| «Аще кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится Святей Восточней Церкви и сему освященному собору или начнет прекословити или противитися нам; и мы такого противника данною нам властию от Всесвятаго и Животворящаго Духа, аще будет от освященнаго чина, извергаем и обнажаем его всякаго священнодействия и благодати, и проклятию предаем, аще же от мирскаго чина, отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святаго Духа, и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника и от пра- вославнаго веесочленения и стада и от Церкве Божия отсекаем, яко гниль и непотребен уд, дóндеже вразумится и возвратится в правду покаянием. Аще же кто не вразумится и не возвратится в правду покаянием, и будет в упрямстве своем до скончания своего, да будет и по смерти отлучен и не прощен, и часть его и душа со Иудою предателем и с распеншими Христа жидовы и со Арием и с прочими проклятыми еретиками; железа, камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет неразрещен и неразрушен и яко тимпан, во веки веков, аминь» (Дополн. к Актам истор. Т. V, стр. 487). Не покорившихся Православной Церкви явилось немалое число. На Собор 1667 г. были позваны и судимы протопоп Аввакум, поп Никита из города Суздаля, московский диакон Феодор, монах Ефрем Потемкин, иеромонах Сергий, старец – бывший смоленский протопоп – Серапион, поп Лазарь, подьяк Феодор, иеромонах Григорий, игумен Феоктист, старец Герасим Фирсов, Антоний, архимандрит муромского монастыря, иеромонах Авраамий, игумен Сергий Салтыков, старец Боголеп. Многие из этих лиц были вразумлены участниками Собора в истинности веры Православной Церкви. Они на Соборе раскаялись в своих заблуждениях и оплакав их, избегли осуждения Церкви, были прощены (Дополн. к Актам истор. Т. V, стр. 448458). Но некоторые, как-то: протопоп Аввакум, диакон Феодор, поп Лазарь и их последователи, не пожелавшие оставить своих заблуждений и покориться Церкви, были осуждены Собором и преданы анафеме. В деяниях Собора указаны виновность каждого из этих лиц – то, чем они навлекли на себя анафему, а именно: открытым восстанием против Церкви, хулением ее, совершенным отказом повиноваться ей. |
| В 1627–1632 гг. ведется работа по составлению грандиозного агиографического сборника. Иеромонах Герман Тулупов († 1637) был редактором этого обширного труда. За основу он взял Минеи митрополита Макария, которые восполнил житиями, не включенными в макариевские Минеи, некоторые жития он поместил в своем сборнике в нескольких редакциях. Поскольку Герман переписывал жития в полном виде, без всякого сокращения, его сборник имеет определенную научную ценность . В связи с прославлением митрополита Филиппа монах Герасим Фирсов из Соловецкого монастыря написал в 1652 г. три сочинения: житие святого, похвальное слово ему и канон . Завершают агиографическую литературу XVI–XVII вв. Четии Минеи св. Димитрия Ростовского († 1709), первый том которых был напечатан в 1689 г. Эти Минеи, которые с самого начала получили очень широкое распространение и полюбились русскому народу, составлены в повествовательной форме, при этом потребовалась довольно большая предварительная научная работа над материалом. Их популярность у русского народа ни с чем не сравнима, а имя прославленного составителя этих Миней хорошо знают в самых глухих уголках России. Выходец из Южной Руси (он родился неподалеку от Киева в 1651 г.), воспитанник Киево–Братской Димитрий Туптало посвятил всю свою жизнь ревностной, неустанной деятельности по христианскому просвещению русского народа; он был блестящим проповедником — проповеди его не утратили своей ценности и по сей день — и всюду, где он служил Церкви, труды его приносили добрые плоды. Будучи настоятелем монастыря в Южной Руси, потом митрополитом Сибири (1701–1702) и, наконец, Ростовским митрополитом (1702–1709), он отличался чистотой души и помыслов, а также образованностью, умом и блестящим красноречием, проникнутым глубокой религиозностью. В своих епархиях митрополит особое внимание уделял просвещению приходского духовенства и организации школ. Вместе с тем он много времени посвящал своим обширным литературным трудам. Его образ нехарактерен для монашества Московской Руси; св. Димитрий принадлежал к южнорусскому монашеству Киевской митрополии, где иноческая жизнь, мировоззрение церковных кругов, их образование определялись иными историческими условиями, чем те, которые сложились в Москве . |
| кн. Василию Иоаннов. о смерти старца Кассиана Босого); V, 102 (Деяния Москов. собора 1667 г., стр. 458, старец Герасим Фирсов); XII, 57 (Указ 1689 г. о сборе славленных денег; 3 руб.); “Акты юридич.», 32 (Челобитная, без означ. года, старцев о земле; упомин. игум. Вассиан; у Строева игум. Вассиан в 1593–95 и 1599–1601 г.), 55 (Приставная память 1653 г. по монастыр. стряпчем Рыкове), 59 (Межевой обыск 1606 г. о лесн. угодьях м-ря в Козельск. уез.; игум. Арсений), 115 (Данная 1563 г. кн. Дм. Немова на село Локныш с дерев. в Рузском у.; игум. Леонид), 125 (Вкладная 1567 г. Савина Ступишина на пашенный починок; игум. Лаврентий), 150 (Разъезжая 1554 г. на земли), 158 (Отдельная 1570 г. на две пустоши в Волоц. уез.; игум. Леонид), 213 (Платежная 1616 г. по хлебн. сбору), 217 (Платежн. 1644 г. по мостовому сбору); 223 (Платеж. 1609 г. по губным делам), 328 (Поручная 1681 г. по монастыр. дворниках; архим. Корнилий), 329 (Поруч. 1684 г. по подъячем Федорове о найме им под дворов. строение в Москве порожн. места; архим. Александр), 330 (Поручн. 1684 г. по монастыр. стряпчем), 418 (Духов. 1524 г. Петра Молечкина), 419 (Духов. 1546 г. княг. Алекс. Беззубцевой); “Собр. госуд. грам. и договор.», I, 132 (Духов. 1504 г. кн. Ив. Борис. Волоцкого), 141 (Межевая гр. 1504 г.), 147 (Духов. 1509 г кн. Дмитрия Иоанн.), 151 (Духов. 1523 г. кн. Фед. Борис. Волоцкого), 192 (Приговорная гр. 1566 г. об отказе в перемирии с поляками; игум. Лаврентий), 196 (Клятв. запись 1571 г. кн. Ив. Фед. Мстиславского; игум. Леонид), 200 (Духов. собор 1580 г. о недвижим. собств. м-рей; игум. Евфимий), 203 (Утвердит. гр. 1613 г. об избрании ц. Мих. Федор.; игум. Арсений); II, 59 (Освящ. собор 1589 г.; игум. Левкий); Макарий, “Ист. Р. Ц.», VI, 107 (Жизнеоп. св. Иосифа), 169 (игум. Даниил, митр. Москов.), 178 (старец князь Вассиан), 201 (старец Досифей), 207 (митр. Даниил, уволен на жит. в м-рь), 272 (еретик Башкин), 280 (еписк. Акакий Твер., родной брат Иосифа Волок.), 344 (св. Гурий), 349 (св. Герман), 358 в примеч. |
| С отъездом Варфоломея в Москву во главе умеренных старообрядцев стоял келарь Савватий с собором из преданных Варфоломею старцев, которые и управляли теперь монастырем. Во главе же строгих были старцы Герасим Фирсов, Геннадий, Александр Стукалов, Ефрем Каргополец, Иона Брызгало; попы Никон, Пафнутий и др. Все это были люди энергичные и большею частью молодые. «И челобитчиками приехали они», писал про них Варфоломей царю, «старцы молодые и в монастырских службах нигде не бывали (?), а наперед сего таких молодых старцев из монастыря к великому государю в челобитчиках не отпускали» 238 . «А тот старец Александр (Стукалов)», писал келарь Савватий, «человек молодой и был под началом у черного попа Мартирия не многое время» 239 . Не смотря, однако на их сравнительную молодость, почти все они испытали уже приказную службу, побывали в числе соборных, а Александр и теперь еще оставался соборным членом 240 , – следовательно, были людьми опытными и влиятельными в монастыре. Наконец, все были непримиримыми врагами своего настоятеля Варфоломея, потому что не раз от него были наказаны 241 , и поэтому давно не желали видеть его своим настоятелем. С этою целью они, по их словам, несколько уже раз посылали на него к царю за руками свои челобитные, но они никогда не доходили по назначению, потому что в Москве «угодники архимандричьи – строители подворья их выкупали и до царя не допускали» 242 . С отъездом Варфоломея в Москву им представлялось много надежд к осуществлению своего давнишнего желания. Масса строгих старообрядцев из братии и мирян, проживавших в монастыре, смотрели на Варфоломея весьма подозрительно, и почти не питали никакой надежды, что он устоит в Москве против соблазнов, не изменив старообрядчеству. В этом убеждали братию его нетвердость в старообрядчестве, не раз проявлявшаяся в монастыре, и то, что он неохотно согласился взять с собой братскую челобитную к царю о вере; уехал из монастыря, не дождавшись окончания ее, так что нужно было посылать ее к нему в Вологду 243 . |
| Словом Никанор после раскаяния стал в Москве в великой чести 356 . Но для его честолюбивой и энергичной натуры едва ли было этого достаточно. Он, по всей вероятности, не прочь был посидеть на соборе рядом с патриархами в звании соборного члена, не отказался бы, пожалуй, от архиерейского омофора и во всяком случае мог ожидать назначения настоятелем в Соловки; но об этом ни царь, ни патриархи, никто из присутствующих на соборе не думал и намекать. В таком случае Никанору ничего не оставалось больше, как только поскорее возвратиться в Соловки, чтобы по-прежнему в союзе с братией стоять за веру и мстить своим обидчикам. Впереди мы увидим, что он так и сделал. Между тем московское правительство постепенно извлекая из среды Соловецкого братства передовых и влиятельных личностей, которые кроме Никанора, безусловно подчинились церкви, думало, что оно таким образом наносит Соловецкому стоянию самые сильные удары, подрывает Соловецкий раскол в самом корне. После же обращения от старообрядчества к церкви таких опасных передовых личностей, как старец Герасим Фирсов и архимандрит Никанор, правительство пришло наконец к убеждению, что к благоприятному исходу Соловецкого возмущения со стороны его сделано все необходимое; остается только назначить в Соловецкий монастырь по просьбе братии на место Варфоломея нового настоятеля и поручить ему ввести в монастыре новые церковные порядки. И новый настоятель действительно был назначен и послан в монастырь. III. Новый Соловецкий Настоятель архимандрит Иосиф. Назначение Иосифа и отъезд его с Варфоломеем в монастырь. – Патриарший наказ к братии о принятии Иосифа. – Предостережете к братии об Иосифе от Никанора. – Прибытье в монастырь Иосифа и Варфоломея. – Прибытье Никанора. – Отправление в Москву старца Кирилла Чаплина с отписками и новой челобитной о вере. – Рассуждения о Соловецком возмущении на Московском соборе. – Высылка из монастыря Варфоломея и Иосифа. К увольнению архимандрита Варфоломея от должности Соловецкого настоятеля никаких особенно уважительных причин не было. |
| Но помощи ни от Варфоломея, ни от кого-либо другого Савватию с монастырским собором своевременно оказано не было. Соловецкий келарь с собором, впрочем, могли утешаться пока тем, что еще далеко не все братство перешло на сторону Герасима. Многих удерживала от сообщества с Герасимом опасность со временем подвергнуться наказанию со стороны Варфоломея, который теперь был в Москве близь царя и властей, и который легко мог возвратиться в монастырь с новыми полномочиями карать и миловать братию. Кроме того, в монастыре было еще не мало простецов, которые верили, что. Варфоломей, взявший с собой братскую челобитную о старой вере, не изменит старообрядчеству, будет в Москве стоять за него твердо и отстоит, по крайней мере, для Соловецкой обители. Для подобной братии, если они не были обижены Варфоломеем и не питали к нему личной ненависти, не было особых побуждений присоединяться к партии старца Герасима Фирсова, хлопотавшей только об увольнении Варфоломея от настоятельства. Впереди мы увидим, как охотно подобные старцы пристали к партии Герасима и подтвердили теперешнюю челобитную своей челобитной, когда Варфоломей изменил старообрядчеству. К числу братии, державшейся подобного взгляда на дело Герасима принадлежит весьма замечательный старец Вениамин, который хотя и был отставлен Варфоломеем от должности ризничего, по по-видимому не питал к нему личной вражды. Нужно сказать, что Варфоломей раньше, чем сообщено было ему из монастыря, каким-то образом узнал о замыслах против него Герасима Фирсова и подозревал в соучастии с ним Вениамина, как одного из обиженных им. Об этом дошло до слуха Вениамина. И вот он вздумал особой отпиской разубедить Варфоломея в напрасном его подозрении. «Да что тебе, государь», писал он «известил кто о нас (вероятно Варфоломей подозревал не одного Вениамина), что будто мы с Ярасимом лучшие заводчики; ино, государь, Бог на то свидетель, что мы к тому делу коварному в совет не ходили и рук не прикладывали; и много нас привлачил (Герасим Фирсов) к своему совету, и зато нас укорял и говорить стал: «что де вы рук не приложили, ино на вас будет вся та беда»; и властем нас огласил и иным многим своим лукавством. |
| В особенности на это способна была партия «умеренных» старообрядцев с архимандритом Варфоломеем во главе, которая оставалась при старых порядках только потому, что так было положено в 1658 г. братским приговором. Нужно и то сказать, что архимандрит Варфоломей иногда умел обуздывать порывы мятежной братии, употребляя нередко плети. Он строго следил через своих учеников за всеми живущими в монастыре и без милости «смирял» всех, кто осмеливался словом или делом оказывать ему неуважение и непослушание. В 1666 г. братья в своей челобитной к царю, между прочим, писали: «а которые соборные старые старцы о монастырском строении пекутся и скорбят, и ему архимандриту во всяком его бесчинии не согласуют, и он тех старцев всяким образом оскорбляет, без вины в тюрьмы сажает и в труде в хлебне и в мукосейне мучит, а иных и плетьми бьет, чего отнюдь во святой обители не бывало, и от собору отставляет; старца Иосифа, бывшего Троицкого келаря Александра ученика 177 , за свою злобу без монастырской вины бил плетьми и от собору отказал, и священников Пафнутия и Тимофея, а дьяконов Нила и Варлаама, и церковников Тихона, Иринарха и Кирилла, и иных многих, по ложному наговору учеников своих, без монастырской вины, злобу свою исполняя, бил плетьми бесчеловечно, – в три и в четыре перемены, – едва и ожили; так же и приказчиков усольских, которые ему посулов не приносили и вина не возили; старцев: Дмитрия Субботина, да Игнатия, да Феропонта, да Насилья нынешния зимы бил на правеже во всю зиму без милости и бесчеловечно, влежаче» 178 . Когда кто ни будь из братии, бывало, скажет Варфоломею: «волен де Бог и государь, и я учну де бить челом в неправде твоей великому государю», Варфоломей «бесстыдным образом с яростью кричал и говорил: Бог де высоко, а царь далеко, а я де тебе здесь учиню указ, – и велит за то бить плетьми бесчеловечно на смерть» 179 . Сам Варфоломей в своей челобитной к царю в 1666 г. не раз упоминает о том, что он с соборной братией смирял безчинников всяким монастырским смирением. В 1663 г., например, по его словам, биты плетьми и посланы в монастырские труды старцы: Герасим Фирсов и головщик Иона за то, что бражничали и пили табак 180 . В 1664 г. стояли на правеже усольские приказчики: дьякон Игнатий, старцы Ферапонт, Василий, Демьян, Михаил и Пимен 181 и т.д. Благодаря этой строгости Варфоломея и остальная братия – строгие старообрядцы – волей-неволей были покорные ему во всем, даже в таких делах, которые касались церковной обрядности и напоминали о Никоновых нововведениях. |
| Затем, «призвав священников и дьяконов в алтарь, он говорил им особо и о наречном пении, и о службе». Но толку было мало; священники и братия на этот раз по-видимому отнеслись к новым предложениям его не сочувственно. А дьякон Нил, будучи с прочими в алтаре, позволил себе даже «учинить великий шум: учал на Варфоломея кричать: держишь де ты уставщика попа Геронтия, да и ты де еретик, он де тебя ереси и научил, а Арсений де грен научил ереси патриарха Никона , а патриарх де Никон будто научил ереси, а кого, и того, – говорил Варфоломей на соборе 1666 г. – поведать мне на письме невозможно» (т.е. государя) 191 . Варфоломей жаловался на Нила «на соборе келарю и казначею» и он был «за то его бесчинство смиряем монастырским смирением» 192 , «бить плетьми, – едва и ожил» 193 . Однако протест его, поддержанный, вероятно, некоторыми из братии, не остался без последствий: Варфоломей не стал больше настаивать на наречном пении, не желая переносить укоризны от братии, хотя были еще в братстве люди, не предубежденные против этого нововведения. Старец Герасим Фирсов в 1666 году в Москве на соборе говорил: «а наречного пения в Соловецком монастыре не поют и повеления о наречном пении от архимандрита не бывало, а как бы от архимандрита повеление было, и мы б петь стали» 194 . Так кончилась первая попытка архимандрита Варфоломея ввести в монастыре некоторые ново вводные чины. Эта неудача и возмущение братии в 1663 г, по поводу подозрения уставщика Геронтия в нововведениях имела на Варфоломея решительное влияние. Не желая испытать укоризн от братии, и не видя напоминаний о новых порядках из Москвы, он с этих пор отложил всякое попечение о нововведениях; напротив, стал с прочей братией сам заботиться о сохранении старых порядков. Через это он не только избавился братских укоризн, но и заслужил от некоторой братии неподдельное уважение, а главное приобрел новую силу к удержанию братии в подчинении себе. Возмущение братии против уставщика Геронтия произошло в отсутствии Варфоломея, отправившегося было Москву, но воротившегося назад вследствие невозможности переплыть море, а также и вследствие происшедших в монастыре беспорядков. |
| Возлагая все свои надежды на благочестивого царя Алексея Михайловича, раскольники после собора 1667 года к ужасу своему узнали, что он принял соборные определения против раскола и вместе с собором осудил его. Теперь, в своем озлоблении, раскольники дерзнули открыто восстать против власти церковной и царской. Первым резким выражением такого открытого протеста было возмущение в Соловецком монастыре. Факт этого возмущения состоит в том, что иноки Соловецкой обители враждебно отнеслись к исправлениям патр. Никона и не захотели принять изданных им церковно-богослужебных книг. Начало восстания надо отнести к 1656 году, когда новоисправленные богослужебные книги, при царском указе, были присланы в Соловецкую обитель. Наслышавшись от сообщников Аввакума об испорченности новых книг, соловецкие иноки, не раскрывая их, запечатали в сундуках и поставили в особом месте, а сами продолжали служить по старым книгам. Однако не вся братия была против присланных книг; были лица желавшие служить и по новым книгам. Они даже писали об этом Никону, жалуясь на запрещение настоятеля монастыря, архим. Ильи; но эта жалоба осталась без всяких последствий, так как она не застала уже Никона в Москве. Так протекло около десяти лет, и эта первая искра раскола, может быть, мало по малу погасла бы сама собою в Соловецком монастыре, как погасла она в некоторых других местах, если бы здесь не поблагоприятствовали ей особые обстоятельства. Дело в том, что Соловецкий монастырь был местом ссылки лиц, противившихся исправлению церковных книг и гражданским преобразованиям царя Алексея Михайловича. Между сосланными, число которых достигало 150-ти, находились в это время друг Аввакума князь Львов, бывший начальник печатного двора при патр. Иосифе, расколоучитель старец Феоктист, написавший книгу в пользу раскола, об антихриста и его царстве. Были здесь и другие лица, сочувствовавшие расколу, как, напр., бывший настоятель Саввина монастыря в Звенигороде, летней резиденции царя, архимандрит Никанор, старец Герасим Фирсов, старец Геннадий, диакон Игнатий и пр. |
| В 1666 г. соловецкая братия между прочим обвиняла перед царем архимандрита Варфоломея в том, что он «присланному в Соловецкий монастырь Сергуньке – сыну государева изменника Тимошки велел грамоте учиться», тогда как в царской грамоте прямо сказано: «береч его и грамоте не учить» 102 . Но у молодой соловецкой братии было сильным побуждением к изучению грамоты то, что грамота давала надежды со временем удостоиться священного сана, освобождающего на всю жизнь от трудних, монастырских работ. По этим побуждениям многие, урывая ночные и праздничные часы, в монастыре уже делались способными разбирать псалтирь и служебник. Тем не менее в Соловецком братстве XVII века мы видим больше половины людей совершенно безграмотных. Чтобы удостоверится в этом, достаточно взглянуть на любую из челобитных, поданных от братства к царю Алексею Михайловичу во время старообрядческих волнений. Из 1000 человек к челобитным подписывалос только несколько десятков старцев за себя и вместе за своих безграмотных духовных детей 103 . Между неграмотными, или покрайней мере такими, которые не умели подписать под документом свое имя, являются даже келари, соборные старцы, дьяконы и священники. К одной челобитной священник Леонтий подписался вместо келаря старца Азария, соборных старцев Иоиля и Феодосия «детей духовных» и священников, которые писать не умеют: Симона и Димитрия 104 . Тот же Леонтий к отводной казначейской книжке 1671 г. подписался вместо своих детей духовных келаря старца Маркелла, казначея старца Мисаила, соборных старцев: Макария и Епифания 105 . Для грамотной братии с XV столетия существует в Соловецком монастыре богатая библиотека. Но она в XVII веке могла быть доступна и полезна только не многим таким начетчикам, каковы были казначей Геронтий, составитель известной соловецкой челобитной, старец Герасим Фирсов – составитель тетрадок «о сложении перстов десныя руки» и под им. Для остальной полуграмотной братии существование ее было почти безполезно; эти старцы довольствовались псалтирью и служебником. |
|
|
