| В ряде средневек. евр. источников представлено мнение, что Авраам действительно принес в жертву И., к-рый затем был оживлен Всевышним (см., напр.: Пирке Рабби Элиезера. 31). Одним из оснований для такого мнения служат слова кн. Бытие, которыми завершается рассказ о жертвоприношении и в к-рых отсутствует упоминание И.: «И возвратился Авраам к отрокам своим...» (Быт 22. 19). Это представление об убитом, но воскрешенном Богом И. сближает его образ в еврейской традиции с образом Иисуса Христа в христианской. Некоторые ученые (см., напр.: Vermes. 1973; Idem. 1996) предполагали здесь влияние межзаветного иудаизма на зарождающееся христианство; другие, напротив, считали, что появление схожих моментов в еврейской традиции есть своего рода ответ раввинистического иудаизма на вызов христианской проповеди (напр.: Davies, Chilton. 1978). И. в христианской традиции И. в Новом Завете В синоптических Евангелиях И. не уделяется особого внимания по сравнению с остальными патриархами: он упоминается в генеалогии Иисуса Христа (Мф 1. 2; Лк 3. 34), в именовании Бога «Богом Авраама, и Богом Исаака, и Богом Иакова» (Мф 22. 32; Лк 20. 37), а также в описании Царства Божия, когда «многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Мф 8. 11; ср.: Лк 13. 28). В Деяниях св. апостолов И. упоминается в именовании Бога «Богом Авраама и Исаака и Иакова» (Деян 3. 13; 7. 32), а также в кратком пересказе истории Израиля первомч. Стефаном (Деян 7. 8). К истории Измаила (рожденного рабой Авраама Агарью) и И. (рожденного Саррой) обращается ап. Павел в Гал 4. 22-31 и Рим 9. 7-9. Согласно ап. Павлу, хотя иудеи и происходят от Авраама по плоти, но не все, кто происходят от Авраама по плоти, суть дети Авраама; в доказательство этого тезиса ап. Павел приводит Быт 21. 12, где Бог говорит Аврааму, что «в Исааке наречется тебе семя» (т. е., несмотря на наличие старшего сына Измаила, род Авраама продолжится не через него, а через И., к-рого родила Сарра). Агарь, согласно ап. Павлу, символизирует Синайский завет, рабство закону и «нынешний Иерусалим» (т. е. офиц. иудаизм времен ап. Павла). Сарра олицетворяет НЗ, свободу от закона и «вышний Иерусалим» (Гал 4. 24-26). Христиане - «дети обетования по Исааку» (Гал 4. 28), т. е. они усыновлены Богом во исполнение Его обещания, и, подобно тому как И. стал наследником Авраама, оттеснив старшего брата, христиане становятся подлинными наследниками Авраама, оттесняя потомков Авраама по плоти. Образы Агари-синагоги и Сарры-церкви часто встречаются в лит-ре и искусстве христ. средневековья как реминисценции из Посланий ап. Павла. О жертвоприношении И. говорится в Послании к Евреям. Готовность Авраама принести сына в жертву понимается как свидетельство его веры в воскресение мертвых: «Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: «в Исааке наречется тебе семя». Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить...» (Евр 11. 17-19). |
| Аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище, и смирях постом душу мою (Пс. 34, 13). Колена моя изнемогоста от поста, и плоть моя изменися елеа ради (Пс. 108,24). В пятый год Иоакима... царя Иудейского, в девятом месяце объявили пост пред лицом Господа всему народу в Иерусалиме, и всему народу, пришедшему из городов Иудейских (Иер. 36, 9). В эти дни я. Даниил, был в сетовании три седмицы дней. Вкусного хлеба я не ел, мясо и вино не входило во уста мои (Дан. 10,2-3). И поверили Ниневитяне Богу, и объявили пост, и оделись во вретища от большого из них до малого (Иона 3,5). Это великое множество примеров показывает, что пост предварял все великие и страшные события в жизни ветхозаветных праведников, тем более мы, просвещенные благодатью крещения, должны подражать их добродетелям. Не об этом ли говорит и апостол Павел: Это были образы для нас (1 Кор. 10, 6). И еще: Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков (1 Кор. 10, II). И Сам Господь приводит ниневитян в пример всем кающимся в следующих словах: Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они по " каялись (пребывая в посте) от проповеди Иониной; и вот здесь больше Ионы (Мф. 12,41; см.: Лк. II, 32). Но вы скажете: Христос освободил нас от ига ветхозаконного, что и слова апостола Павла подтверждают: Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной (Гал. 4, 31). И далее пишет: Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5, 1). Ответствую и вам следующими словами апостола Павла: Если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа (Гал. 5, 2). Из сих слов ясно обнаруживается, от какого ига Христос освободил нас: здесь имеется ввиду иго ветхозаветных жертв, например, обрезание, которое было видимым знаком и символом завета, заключенного между Богом и Авраамом. Мы уже более не обрезываемся, не приносим в жертву овец, тельцов, волов, козлов, птиц и других животных. Но не освободил нас Христос от того ветхозаконного ига, которое относится к богопознанию и благим установлениям. Иначе мы будем свободны от самого Закона, который дан Богом на скрижалях. |
| В чем может, он успевает, а в чем не может, он смиряется. Следовательно, и то самое служит ему к преспеянию, что неподражаемо в преспеянии. 9 . Ибо вот, если мы обсуживаем те слова и дела наших проповедников, о которых читаем; то познаем, на какую высоту были подняты ворота. Ибо умалчивая о явлении знамений, скажем о добродетелях сердечных. Известно о Павле, который говорит, что он законом умер для закона, потому что веру во Христа проповедывал ему и самый закон ( Гал.3:24 ), – что он по великой ревности в вере не захотел по плоти держаться заповедей закона, запретил обрезание в язычниках. И когда Апостол Петр хотел было соблюдать еще обычай законного обрезания: тогда он (Павел) лично противостал ему, и сказал, что он в этом деле подвержен был нареканию ( Гал.2:11 ). И высказывая эту свою ревность ученикам, называет (поступок Петра) не только проступком, но – что более лицемерием, т.е. притворством, говоря: когда Петр пришел в Антиохию, тогда я лично противостал ему: ибо он подвержен был нареканию. И несколько после: вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи ( Гал.2:11, 13 ). Но тот же Апостольский первенец (Петр), давая многие наставления ученикам, и узнав, что они увлекаются некоторыми писаниями Павла, говорит: как и возлюбленный брат наш Павел, по мудрости ему данной, написал вам; так как он говорит о сем и во всех своих посланиях, в которых есть нечто и неудобовразумительное; что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, подобно как и прочия Писания ( 2Пет.3:15–16 ). Вот (Павел) в своих посланиях написал, что Петр подвержен был нареканию, и вот Петр в своих посланиях утверждает, что Павел дивен в том, что он написал. Известно, что если бы Петр не прочитал посланий Павла, то не стал бы хвалить их. А если он прочитал их, то заметил, что в них сам он назывался подверженным нареканию. Итак друг истины похвалил даже то, что его обличили; ему понравилось даже то самое, о чем он думал иначе, нежели как следовало думать. И он согласился с меньшим братом, и в этом самом деле соделался последователем меньшего себя, чтобы тому, кто был первым в сонме Апостолов, быть первым и в смирении, Итак обсудите, возлюбленнейшие братия, на какой высоте души стоял тот, кто хвалил те послания, в которых написано, что он подвержен нареканию. |
| Дела плоти известны, говорит апостол, они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласие, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное ( Гал.5:19–21 ). Как тяжело бывает даже бодрствующему над собой человеку противостоять ее влиянию, о том находим у апостола следующее, в высшей степени, трогательное заявление. Доброго, говорит, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу другой закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих ( Рим.7:19, 22–23 ). Но бывает состояние и еще более худшее; бывает так, что человек теряет самое сознание о своей греховности ( Еф.4:19 ) и делается нравственно мертвым ( Рим.8:13 , Кол.2:13 ). Напрасно, по учению апостола, иудеи думают, будто закон может спасти их от такого состояния. Нет, во всей целости своей он не может быть выполненным, а неисполнение и в одном делает человека также виновным, как и неисполнение во всем. Он ничего не дает, далее, кроме одних предписаний, а сила греховная тогда-то именно и пробуждается, когда видит пред собою противодействие ( Рим.7:7–9 ). Тем не менее закон свят, по словам апостола, и праведен ( Рим.7:12 ). Не будучи в состоянии сам спасать ( Гал.3:21 ), он может иметь, однако, и действительно имел, по учению апостола, большое значение. Закон был для нас, говорит он, детоводителем ко Христу ( Гал.3:24 ). Перечисляя человеку грехи, он возбуждал в нем сознание о его греховности пред Богом и о его немощи получить оправдание пред Ним только одними собственными его силами. Он указывал, таким образом, на необходимость особенной сверхъестественной помощи, а потому и был детоводителем ко Христу. Только эта последняя производит то, что законность делается нормальным состоянием жизни человека, таким, когда он, исполняя закон, не чувствует его тяготения. Праведнику, говорит апостол, закон не лежит ( 1Тим.1:9 ). |
| Но люди любят авторитет, любят гарантии, проповедь же Павла вся была пронизана и вдохновлена свободой, утверждала первенство духа над всяким законом и авторитетом. Павел был и остается апостолом свободы, и это главное, что нужно увидеть и полюбить в нем и в его учении. Это учение о свободе связано была с вопросом о том, обязательно ли для христиан соблюдение всех установлений еврейской религии и прежде всего – обрезания. Все первые христиане были из евреев и продолжали соблюдать этот обычай как бы по инерции. Но вот в Церковь стали приходить бывшие язычники, и сразу же встал вопрос, следует ли их подвергать обрезанию. Многие христиане, в том числе и некоторые апостолы, считали, что это необходимо главным образом ради мира, чтобы не соблазнять и не раздражать приверженцев древнего и, по иудейской вере, богоустановленного обычая. И тут выступил со своей проповедью Павел, который до своего обращения был фанатическим ревнителем закона. Спор об обрезании затрагивал в его понимании не столько обряд как таковой, сколько саму сущность христианской веры. До Христа люди спасались законом, т.е. строгим исполнением правил и предписаний, во Христе же – таково непрестанно-радостное утверждение апостола – спасение не от закона, но от веры и любви, а значит – от свободы. Ибо закон был только путем, или, как говорит Павел, детоводителем ко Христу ( Гал.3:24 ), но с пришествием Христа открылось Царство благодати и любви. Нет уже Иудея, – восклицает апостол, – ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе ( Гал.3:28 ). И потому, продолжает он, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства... Ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью... К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя ( Гал.5:1, 6, 13–14 ). |
| Каким же образом святые умерщвляли себя? Они не любили мира, ни того, что в мире, но, отрекшись от похоти плоти, похоти очес и гордости житейской ( 1Ин. 2:15 ), т. е., сластолюбия, сребролюбия, тщеславия, – взяли крест и последовали Христу, распяли себе мир и себя миру ( Гал. 6:14 ). О них говорит Апостол: а иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми ( Гал. 5:24 ). Вот как святые умерщвляли себя. А как они приносили себя в жертву? Живя не для себя, но поработив себя заповедям Божьим и оставив свои пожелания, ради заповеди и любви к Богу и ближнему, как сказал святой апостол Петр: се мы оставихом вся, и вследе Тебе идохом ( Мф. 19:27 ). Апостол не имел ни денег, ни имущества, ни серебра, ни золота (имел одну сеть и ту ветхую, как заметил святой Иоанн Златоустый ), и, однако же, оставил, сказано, все, т. е. все свои пожелания, всякое пристрастие к этому миру, так что если бы он имел деньги или богатство, то, очевидно, презрел бы и их и, взявши крест, последовал бы Христу, по сказанному: живу же не ктому аз, но живет во мне Христос ( Гал. 2:20 ). Вот каким образом святые приносили себя, как некий плод! Они умерщвляли в себе всякую привязанность к миру, как мы сказали, и жили для одного Христа и Его заповедей. Так и мы принесем в жертву самих себя: «ибо нас хощет Бог, как драгоценнейшее стяжание Свое». Поистине, человек драгоценнее всех видимых тварей: ибо Создатель привел их в бытие словом Своим, сказав: да будет это, и бысть, – и опять: да прорастит земля то и то, и бысть, – да изведут воды..., и тому подобное ( Быт. 1:3, 11, 20 ); человека же Бог образовал и украсил Собственными руками. Притом все устроил Творец для пользы и служения человеку, а его самого поставил царем над всем и дал ему наслаждаться райским блаженством, а что еще удивительнее, когда земнородный пал через свой грех, Бог опять восстановил его кровью Единородного Сына Своего. Итак, человек, воистину, есть самое драгоценное стяжание Божие, и не только самое драгоценное, но и самое близкое, свойственное Богу: поскольку сказано: сотворим человека по образу нашему и по подобию, и еще: сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его ( Быт. 1:26, 27; 2:7 ). |
| Объяснения православного: Послания ап. Павла к Римлянам и Галатам написаны им по следующему поводу. Христиане из Иудеев хвалились своим происхождением от Авраама и Моисеевым законом, исполнение которого они считали обязательным и для христиан из язычников ( Рим. 2:17, 23 . Гал. 5:4 и др.), а эти гордились мудростью своих философов, «не заботясь иметь Бога в разуме» ( Рим. 1:2 ). Апостол пишет о язычниках, что они, «называя себя мудрыми, обезумели»; за что и «предал их Бог превратному уму делать непотребства» ( Рим. 1:22–32 ). А Иудеям Апостол пишет, чтобы они не гордились прежде всего своим происхождением от Авраама, ибо «Авраам стал отцом всех верующих в необрезании, (то есть язычников), чтобы и им вменилась праведность» ( Рим. 4:11 ) для получения спасения, ибо Бог есть Бог не только Иудеев, а и язычников, «Который оправдает обрезанных по вере и необрезанных чрез веру» ( Рим. 3:29–30 ). Нечего Иудеям хвалиться и законом Моисея, «потому что делами закона (ветхаго) не оправдается пред Ним никакая плоть» ( Рим. 3:20 ). «Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати» ( Гал. 5:4 ). Христиане из язычников и Иудеев должны помнить, что те и другие «все под грехом» ( Рим. 3:9 ), «потому что все согрешили и лишены славьг Божией, получая оправдание даром по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (ст. 23–24). Таким образом, в приводимых сектантами местах говорится не о делах закона Христова, а о делах обрядового закона Моисеева, то есть об обрезании, субботах, новомесячиях и проч., чем хвалились Иудеи, и что однако не спасало их без веры в пришедшего Мессию Христа и без получения благодати Божией. 3) Сектант: Достаточно для спасения одной веры, ибо верующий имеет в себе Христа, он рожден от Бога и потому не только не грешит, но и не может грешить: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу. И уже не я живу, но живет во мне Христос» ( Гал. 2:20 ). «Если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности» ( Рим. 8:10 ). |
| Это было нужно св. Иустину не только для доказательств своей причастности к классической литературной традиции, но прежде всего как удобное средство полемики с иудейством, с которым у христиан были существенно иные отношения, чем с язычниками. Христиан роднило с иудеями преклонение перед авторитетом Священного Писания, которое для тех и других было книгой Божественного откровения, хотя и понималось по-разному. Разговор христианина с иудеями непременно сводился к спору о смысле Писания, и для изображения такого спора как нельзя лучше подходила именно форма сократического диалога — инсценировка непредвзятого выяснения истины не враждебными, но и не во всем согласными сторонами. И св. Иустин остановил свой выбор именно на этом жанре. Завязкой дискуссии между со-беседниками его “Диалога” служит выпад Трифона против христиан за их пренебрежение к обрядам (гл. 11). Отвечая ему, христианин останавливал внимание на самом главном в Писании — на Завете Бога с человеком. Пространные цитаты из книг пророков Исаии и Иеремии напоминали об обещании Бога вступить с людьми в новый, второй Завет, который, в отличие от первого, будет жизнью сердца, а не выполнением внешнего ритуала (глл. 11—14). Для христианина срок второго Завета уже наступил: он явлен исторической Личностью Иисуса Христа. С этим смысловым центром истории, с пришествием Мессии в мир, соотнесено у св. Иустина все содержание библейских книг. Признать второй Завет уже наступившим означало подорвать авторитет первого, авторитет Моисеева закона. О драматизме возникавшей при этом для иудеев-христиан ситуации красноречиво свидетельствовали апостольские послания. Апостол Павел горячо настаивал на том, что “человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа” (Гал 2:16), закон же в свое время “был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры мы уже не под руководством детоводителя” (Гал 3:24—25), поэтому ветхозаветные обряды утратили свой прямой смысл, “ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью” (Гал 5:6), и место закона вещественного занял закон духовный, “ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве” (Рим 2:28—29). Опровергая Трифона, св. Иустин не только развивал апостольскую мысль о преходящем характере обрядов и сокровенном, символическом смысле библейских эпизодов[ 5 ], но и соотносил с Новым Заветом множество текстов пророков и Пятикнижия, христианизируя тем самым основной корпус библейского канона. В псалмах и у пророков он слышал прямые предсказания евангельских событий, отступая от принятых иудеями традиционных толкований[ 6 ]. Тот же параллелизм с Новым Заветом он усматривал в исторических реалиях и в регламентированных Моисеевым законом обычаях[ 7 ]. |
| Гал.2:16 . однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть. Некоторые толкователи (напр. Цан) полагают, что отсюда начинается новая речь Апостола Павла, обращенная к христианам из Иудеев. Но Ап. не делает ни малейшего намека на то, что он покончил беседу с Петром. Если же ст. 17 и сл. представляются не совсем подходящими к Петру, то можно предположить, что Павел здесь уже несколько расширяет свое обращение и имеет в виду даже иудействующих. Итак, продолжая свою речь, Ап. говорит, что он сам, а равно Ап. Петр и другие христиане из Иудеев, не смотря на свое преимущество пред язычниками, которых Апостол здесь по прежнему, с прежней иудейской теократической точки зрения, называет «грешниками» (ср. Лк.18:32, 24:7), имеют полное убеждение в том, что оправдаться можно только через веру во Христа, а не делами, каких требует закон Моисеев (см. Рим.3:20). Поэтому то – прибавляет Ап. – мы и уверовали во Христа. Гал.2:17 . Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак. Гал.2:18 . Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. Поведение Ап. Петра и других христиан из Иудеев, бывших в то время в Антиохии, идет вразрез с этим общецерковным убеждением и даже оскорбляет Христа. В самом деле, если мы, Иудеи, ищем оправдания во Христе и не находим, а чувствуем себя и в христианском состоянии такими же грешниками, как и язычники, потому будто бы, что не исполняем при этом требований закона Моисеева, то выходит, что будто бы Христос привел нас к такому состоянию, что будто бы все Его служение человечеству было в самом деле вредным для людей, – в данном случае для Иудеев, – что будто бы Он – служитель греха! Но можно ли допустить подобное предположение? Ни в каком случае. Рассуждения сторонников соблюдения закона и в христианстве – совершенно нелогичны. Не Христос является в данном случае преступником, а тот, кто им же разрушенное снова восстанавливает, как бы жалея о случившемся и признавая, что он поступил неправильно. |
| Павлу ( Деян.22:17–24 ). «Мне наименьшему из всех святых дана блогодать сия – блоговествовать язычникам неизследимое богатство Христово» ( Еф.3:8:6–7 ). Независимый в блоговестническом деле от всякого человеческого авторитета, в ясном сознании открывшогося в себе Сына Божия ( Гал.1:16; 2:20 ), проповедующего чрез него Духом Святым «необрезанным», ап. Павел только через 14 лет вполне самостоятельной от «плоти и крови» деятельности прибыл опять в Иерусалим, прибыл не по личной нужде в авторитетном утверждении своего блоговестия апостолами вообще, а «по откровению», и, по собственной инициативе, «предложил там, и особенно знаменитейшим (Иакову, Петру, Иоанну), блоговествование, проповеданное им язычникам, не напрасно ли он подвизается или подвизался ( Гал.2:2 ), т. е. ища по человечески поддержки себе в единомыслии их, в сорадовании этому новому, великому делу обращения язычников, ибо он, как неоднократно говорит св. Иоанн Златоуст , хотя и ап. Павел (великий апостол), но все же Павел (человек), тем более, что за все время проповеди он не виделся с апостолами. Твердость принципа его блоговестия была в нем непоколебима: «вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас (закону), мы не на час не уступили и не покорились, дабы истина блоговествова- вания совершилась» ( Гал.2:5 ). Лжебратия в поддержке для себя расчитывала на других апостолов, тогда еще не стоявших в свободе, как ап. Павел, но придерживавшихся Ветхого Закона. На это он от части намекает в дальнейших словах: «и в знаменитейших чем либо, какими бы ни были они когда либо, нет ничего особенного. Бог не взирает на лице человека». И не смотря на это, «и знаменитейшие не возложили на него ничего более; напротив того, увидевши, что ему вверено блоговестие для необрезанных, как Петру для обрезанных... Иаков, Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали ему и Варнаве руку общения, чтобы им идти к язычникам, а тем к обрезанным» (6–9). Если в предыдущих свидетельствах Слова Божия ясно выступает совершенная независимость учителя языков в своем блоговестии от апостолов вообще, и Петра в частности, отсутствие даже малейшого намека на исключительное приматство последнего в папистическом смысле в области учительства в Церкви, то в дальнейшем выяснении Галатам своего полного апостольского авторитета, как бы в предвидении папских притязаний на единоличную непогрешимость в церковном учительстве и верховную власть в Церкви вообще, якобы по преемству от ап. |
|
|
