| С этими событиями можно связать ряд подписанных патриархом грамот, относящихся к львовскому братству и его конфликтам с Балабаном. Ноябрем 1589 г. датирована грамота, содержащая ряд положений, касавшихся устава Львовского братства. Речь шла о его неподвластности епископу, монопольном праве иметь школу, «друковати невозбранно» книги, ставить и отстранять от службы священников и пр. Издатели грамоты добавили, что позже к грамоте были присовокуплены подписи Кирилла Терлецкого и Гедеона Балабана 501 . Видимо, тогда же Иеремия вернулся к спору братства и Балабана по поводу Онуфриевского монастыря, и была издана грамота, утверждавшая неподвластность монастыря львовскому епископу. Она была подписана не только Иеремией, но и Терлецким 502 . Вероятнее всего, к этому же времени нужно относить и подписанную только Иеремией грамоту, подтверждавшую данные братству патриархом Иоакимом права 503 . Четвертым документом, подписанным в ноябре, было окружное послание Иеремии, осуждавшее приношения на Пасху, празднование «полога» Богородицы и пятницы 504 . Таким образом, во всех вопросах, составлявших предмет конфликта львовского епископа с братством, патриарх занял сторону братства. В ноябре же 1589 года Иеремия сообщал Константина Корнякту о примирении братства и Балабана и просил помочь братству в обновлении церкви и строительстве школы 505 . В другом обращении патриарх просил всех верующих помочь братству выкупить заложенную Иваном Федоровым типографию и отремонтировать церковь 506 . Кроме того, судя по подписанной совместно Иеремией и Терлецким грамоте, луцкий епископ сохранил свой особый статус, хотя и не назван экзархом, и именно он, а не Рагоза стал как бы правой рукой патриарха. Легко предположить, что его отношения с Балабаном оставались враждебными и что митрополиту особая роль Терлецкого в управлении церковью тоже никак не могла быть по душе. Помимо этого известен и ряд других грамот, так или иначе связанных с именем Иеремии. Одни из них вызывают доверие, другие – нет. В октябре 1589 г. |
| Вот до чего уже было доведено дело унии, но для окончания его не доставало еще самого главного и существенного: официального согласия самих иерархов Западно-Русской Церкви и во главе их митрополита. Только от их лица и можно было вести речь об унии с папой. В этом-то деле особое усердие и проявили королевские депутаты Поцей и Терлецкий. 2 декабря 1594 г. они составили от лица всех западно-русских иерархов акт, в котором заявляли, что «от времен Христа Спасителя и апостолов предки их всегда признавали одного старшего первопрестольника и пастыря в Церкви Божией — святейшего Папу Римского... Посему они умыслили, с Божией помощью, соединиться, как было и прежде, с братией их, римлянами, под одним видимым пастырем и дают себе перед Господом Богом обет, что всем сердцем и со всей ревностью будут стараться, каждый порознь, о приведении и прочего духовенства и всего народа к тому же соединению...» Акт этот, кроме Поцея и Терлецкого, был подписан митрополитом Рагозой, Полоцким и Витебским архиепископом Григорием, епископом Пинским и Туровским Леонтием Пельчицким, епископом Холмским Дионисием Збируйским и архимандритом Кобринским Ионой Гоголем, подписи которых собирались продолжительное время. Акт этот, однако, не имел еще решающего значения для унии, так как под ним не были даны подписи епископов— Львовского Гедеона Балабана и Перемышльского Михаила Копыстенского. Более важное значение для дела унии имело следующее событие, совершившееся в конце 1594 г. По приглашению Кирилла Терлецкого в г. Сокол, находившийся в епархии Гедеона Балабана, собрались епископы: Гедеон, Перемышльский Михаил и Холмский Дионисий. Здесь Терлецкий в самых мрачных красках обрисовал перед собравшимися епископами плачевное состояние Православной Церкви, порицал восточных Патриархов и своими хитрыми речами довел епископов до того, что они составили и подписали постановление об унии и в особых артикулах изложили условия ее принятия. Все это они поручили Терлецкому представить королю. Чтобы придать этим соборным актам большую силу, требовались еще согласие на них и подпись митрополита. |
| 30 апреля 1586 г. Гедеон Балабан издал грамоту, адресованную всем священникам и горожанам Львова. В ней он объявлял о «смущении», которое «чинят в людех Юрко и Иван Седлярове промежку станы духовными также и общими людми многими соблазны якими новыми науками, за чим умножается межи невежами ерес также и васнь». Все это наносит ущерб благочестию, правам и прерогативам епископа. На этом основании Балабан запрещал горожанам общаться с Седлярами 462 . В ответ горожане обратились в Константинополь, и в ноябре 1587 г. константинопольский патриарх Иеремия запретил Гедеону Балабану под угрозой отлучения противодействовать Львовскому братству. Балабан был назван в послании «убийцей», «ненавистником добра», который поступает «яко враг Божий и чуждый веры Его» 463 . На протяжении последующих лет конфликт разрастался, включая все более широкий спектр вопросов. Участие патриарха Иеремии в конфликте братств и духовенства (1588–1589) Совершенно новый акцент в противостояние мирян и духовенства в православной церкви Речи Посполитой внесли два визита константинопольского патриарха Иеремии в 1588–1589 гг. Это событие было подлинно незаурядным, поскольку такой визит был первым во всей предшествующей истории отношений константинопольского патриархата с Киевом и Москвой. Да и сам Иеремия был личностью незаурядной 464 . На территории Речи Посполитой Иеремия останавливался дважды: по пути в Москву и при возвращении в Константинополь – в мае – июне 1588 г. и во второй половине 1589 г. 465 В первый раз, остановившись на 12 дней в Вильно, Иеремия издал благословенную грамоту Виленскому братству. Кроме того, он вмешался в конфликт между Гедеоном Балабаном и мегленским епископом Феофаном по поводу прав на владение Жидичинским монастырем, пригрозив Балабану низложением, если тот не вернет монастырь Феофану 466 . Рассчитывая вскоре вернуться из московской поездки, Иеремия, по словам Гедеона Балабана, «за позволением короля его милости зложити рачил собор великый духовный на все епископы и все духовеньство, также и всех общих посполитых людей закону нашего святого в месте Вильни скоро по Рождестве Пречистой Богородици» 467 . |
| Г. хотел, чтобы после его смерти Львовским епископом стал архим. Исаия (Балабан), но по соглашению с братством в 1602 г. был вынужден разрешить проведение выборов архиерея. Исаия (Балабан), еще в 1595 г. получивший королевскую грамоту, по к-рой мог наследовать Львовскую кафедру, после кончины Г. повел себя как нареченный епископ и разослал духовенству приглашение на выборы, но в результате противодействия Успенского братства новым епископом стал Иеремия (Тиссаровский) . Сохранились сведения о родственниках Г. (помимо названных выше), принимавших активное участие в его делах: о братьях Василии и Юрии, племяннике Гедеоне, архим. Жидичинского мон-ря. Ист.: АЗР. Т. 4. СПб., 1851; АЮЗР. Т. 10. Ч. 1: Акты, относящиеся к истории Галицко-руской правосл. Церкви (1423-1714). К., 1904; Monumenta confraternitatis stauropigianae leopoliensis/Ed. W. Milkowicz. Leopolis, 1895. Лит.: Левицкий О. И. Внутреннее состояние Западнорус. Церкви в Польско-Литовском гос-ве в кон. XVI в. и уния. К., 1884; Петров Н. И. Львовский еп. Гедеон Балобан и его деятельность в пользу Православия и рус. народности в Галиции и Юго-Зап. крае России//ПРСЗГ. 1885. Т. 8; Гильтебрандт П. А. Гедеон Балабан и его три книги//Памятники полемич. лит-ры в Зап. Руси. Кн. 3. СПб., 1900. (РИБ; Т. 19); Ykpaïhcьki письменники: Бioбiблiorp. словник/Ред. Л. Е. Махновець. К., 1960. Т. 1; Дмитриев М. В. , Флоря Б. Н. , Яковенко С. Г. Брестская уния 1596 г. и обществ.-полит. борьба на Украине и в Белоруссии в кон. XVI - нач. XVII в. Ч. 1: Брестская уния 1596 г.: Ист. причины. М., 1996; Макарий. История РЦ. Кн. 5. М., 1996 (по указ.); Лукашова С. С. Конфликт Львовского еп. Гедеона Балабана и Успенского братства//Славянский альманах, 1999 г. М., 2000. С. 36-52; она же. «Мы, нижей подписанные» - Львовский синод 1595 г. в истории Брестской унии//Славянский альманах, 2000 г. М., 2001. С. 12-20; Cilwicka M. Prawosawny ród Baabanów//Koció prawosawny w dziejach Rzeczypospolitej i krajów ssiednich. Biaystok, 2000. S. 204-217. С. С. Лукашова |
| 652 Он собрал четырех епископов: самого Гедеона Балабана, Кирилла Терлецкого, Михаила Копыстенского и Дионисия Збируйского. Он был вызван «обтяжливостью от его милости отца Михаила, митрополита Киевского, Галицкого и всяя Руси» и «оскарженем людей никоторых на нас епископов» и оговорами («намовами») «наших сполных». Что имелось в виду? Можно почти не сомневаться, что «обтяжливость» и «оскаржене... некоторых от нас епископов» подразумевали вторичное отрешение от сана Гедеона Балабана и конфликт группы иерархов с митрополитом и светскими патронами церкви. Однако, не желая идти на открытый разрыв с главой церкви, епископы обратились с посланием к Рагозе, прося его благословения. Кроме того, Кириллу Терлецкому были доверены четыре незаполненные «мамраны» 653 , скрепленные печатями и подписями участников. Терлецкий должен был составить и записать в «мамранах» обращение к королю и сенаторам по поводу «кривд и долеглостей многих, которые ся деют, з многих станов и особ, законови и церквам светым релии Греческое». Соответственно, если верить протестациям Балабана и Копыстенского (а для этого есть все основания), в Сокале речь шла не только об унии, но и о кризисе власти в Киевской митрополии. Терлецкий же «на тых мамрамех што иншого написавши, и иншие поселства до его королевское милости и до особ духовных релии Римское отправовал, и якоесь поставновлене над закон, право и волности наши, як слышу, чого есми николи не злецил и на такое поставновлене мамрамов ему не давал и не поручал чинити». Несколькими днями позже Дионисий Збируйский в специальной протестации, внесенной в люблинские гродские книги, дезавуировал заявление Балабана. Он дал очень ясное и, как кажется, тоже вполне адекватное описание того, что происходило в Сокале 654 . Сообщение Збируйского ни в чем существенном не противоречит заявлению Балабана, сообщая о том, что попытались скрыть Балабан и Копыстенский, отвергшие летом 1595 г. унионный план. Збируйский подтверждает, что одни «мамраны» были даны Терлецкому для составление жалобы на митрополита по поводу чинимых им «кривд» и отлучения Гедеона Балабана, но другие «мамраны» были даны для подготовки текста соглашения об объединении с Римской церковью 655 . |
| Протопоп и клирошане протестовали. Это была великая ошибка со стороны Исаии: он же сам подписал мировую дяди своего с братством, в которой было сказано, что преемником Гедеона будет не племянник его Исаия, хотя имеющий уже на то королевскую грамоту, а тот, кого изберет Церковь. Желая исправить свою ошибку, Исаия написал 20 февраля почтительное письмо к членам братства, приглашал их на погребение Гедеона, обещался возвратить забранные из соборной церкви сосуды и книги и говорил, что так как на погребение соберутся многие из святителей, архимандритов, иеромонахов и монахов, клирошане галицкие и каменецкие, множество иерейства, благородных панов и мещан, то он согласен отдать на их общее рассуждение прю свою с братством относительно своего епископства, и, что они скажут, тому он готов покориться под условием, если и братство поступит так же. Но братство, решительно не желая видеть у себя епископом кого-либо из ненавистного рода Балабанов, отклонило последнее предложение Исаии и послало только священника и двух своих членов на похороны Гедеона. В то же время Львовский латинский арцибискуп заявил, что право избирать русского епископа на Львовскую и Галицкую кафедру издавна принадлежит ему, арцибискупу. Узнав о всем этом и опасаясь, как бы православным во Львов не был назначен униатский епископ, князь К. К. Острожский убедительно просил братство своим письмом (от 1 марта) как член братства, сенатор и патриарший экзарх оставить свою неприязнь к Исаии и признать его нареченным епископом для блага Церкви, писал о том к Перемышльскому владыке Михаилу Копыстенскому, чтобы он подействовал на братство в духе примирения, поручал то же и другим знатным, но все напрасно. Братство осталось непреклонным и вместе с духовенством избрало на Львовскую кафедру нового кандидата — православного шляхтича Евстафия Тиссаровского . Тут-то и начались недостойные действия короля-иезуита и его советников. Явно он не решился нарушить свой универсал, едва данный православным, и не дозволить им избрания себе православного епископа, но тайно потребовал, чтобы Тиссаровский произнес пред папским легатом исповедание унии и дал обещание содержать ее, если желает быть утвержденным в своем сане, и Тиссаровский исполнил требование короля. |
| Собор, созванный в 1590 году (первый Брестский), рассмотрел грамоты и привилегии, данные в разные времена православию. Положено было просить короля, дабы им возвращено было значение действующего закона. Хитрый Кирилл, который «яко бес не проста клевеща на патриарха», успел получить в свои руки белые бланкеты с приложенными печатями епископов, выданные для ходатайства перед королем о защите Церкви. После того Кирилл и Ипатий Поцей, уже епископ, объехали города для приготовления умов к унии. Они старались склонить на свою сторону Михаила Копыстенского, епископа Перемышльского: но тот тогда же протестовал против преступного их умысла. Легче казалось расположить к унии Гедеона Балабана, епископа Львовского, так как он сильно недоволен был патриархом, который не в его пользу решил спор его с Львовским братством о правах епископа, и даже грозил ему отлучением. Терлецкий и иезуиты с одной стороны употребляли все, чтобы отягчить положение Гедеона, с другой твердили Гедеону, что патриарх оставил его, патриарх несправедлив к нему. Гедеон поколебался; он склонил было и многих из духовенства, в том числе нескольких Греков, к тому, чтобы признать над собою власть папы. 127 Но эта неверность долгу совести была только временною в душе Гедеона. Князь Острожский в ответ на письмо Поцея (от 21 июня 1593 года) писал ему, что и он не прочь от мира с немиролюбивым Римом, по желанию облегчить участь православия, но желает только такого мира, на который могли бы согласиться патриархи Восточные и Московский; к ним и надобно прежде всего отнестись по сему делу. 128 Патриархи Александрийский и Константинопольский прислали увещания не прельщаться новыми учениями, – а последний грозил отлучением от церкви каждому, кто захотел бы изменить православию. Голос Востока произвел сильное впечатление на всех. Но тем решительнее стали действовать Ипатий и Кирилл. В конце 1594 года происходило совещание об унии, и через несколько месяцев узнали, что Кирилл ездил в Краков и возил туда бланкеты, а Ипатий писал: «Истинно не знаю я ни о каких бланкетах». На тех бланках, которые выданы были в 1590 г. за подписью всех пастырей Церкви, Ипатий и Кирилл написали прошение к королю и послание к папе (от 12 июня 1595 г.), с изложением желания унии, не только от лица митрополита и всех епископов, по и «всего духовенства и вверенных им овец». Сигизмунд грамотою 30 июля 1595 г. объявил равенство прав униатского духовенства |
| Этот самый Иеремия был лучшим патриархом для Литовской митрополии и более всех сделал для нее своими посланиями и наставлениями относительно нового календаря, учреждением в ней двух главнейших братств, львовского и виленского, и при них училища и типографии, и некоторыми дальнейшими своими распоряжениями и грамотами, касавшимися общих потребностей местной Церкви. Он первый из патриархов решился посетить ее лично, но — надобно говорить правду — посетить не столько ради ее нужд, сколько ради нужд собственных: он крайне нуждался в деньгах для построения себе нового патриаршего храма взамен прежнего, отобранного турками и обращенного в мечеть. Наделенный богатою милостынею и великими дарами в Москве, где поставил первого патриарха, Иеремия возвратился в Литву с тою же главною мыслию, с какою предпринял вообще свое дальнее путешествие. Он посвятил здесь нового митрополита, чрез несколько времени потребовал от него платы . Странными кажутся и некоторые другие действия патриарха, если в основе их не предположить такой же платы и приношений со стороны тех, к кому действия относились. Странно, что два самые богатые епископа в Литве, Луцкий и Владимирский, получили от патриарха такие достоинства, какие прежде никогда не существовали в Русской Церкви: один возведен в звание экзарха, или кардинала, другой — в звание прототрона. Еще страннее были отношения патриарха к епископам Гедеону Балабану и Кириллу Терлецкому. Сначала патриарх поверил всему, что сообщил ему Гедеон о разных преступлениях Кирилла, и подписал несколько грозных грамот против Кирилла, но, как только явился Кирилл, патриарх начал верить ему, назвал Гедеона клеветником, отменил все свои грамоты против Кирилла, говоря, что подписал их по незнанию русского языка, и объявил Кирилла оправданным и прощенным на всю его жизнь. А отношения патриарха к львовскому братству и епископу Гедеону? То поддерживал патриарх братство, наделял его своими грамотами и привилегиями и охранял его от притязаний Гедеона; то уничтожал все эти грамоты и привилегии и отдавал братство под власть Гедеона, к изумлению самого братства; то снова вооружался за братство против Гедеона и не давал ему никакой пощады. |
| Гедеон стал одним из инициаторов " избавления от неволи " со стороны Константинопольского патриарха и заключения унии Киевской митрополии с католической Церковью, участвовал во всех обращениях западнорусских епископов к папе и королю до июня 1595 года. Перед угрозой заключения унии Львовское братство было вынуждено прекратить борьбу со своим архиереем, и еп. Гедеон перестал участвовать в унийных инициативах. 9 июня 1595 года он в присутствии кн. К. К. Острожского примирился с братством, заявил, что " нигды... не позволял на тое отступленье " , и дал письменное обязательство " мощью стать " против унии. 1 июля последовало его публичное заявление во владимирском городском суде в присутствии кн. К. Острожского, что он ничего не знал о переговорах об унии и что сторонники унии воспользовались чистыми бланками с его подписями. Еп. Гедеон и Перемышльский еп. Михаил (Копыстенский) присутствовали на православном Соборе в Бресте в октябре 1596 года, возглавляемом экзархом Константинопольского патриарха протосинкеллом Никифором, и подписали все соборные деяния. Оба архиерея были лишены сана и анафематствованы подписавшими унию епископами и митрополитом, что подтвердил универсалом кор. Сигизмунд III Ваза . 4 августа 1597 года местоблюститель Константинопольского престола Александрийский патриарх Мелетий (Пигас) до выборов нового Киевского митрополита назначил еп. Гедеона своим экзархом наравне с протосинкеллом Кириллом Лукарисом и кн. К. Острожским . В качестве главы православной Киевской митрополии еп. Гедеон рукополагал священников, назначал игуменов и архимандритов, освящал церкви, подписывал антиминсы в тех епархиях, чьи архиереи приняли унию, публично проклинал митрополита и других архиереев-униатов. По просьбе еп. Гедеона в Уневском монастыре поселился старец Иезекииль (Княгиницкий) , вернувшийся с Афона на родину. Племянник епископа, архим. Уневского монастыря Исаия (Балабан) , разрешил ввести в монастыре общежительный устав по обычаю Св. Горы. После того как в 1603 году старец Иезекииль принял схиму с именем Иов и решил покинуть монастырь, стремясь к уединению, другой племянник епископа, Адам, предложил ему место в своем имении Угорники при церковь во имя арх. |
| Православие в Западной Руси после заключения Брестской унии. Часть 2 ПРАВОСЛАВИЕ.RU ДОКУМЕНТЫ ИСТОРИИ ПОМЕСТНЫЕ ЦЕРКВИ ВСТРЕЧА С ПРАВОСЛАВИЕМ ВОПРОСЫ СВЯЩЕННИКУ НОВОСТИ АНАЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ ПРЕССА ИНТЕРНЕТ-ЖУРНАЛ ГОСТЬ САЙТА ДОКУМЕНТЫ ИСТОРИИ ПОЛЕМИКА ENGLISH EDITION СРЕТЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ тематические подборки новые поступления карта сайта авторы анкета поиск ПРАВОСЛАВИЕ В ЗАПАДНОЙ РУСИ ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ БРЕСТСКОЙ УНИИ. ЧАСТЬ 2 Собор св. Юра во Львове. Возведен униатами в XVIII в. на месте кафедрального храма православных епископов Львовских. В его крипте доныне покоится прах Гедеона Балабана и других православных архиереев Продолжение. Начало см. здесь Несмотря на бедствия, вызванные введением Брестской унии и насилием со стороны католиков, Православная Церковь в Западной Руси не была уничтожена. Она сохранила свою каноническую полноту благодаря тому, что продолжали свое служение два архиерея, отвергшие унию: Львовский владыка Гедеон Балабан (ум. в 1607 г.) и епископ Перемышльский Михаил Копыстенский (ум. в 1612 г.). Благодаря сравнительно неплохо поставленному в Польше судебному делу им удалось отстоять право оставаться на своих кафедрах несмотря на попытки королевской власти заменить их униатами. Эти епископы фактически руководили духовной жизнью православных Речи Посполитой, поставляя клириков и в те епархии, где епископы уклонились в унию. Если же такой возможности не было по причине происков униатов, то ставленники нередко, перебежав границу, ездили на поставление к молдо-валахским православным архиереям. Епископ Гедеон Балабан К сожалению, из-за препятствий, чинимых властями, епископы Гедеон и Михаил так не смогли поставить новых архиереев на те кафедры, которые оставались, с точки зрения православных, вакантными после низложения епископов-униатов. Огромные трудности возникли у православных епископов даже с поставлением собственных преемников. После кончины Михаила Копыстенского Перемышльскую кафедру захватили униаты. Однако Львовскую епархию после смерти Гедеона Балобана православные в конце концов все же сумели отстоять, хотя и не без хитрости. По сговору с Гедеоном его преемник Евстафий (в монашестве - Иеремия) Тиссаровский обещал королю принять унию и даже произнес униатское исповедание веры, после чего получил от Сигизмунда разрешение занять Львовскую кафедру. Однако перед своей архиерейской хиротонией, совершенной в Валахии, Тиссаровский отрекся от унии и стал, таким образом, новым православным епископом Львовским. После кончины Михаила Копыстенского он почти целое десятилетие оставался единственным православным архиереем Западной Руси. |
|
|
