| Бяше же тогда, в пустыни сей живя, священный отец, предревний великаго жития подвижник авва Корнилий Ниловы пустыни древлеобещник 213 , знаемый еще древле и яже любимь добродетелнаго ради жития святейшему патриарху и несколко время у него жил бяше. Той, аки ангел некий, в вышеестественных подвизех просвещаше пустынная сия недра и всем нам отец духовный и сладостный наказатель бяше, Даниилу же и поминаемому нами Петру. Бяху же и инни отци: древлесоловецкий отец Генадий, Качалов по роду Иосиф Сухой же и ины отци и пустынножители, с малою дружиною 214 живуще, молитвами своими дебри сия освещающе. Даниил же, в малом общежителстве живя, древлесоловецких отец благословение, аки искру во угле или аки благовонное миро в носяй, соблюдая. Усердствуя же он о общежителстве, возусердьствоваша же и прочая братия, возревноваша же и отци, благословляюще и повелевающе о нем пещися; якоже и нас с приснопамятным Петром моленми, отеческими благословении, советов принуждении принудиша общежителнаго не жития точию, но и попечения и тяготы его вкусити 215 . 216 Разразсуждающе бо тое тогда, да обдержанием общежительства в пустыни сей благочинное житие утвержается, всякое же бесчиние изничтожается и да не попустится своеволным злым людем место пустынное жительство быти, якоже и бысть, ибо тогда воровских людей терние, в лесах сих вкоренятися наченшееся, благодатию Христовою обдержанием общежительства сего изничтожися. 216 И мирно, и благопокорно, и ведомо житие сие тако царскому величеству, яко властем градодержательным общежителством сим яве бо по Христовым и апостольским преданием, повелевающим Бога боятися и царя и Божия Богови и кесарю кесарева Сия вся, Богу помогающу 217 , благое от Божиих Писаний и благопокорное разсуждение общежителство сие источает. И тако сие общежительство, якоже рехом, от Соловецкия обители проистекшее есть, чином же и благословением соловецких отец вкорененное и священноигумена Досифеа благословением насажденное, к сим же и староскитскаго отца Корнилиа и прочих отец пустынных молитвами и благословениемь утверженное, исперва место из места пременяя гонителных ради случаев бяше. Со священным отцем Игнатием близ Пурнозерских езер прежде водворяшеся. Пренесе же ся на Сароозеро, идеже после отца Игнатия соблюдашеся. По сих близ Боровскаго скита при малом езерки крыяшеся, идеже мы благодатию Божиею совокупихомся и живяхом по благословению священнаго отца Корнилия и прочих отец пустынных и соловецких отец Генадиа и Иосифа. |
| Провал построения индустриального рая бросил на скамью подсудимых инженерную интеллигенцию. Начался процесс над Промпартией, организацией, которой никогда не существовало в действительности, но которую создало воображение сталинского ЦК. На экстренном собрании работников искусств («Известия» от 17 декабря 1930 г.) Шкловский, Пудовкин, Таиров, Довженко, Качалов, Мейерхольд заклеймили арестованных инженеров как «платных шпионов», «изменников, продающих нас врагу». А Александр Довженко требовал «запретить им дышать». В заключение «работники искусств» обращаются к правительству с просьбой «наградить ОГПУ орденом Ленина». Параллельно громам и молниям, которые гремят на митингах и собраниях, требующих «раздавить гадину», звучит густой окающий бас Горького. В те годы он отсиживался в фашистской Италии, не желая возвращаться в коммунистическую Россию. Он посылает в «Известия» статьи из Сорренто, именуя главарей Промпартии «дегенератами», «уродами», «идиотами», «негодяями», «кретинами» и «подлецами». «Надо ли вспоминать о людях, которые исчезают из жизни медленнее, чем следовало бы им исчезать? – пишет он. – Употребляется ли ради развития сознания человека насилие над ним? Я говорю – да!» " »Культура« есть не что иное, как «организованное разумом насилие над зоологическими инстинктами людей». С «культурой», «гуманизмом» и прочими цветами красноречия покончено. Естественно, что рабоче-крестьянская власть бьёт своих врагов, как вошь». (Через несколько лет один из вождей немецкого национал-социализма скажет: «Когда я слышу слово «культура», моя рука тянется к пистолету»). 15 ноября 1930 г. появляется статья «Если враг не сдаётся – его истребляют». В других изданиях её кровожадность несколько сглажена: «Если враг не сдаётся – его уничтожают». Не Бог весть какая милость, но раз «с гуманизмом покончено», то что же роптать? 11 В те годы у Горького были ницшеанские усы и ницшеанские идеи: «Падающего подтолкни». 15 мая 1932 г. декретом правительства за подписью Сталина было объявлено о «безбожной пятилетке»: к 1 мая 1937 г. «имя Бога должно быть забыто» на всей территории СССР 12 . Таков был воздух, которым юный Борис дышал с детства. Вот эпизод, описывающий тогдашнее отношение местных властей к Русской Православной Церкви. |
| Мещанин Иван Константинович Морозов [см. Мороз], 1548 г. [см. Чудо] Мещерин, Мещеринов : Русин [см. Русин] и Василий Мещерин Федоровичи Чепемисиновы [см. Черемисин], конец XV в., Ростов; Григорий Васильевич Мордвин [см. Мордвин] Мещеринов, сын Мещерина Черемисинова, 1550 г.; Мещера Караулов [см. Караул], казнен в опричнине [см. Козинский, Растиславль] Мещеряк Пестриков сын Качалов [см. Пестрик, Качало], середина XVI в., Новгород Мигач, Мигачев : Мигач, крестьянин, 1545 г., Новгород; Кирилл Мигачев, холоп, 1603 г., там же Мигач, мигун – моргун, дергун (Даль) Мигука Богдан, крестьянин, 1572 г., Новгород Мигун , холоп Бориса Матвеевича Слепца Тютчева, 1471г.; Федот Михайлович Мигун Годунов [см. Годун], 1566 г. Мижуй, Мижуев : Мижуй Андреевич Кутузов [см. Кутуз], первая половина XVI в.; Иван Семенович Мижуй Яковль, 1495 г.; от него – Мижуевы [см. Кубас, Путята]; Иван Кузьмич Мижуй Загряжский [см. Загряжские], конец XVI в. Мижукин Кузьма, крестьянин, 1627 г., Белев Мижуха Мелентий, крестьянин, конец XV в., Новгород Мизгирь Васьков, 1550 г., Ярославль; Мизгирь Василий, крестьянин, 1624 г., Курмыш Мизгирь – паук, тарантул; переносное – плакса Мизгора Семен, послух, 1440 г., Дмитров Мизин, Мизиновы : Мизин Соломеин [см. Соломеин], митрополичий слуга, 1499 г.; Яков Мизинов, поп, середина XV в. [см. Глядковы] Мизин – маленький, младший Мизинцев Степан Михайлович, 1495 г., Орел Миклаш Никита Захарович Зубов [см. Зуб], 1515 г. Микляй , крестьянин, 1545 г., Новгород [см. Бовыка] Микляков Аника, крестьянин, 1606 г., Важская волость Михлюков Верещага [см. Верещага] Иванович, 1563 г., Кашин Микуй Федор, крестьянин, 1495 г., Новгород Микуй – Николай? Микульский Матвей, 1578 г.; Василий Матвеевич, 1604 г., Арзамас Микульшин Милован [см. Милован] Григорьевич, 1595 г., Рязань; Кондрат Семенович, 1579 г., Ряжск Милава Епистимья Акинфовна, крестьянка, 1611 г., Вологда Милава – милена, миляга, милая Миленин Данило Семенович, 1560 г., Арзамас; Степан Миленин, крестьянин, 1606 г., Белев [Ср. Милава] |
| Тревожимый опасениями за свою будущность и обольщаемый мечтами о власти, Борис стал действовать против царевича, как против личного врага своего. Сперва запретил он поминать имя его в церквах, давая знать России, что сын седьмой жены Иоанновой – не наследник престола. Поскольку же Борису известно было, что много было таких, которые по тому самому, что оскорбительное распоряжение о царевиче принадлежало Борису, готовы всеми мерами действовать за царевича; то Борису смерть царевича казалась необходимой. Люди, поставившие судьбу свою в зависимость от судьбы Годунова, довели в нём эту мысль до убеждения 256 . Вследствие того дьяк Михаил Битяговский послан в Углич править земскими делами и хозяйством вдовой царицы. Вместе с ним явились в Углич сын Битяговского Даниил, племянник Никита Качалов и Осип Михайлов, сын мамки Димитриевой. И вот 15 мая «царевича в Угличе не стало» 257 . Как это случилось? Посланные из Москвы князь Василий Шуйский, окольничий Клешнин и дьяк Вылузгин доставили царю Феодору следственное дело, которым уверяли, что царевич, играя ножом с детьми в тычку, вдруг от падучей болезни упал и закололся 258 . Но это была только клевета, которой вновь оскорбляли имя св. царевича. Следствие, рассмотренное перед судом беспристрастия, оказывается жалким усилием закрыть правду в глазах царя Феодора. В нём не записали общего голоса Угличан, уверявшего следователей, что царевич убит. В нём старались не о том, чтобы открыть правду, а о том только, чтобы выставить царевича больным. Например, самый первый допрос был следующий: «которым обычаем царевича не стало? И что его болезнь?» В продолжение всего следствия вся заботливость следователей устремлена к тому, чтобы набрать как можно более голосов о болезни царевича. Напротив, если кто из допрашиваемых упоминает о насильственной смерти царевича, такое показание остаётся без всякого внимания, – не спрашивают: при ком это было? Кто убийцы? Как и когда убит царевич? Нежелание следователей открыть истину и желание закрыть её видно по показанию почти каждого ответчика 259 . |
| #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Рост спроса на психологов – это SOS наших душ! О причинах психологического бума Валентин Семенов 14:18 23.11.2023 469 Время на чтение 4 минуты Фото: из личного архива автора В День психолога, 22 ноября, «Санкт-Петербургский дневник» сообщил нам о том, что потребность в психологах за 2023 год в нашем городе выросла на 52%, а во всей России на 43%, как рассчитали аналитики рынка труда. Причём на одну вакансию претендуют до 40 человек, и зарплата психологов за год в среднем увеличилась в пять раз. Впрочем, она и ныне достаточно скромна, но в Петербурге, конечно, больше, чем в провинции, у нас психологи могут заработать где-то от 35 до 65 тысяч. Понятно, что существуют и отдельные частные клиники с более высокими расценками. Почему так вырос спрос на психологов? Точнее, всё-таки, называть их психотерапевтами, потому что есть много и других специализаций (психологи социальные, политические, экономические, инженерные, юридические, военные, спортивные и т. д.). Неслучайно журналист Антон Качалов приводит в связи с резким увеличением потребности в психологах данные опроса, в котором 40% петербуржцев по 5-балльной шкале оценивают своё эмоциональное состояние на единицу и двойку, а 29% на тройку. Таким образом получается, что хорошо себя чувствуют только 31% наших горожан. |
| Из отдельных отраслей церковного права в русской науке особенно много удачных исследований относится к источниковедению. Первый серьезный труд в этой области принадлежит митрополиту Евгению (Болховитинову) , который составил «Историческое обозрение российского законоположения» (1825). В 1839 г. посмертно вышло второе издание исследования петербургского юриста Г. А. Розенкампфа «О Кормчей книге». Розенкампф тщательно исследовал и разделил на разряды и фамилии все доступные ему списки «Кормчей». Известный археограф и источниковед Н. В. Качалов в 1850 г. выпустил работу «О значении Кормчей в системе древнего русского права». Изучение «Кормчей» он включил в общий контекст церковного права допетровской Руси. Во второй половине 19 в. вышел ряд источниковедческих трудов А. С. Павлова : «Первоначальный славяно-русский номоканон», «Книги законные», «Номоканон при Большом требнике». Текстологическое исследование древних пергаментных списков «Кормчей» связано с именем крупного палеографа и филолога И. И. Срезневского , опубликовавшего ряд статей о сербских и русских редакциях «Кормчей» в 1870–1890 гг. Крупными канонистами 19 в. были также архиепископ Литовский Алексий (Лавров-Платонов) , профессора Т. В. Барсов и Н. А. Заозерский . Совершенно особое место в русской духовной литературе занимает «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле» (1856) иеромонаха Парфения, написанное простодушно и бесхитростно. «Сказание» продолжает традицию древнерусских «хожений» по Святой Земле, начатую игуменом Даниилом (13 в.). Книга инока Парфения имела успех среди читателей разных сословий: и грамотных простолюдинов, и людей высшей культуры. Известна высокая оценка этой книги Ф. М. Достоевским. Не менее своеобразно и еще одно знаменитое творение отечественной духовной литературы– «Откровенные рассказы странника». Это книга о молитве Иисусовой, написанная от лица богомольца-подвижника из мирян-простолюдинов. «Откровенные рассказы» переведены на многие иностранные языки. |
| И опять моя рассеянность сменилась удивлением и даже тревогой: что это с ней нынче? И вот, в этот вечер, когда я отвез ее домой совсем не в обычное время, в одиннадцатом часу, она, простясь со мной на подъезде, вдруг задержала меня, когда я уже садился в сани: — Погодите. Заезжайте ко мне завтра вечером не раньше десяти. Завтра «капустник» Художественного театра. — Так что? — спросил я. — Вы хотите поехать на этот «капустник»? — Да. — Но вы же говорили, что не знаете ничего пошлее этих «капустников»! — И теперь не знаю. И все-таки хочу поехать. Я мысленно покачал головой, — все причуды, московские причуды! — и бодро отозвался: — Ол райт! В десять часов вечера на другой день, поднявшись в лифте к ее двери, я отворил дверь своим ключиком и не сразу вошел из темной прихожей: за ней было необычно светло, все было зажжено, — люстры, канделябры по бокам зеркала и высокая лампа под легким абажуром за изголовьем дивана, а пианино звучало началом «Лунной сонаты» — все повышаясь, звуча чем дальше, тем все томительнее, призывнее, в сомнамбулически-блаженной грусти. Я захлопнул дверь прихожей, — звуки оборвались, послышался шорох платья. Я вошел — она прямо и несколько театрально стояла возле пианино в черном бархатном платье, делавшем ее тоньше, блистая его нарядностью, праздничным убором смольных волос, смуглой янтарностью обнаженных рук, плеч, нежного, полного начала грудей, сверканием алмазных сережек вдоль чуть припудренных щек, угольным бархатом глаз и бархатистым пурпуром губ; на висках полуколечками загибались к глазам черные лоснящиеся косички, придавая ей вид восточной красавицы с лубочной картинки. — Вот если бы я была певица и пела на эстраде, — сказала она, глядя на мое растерянное лицо, — я бы отвечала на аплодисменты приветливой улыбкой и легкими поклонами вправо и влево, вверх и в партер, а сама бы незаметно, но заботливо отстраняла ногой шлейф, чтобы не наступить на него... На «капустнике» она много курила и все прихлебывала шампанское, пристально смотрела на актеров, с бойкими выкриками и припевами изображавших нечто будто бы парижское, на большого Станиславского с белыми волосами и черными бровями и плотного Москвина в пенсне на корытообразном лице, — оба с нарочитой серьезностью и старательностью, падая назад, выделывали под хохот публики отчаянный канкан. К нам подошел с бокалом в руке, бледный от хмеля, с крупным потом на лбу, на который свисал клок его белорусских волос, Качалов, поднял бокал и, с деланой мрачной жадностью глядя на нее, сказал своим низким актерским голосом: |
| Разумеется, для объяснения этого противоречия нужно было спросить сторожа дьячьей избы, Евдокима Михайлова: он должен был знать, был ли Михайла Битяговский в избе, и как попал туда сын его, Данила, как вместе с последними очутился там и Качалов? Но сторожа Евдокима спросить об этом не заблагорассудили. Спрашивали Кирилла Моховикова, который, по объявлению рассыльщиков, первый дал знать Битяговскому о болезни царевича; и Моховиков не сказал ни слова о том, давал ли он об этом знать Битяговскому, и объявил только, что когда царевич покололся ножом и начали звонить, то Михайла Битяговский прибежал к двору, к воротам, а ворота были заперты, и он, Моховиков, побежал к Михайле к воротам и ворота отпер; когда Михайла вошел на двор и начал посадских и всяких людей уговаривать, то Моховикова начали бить и забили насмерть, руки и ноги переломали. Но каким образом ворота были заперты, когда толпа народа находилась уже на дворе, когда нарочно велено было звонить, чтоб народ собирался на двор; и за что били Моховикова? На эти обстоятельства следователи не обратили никакого внимания; упустили из виду и слова пономаря Огурца, что Михайла Битяговский прибегал к нему на колокольню, но что он заперся. После всего этого не должны ли мы заключить, что следствие было произведено недобросовестно? Не ясно ли видно, как спешили собрать побольше свидетельств о том, что царевич зарезался сам в припадке падучей болезни, не обращая внимания на противоречия и на укрытие главных обстоятельств. Нагие пострадали за то, что наустили народ убить Битяговских, Волохова и Качалова; угличане пострадали за то, что поверили Нагим; но ни один из Нагих не был свидетелем несчастия: кто же первый произнес имена убийц? Царица Марья, как выходит из показания Василисы Волоховой? Но царица сама не была свидетельницею несчастия; следовательно, она или выдумала и то, что царевича убили, и то, кто именно убил, или услыхала об этом от кого-нибудь из очевидцев. Положим, что выдумала, но странно, почему она назвала именно троих людей: Данилу Битяговского, Никиту Качалова и Осипа Волохова? Почему она не назвала Михайлу Битяговского, главного врага ее братьев и ее самой? Митрополит Геласий, возвратясь в Москву говорил на духовном соборе: «Царица Марья, призвав меня к себе, говорила, что убийство Михайлы Битяговского с сыном и жильцов дело грешное, виноватое, просила меня донести ее челобитье до государя, чтоб государь тем бедным червям, Михайлу Нагому с братьями, в их вине милость показал». |
| В этом рассказе мы не встречаем ни одной черты, которая бы заставляла заподозрить его; подробности самого убиения, предшествовавший разговор убийцы с жертвою, подробности приготовлений в Москве, имена лиц, выбранных, но отказавшихся взять на себя совершение злодейства, указания на Клешнина, как на главного деятеля, – все эти подробности не позволяют историку видеть в этом рассказе выдумку. Сравним теперь с этим рассказом другой памятник, имевший целию доказать противное, т. е. что Димитрий сам закололся, обратимся к следственному делу о убиении царевича. 19 мая, вечером, приехали в Углич князь Василий Шуйский, Андрей Клешнин, Елизар Вылузгин и расспрашивали Михайлу Нагова: «Каким обычаем царевича Димитрия не стало? И что у него была за болезнь? Для чего он, Нагой, велел убить Михайлу Битяговского, сына его Данилу, Никиту Качалова, Данилу Третьякова, Осипа Волохова, посадских людей, слуг Битяговского и Волохова, и для чего он велел во вторник сбирать ножи, пищали, палицу железную, сабли и класть на убитых людей? Посадских и сельских многих людей для кого сбирал? И почему городового прикащика, Русина Ракова, приводил к крестному делованью, что ему стоять с ним заодно; и против кого было им стоять?» Теперь посмотрим, что показали Нагие о самой смерти царевича. Михайла Нагой, как мы видели уже, сказал, что Димитрия зарезали Осип Волохов, Никита Качалов и Данила Битяговский. Но он не объявил самого главного, именно: кто сказал ему об этом, потому что сам он не видал, как было дело, прибежавши уже на колокольный звон и думая, что горит во дворце. Григорий Нагой показал противное, что царевич накололся сам ножом в припадке падучей болезни, которая на нем и прежде бывала. Но и Григорий не объявил главного: кто сказал ему о роде смерти царевича, потому что сам он также ничего не видал, прибежавши вместе с Михайлою. Но Григорий в своем показании прибавляет очень важное обстоятельство, именно, что они застали царевича еще в живых и умер он при них. При этом Григорий не прибавил обстоятельств важных: в каком положении застал он царевича (кормилица показала, что он умер на ее руках)? Был ли у него или подле него нож, которым он играл? Следователи об этом не спрашивали. |
| Труппа театра состояла из уникальных индивидуальностей разных поколений, они главенствовали, царили, блистали. Они восхищали. Беря сердца зрителей в полон, выходили на сцену театра — Москвин, Ливанов, Добронравов, Хмелёв, Качалов, Андровская, Тарасова, Зуева, Еланская, Тарханов, Яншин, Станицын, Степанова, Соколова, Топорков, Книппер, Леонидов… Это небывало. Такой россыпи драгоценных камней не найдёшь ни в одном венце, ни в одной короне театрального правителя. Такую «шапку Мономаха» от театра имел только он! Все — его ученики, люди одной веры, общей одержимости. Станиславский реформировал оперу, как сумел реформировать драматический театр. Не имеющий тех сил, которыми был столь богат когда-то, с ощущением человека, преданного своими учениками, живя в немилом сердцу чужом доме, боясь за будущее своих любимых детей, — он создаёт ещё одну студию и пишет ещё одну книгу под названием «Работа актёра над собой». Работа! Актёра! Над собой! Книгу, которая, как говорят, талантливым не нужна. У каждого таланта — свой закон. А «не талантам» — никакая книга не поможет, они не должны переступать порог сцены. В своём желании «состояться», быть первым, играть главные роли, получать награды, звания, высшие ставки — «неталант» может пойти на всё. И своей активностью, имея в голове одно скучное слово «карьера», — «неталант» способен низвести любой театральный организм до уровня коммунальной кухни. Станиславский знал это и написал, что его книга — для таланта. Беречь надобно в себе дар Божий. А чтобы беречь и «сберечь» — надо трудиться, совершенствоваться всегда — желание совершенства должно главенствовать у каждого, кто талантлив, нельзя останавливаться, только «вперёд» и «ввысь». Полёт! Станиславский в день своего семидесятилетия, будто подводя какую-то невидимую черту, написал: «Долго жил. Много видел. Был богат. Потом обеднел. Видел свет… Имел хорошую семью, детей. Жизнь раскидала всех по миру. Искал славы. Нашёл. Видел почести. Был молод. Состарился. Скоро надо умирать. В чём счастье на земле? В познании. В искусстве и в работе, в постижении его. Познавая искусство в себе, познаёшь природу, жизнь мира, смысл жизни, познаёшь душу — талант! Выше этого счастья нет. А успех? Бренность!». |
|
|
