Иф был не тюрьма, а просто морской курорт! В камере считалось возможным оставить металлическую кастрюлю – и Дантес долбал ею пол. Наконец, умершего доверчиво зашивали в мешок, не прожегши его тело в морге каленым железом и не проколов на вахте штыком. Дюма следовало бы сгущать не мрачность, а элементарную методичность. |
| Беседа длилась несколько часов; его любопытство подогревалось изумлением: в глухой деревне совсем с виду простая русская тетка цитирует Шиллера и рассуждает о Бахе и Бетховене. И так, завоевав его почтительность, она сберегла не только своих, юную дочь и крошечных внуков, но и красноармейца, ополченца, спрятанного в сарае. Многие старцы, не только в России, пророчили на 1992 год лютые беды нашему народу: голод, гражданскую войну, моря крови; иеромонах М., встревоженный этими предсказаниями, поехал к блаженной Любушке в Вышний Волочок и от нее услышал энергичное возражение: «от Бога надо ожидать – милости!». Теперь видим: права оказалась ее материнская любовь, воплощенная в молитве за родную землю. Кто-то из отцов сказал: желающий любви делай дела любви, то есть поступай, как диктует Евангелие, не дожидаясь наплыва нежных чувств и кристальной искренности, например, как советовал один старец, «утрись портянкой», если ради полотенца придется потревожить чей-то сон, почаще улыбайся, выказывая благорасположение ко всякому встреченному человеку, не скупись лишний раз кого-то обласкать, ободрить добрым словом, и помни: от тебя зависит (подумать только!) – судить или простить. Феминизм: зеркало женских обид … И даже швейная машина Не женщиной изобретена. Н. Глазков . Что и говорить, обид за всю историю человечества накопилось немало. Вплоть до начала ХХ века практически повсюду женщинам был закрыт доступ к систематическому образованию, однако, в порядке чуда, некоторым удавалось добиваться серьезных побед в сфере ума и таланта. Издревле прославлены гениальные женщины: Дебора, одна из судей Израилевых, Аспазия, выступавшая на форуме в качестве адвоката, поэтесса Сапфо; великий Сократ восхищался мудростью пророчицы Диотимы и называл своей наставницей Аспасию, жену Перикла, правителя Афин; Гипатия возглавляла философскую школу; византийские царицы Пульхерия, Евдокия, Ирина умело оспаривали право сильного пола управлять государством. Но в общем и целом веками считалось, что прекрасный второй пол сотворен для удобства мужчин; поощряемая и воспеваемая женственность требовала быть мягкой, уступчивой, нежной, веселой, спокойной и послушной своему господину. |
| При поддержке Златоустовской епархии открыта соляная комната в детской поликлинике города Сатки 6 мая 2021 г. 18:19 5 мая 2021 года по благословению епископа Златоустовского и Саткинского Викентия в городе Сатка Челябинской области состоялось открытие новой соляной комнаты. Ее строительство и оснащение стало возможным благодаря победе проекта профилактики легочных заболеваний для детей из группы риска «Дыши!» в конкурсе Фонда Президентских грантов. Комната галотерапии оборудована в районной детской поликлинике. Программа была разработана сотрудниками Епархиального управления совместно с АНО «Фонд содействия развитию Саткинского района». Цель проекта — создание эффективной системы современных мер профилактики заболеваний ОРВИ и дыхательных путей, которые приводят к осложнениям, среди детей из группы риска по легочным заболеваниям и контактам с больными туберкулезом. Проект получил поддержку в размере 494 150 рублей. Средства полностью пошли на обустройство соляной комнаты. На открытии присутствовали министр здравоохранения Челябинской области Ю.А. Семенов, глава Саткинского района А.А. Глазков, его заместитель по социальным вопросам М.Н. Савостова, секретарь епархиального управления протоиерей Дионисий Абрамов, директор АНО «Фонд содействия развитию Саткинского муниципального района» Е.А. Терентьев, его заместитель Е.Ю. Субботина, главный врач Саткинской районной больницы И.А. Крохина, заведующая детской поликлиникой 1 Ю.В. Токарева, заместитель руководителя отдела Златоустовской епархии по социальному служению А.В. Милютина, грантовый бухгалтер епархии Е.В. Бовкун. Обращаясь к собравшимся, глава района поблагодарил владыку Викентия и сотрудников епархиального управления за постоянную поддержку проектов, получающих поддержку на самом высоком уровне. Благодаря совместной работе люди с ограниченными возможностями здоровья находят помощь и поддержку, могут адаптироваться к повседневной жизни, часто не доступной многим инвалидам. Министр здравоохранения Челябинской области отметил высокую оснащенность нового объекта, столь необходимого в период коронавирусной инфекции. Первые маленькие пациенты смогли прийти на первый сеанс уже в день открытия. Ребята с удовольствием занимались творчеством на специально оборудованных столах, одновременно получая столь необходимое лечение. Златоустовская епархия /Патриархия.ru Календарь ← 7 апреля 2024 г. 5 марта 2017 г. |
| который сердце заменил мотором, который заменит лёгкие— топкой (4,17). Но, кажется, более всего ему было по душе сравнение: себя— с полководцем, своих стихов— с армией и оружием. Он к тому часто прибегал, окончательно утвердив в знаменитой развёрнутой метафоре из поэмы «Во весь голос» (1930): Парадом развернув моих страниц войска, я прохожу по строчечному фронту... (8,185) Мерою качества поэзии стало для Маяковского соответствие стиха коммунистической идее, он начал мерить «по коммуне стихов сорта»— и это его сгубило: фальшивый критерий определил дурное содержание и дурную же форму созданного поэтом в деле служения революции. Но он этого не видел, искренне утверждал: «Несмотря на поэтическое улюлюканье, считаю “Нигде кроме как в Моссельпроме” поэзией самой высокой квалификации» (3,454). Почему? Вероятно потому, что усматривал в том сущую пользу: в агитках, в «окнах РОСТА», в призывах подписываться на заём и крепить дисциплину... Уже в 60-е годы язвительный Николай Глазков написал четверостишие, ставшее ядовитым ответом Маяковскому, хотя, кажется, автор не имел в виду именно его: Мне говорят, что «окна ТАСС» Моих стихов полезнее. Полезен также унитаз, Но это не поэзия. Маяковский как будто кичится изготовлением «окон РОСТА» и своим ассенизационным служением революции («Я ассенизатор»), связанным с презрением к форме, к художественному совершенству стиха, противопоставляя иное понимание поэзии: Не для романсов, не для баллад бросаем свои якоря мы— лощёным ушам наш стих грубоват и рифмы будут корявыми. Не лезем по музеям, на колизеи глазея. Мой лозунг— одну разглазей-ка к революции лазейку... Теперь для меня равнодушная честь, что чудные рифмы рожу я. только почище уесть, уесть покрупнее буржуя (6,291). Ходасевич верно отметил, имея в виду Маяковского: «Грубость и плоскость могут быть темами поэзии, но не её внутренними возбудителями. Поэт может изображать пошлость, но не может быть глашатаем пошлости . Несчастие Маяковского заключается в том, что он всегда был таким глашатаем: сперва— нечаянным, потом— сознательным. Его литературная биография есть история продвижения от грубой пошлости несознательной— к пошлой грубости нарочитой» 28 . |
| заметку о том, что в Воскресенской церкви Пучежа хранится древняя плащаница; при осмотре им церкви 19 июня 1919 г. на стене северного придела им действительно была обнаружена плащаница, вышитая в 1441 г. «по приказу» новгородского архиепископа Евфимия. Померанцев высказал предположение, что «она в XVIII в. была вывезена митрополитом Иовом на свою родину в Пучеж», и счел, что ее надо передать в Оружейную палату, о чем сделал доклад в Наркомпросе (ОРПГФ Музеев Московского Кремля, ф. 20, 1929 г., д. 2, л. 38). В том же деле имеется переписка дирекции Оружейной палаты о передаче плащаницы, в Пучеж были направлены Померанцев и Жуков (8 октября-27 декабря 1929 г. – Л. 39 и др. того же дела). Передача состоялась 15 мая 1930 г. 359 Разделка крыльев ангелов в виде павлиньев глазков часто встречается в византийской живописи. Наиболее ранний пример – мозаика VII в. храма Панагии Ангелоктисты в деревне Кити на о. Кипре (см.: Кондаков 1914. Т. 1.Табл. IV). 360 См.: Николаева 1971. С. 42 (отмечает лигатуру только в слове аминь , однако в надписях есть и другие лигатуры). 364 Тот же вариант композиции имеют: греческая плащаница времени Андроника Палеолога (1282–1328) из церкви святого Климента в Охриде (см.: Милюков 1899. С. 93–94, табл. 30), «коломенская» плащаница 1420-х гг. с монограммой митрополита Фотия (ГИМ, инв. 102608/11; см.: Маясова 1985. С. 196, ил. 62) и наиболее ранняя из дошедших до нас русских плащаниц – так называемая «Голубая» начала XV в. (Сергиево-Посадский музей, инв. см.: Маясова 1971 (1). С. 9, ил. 2). 375 См.: Лихачева 1980. Ил. на с. 18. В XVI в. наибольшее распространение получил вариант с двумя ангелами по сторонам дискоса и поясным Саваофом в сегменте наверху (см.: Маясова 1989 (2). Кат. 10, ил. па с. 43). 11 XVII п., наряду с перечисленными иконографическими вариантами, распространяются более сложные – с большим количеством ангелов, часто на облачках под ногами, Святым Духом, исходящим от Саваофа. К концу века появляются композиции с летящим к дискосу херувимом с кадилом и тоненьких ручках (сударь XVII в. |
| И в результате, один и тот же ген U bx у ракообразных теперь модулирует число конечностей, а у насекомых – подавляет их развитие. Вот поэтому насекомые и имеют всего 6 ног, и больше никак. А ракообразные демонстрируют разнообразие по этому признаку. При этом не уточняется, почему в ходе следующих 400 млн. лет подобные особенности никак не изменились ни в одной из групп насекомых. Например, почему не появились аналоги «случайно утерянных» ST-дoмehob? И зачем именно насекомым оказались так нужны домены QA (усиливающие подавляющий эффект на развитие конечностей), что насекомые бережно сохраняли их на протяжении сотен миллионов лет, в то время как ничто не помешало им «случайно потерять» ST-дoмehы. При этом ракообразным домены QA оказались, наоборот, не нужны. Наконец, почему за все эти сотни миллионов лет ни в одной из групп насекомых (сегодня насчитывающих миллионы видов) не возник какой-нибудь дополнительный ген « B bx», который бы стал, наоборот, активировать насекомым развитие дополнительных ног? Допустим, где-нибудь на брюшке. В общем, объяснение причин отсутствия дальнейшей морфологической эволюции (после некоего «взрыва») здесь заменяется простой констатацией генетических особенностей того или иного таксона. Без пояснений, почему эти генетические особенности, во-первых, тотально распространились в одном таксоне, но не распространились в другом, а во-вторых, почему эти особенности «расхотели» изменяться в дальнейшем, хотя однажды продемонстрировали просто «взрывообразное» изменение. А вот еще один характерный пример, и тоже про насекомых. Автор обзора, посвященного остроте зрения насекомых (Land, 1997), объясняет в ходе обзора, что сама конструкция сложного фасеточного глаза насекомого принципиально не позволяет такому глазу даже приблизиться к той разрешающей способности зрения, которое имеют позвоночные животные. И в заключение своего обзора автор удивляется, почему это эволюция, несмотря на всё разнообразие насекомых, не смогла произвести глаза с такими же принципами конструкции, как у позвоночных, ни в одном случае (Land, 1997): Одной из интригующих нерешенных проблем зрения насекомых является то, почему этот дизайн упорно сохранялся , когда альтернативы, по-видимому, под рукой, в виде дорсальных и личиночных глазков, каждый из которых имеет конструкцию объектива с единой линзой. |
|
|
