| Первый диск «Песнопений русского зарубежья» издан в России 7 августа 2008 г. 18:06 Серия «Песнопения русского зарубежья» носит исторический характер: все записанные песнопения принадлежат исключительно композиторам русской эмиграции. Композиторы, выехавшие из России после событий 1917 г., не закопали в землю данный им Богом талант, но, напротив, в тяжких условиях изгнания не только сохранили его, но и приумножили. Сочинение и гармонизация русских церковных песнопений стали для них одним из способов выражения своей любви к Богу, своей верности Православной Церкви и служения будущей России. Композиторы русского рассеяния представляют не столько какую-то особую школу, сколько определенное направление в церковном пении. Сформировалась плеяда церковных музыкантов, продолживших традиции исследования и обработки старинных церковных напевов, а также опыт свободного сочинения в лучших традициях русской духовной музыки начала XX столетия. Серия «Песнопения русского зарубежья» первоначально вышла в Сан-Франциско. После восстановления единства Русской Православной Церкви она повторно выпускается, теперь уже в России, Издательским Советом Русской Православной Церкви . Благодаря единству двух частей Русской Церкви — в Отечестве и за рубежом — настало время развития сотрудничества во славу Божию и Русской Церкви. Издательский Совет приурочил выпуск первого диска в серии к первой годовщине подписания «Акта о каноническом общении», к 17 мая 2008. На первом диске данной серии представлены далеко не все композиторы русского рассеяния. Архиепископ Гавриил (Чепур), А.К. Глазунов, А.С. Ильяшенко, Н.Н. Кедров (отец), Н.Н. Кедров (сын), М.Е. Ковалевский, И.А. Колчин, М.С. Константинов и Б.М. Ледковский принадлежали к разным поколениям, имели разный уровень музыкального образования, жили в разных странах и представляли разные направления Православия. Некоторые из них были известными композиторами, другие скончались в безвестности, духовно-музыкальное наследие одних было обширным, другие написали лишь несколько церковных хоров. Однако все эти композиторы жили мечтой о грядущем возрождении России, и ее лучших духовных традиций. Издательский Совет Русской Православной Церкви /Патриархия.ru Календарь ← 11 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| 17 Об этом общем характере русской философии см.: И. В. Киреевский, – Полное собрание сочинений, под ред. М. Гершензона. Изд. «Путь». M., 1911. А-ей И. Введенский, – О задачах современной философии в связи с вопросом о возможности и направлении философии самобытно-русской. («Вопросы фил. и психол.», XX, стр. 125–157). Вл. Ф. Эрн, – Нечто о Логосе, русской философии и научности. (Вл. Эрн, – (Борьба за Логос. М. 1911. Стр. 72–119). Мысль о возможности и необходимости в России самобытной философии была высказана впервые едва ли не В. H. Карповым, в его «Введении в философию» (1840 г, стр. 117–120). (Цит. заимствую). Впрочем, не входя в подробности, достаточно припомнить имена хотя бы Гр. C. Сковороды, гр. M. М. Сперанского, И. Ф. Федорова, Вл. С. Соловьева , архим. Серапиона Машкина, кн. C. H. Трубецкого, A. A. Козлова, И. В. Киреевского, A. С. Хомякова, Ю. Ф. Самарина , прот. Ф. А. Голубинского, В. Д. Кудрявцева , архиеп. Иннокентия Борисова , С. С. Гогоцкого, О. M. Новицкого, В. Н. Карпова , гр. Л. Н. Толстого, П. Д. Юркевича , архиеп. Никанора, H. H. Страхова, и т. д. и т. д., чтобы убедиться в коренном онтологизме русской философии, и притом, y большинства, в онтологизме теистическом. На почве этой особенности, онтологизма, возникает y русских мыслителей тяготение к реализации своих идей, жажда осуществления высшей правды. Эта характерная черта подмечалась даже людьми весьма нечуткими к религиозному духу нашей философии. Так, по И. Мечникову, перенесение западных идей на русскую почву совершается с неизбежным субъективным оттенком, «выражающимся главным образом в стремлении провести теоретические принципы на практике» («Вестник Европы», 1891, сентября стр. 928). О русской философии, из числа сочинений общего содержания, упомянем. (см. также к стр. 5): Архим. Гавриил, – История философии, Казань, 1839, Т. 6. Ибервег-Гейнце , – История новой философии, пер. Колубовского. СПб., 1890. А-р И. Введенский, – Философские очерки, СПб., 1901. «Судьба русской философии». (=«Вопр. филос. и псих.» XLII). |
| Между тем вскоре, в том же самом 1859 году дело воссоединения сирийских униатов значительно осложнилось. Осложнение произошло от того, что к движению собственно сирийских униатов в пользу воссоединения с православною церковью примкнули также и египетские униаты 284 , которые привнесли в это дело новые стремления и новые требования. Об этом, равно как и вообще о ходе униатского дела на Востоке, мы получаем подробные сведения, между прочим, из переписки нашего посланника в Константинополе кн. Лобанова-Ростовского с русским генеральным консулом в Египте 285 . Из этой переписки мы, прежде всего, узнаем, что желание сирийских униатов быть принятыми под покровительство и защиту русской церкви было безусловно отклонено нашим правительством – духовным и гражданским. С другой стороны, отсюда видно, что в то время, как сирийские униаты желали образования церкви, находящейся под покровительством русской православной церкви, египетские униаты стремились к образованию особой самостоятельной церкви, которая бы имела своего представителя у Порты. «Гавриил Джибара, викарный и президент греко-униатский в Египте, – писал 25 сентября 1859 года кн. Лобанов-Ростовский Лаговскому, – только что передал мне прошение, которое представители нации мельхитов подают султану с тем, чтобы получить разрешение выбрать нового патриарха вместо Климента, авторитет которого они не хотят более признавать. Вам не безызвестна точка зрения, с которой наше правительство смотрит на этот важный греко-униатский вопрос в Сирии и в Египте. Оно не желает оказывать официальной поддержки пред Портою, ни прямо вмешиваться в раздоры, которые возникли в среде членов этой общины, благодаря латинским тенденциям патриарха Климента. Действия наших политических агентов на Востоке должны ограничиваться оказанием народу и духовенству греко-униатскому официальной помощи более или менее существенной, сообразно обстоятельствам времени имея в виду преимущественно покровительствовать стремлениям их к соединению с православною церковью, которые обнаружились раньше всего в восточной фракции этой общины. |
| Самое интересно, что на стороне Русской партии было громадное превосходство. Психологически близки к этой партии были многие партийные функционеры, это партия имела полную поддержку в руководстве армии, в структурах ВПК с его огромными ресурсами. Да и народ в большинстве своем не был расположен менять социализм на капитализм. На стороне либералов был одинокий Александр Николаевич Яковлев. Но в информационной войне он переиграл Русскую партию, имея сначала за душой всего-то " Огонек " и " Московские новости " . И поддержку ряда толстых журналов. Любопытно, что " буревестник перестройки " Коротич, главный редактор тогдашнего " Огонька " признавал, что они не справились с ситуацией. Т.е. задачи разваливать страну у них не было. Но была логика гражданской войны. Логика борьбы за влияние на власть. Итак, Горбачев мог выбрать или идеи либералов или идеи Русской партии. И это был страшный выбор, ибо идея державная, и идея отстаивания национальных интересов русских оказалась противопоставленной идее демократии и либерализации общества. В это время появляется общество " Память " , первая легальная организация русских националистов, дитя Русской партии. Дитя это получилось такое, что разумным людям в Русской партии было за него не очень удобно, но иным оно получиться и не могло. " Бей, спасай, кругом одни сионисты, заговоры и враги! " Между тем, евреев, которые играли хоть какую-то заметную роль в тогдашней политической борьбе я вот так с ходу и не вспомню. Вспомнил некого Шаббада, а кто такой уже не помню. Еврейство в целом не играло никакой самостоятельной роли, часть евреев была в панике и ожидала погромов, многие бежали из СССР. Либералов возглавляли в основном русские. И мозговым штабом там были не евреи. Если взять " Межрегиональную группу " , которая во многом сыграла ключевую роль, то это: Сахаров, Афанасьев, Гавриил Попов, Собчак, Старовойтова, Станкевич. В этом списке нет ни одного еврея. С какого-то момента мощную поддержку либералам стали оказывать " комсомольцы " и их пресса. Лидеры ВЛКСМ первыми поняли, как можно общенародную собственность взять и поделить между собой. |
| Как исследователь русской мысли Зеньковский продолжает традиции духовно–академической школы, у истоков которой стояли В. Н. Воскресенский (архимандрит Гавриил), С. С. Гогоцкий, А. И. Введенский и другие. Главной чертой философских исканий в России он справедливо считает антропоцентризм, акцентирование внимания на проблемах человека, общества и истории, стремление к постижению органического единства «всех сторон реальности и всех движений человеческого духа», что проявилось прежде всего в своеобразном «панморализме», в ориентации на осмысление социальных и историософских вопросов. «Русская мысль, — отмечает он, — сплошь историософична, она постоянно обращена к вопросам о «смысле» истории, конце истории и т. п.». В «Истории русской философии», в других работах Зеньковскому одному из первых на основе анализа огромного фактического материала удалось выявить органичную взаимосвязь национальных и европейских начал в развитии русской мысли, определить степень влияния на нее философских учений Запада, показать оригинальность и глубину философствования лучших ее представителей, таких, как Г. С. Сковорода и А. Н. Радищев, А. С. Хомяков и И. В. Киреевский, В. Г. Белинский и А. И. Герцен, Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой, В. Соловьев и В. В. Розанов, и других. Философский прогноз Зеньковского таков: Россия должна понять, что период ее «горделивого мессианского сознания» закончен. Возрождение ее может мыслиться только так: сначала российское, а затем уже вселенское. Отсюда понятно, почему к концу жизни он указывал на следующую актуальную для России задачу: «Пришла пора действенной сосредоточенности на себе», ибо мы «прежде всего для самих себя ищем правды». Обретение Россией «нашего пути, нашего призвания», по Зеньковскому, это и есть главное направление будущих исканий русской философии и культуры. В. Н. Жуков, М. А. Маслин ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ В 1929 году я, по инициативе сербской писательницы Исидоры Секулич, напечатал в сербском журнале «Nova Europa» ряд очерков под общим названием «Критика европейской культуры у русских мыслителей». |
| Теперь России затруднительно войти в их дело: и если не войдет, сие может произвести неблагоприятное для нее впечатление на Востоке между православными» 293 . В то время, когда шла вся эта переписка между русским правительством и его агентами на православном Востоке по делу греко-униатскому, сам преосв. Кирилл, который хотя, быть может, и ошибался иногда, но во всяком случае больше, чем кто-нибудь, другой, содействовал сколько-нибудь благоприятному течению греко-униатского вопроса на Востоке, находился в крайне неопределенном положении. Как видно из письма его к министру иностранных дел кн. А. М. Горчакову от 30 мая 1860 года, он еще в это время не получил ответа на свой отчет от 10 февраля 1859 года, и, следовательно, все это время оставался без всяких начальственных указаний на счет дальнейшей его деятельности в греко-униатском вопросе. Между тем греко-униаты, которых преосв. Кирилл, действительно, успел привлечь к себе своею добротою и простотою своего обращения с ними, по-прежнему со всеми своими нуждами обращались именно к начальнику русской миссии в Иерусалиме. 19 февраля 1860 года преосв. Кирилла посетил в Иерусалиме Гавриил Джибара, представитель египетских униатов, побывав предварительно в Сирии, где, как он обещал в свое время русскому консулу в Египте, совещался с представителями сирийских униатов по общему их делу. Свидание представителя египетских униатов с начальником русской миссии в Иерусалиме имело весьма важное значение в истории воссоединения восточных униатов с православною церковью, как это показало и ближайшее будущее. «Продолжительные беседы наши с о. Джибарою, – писал преосв. Кирилл кн. Горчакову об этом свидании, – уяснили для меня и дали мне возможность прояснить всю несостоятельность новопридуманного плана устройства греко-униатской общины 294 . По возвращении Джибары в Бейрут, дело пошло быстро, меняя, впрочем, свой вид с каждым днем. Результатом было представленное мне и генеральному консулу нашему в Бейруте прошение от 14 апреля соединении униатов c православием. |
| За греческим и римским «описывается» стихотворство итальянское, французское, испанское, португальское, английское, немецкое, российское. При этом также помещается перечень главных поэтов и образцовых произведений. Начало русской поэзии производится от Симеона Полоцкого; потом кратко говорится о заслугах русской поэзии Кантемира, Тредьяковского, Ломоносова, Сумарокова и Хераскова. Наконец, в нескольких строках, упоминается о стихотворстве армянском, индейском, арабском, китайском. В заключение своего обзора Домашнев говорит: Я старался дать некоторое понятие о стихотворстве почти всех народов; а если что ни есть пропустил, то оправдаться могу тем, что не писал истории о сем искусстве, да и намерение мое к тому не клонилось. Я изъяснил то, что мог почерпнуть из чтения, присовокупи к тому свои рассуждения» 369 . Наконец, Сумароков написал небольшую статью «О российском духовном красноречии», в которой характеризует современных проповедников. «Во проповедниках, говорит он, вижу собратий моих по единому их риторству, а не по священству. Итак имею право говорите о них толико же, колико и они о мне, сколько рассмотрение до них, яко до почитателей словесности, принадлежит». Указав, на каком основании и с какой стороны он может рассматривать проповедников, Сумароков прежде всего перечисляет образцовых французских , проповедников, Боссюета, Бурдалу, Флешье и Массильона, и потом говорят, что и Россия имеет у себя подобных проповедников, каковы Феофан Прокопович, Гедеон Криновский, Гавриил Петров, митр. Петербургский, Платон, архиеп. Тверской (в последствии митр. Московский) и Амвросий, префект Московской академии (в последствии архиеп. Московский). Сделав несколько кратких замечаний о проповедниках вообще, он наконец характеризует каждого из указанных русских проповедников. Феофана Прокоповича он называет российским Цицероном, Гедеона российским Флешье, Платона российским Бурдалу. «Вспомни, прибавляет он в заключение своей характеристики, некоторые уподобления Софокла, Еврипида и Есхилла с водными потоками, я скажу то, уподобляя сих великих мужей. |
| Обратиться с подобными вопросами именно к александрийскому, а не другому какому-либо патриарху, побуждало кн. Лобанова-Ростовского главным образом то соображение, что пример александрийского патриарха, если бы он оказался склонным к некоторым уступкам в пользу униатов, мог бы благотворно подействовать и на других его собратов, между прочим, и на антиохийского патриарха, так что представитель униатов, викарий Гавриил Джибара, имевший прибыть в Константинополь для переговоров по этому делу, не встретил бы уже тех непреодолимых затруднений к воссоединению униатов с православною церковью, какие дотоле препятствовали исполнению этого благочестивого дела. Надежды нашего посланника в Константинополе на александрийского патриарха вполне оправдались. Блаженнейший Калинник, в беседе с Аргиропуло, выразил свою полную готовность даровать униатам все уступки, совместные с достоинством церкви и неприкосновенностью ее догматического учения. При этом патриарх Калинник напомнил о том, что он, еще в бытность свою в Египте, заботился о возможном облегчении участи гонимых мельхитов и не без успеха ходатайствовал пред французским генеральным консулом Собатье о прекращении насильственных мер, к которым западные агенты в Александрии прибегали для побуждения униатов к принятию нового (разумеется, григорианского) календаря. Выразив, таким образом, свое полное сочувствие желанию униатов воссоединиться с православною церковью, патриарх Калинник высказался далее в том смысле, что вопрос об условиях принятия униатов в лоно православной церкви может быть окончательно решен только вселенскою патриархиею. Сущность воззрения самого блаженнейшего Калинника на этот предмет заключалась в следующем. Когда представители сирийских и египетских униатов прибудут в Константинополь и предъявят полномочия от своего народа на искреннее и совершенное воссоединение с православною церковью, без всякого упоминания о независимой мельхитской церкви, то восточные патриархи должны будут прибегнуть к посредничеству русской императорской миссии для довершения этого благого дела. |
| Таким образом, объективно теория интуитивизма не является особым направлением, а становится средством связи системы идеал–реализма. Поэтому, в целом, философскую систему Н. О. Лосского можно назвать интуитивным идеал–реализмом. В. З. Зеньковский в своей «Истории русской философии» отмечает это достоинство и характерную особенность Н. О. Лосского, говоря, что «он едва ли не единственный русский философ, построивший систему философии в самом точном смысле слова...» 61 . А один из современных исследователей русского духовного наследия Н. О. Лосского В. Ковалев отмечает: «Н. О. Лосский создал не только собственную законченную систему, но и осмелился сказать свой стиль изложения мыслей. К его работам даже применяли определение Шопенгауэра – „блестящая сухость“. Суть же его системы сводилась, по его словам, к органическому идеал-реализму» 62 . Системность, характерная черта философии Н. О. Лосского, приводит к внедрению в русскую философию западной традиции. Она возникает, по существу, из аристотелизма. На это обращали внимание западные славянофилы, которые связывали философский рационализм с соответствующей деформацией крестьянства. В русской философии осознание невозможности развивать философию только в рамках аристотелизма высказывает, однако, архимандрит Гавриил В. Н. Воскресенский 63 , автор замечательной в своём роде истории русской философии. Для него было очевидно, что лишь возобновление платоновской линии способно умерить претензии рационализма и объединить силы разума и духа. Аналогичными были соображения В. Н. Карпова 64 , который попытался развить из религиозных основ, в рамках и на основе чистой интуиции национальную русскую философию. Идеал–реализм Н. О. Лосского – это такая логическая система, которая призвана возродить метафизику в её классическом понимании. Этим обстоятельством он пытался увести её от узких задач современного ему позитивизма, видевшего цель философии лишь в анализе и обобщении результатов отдельных специальных наук. В то же время Лосский ставит перед собой задачу, не лишая её особенности чисто русской традиции – духовности, решать всеобщие мировоззренческие проблемы логическим путём. При этом логика понимается как наука о законах мышления, на основе которых из исходного принципа строится стройная логическая система, пронизанная и как бы скреплённая этим принципом. В качестве такого принципа, или субстанции, Лосский выдвигает единую связь идеального и реального. Эта связь сама есть то единое, что существует в тварном мире, даёт реальность существованию мира, находится везде, во всем, делает мир органически связанным целым. Эта связь также есть то, что создаёт целое, а не раздвоенность, поэтому его система далека от дуализма и есть, скорее, диалектическое единство (одновременно и целое, и разделённое внутри самого себя), или триалектика, понимаемся как система соединения двух противоположностей в третьем. |
| Б.И.Сове (Сокращенный вариант исследовательской статьи Б. И. Сове , известного библеиста, историка и литургиста Русского Зарубежья «Русский Гоар и его школа», опубликованной в 4-ом томе «Богословских трудов»,1968. СС. 39–84) В марте исполнилось 150 лет со дня рождения одного из крупнейших русских церковных ученых с мировым именем Алексея Афанасьевича Дмитриевского . Выдающийся литургист и византолог XIX-XX веков, он стал основоположником русской православной исторической литургики и воспитал целую плеяду ученых-литургистов в духовных академиях Русской Православной Церкви. За свой неутомимый, самоотверженный труд и крупномасштабные исследования, которые А.А.Дмитриевский вел на протяжении всей своей жизни во многих странах православного Востока, он получил наименование «русского Гоара», в честь величайшего западно-христианского ученого-монаха XVII века Иакова Гоара, положившего начало научному изучению литургического богатства Православия. Великим тружеником русской литургической науки был профессор Алексей Афанасьевич Дмитриевский (11 марта 1856–10 августа 1929). Он принимал деятельное участие в ее создании, и с вдохновением самоотверженно всю жизнь разрабатывал ее проблемы. За труды по собиранию и изданию греческих литургических текстов Типикона и Евхология он заслужил наименование «русского Гоара». Им была создана Киевская школа русских литургистов (Прилуцкий, Пальмов, Неселовский, Дьяковский, Лисицын, Кекелидзе, Скабалланович, Барвинок, еп. Гавриил (Чепур). 1 Дмитриевский , радуясь быстрому росту литургической науки в России в начале XX века, не переставал указывать литургистам, среди которых были ученики его школы, на огромные задачи, стоящие перед ними, и на ответственность перед православным миром. Он призывал русских литургистов к напряженному труду. Дмитриевский был уроженцем Астраханской губернии, чем объясняется вспыхивавший у него по временам интерес к церковной истории этого края. 2 . По окончании Астраханской духовной семинарии он в 1878 г. поступил в Казанскую духовную академию на церковно-практическое отделение. Здесь он на студенческой скамье вдохновляется тем интересом к древнерусским церковным памятникам, который вызвало соловецкое собрание рукописей, полученное академией. Дмитриевского вдохновляют свежестью и интересом содержания лекции проф. Н. Ф. Красносельцева . Он пишет ему кандидатское сочинение по рукописным первоисточникам – «Богослужение в Русской Церкви в XVI веке», пользуясь доброжелательностью и помощью Красносельцева. Он вспоминает, как его учитель тратил на беседы с ним «много времени в промежутках между лекциями и у себя на дому по вечерам, охотно снабжал источниками и пособиями и нередко из собственной библиотеки щедро и великодушно отдавал в руки неизданные материалы, почерпнутые из рукописей, и собранные им самим разного рода заметки». «Сердечные, истинно отеческие отношения» Красносельцева к Дмитриевскому продолжались до кончины Красносельцева (11 сентября 1898 г.). |
|
|
