| Амвросий (Зертис – Каменский), митр. Филарет, еп. Амфилохий, митр. Антоний, профессора – Якимов, Елеонский, Юнгеров и др. Но производить исправление елизаветинского текста на основании произвольных усмотрений или случайных справок нельзя; чтобы оно было плодотворным и не вызывало никаких возражений, оно должно основываться на незыблемой почве восстановленной Кирилло-мефодиевские традиции и ее исторических изменений. Новая Комиссия никакими планами исправления Елизаветинской Библии не задается. Но ее критический труд по восстановлению славянской Библии во всех ее исторических фазисах даст для этого исправления единственно возможную опору. Учреждение Библейской Комиссии имеет свою довольно продолжительную историю. Мысли о полном издании славянской Библии предшествовало появление в течение последнего полустолетия целого ряда ученых исследований, посвященных отдельным книгам св. Писания, и изданий отдельных книг. В этом отношении большая заслуга принадлежит почтенным исследователям – проф. Г.А. Воскресенскому, И.В. Ягичу, И.Е. Евсееву , А.В. Михайлову и др. Постепенно назревший вопрос об издании славянских священных текстов нашел себе сочувствие главным обр. в кругах представителей славистики и филологии. В 1903 году, 10–15 апреля, состоялся предварительный съезд славянских филологов и славистов. На заседании V секции, посвященной вопросу об издании церковнославянских памятников, по заслушании записки —868— проф. А.В. Михайлова об издании славянских текстов Ветхого Завета, было постановлено: «обратиться от имени Предварительного Съезда и Академии Наук чрез второе ее Отделение с ходатайством в Священный Синод о полном научном издании славянского перевода книг Ветхого Завета по древнейшим существующим спискам». Этот вопрос несколько раз затем обсуждался в Славянской Комиссии Императорского Археологического Общества. В 1911 г. на археологическом съезде в Новгороде был заслушан доклад проф. И.Е. Евсеева «О новгородской геннадиевской библии 1499 г.», и, под влиянием этого доклада, съезд постановил, в виду не только научного но и общественного и национального значения славянской Библии, просить св. |
| 49. Заставка из Геннадиевсокй Библии 1499 г. (Моск. Синод. Библ. 915) Вместо того, Геннадиевская заставка, без всяких перегородок, представляет нам сочные ветви, листву и цветы, раскрашенные с переливами светлотени, усиливаемой кое-где серебряными штрихами, что придает всему изображению рельефность, которой не знала заставка византийская 65 . Трудно и едва ли возможно решить, к какому именно из западных оригиналов присматривался мастер разобранной мною заставки в Геннадиевской Библии; но, так как составители этой рукописи пользовались старопечатными изданиями Вульгаты и немецкой Библии, то и для мастера могли служить руководством те же инкунабулы. Как бы то ни было, но изображенные им растения сильно приближаются к стилю и манере немецкой, а в некоторых подробностях заметно сходствуют с орнаментом Гуттенберговой Библии 1455 г. и другой Майнцкой же Библии 1462 г. 66 Влияние западного орнамента инкунабул оказалось в двух направлениях: сначала на Геннадиевской заставке, с которой, надобно заметить, ничего общего не имеет фряжский стиль старопечатных Московских книг, и потом, независимо от этой заставки, оно оказалось непосредственно на изданиях Московской типографии, начиная с первопечатного Апостола 1564 г. И замечательно, что в этой книге мы открываем очевидные следы орнамента Библии Гуттенберговой, именно в изображении перевивающихся листов, и особенно в одной характеристической подробности, которая с некоторыми видоизменениями господствует потом вообще в Московских старопечатных книгах: это стилистически измененная фигура виноградного грозда в гнезде из листвы с завитками, и притом окруженного изгибами ветки 67 . Одновременно с нашим орнаментом, и южнославянский подчиняется влиянию стиля фряжского и, что особенно замечательно – в некоторых рукописных заставках представляет замечательное сходство со старопечатными Московскими, значительно опережая эти последние по времени. Таковы, например, в упомянутом уже выше Болгарском Евангелии XV в. в Румянц. Музее, 123, на лл. 236 и 313. |
| Holmes, S. T. P. R. S. S. Oxonii, 1798, in folio. В этом издании отмечены также варианты по славянским редакциям Библии – Острожской (1581 г.) и Московской 1663 г. [Судя по каталогу, речь идет об экземпляре, «приобретенном покупкою от бывшего ректора Академии архимандрита Филарета (1840 г.), впоследствии архиепископа Черниговского». См.: Корсунский И. Н. Систематический каталог книг библиотеки Московской духовной академии 1–203]//ПрибТСО. Ч. 26. 1880. Кн. 3. С. 1–34, цит. с. 17, 92. После революции 1917 г. вся библиотека Московской духовной академии была передана Румянцевскому музею. По-видимому, именно таково происхождение единственного экземпляра издания Холмса–Парсонса, хранящегося ныне в РГБ в Химках под шифром Ин фол. – 3/47, причем учетная карточка имеется только в служебном (недоступном рядовому читателю) каталоге и лишь на дополнительное описание.] 34 Accurata Codicum Graecorum Mss. Bibliothecarum Mosquensium Sanctissimae Synodi notitia et recensio Fr. de Matthaei. Lipsiae, 1805. P. 290. [В указанном месте Ф. Маттэи пишет, что, хотя изучал множество рукописей Ветхого Завета, никогда не встречал подобной книги, называемой у русских паримийником по множеству чтений из книги Притчей. Разночтения из этого кодекса Маттэи послал Холмсу. Дальнейшие научные исследования подтвердили особенную роль паримийников в текстологии славянской Библии.] 35 Т. е. четвертого издания Елизаветинской Библии, воспроизводящего второе издание без изменений. – А. Д. Нелишне напомнить, что даже «простое» фототипическое (иллюстрированное) издание Геннадиевской Библии, сначала предпринятое в 1992 г. главой Издательства Московской Патриархии митрополитом Питиримом (Нечаевым) , а затем продолженное в 1997–1998 гг. Новоспасским монастырем, из-за отсутствия финансирования не завершено до сих пор (из Ветхого Завета опубликована лишь Псалтирь). Попутно заметим, что мы не можем целиком согласиться с чрезмерно суровой критикой А. А. Алексеевым (Текстология славянской Библии. СПб., 1999 [далее: Алексеев. |
| Общим собранием была выбрана администрация Комиссии: председатель – Преосв. ректор Петроградской Академии, епископ Анастасий, товарищ председателя – акад. А.И. Соболевский, редактор изданий – проф. И.Е. Евсеев , секретарь – профессор прот. А.П. Рождественский и др. должностные лица Комиссии. Обсуждение проекта положений Комиссии вызвало живой обмен мнений, причем попутно было рассмотрено также мнение об издании славянской Библии, изложенное в особой записке Славянской Комиссии Императорского Археологического Общества. В результате явилась окончательная редакция «Положения о составе и деятельности Комиссии», в котором подробно определяются все условия существования Комиссии и излагаются руководственные соображения и правила для академического издания славянской Библии. В виду важности этого «Положения» для всей будущей деятельности Комиссии, мы помещаем его здесь целиком. Деятельность Библейской Комиссии уже выразилась в целом ряде предприятий, направленных к подготовке издания славянских текстов ев. Писания. Так предпринято особое специальное издание, в котором могли бы появляться сведения о деятельности Комиссии и ее труды. Сделаны постановления о напечатании в ближайшее время, в виде предварительного издания, некоторых текстов по отдельным спискам: Геннадиевской библии, книг царств (по сп. И. П. Б. Г. I. 461 XIV) и малых пророков. Остается пожелать, чтобы на столь много обещающей ниве объединилась побольше опытных и трудолюбивых делателей и чтобы плоды их работ перешли в наследие к —870— новым поколениям, которые будут призваны завершить предпринятый в наши дни ответственный и важный труд. Т. Положение о составе и деятельности Комиссии по научному изданию славянской Библии, при Императорской Петроградской Духовной Академии 1 . Комиссия имеет своею задачею научное издание славянской Библии в ее основных изводах, по лучшим славянским рукописям, при возможно широком издании всего доступного рукописного предания. 2 . Состав Комиссии при ее образовании определяется особым указом Св. |
| В настоящее время известно и может быть использовано несравненно большее количество древних памятников библейского текста, чем каким располагали Елизаветинские справщики. У последних было всего около десятка изданий и списков перевода LXX, тогда как в настоящее время известно более 400 греческих списков Ветхого Завета; некоторые из этих списков находятся в России. Греческих списков новозаветных книг насчитывается ныне в европейских библиотеках 3829, в том числе – 127 древнейших, от IV по IX век. Немало их в отечественных наших библиотеках – в Императорской Публичной и Московской Синодальной. Ещё больше имеется в русских библиотеках списков славянского перевода Библии. По Последнему подсчёту от 1897 года, от XI по XIV-й век сохранилось их 226, в том числе Евангелий, начиная с XI века, полных и неполных, 133 списка. К этому числу нужно присоединить ещё немалое количество рукописей библейского содержания, принадлежащих XV–XVIII векам и имеющих важное значение, каковы например, списки Геннадиевской Библии, конца XV века, и другие 98 . Некоторые древнейшие из греческих и славянских списков библейского содержания сделались уже общедоступными через издание их путём обыкновенной печати или посредством фототипии, передающей с большой точностью особенности древнего письма. Пользование этими изданиями должно быть весьма благотворным для дела пересмотра. В самом деле, из многого может быть, бесспорно, сделан лучший выбор, чем из немногого. Из многих чтений можно выбрать такое, которое лучше выражает мысль библейского писателя. Что же прежде всего нужно сделать в виду нового пересмотра славянского перевода Елизаветинской Библии и независимо от этого пересмотра? Прежде всего, необходимо издать древнеславянский перевод Библии, который в настоящее время находится в рукописях различных общественных и частных библиотек и доступен только немногим. По отзывам людей, имевших дело с этим переводом, он оказывается во многом точнее и удачнее нынешнего. Издание этого сокровища нашего народа важно не только с чисто научной точки зрения, но и как одно из средств к воспитанию народа в христианском духе. |
| Нельзя не отметить, что Геннадиевский свод отнесся совершенно пренебрежительно к прежнему, существовавшему до него виду славянских Библейских книг. В свод внесены тексты, как мы говорили, употреблявшиеся в Новгороде, бывшие под рукою составителей свода. Это были не единственные и не лучшие славянские библейские переводы. Сводом были оставлены без внимания безусловно самые лучшие из всех библейских славянских переводов — священные для славянского духа первоначальные переводы святых первоучителей — богослужебные Библейские чтения из Ветхого и Нового Завета, переведенные рукою святителя Кирилла, и первоначальный сплошной перевод святителя Мефодия. Сводом не были также замечены сербские переводы XIV века. Если последние переводы могли смущать сотрудников Геннадия своим провинциальным обликом, то этого отнюдь нельзя сказать о первоначальных кирилло-мефоиевских переводах, принадлежащих к идеальному, классическому виду церковнославянского языка. То верно, что переводы эти были мало распространены на Руси в XV в., но все-таки, если не в Новгороде, то вне пределов Новгорода они все были известны в это время: несомненно полный мефодиевский текст (всей Библии или ее части) известен был в Вильне, по-видиому, известен он был и в других местах; сербские тексты в XV в. переписывались на Руси. Судя по примеру издателя Острожской Библии, тот и другой текст могли быть добыты у южных славян. Богослужебный текст руки святителя Кирилла был повсеместно в церковном употреблении, и затруднения в отыскании его не было. Устранением из состава первого и единственного Библейского свода этих переводов, особенно двух первых, Геннадивский свод разрывал связь с древней историей славянской Библии, нарушал правильность исторической перспективы с явным уклоном в сторону нового хода истории этой славянской Библии. Традиция Кирилла и Мефодия заслонена была более счастливыми, но гораздо менее ценными переводами симеоновской школы и даже совершенно малоценными и сомнительными по своей уместности в славянской Библии переводами с латинской Вульгаты 33 . |
| В 1915 году при Петроградской Духовной Академии начала работать Комиссия по научному изданию славянской Библии, в которую входило около семидесяти русских ученых. Значение деятельности этой Комиссии было чрезвычайно велико. Евсеев в качестве фактического руководителя готовил к изданию Библию 1499 года, так называемую Геннадиевскую Библию, прочел в Комиссии целый ряд докладов, писал рецензии на критические издания Библейских текстов. В 1917 году Иван Евсеевич , будучи членом Поместного Собора, издал важную работу «Собор и Библия», где осветил вопросы, стоявшие перед Церковью в деле изучения и издания славянских и русских переводов Библии. В 1918 году Комиссия перешла в ведение Отделения русского языка и словесности Российской Академии наук, и И.Е. Евсеев стал научным сотрудником Отделения. Иван Евсеевич был членом Московского археологического общества, Общества истории и древностей российских при Московском университете, Московского археологического института, Подольского церковного историко-археологического общества, Витебской ученой архивной комиссии, Комиссии по описанию Синодального архива, почетным членом Псковского историко-археологического комитета. Черниговского Епархиального древлехранилища, Воронежского церковного историко-археологического комитета, участвовал в работе Комиссии по исправлению славянского текста богослужебных книг. В 1910 году Иван Евсеевич был удостоен золотой медали имени профессора А.А. Котляревского за критический разбор сочинения Г.А. Воскресенского о древнеславянском Апостоле. В 1914 году его избрали членом-корреспондентом Академии наук по Отделению русского языка и словесности. Современный исследователь К.И. Логачев, занимавшийся изучением научного наследия И.Е. Евсеева в Санкт-Петербургской Духовной Академии, писал: «Заслуги И.Е. Евсеева в развитии русской библеистики необычайно велики... Основное направление научной деятельности И.Е. Евсеева – изучение древнейших славянских переводов Библии. Он впервые определил те редакции греческого текста Библии, которые легли в основу древнейших славянских переводов, установил характерные черты кирилловского, мефодиевского и симеоновского переводов, создал научную историю библейского текста у славян... Историю славянской Библии Евсеев рассматривал в рамках общественной и культурной истории славянских народов. Текстологические и филологические выводы И.Е. Евсеева сохраняют свое значение до сих пор... И.Е. Евсеев является представителем той замечательной плеяды ученых-богословов, которые своими трудами прославили русскую богословскую науку. Его работы вошли в сокровищницу мировой библиологии». |
| 1751 г. (РГБ) Елизаветинская Библия. 1751 г. (РГБ) Задачей Новгородского архиеп. Геннадия (Гонзова) было создание целостной слав. Библии, в полной мере отражающей состояние слав. текстов Свящ. Писания своего времени. В нее вошли переводы различного происхождения: кирилло-мефодиевские, болг., рус., а также сделанные в рамках издания переводы с Вульгаты. По сути Вульгата, согласно к-рой была проведена разбивка текста на главы, определен состав и порядок книг, стала основным образцом издания, и в Геннадиевском кодексе осуществился своеобразный синтез зап. и вост. библейских традиций. Геннадиевская Библия стала на Руси прототипом той Библии, какую мы имеем сегодня как в слав., так и в рус. языковой форме. Ее смешанный текст обусловил текстовую эклектику последующих изданий. Издатель первой печатной слав. Библии Константин Константинович , кн. Острожский, как программное требование издания определил опубликование «верного» перевода «во всем согласующегося (с Септуагинтой.- Б. Т.) божественного писания». Основу издания составил список Геннадиевской Библии, к-рый пытались редактировать по тексту Септуагинты (далее LXX). Для редактирования были использованы Альдинская Библия (1518), возможно, Комплютенская полиглотта (1514-1517), рукописи из греч., серб., болг. мон-рей, переводы на европ. языки и издания. Единого плана по согласованию слав. перевода с греч. оригиналом у издателей не было. Одни тексты были аккуратно копированы, др.- заметно переработаны с использованием греч. и лат. оригиналов, отдельные тексты и их части были переведены заново; нек-рые сопоставлены со слав. рукописной традицией и исправлены методом конъектуральной критики. С греч. также была переведена отсутствующая в Вульгате и потому не включенная в Геннадиевскую Библию 3-я Маккавейская книга, с этого времени нашедшая свое место в слав. Библии. В плане порядка расположения книг, деления текста на главы, состава отдельных книг сохранилась ориентация на Вульгату. Оценивая проделанную издателями работу, можно констатировать, что, несмотря на стремление издателей вернуться к традиц. |
| На заседаниях Библейской группы Библейско-богословской комиссии, а также на семинаре, который был инициирован президиумом Межсоборного присутствия и организован Московской духовной академией, по итогам дискуссии было признано своевременным начать работу над созданием нового общецерковного перевода Библии на русский язык, который: (1) учитывал бы достижения современной науки (в том числе библейской археологии, текстологии, сравнительной семитологии и т.д.) в понимании библейских текстов, а также стоящих за ними историко-культурных реалий, (2) опирался бы на современную теорию перевода, (3) использовал бы всю палитру средств классического русского литературного языка для передачи красоты и многообразия библейских текстов, их духа, смысла и стиля, (4) не был бы оторван от сложившейся церковной традиции. Само собой разумеется, что работа по созданию текста, претендующего на общецерковную значимость, возможна только под эгидой Священноначалия Русской Православной Церкви и предполагает общецерковную апробацию подготавливаемых текстов. Представляется, что первым шагом в этом направлении должно быть создание нормативного документа, содержащего православное учение о Священном Писании и его интерпретации в Церкви, а также отражающего осмысление православными библеистами современных вопросов библеистики. IV Кроме того на заседаниях Библейской группы Библейско-богословской комиссии, а также на семинаре, который был инициирован президиумом Межсоборного присутствия, было признано, что церковное попечение о библейских текстах не может ограничиваться только новым переводом Библии на русский язык. Работа с библейскими текстами должна осуществляться по пяти направлениям: а) Работа со славянскими текстами (т.е. текстами литургической практики Русской Православной Церкви): — критическое издание отдельных книг и, в итоге, всей славянской Библии. — переиздание отдельных памятников славянской Библии (например, Геннадиевской Библии). — ревизия богослужебных чтений из Священного Писания (в первую очередь паремий и Апостола как наиболее сложных для восприятия). |
| Известное самодовольство русских своим православием побуждало их относиться недоверчиво даже к православию греков после падения Цареграда. Тем с большей подозрительностью должен был относиться русский XV-ro века к существенной вероисповедной особенности латинян. Остается признать, что наклон к сближению с латинством в области библейского текста произошел не обычным путем, а был произведен искусственно, был результатом вероисповедного натиска римской церкви. Можно допустить одну практическую возможность обратиться к латинским переводам: желание достигнуть полноты библейского состава и невозможность достигнуть этого при наличности готовых в то время переводов. Потребность в обобщающих сводах по различным отраслям литературы в эту эпоху подведения Новгородом своих культурных итогов была несомненна: известен в течение первой половины XVI столетия свод богослужебных книг, свод житий святых. Но судьба этих сводов не вызывает никакого недоумения. Богослужебные и житийные памятники были объединены в пределах тех текстов, какие в то время известны были в Новгороде. Некоторые жития, по-видимому, по заказу переведены были с греческого для надобностей тогдашнего свода. Все это только углубляет принятую до того времени церковно-бытовую традицию. В своде Библии мы видим другое: готовые, известные в то время, тексты библейских книг, правда, собраны, но далеко не в достаточном размере. Геннадиевской справой использованы только поздние новгородские тексты. Кроме новгородских поздних, известны были новгородские ранние, а также не новгородские, напр., Виленские тексты. Все эти тексты, не говоря уже о текстах южно-славянских, совершенно не были привлечены к делу библейского свода справой Геннадия. Но и при этом условии, при наличности одних употребительных тогда текстов, Геннадий мог составить почти целую славянскую Библию. Дополнения потребовали бы только две книги Паралипоменон, книги Ездры и Неемии. Ожидалось бы, что Геннадий поручит их перевести с греческого текста, поручить проверить другие книги по тому же греческому тексту – и славянская Библия, в позднем русском ее изводе, будет готова. Оказалось не то. Не только не найденные в славянском переводе четыре книги поручено было перевести с латинской Библии и по той же Библии произвести проверку и восполнение собранных переводов, но признано было нужным сделать существенные добавления к традиционной славянской Библии. Переведены были неканонические книги, не вводившиеся до того времени в славянскую Библию: две книги Ездры, книги – Товит, Иудифь, Премудрость Соломона и две книги Маккавейские. В намерение редактора, очевидно, входило не только восполнение текстов до размера традиционной славянской Библии, в пределах 60-ти канонических книг, по счислению И. Дамаскина, но более того – до размера римской традиции (восходящей еще к Карфагенскому собору), до времени Геннадия решительно не признаваемой на Востоке. Здесь мы имеем дело, очевидно, более чем с простым литературным явлением. |
|
|
